Читать книгу Цветы и Бездна - - Страница 2

Я подошла к зеленому обрыву – краю огромного котлована, чтобы в очередной раз взглянуть на нее. Голубая дымка скрывала подножие Башни, возвышающейся, казалось, над всем миром. Ее материал – странное сочетание камня и металла – был испещрëн золотыми рунами, складывающимися в причудливый узор. Золотые искры вспыхивали, с огромной скоростью пробегали по поверхности, а затем гасли в каком-то странном, но слаженном механическом ритме. Эхо доносило лязг и скрежет металла. Она была живая.

Поднялся ветер, игриво развевая густые каштановые волосы, вырвавшиеся из-под капюшона, которые я безуспешно пыталась заправить обратно. Иногда его внезапные порывы приносили с собой запах мокрой земли или трав, иногда – ржавого металла, очень редко – моря, но чаще всего – осеннего свинцового неба накануне дождя. Обычное явление в туманных холмах, и неудивительно, что Башня стояла именно здесь, сокрытая от глаз тех, кому ее видеть не следует.

Здесь чувствовалась вечность, незримо коснувшаяся каждого камня и каждой травинки, и даже нерли не смели нарушить покой этого места. Сама мысль о них заставила меня вздрогнуть и нервно сжать рукой маленький медный медальон на груди.

Мрачные, похожие на тени нерли были чудовищными порождениями Бездны, этого странного темного мира, и не повезет тому, кто случайно решит натолкнуться на тех, чьи голоса так похожи, говорят, на плач баньши, если подолгу вслушиваться в их жуткий вой.

Ветер, будто вторя слухам, громко завыл, так что я едва ли могла услышать, как кто-то зовет меня, но все равно обернулась. Асдар замахал мне руками. Он был еще далеко, но своего бывшего товарища по магической скамье я узнала сразу. Он приближался бодрым шагом, неестественно бодрым для такого, как он.

– Ты меня ждала?

Казалось, он почти не запыхался, взбираясь на вершину холма, но я знала, что это не так. Асдару не следовало колдовать слишком много, чтобы не подрывать здоровье еще больше, но он все равно делал это.

– Да, – я немного помолчала, прежде чем заговорить снова. – Но еще я думала, что, может быть, и он будет здесь…

– Он? Уже почти год прошел. Нет, наверное, даже больше… Не стоит даже надеяться, я и сам искал…

Я вздохнула и снова повернулась к Башне. Появившийся из ниоткуда большой белый кот с синими глазами, как у ниранготов, или «странствующих по мирам», был с нами всего пару дней, после чего все так же исчез в никуда…

«…а я до сих пор надеюсь, что найду его! Как раз тогда же, прошлым летом, мы с Асдаром впервые и увидели Башню, хотя, может, это просто было совпадением…»

– Что там происходит? – спросила я, всматриваясь.

– Ближе лучше не подходить. Она… достраивает себя? Последнее время это происходит постоянно. Ты бы знала…

«…Если бы приходила чаще», – закончила я про себя уже знакомую фразу, но вслух ничего не сказала.

Я взглянула на Асдара.

«Такой бледный и задумчивый, с предречëнной темной судьбой, а глаза голубые, как небо…»

Быть может, это раньше он казался всем странным и, чувствуя это, сторонился людей, а теперь мог бы очаровать любую, но только не ту самую – его прекрасную Майлин, мастера алхимии, смелую и добрую, хотя порой и очень острую на язык, с глазами цвета весенней листвы, с очаровательной, как у фейри, улыбкой… По его описаниями, я выходила всегда сказочной красавицей. Как знать, может быть, это и было хотя бы отчасти правдой… но мне всегда становилось неловко. Чем дальше, тем чаще…

