Читать книгу Канадий. Приключенческая история с французским акцентом - - Страница 16

Сообразив, что Канадий сообщил неверный адрес квартиры, Виктория поняла, что нужно искать настоящий адрес. Она позвонила Алевтине с вопросом о других наводках на нужный адрес, заставила её переворошить все записи на столе Канадия, может, нечаянно где-то зафиксирована другая парижская улица. Но нет. Аля ничем не помогла.

А что если позвонить помогатору, тьфу! как там его – трабл-шутеру Герману? Пусть подскажет.

Нет, рано она сдалась. Надо раскинуть мозгами и попробовать самой! Если звонить Герману, то только в случае абсолютного тупика.

Нечаянно Вика поняла, что нужно бы уже перекусить или даже пообедать. Она пошла назад к площади Шоссе-д’Антен, пересекла её, зашагала по улице и скоро обнаружила симпатичное уличное кафе.

Сидя в плетёном кресле и, поедая круассан невероятного размера – в Калининграде круассаны были намного меньше, отпускница, наконец, почувствовала вкус Парижа. Что наша жизнь? Сплошная суета! Нужно хотя бы в отпуске расслабиться. Париж для этого самое лучшее место.

Парижское лето уже вовсю расцвело. Солнце било в глаза, а Викины солнечные очки лежали в чемодане, который сейчас находился неизвестно где. На газонах зеленела трава, с балконов свешивались разросшиеся петунии: на одном доме – красные, на другом – розовые, на третьем – сиреневые. Интересно, как соседи, живущие на разных этажах и в разных подъездах, умудряются выращивать цветы одного цвета?

Вика допивала кофе и думала, куда она пойдёт дальше.

– Вы позволите? – над со столиком, за которым сидела Вика, склонился светловолосый мужчина чуть старше её в элегантном льняном костюме.

– Конечно, – ответила Вика.

Мужчина заказал бургер и капучино. Вика осмотрелась и увидела, что места были и за другими столами. Что ж, если верить психологии, то она привлекательна и вызывает доверие, раз уж незнакомец захотел сесть рядом с ней. Собственно это уже не имело значения, ведь она собралась уходить.

– Не уходите, я прошу вас, – со славянским акцентом произнёс незнакомец на французском языке. – Я в чужом городе, мне немного одиноко. Может, я закажу для вас кофе?

Вика поняла, что перед ней не француз, по крайней мере, те фразы, что она услышала, выдавали иностранца. Она решила побыть француженкой: на фоне такого несовершенного языка, она могла блеснуть речью:

– Спасибо, кофе я уже выпила, но я немного посижу с вами, у меня есть время. Вы откуда родом?

Играя француженку, Вика откинулась назад на спинку кресла, поправила волосы, открыв шею. А её сосед по столику расплылся в улыбке:

– Из России.

Он пил свой капучино, держа в огромной руке чашку, которая казалось малюсенькой, а ей ничего не оставалось, как рассматривать салфетку на столе.

– Извините, – снова начал незнакомец, – вы не обидитесь, если я предложу вам прогулку на Монмартр? Наверное, вы там не раз бывали, а мне очень хочется посмотреть собор… хм-м…

– …Сакре-Кёр, – подсказала Вика.

Ей вдруг жутко захотелось посмотреть храм Сакре-Кёр, который правильно называется Базиликой и который она видела лишь на фотографиях и картинках в учебнике. Она тринадцать лет рассказывает ученикам о Базилике, не представляя воочию, как она выглядит снаружи и что там внутри.

– Уговорили, – произнесла она несколько заносчиво, хотя мужчина, видимо, турист-одиночка, её и не уговаривал. – Я схожу с вами на Монмартр и к Базилике.

– Давайте знакомиться, – проговорил турист фразу из разговорника. – Меня зовут Борис.

– Викторья, – по-французски назвалась Вика.

– Очень приятно, – как в школе, ответил Борис.

Борис повёл Вику к метро. Тут она увидела, какого невероятного роста её спутник. Рядом с ним она казалась крошечной девочкой.

Как только они вышли из метро на станции «Абесс», сразу увидели белоснежные, слегка вытянутые вверх купола Базилики Сакре-Кёр, в переводе: Собора Священного Сердца, находящегося на возвышенности. Вика легко справлялась с ролью экскурсовода, вспоминая тексты из учебника французского языка. Борис отметил, что Собор похож на мечеть, правда, не смог сказать это слово по-французски, но Виктория поняла.

– Нет-нет, – отреагировала она. – Сакре-Кёр – католический собор с семью разновеликими куполами. Он виден из многих точек Парижа.

Эту фразу на французском она проговаривала на уроках много лет.

Внизу почти у подножия горы пара обнаружила симпатичную старинную карусельку, похожую на фарфоровую игрушку, всю в изгибах и лаковой росписи, с карусельными лошадками, как на старых каруселях в далёком детстве. У Вики заныло внутри.

– Давайте сфотографируемся здесь, – показал Борис на карусель.

Видно, тоже ностальгия разобрала.