Мы были так дружны раньше, пока мир был наполнен одной лишь магией и ворчанием старого чародея, который решился взять на обучение двух детей из Нери-Делл. Пока не наступили «темные времена» – так называли приход нерли и других подобных им созданий. Откуда они пришли никто достоверно не знал, однако, очень скоро Король Валдерий выпустил указ о том, что все, владеющие искусством, должны явиться в столицу. Как правило, больше об этих несчастных ничего не слышали. Ходили слухи об огненных озерах, об инфернальной земле, о проклятых и Бездне, а также о том, что волшебникам «пускают кровь», или что-нибудь в этом роде. Поэтому, когда Королевская Инквизиция пришла в Нери-Делл, оказалось, что старый чародей слишком стар, молодой, Асдар – сбежал, а чародейка Майлин – слишком бездарна для службы Его Величеству. Как оказалось, мне, можно сказать, повезло.

Занятия, конечно, прекратились, а Асдар поселился возле Башни, и с тех пор никто не знал, где можно его найти. Кроме меня. Ведь Башню видели и знали, где она находится, лишь мы двое – особый «дар», оказавшийся в конечном счете бесполезным.

Еще одна яркая вспышка, подобно молнии, озарила поверхность величественного сооружения, последовавший следом раскат грома заставил меня вздрогнуть и прервать свои размышления.

Я почувствовала, как все повторяется, как снова немой вопрос застыл в воздухе. Тот самый, который Асдар все время задавал, когда я приходила, и который ему так сложно было каждый раз произнести вслух. Со временем я научилась читать его по кроткому вопросительному взгляду и давать все тот же ответ:

– Я не могу. Они без меня погибнут, ты же знаешь. К тому же я не ворожея.

– Но ты дочь ворожеи, и это у тебя в крови.

– Это ничего не меняет.

– Тогда зачем ты здесь?

«Опять он за свое, – горестно подумала я про себя, – надо было заставить Криссу самой сходить…»

– Пожалуйста прости меня и пойми… что между нами никогда не было и не могло быть ничего общего. И мне очень жаль, что наша дружба разрушается тем, что я не могу ответить тебе взаимностью. Я должна была честно все сказать раньше… Я не согласна бежать с тобой и никогда не буду согласна…

Это было то, что я должна была сказать, но с языка, как обычно, слетело совершенно другое:

– Я видела… странный сон. И я знаю, что это было видение. Вот, послушай…

Как чародея, его явно заинтересовала новость, и он приготовился внимательно слушать.

– Я видела павший город в окружении объятого белым пламенем леса, и дворец, и проход…

– Проход?

– В Бездну.

Я на мгновение задумалась. Мне на ум пришли строки из одного виденного мной однажды древнего текста из храма Нери-Делл, который удивительно точно описывал то, что я так хотела бы описать. Я закрыла глаза, чтобы лучше припомнить.

– «И вынырнула оттуда владычица Бездны, и одежда на ней сияла светом зари. А глаза были, как у дракона, и сзади нее шел дракон, и держала она чашу, а в ней было пламя, которое она вложит в сердце ни живого ни мертвого, и мир исцелится…»

Мой голос вдруг сорвался, я резко замерла и взглянула на свои руки, которые дрожали. Я знала это чувство, возникающее внезапно и порой за мгновение перед тем, как произойдет катастрофа – чувство, что нужно остановиться здесь и сейчас, иначе произойдет непоправимое.

«Почему-то у меня чувство, что это не просто слова…»

Я сделала глубокий вдох, и наваждение будто сошло на нет.

– С тобой все хорошо? – испугался Асдар, глядя на меня. – Ты как будто сектантских речей наслушалась, говоришь точь-в-точь как они…

– Спасибо за сравнение, – я тихо усмехнулась, – но нет, я могу отличить одно от другого… Это было видение. И это…

«…я была в том видении. Это я спущусь туда, откуда не возвращаются… И вернусь…» – я была убеждена в этом, но Асдару было и уже сказанного достаточно, чтобы стать еще более бледным, чем обычно.

– Для того, чтобы видение служило настоящим предсказанием, нужны еще знаки, знамения, совпадения… Тогда – да… – он проговорил это и снова замолчал, грустно уставившись в землю. – Ты, как обычно, спешишь?

Мы оба знали ответ заранее, ведь я никогда не задерживалась.

– Да. Мне еще к Мастеру, и Стихиаль завтра, и изумруды уже, наверное, готовы…

– Мне бы хотелось однажды взглянуть на них… Жаль, что я не тот лживый торговец, которому ты их всегда приносишь.

Я только пожала плечами.

– Их красота ничего не стоит. Просто красивые камни, которые помогают мне купить немного обычных некрасивых вещей, без которых нельзя нормально жить. А без самоцветов – можно.

– Ты так говоришь, потому что сама их делаешь, но другие, я… Скажи, все алхимики такие циничные?

– Не знаю. Я никогда других не встречала, – ответила я ему добродушной улыбкой и сунула руку в небольшую сумку на плече. – Но у меня есть кое-что для тебя получше. Подарок…

Я вынула руку, и на моей ладони оказался маленький пузырек из темного стекла. Жидкость внутри мерцала и переливалась.

– Мне передали, что у тебя есть от меня секреты, но, к счастью, Крисса мне всë рассказала.

– Прямо-таки все? – с обречëнной улыбкой спросил Асдар.

– Все. Выложила подчистую. И я скажу, что тебе все-таки стоило рассказать лично мне, я бы раздобыла эссенцию раньше… Или ты думаешь, что ты не умрешь, как все, потому что… не такой, как все? В храме обрадуются новому помощнику, когда ты забудешь даже свое имя. Будешь у них свечи зажигать… В храме много тех, кто потерял рассудок и которые тоже считали, что «ничего им не будет» или что «и без эссенции справятся».

Асдар зажмурился.

– Ты очень жестока, Майлин. А Крисса… Она же обещала молчать! Так и сказала. И вообще… забери назад. Я не могу это взять, – он покраснел и отвернулся.

Я уже наперед знала, что так произойдет, и поэтому с доброй усмешкой взяла его за руку и вложила в нее драгоценное снадобье. От неожиданного прикосновения Асдар вздрогнул.

Эссенция стоила действительно дорого. Для большинства жителей Королевства – непозволительно дорого. Сложный состав, нетривиальный рецепт изготовления… Лекарство спасало от разрушительной силы магического искусства. «Призывающие стихию, сами уже были призваны ей», – так учили в королевских магических школах, и потому нередки были случаи непрекращающейся болезни, которая сводила постепенно с ума, или сразу – в могилу, если ты, конечно, не из Нистара, где учили по-другому.

От Башни до Нери-Делл путь лежал через лес. Тот самый, охваченный пламенем образ которого я видела накануне в видении. Но сейчас здесь было хорошо: птичьи трели, запах душистых трав и цветов, скачущие белки на ветвях. Мне нравился этот лес, мой лес, где я знала каждый цветок и травинку так же хорошо, как свое отражение. Иногда мне казалось, что я бы хотела поселиться в нем навсегда.

Быстрым движением я достала из сумки маленькую книжку в кожаном переплете и графит, чтобы сделать небольшую ботаническую зарисовку. Красота и гармония иногда встречались мне в самых необычных местах, и я всегда старалась запечатлеть их. Иногда получалось.

В это время мысли как-то сами перенеслись к встрече у Башни, к Асдару. Я всегда смотрела на него, пытаясь увидеть то, что видели в нем мои родные, когда речь заходила о возможном будущем. Да, конечно, он не был ослепительным красавцем, но был высоким, статным… И изо всех сил старался мне понравиться: быть умным, добрым, заботливым… а я ощущала только жалость и чувство вины. «Изумрудное сердце» – так меня однажды прозвали, а все потому, что «каменное». Но я не обижалась. Ведь я знала, что это не так…

Все дело было в снах. Я рассказала Асдару про сегодняшний странный сон, но не упомянула, что он не был единственным.