«Вот и хорошо, – подумала Вика, – потом попрошу скинуть мне снимки, будто бы на память о нём».

Они попросили прохожего сфотографировать их, долго толкались перед каруселькой, наконец, застыли. Тут Вика заметила, что фотографировали их на фотоаппарат, а не на телефон. Телефоны с камерой только-только появились на покупательском рынке и ещё не вытеснили фотоаппараты-мыльницы. Вика уже купила модерновый телефон себе на день рождения. А у Бориса, по всей видимости, телефон был без камеры.

Они пошли вверх по лестницам к Базилике. Почти на каждой площадке, предназначенной для отдыха, Борис фотографировался и фотографировал Викторию.

– Бори, – Вика называла спутника по-французски с ударением на «и», – тут фотки все одинаковые получатся. В чём смысл?

Борис не смог объяснить смысл, языка не хватало, но было и так ясно – ему понравилась женщина. Вике Борис совсем не показался, но она давненько не находилась в обществе мужчины. Специфика работы в школе держала её в женском коллективе, а после работы она как примерная хозяйка и мать занималась домом. Так что Бориса она рассматривала как временного, но ухажёра – в общем, вдвоём веселей дорога.

Дошли, наконец, до Базилики. Тем, кто добирается до вершины Монмартра, Сакре-Кёр дарит необычайные впечатления. Вику впечатлило огромное свободное пространство и, конечно, панорамное изображение Иисуса Христа с распростёртыми руками. Она про себя назвала его лучезарным, но не проговорила, потому что не знала по-французски слова «лучезарный».

Вышли довольно скоро, внутри было холодно – не телу, а душе. Может быть, просто непривычно.

Только завернули за угол Базилики, тут чернокожие музыканты зажигают. Вике стало весело, она пошла, пританцовывая и лалакая знакомую мелодию в голос.

Вот узкая улочка, сплошь забитая людьми, нужно буквально проталкиваться вперёд. По бокам открытые двери торговых лавочек, посредине улицы игроки и зеваки вокруг местных «наперсточников», только вместо наперстков у них чёрные шайбы с белой подложкой и рисунком на одной. Мошенники азартно зазывают, трясут купюрами, интересующиеся стоят рядом с открытыми ртами – есть ещё желающие быть обманутыми. Какой-то одесский дух присутствует в этом квартале.

Дальше площадь Тертр. Одно из самых легендарных и посещаемых мест в мире, куда люди мечтают приехать из самых дальних уголков планеты, которое известно больше, чем Диснейленд и музей Дорсе, ипподром Лонгшан и все актёры французского кино, вместе взятые. С его славой может сравниться только Лувр и Эйфелева башня, а по оживлённости и естественности ничто вообще! Ну, может быть, только бордо и шампанское.

На маленькой площади художников и ремесленников чего только нет. Картины и картинки, изделия из керамики, стекла, металла – глаза разбегаются. Все местные произведения искусства естественно, не рассчитаны на меценатские запросы королей и богачей, наоборот, клиент этого чудесного места – среднестатистический турист, часто просто давно мечтающий купить на Монмартре картину.

Вика остановилась около стенда с картинами небольшого размера, написанные акварелью. Виды Парижа – отличная память о вояже!

Пока Вика выбирала себе сувенир с Монмартра, Борис оторвался и бродил по другому ряду. Она выбрала и оплатила акварельку с видом Базилики и, обнаружив, что Бориса рядом нет, стала искать его глазами. Наконец, она увидела Бориса, он махал ей рукой с призывом подойти.

Протиснувшись сквозь толпу, Вика подошла к Борису.

– Посмотрите, какая красавица! – громко по слогам проговорил Борис. – Ничего подобного здесь больше нет.

Он кивнул на портрет в середине выставочной витрины, и Вике сразу стало ясно, какую картину он имеет в виду. Поскольку художники рассчитывают на туриста со средним кошельком, то, в общем, у них у всех сложился особый монмартовский стиль – с небольшой претензией, но не требующий большого приложения сил. Но когда выставляются картины, отличающиеся своей добротностью, они бросаются в глаза даже дилетантам.

Это был портрет красивой женщины из прошлого века. Но поражала не столько красота модели, сколько манера написания, слишком отличная от той, в которой были выполнены другие выставленные работы. Вике стало жаль, что она уже купила картину на память, купить вторую для неё было бы расточительством. Но портрет незнакомой красавицы был так прекрасен, манил и просился к ней, что она не выдержала и спросила, сколько художник просит за эту чудную вещицу. Пятьсот евро?! Она охнула и отошла. Её акварелька была в десять раз дешевле.

Да ладно! Обойдётся. Она же не коллекционирует картины. А деньги ещё пригодятся, ведь отпуск только начинается.

Вика быстро сняла портрет камерой телефона, пока художник разговаривал с соседом. На память!

С этой площади тоже пришлось протискиваться сквозь толпу. В это время бродячий художник на русском языке предлагает Борису написать портрет русской Моны Лизы, то есть портрет Виктории. «Она француженка!» – возражает Борис, а Виктория разражается хохотом.