Я точно не знала, когда это началось, когда я начала видеть в своих сновидениях образ прекрасного цветущего сада в лучах ослепительного солнца. Может быть, тогда же, когда начала видеть и Башню. Там, среди распускающихся трав и деревьев, я видела также кого-то, чей образ всегда от меня ускользал, чье лицо я никогда не могла разглядеть, по кому втайне скучала всякий раз, когда сны пропадали.

«Нет, у Асдара не было шансов…»

Однако, я задавалась вопросом: могло ли это быть по-настоящему, или это просто очередная игра воображения, или результат изнурительных будней…

«…или отравление опасными испарениями в процессе алхимических эманаций… – иногда я начинала сомневаться в здравии своего рассудка. – Может быть, я схожу с ума, как и мама? Может быть…»

Но несмотря на это, я не могла удержаться, чтобы снова и снова не думать о садах. Мне казалось, что все-таки это по-настоящему. Мне было легче, когда я думала именно так, возвращаясь туда мысленно каждый раз, когда действительность казалась просто невыносимой. Иногда мне даже казалось, что я чувствую чье-то присутствие рядом с собой, словно он был всегда рядом, словно я никогда не была одна. Но кто именно это был – этого я не знала…

«Может быть, это – связь? Возможно, кто-то или что-то пытается связаться со мной через эти сны?» – я слышала, что возможности магии безграничны, и, должно быть, здесь сокрыта большая тайна, которую, впрочем, я могу никогда и не разгадать.

Я закончила рисунок и теперь продолжала идти. Трава тихо шелестела под ногами. Тропа была дикой, заросшей, и часто встречался непроходимый бурьян. Кусты ежевики цеплялись к одежде, заросли шиповника выставляли вперед свои колючки, защищая нежные цветы. Казалось, ничего необычного, но внезапно мой взгляд упал на крошечный цветок, похожий на маленькую лилию.

«Лесные лилии? Здесь? Почему…»

Я наклонилась и внимательно взглянула на цветок, забывая обо всем вокруг. Мне показалось, что на долю секунды его окутало едва заметное глазу золотое сияние, хотя могло и показаться, а через несколько мгновений я уже тянула руку, чтобы дотронуться до него… но остановилась – к знамениям нельзя относиться небрежно, а мне пришло вдруг в голову, что это могло быть именно оно.

«Слишком большая редкость встретить «цветок невесты» осенью, а не ранней весной…»

Вздохнув, я медленно поднялась и посмотрела на лес. Там, где-то в чащобах, скрывалось что-то, чей зов я слышала. Будущее? Я не знала этого тогда наверняка…

Совсем скоро я уже вышла на песчаные склоны, где лес редел, и Нери-Делл уже просматривался сквозь светлые стволы деревьев.

После появления чудовищ все города обнесли внушительных размеров каменными стенами. У многих она уже была прежде, но только не у живописнейшего Нери-Делл, любимого города Тысячеликого, храм которому возвели здесь задолго до постройки города.

У городских ворот меня встретил суровый и подозрительный взгляд охотников-инквизиторов, с терракотовыми нашивками на черной, как смоль, одежде, похожей больше на боевую форму, нежели храмовое облачение. Они пропустили меня, ведь я не была похожа ни на черного мага, ни на тварь из Бездны, ни даже на колдунью, которую следовало бы незамедлительно выслать в столицу. Я хорошо помнила из рассказов, как раньше, пока они охотились лишь на чудовищ, а не людей, зверств и жестокостей было меньше. Их боялись и не любили, но поговаривали, что в Нери-Делл было еще не так плохо – служители храма имели большое влияние и защищали своих людей, как могли.

Но было тем временем что-то необъяснимое в том, что именно Нери-Делл стал рассадником сектантских идей, где их последователей было особенно много, и, хотя они и были по большей части безобидными, их полубезумное бормотание и шепот, злил представителей ордена, и тогда люди были им даже немного благодарны. И, как ни странно, именно сектанты оказались единственными, кто имел хоть какое-то логичное объяснение тому, что творилось, как, например, чудовищам, свободно гуляющим вне городов, считая крах мира вполне предсказуемым и даже закономерным… но я узнала об этом позже.

Оказавшись на пороге старого деревянного двухэтажного домика, каких в Нери-Делл были сотни, я ключом отперла тяжелую дверь, которая протяжно скрипнула, запуская меня внутрь. Дома в это время никого не оказалось.

Быстро стянув обувь, я проскользнула в комнату, выделенную мне специально под алхимическую деятельность – это была моя личная гордость и победа. Здесь было тепло, темно и почти всегда странно пахло. Едва видимый огонь медной горелки мерцал ровно, подогревая дно изогнутой реторты. Содержимое крутилось в безумном танце, приобретая кроваво-красные оттенки.

Я знала, что, как и сказано в рецепте, это были «красные драконы», которые затем обратятся в «зеленых», чтобы «их совершенные души навсегда стали связанными с душою камня». Была ли у камней душа и могла ли она быть в принципе, я при этом никогда не задумывалась, но в алхимических трактатах было написано именно так, и я не желала спорить.

Кристально прозрачные блеклые камни действительно приобретали постепенно зеленоватый оттенок – это означало, что процесс почти завершен – и я довольно потерла ладони. Я потратила, может быть, большую часть своей сознательной жизни на это – еще с двенадцати лет начала собирать свою собственную алхимическую установку и разбирать зашифрованные трактаты, чтобы теперь, в свои почти восемнадцать, быть лучшей в своем ремесле.

Когда камни приобрели насыщенный сине-зеленый цвет, уже привычным движением я выкрутила вентиль и затушила горелку. Пора было заняться и другими вещами…

Я потянулась к сумке и достала из нее сложенный во много раз бумажный пакет и развернула его. Болотный багульник моментально наполнил комнату едким дурманящим запахом, перебивая все остальные. Но мне он нравился, даже несмотря на то, что от него быстро начинала болеть голова, и что если дышать его парами слишком долго, то можно умереть… Для меня он был бесценен.

Мне пришлось встать очень рано, чтобы успеть к моменту открытия маленького магазинчика, где чудаковатый добрый травник в очках продал свежесрезанные побеги. У всех, лишившихся колдовского дара возникали странные ощущения, которые сами они часто описывали как «боль пустоты» и, чтобы ее заглушить, нужно было почти каждый день принимать особый отвар, что и делала уже на протяжении многих лет моя мать. Это же перспектива ждала и Асдара, если он не начнет принимать эссенцию, и мне было странно, что он сам этого как будто не понимал.

Оставив пучок на кухне, там, где мать сможет его легко найти, я высыпала из реторты готовую порцию изумрудных кристаллов в холщовый мешочек и убрала в сумку. Уже собираясь уйти, я вдруг замерла, заметив в прихожей оставленные черные ножны. На какую-то долю секунды мое сердце замерло – отец всегда вот так же их оставлял, когда возвращался. Может, он… вернулся? Может, он просто вышел из дома, но сейчас дверь откроется, и он с задорной улыбкой появится на пороге, подзовет меня к себе и медленно раскроет руки, сложенные домиком. И тогда ослепительной красоты бабочка несколько раз взмахнет крыльями, а затем улетит, и они ещë долго будут смотреть ей вслед.

Я сделала глубокий вдох, но это не помогло, и глаза снова наполнились слезами – ничего не изменилось. И я плачу всякий раз, когда вспоминаю о том, что он больше не вернется. Зачем только мать снова достала этот меч?

И я вспоминала, как первое время было самое тяжелое. После исчезновения отца, мать пыталась забыться в магическом искусстве, и выгорание не заставило себя долго ждать. Она умирала, а денег на эссенцию не было, и одна сердобольная неравнодушная дама посоветовала обратиться к одному знающему человеку из Нистара, приезжему колдуну, чтобы помог, чтобы, дескать, «вылечил»… Лишить магической силы – все равно, что отрезать ноги или руки. Да, не смертельно, но и жить, как раньше, уже не сможешь. Не владеющим искусством трудно это понять, и мать, прекрасная волшебница, сломленная горем, сломалась окончательно.

Положив меч на место, я покинула дом. Я старалась ни о чем не думать, только шла вперед, пока, обогнув причудливые заросли роз и сирени, не вышла на улочку, от которой до торговой площади было недалеко.

Проходя мимо узких улиц и переулков, я видела, как город преображается. Только раз в году Нери-Делл становится полон восторженных глаз и улыбок. Люди готовились к празднику, украшая свои дома цветами и фонариками. Все уже были в предвкушении будущих ярмарок, песен, танцев, уличных представлений. Даже о чудовищах и гнете инквизиции забыли, хотя впрочем и для нее этот праздник был особенным, даже священным.

Но не все были в восторге от предстоящего. Некоторые смотрели на эту кутерьму свысока, презрительно фыркая. Они знали, что вскоре на улицах появятся не только обычные жители города, но и те, кто приходит в город только в такие дни, когда тьма обладает властью, в поисках новых жертв и новых приспешников – нерли…

Но подавляющее большинство людей не думает об этом, уповая на то, что на этот раз все пройдет без происшествий. Но кто знает, что может произойти в городе, когда тьма начнет бродить по улицам?

На ярмарочной площади, где все, казалось, только и делали, что кричали о своих товарах, народ толпился вокруг, разглядывая и выбирая то, что душе угодно. Но меня не интересовали ни украшения, ни диковинные ткани для платьев, ни даже жареные пирожки, которые здесь пользовались всеобщей популярностью. Я пришла сюда не за этим.

На сердце было неспокойно, мысли еще не отпустили воспоминания, и мне сейчас хотелось только одного – поскорее закончить здесь дела и уйти. Высматривая нужный шатер, я вдруг заметила группу смеющихся девушек в дорогих нарядах. Их яркие платья сильно выделялись на фоне темных плащей и серых платьев обычных жителей Нери-Делл. Кого они обсуждали? Нистарского мага-целителя? Очередных женихов? Модные прически? Я бросила внимательный взгляд на них, на их разрумянившиеся лица, на сверкающие озорством глаза, на длинные косы, с вплетенными в них шелковыми лентами… И направилась прямиком в противоположную сторону.

«Как же здорово, наверное, быть веселым и беспечным… И почему только мне нужно вечно думать… и страдать», – я вздохнула, пытаясь отвлечься.

Именно в этот момент душераздирающий вопль пронесся по площади, и все смолкли, ища глазами источник звука.

Я оказалась неподалеку и потому могла видеть всë.

Его поймали и посадили в клетку как животное. Он и вел себя как животное. На площади собралось много людей, но мало кто решался подойти слишком близко. Костлявые руки с длинными пальцами, сплошь покрытые странными символами тянулись к людям. Он кричал слова на неизвестном языке, высовывал язык, закатывал глаза. Его черная одежда превратилась в лохмотья, и он иногда разрывал ее на себе еще больше.

Наконец он набрал в легкие побольше воздуха, и снова огласил площадь.

– Трепещите! Ибо завтра все случится! Завтра вы узрите величие Бездны! Завтра разверзнется огненное озеро и очистит эту осквернëнную землю. Завтра! Завтра Тëмная Госпожа явит себя, и будут у нее глаза дракона! И поведет она Дракона за собой, и…

И тут терпение инквизиторов, несущих вахту у заключенного, лопнуло. По сектанту больно прошлись палкой, сопровождая крепкими выражениями, он упал навзничь, содрогаясь то ли от рыданий, то ли – смеха. Я подошла ближе, и он поднял на меня черные глаза.

– Ну что, Госпожа, довольна, как я тебя им представил? – улыбнулся он.

Я в ужасе отпрянула, а он, видя это, залился сатанинским смехом, и даже удары, сыпавшиеся от охранников, не смогли унять этого внезапного триумфа.