Читать книгу Повести и рассказы. Книга 4 - - Страница 8

Накануне дня 8 Марта пополудни я возвращался из командировки. До электрички меня проводил старый однокашник Володя – «Фомич», как теперь его величал водитель видавшего виды уазика. День был солнечный. На небе не было ни одной тучки, но северный холодный ветер пробирал сквозь зимнее пальто до самых костей. Конечно, тут было не до разговоров. Я поспешил в вагон. Фомич – в машину, на работу.

До отхода электрички оставалось минут пятнадцать. В вагоне пассажиров было немного. Я выбрал место, как мне показалось, наиболее удобное, расположился. До Свердловска было два с половиной часа пути. Было время не только подвести итоги своей командировки, но и наметить план реализации её результатов. Углубился в себя. Оказалось, не так уж и мало успел за эти два дня. Польза делу непременно будет.

Электричка тронулась, мысли мои сбились и возвращаться в прежнее русло почему-то не желали. За окном мелькали последние дома Нижнего Тагила, его улицы, покрытые брусчаткой. К слову, об этой самой брусчатке: мне показалось, она стоит со времён царя Гороха, а оказалось, что это оригинальная доисторическая технология строительства дорог дожила здесь до наших дней и пользуется у местных дорожников большим спросом. Никогда бы не поверил, если бы не видел собственными глазами. Просто невероятно, как могут сосуществовать здесь технический прогресс и вековая отсталость. Булыжная мостовая, надо же.

Город окончился, пошла однообразная сибирская картина: сопки, лес, снег. В вагоне было интересней. Мой взгляд самопроизвольно стал ощупывать таких же пассажиров, сидящих ко мне лицом.

Два рыбака пожилого возраста дремлют, видно, разморило от тепла в вагоне и меховой одежды, делавшей их неестественно полными и неуклюжими. Мужчина с маленькой девочкой. Она совершенно непоседлива, капризничает. А вот противоположная картина. Мама с двумя детьми лет трёх-четырёх с чемоданами. Она смотрит печально в окно. Дети смирно сидят, поджав под себя ножки: спят в самых неудобных позах.

Рядом, напротив через лавку, о чем-то интересном болтали между собой две девушки. Обе в одинаковых ультрамодных белых кругленьких вязаных шапочках, надвинутых до самых глаз. Лицо одной из них не привлекало бы внимания, если убрать всю ту парфюмерию, которая наложена была на него. Другая – напротив, чем-то неуловимым притягивала к себе. С первого взгляда мне это не бросилось в глаза.

Я продолжил дальнейшее изучение окружающих, но ощутил: куда-то пропало спокойствие. Глаза сами собой вернулись к той, второй. Какая-то она не такая, как все виденные и перевиденные за всю, пусть небольшую, но активную жизнь в гуще людей.

Делая вид увлечённого проносившимся ландшафтом, я незаметно, но сосредоточенно изучал лицо девушки. Для того, кому дана способность разбираться в людях – это целая книга, по которой можно не только узнать, что за человек перед тобой, но и увидеть внутренний его мир.

Белая шапочка гармонировала с черной искусственного меха шубкой. Светлое, юное, нетронутое красками лицо было свежее и по-матерински тёплое. Нет, у неё не было ярких румяных щёк, как у подружки (явно напомаженные), но и бледности тоже. Обычный цвет кожи молодой здоровой девушки. Карие глаза её смеялись вместе с ней, когда было весело. Они лучились искрами.

Подруга взяла в руки глянцевый журнал. Вторая обратила взгляд, как мне показалось, в мою сторону. Я забеспокоился: не спугнуть бы. Задумалась. Случается, человек оторвётся от какого-то дела, задумается о чём-то, о чём и сам не ведает. Взгляд его стекленеет, сосредотачивается на каком-либо предмете, но и его не видит. Здесь было совсем по-другому. Смотрела мимо меня долго, не мигая. Но ничего подобного на отрешённость в её взгляде не было. Наоборот, они были наполнены внутренним душевным содержанием, теплотой. Глубина взгляда была поразительна, способна вместить весь мир. И в то же время в этом взгляде была видна её незащищённость, открытость, ранимость. Обычно любой человек, имеющий пусть даже самый малый жизненный опыт, не рискует выйти из-под прикрытия здравого смысла, к тому же на людях, не даёт вот так, запросто понять, кто есть кто. А тут никакой защиты. Достаточно было сейчас раз посмотреть в эти глаза, именно сейчас, чтобы понять светлую душу этой девушки, увидеть чистый мир, великое духовное содержание.

Теперь я уже не мог пересилить себя, чтобы не смотреть в её сторону. И не потому, что возымел какие-либо планы. Совершенно нет. Меня заинтересовала она как загадка. Кто она? Чем-то неясным она напоминала собой далёкого, но хорошо знакомого человека. Кого же?

Простая улыбка открыла ровные зубы, подбородок чёткий, но не явно выраженный. Нос тонкий, идеально женский. Всё в её лице было гармонично сложено, как говорят, не прибавить, не убавить. Кто же она?

Они с подругой опять беззаботно и увлечённо болтали. И если у подруги мимика была чрезвычайно активной, то второй хватало лишь выражения глаз и скромной улыбки. Она повернула голову, и я увидел её профиль. Боже, так это же сама Нефертити! Ну как я сразу не смог разобраться. Мне ли, самому вырезавшему в своё время из дерева её знаменитый профиль, своими руками отобразившему все её черты, не узнать её? Конечно же, передо мной вот уже больше часа находится сама царица, а я, ничтожный человек, возомнивший себя великим психологом, самозванно и самодовольно пытаюсь проникнуть в её божественный мир.

Я так глубоко был поражён своим открытием, что совсем забыл об осторожности и приличии, и до бессовестного прямо упёрся взглядом в царицу. Она на мгновение перехватила его, улыбнулась. Прожгла всего вырвавшимся из её глаз импульсом тепла.

Как же это так? Откуда взяться ей, из южных далёких краёв, тут, в холодном уральском индустриальном Тагиле? Сколько веков прошло, как вот эта самая властительница мира в расцвете лет была погребена с величайшими неземными почестями? Неужели мир вернулся в прошлое? Или сверхсилы её вернули к жизни? Однако почему она оказалась не в родных ей песках, а здесь? Поразительное сходство. Если отбросить фантастику, то наверняка эта Нефертити – двойник, потомок той. Знает ли она сама об этом? Явно нет. Догадываются об том окружающие? Я бегло осмотрел пассажиров. Присмотрелся к накрашенной подруге – ни в ком не заметил и тени не только почтения, но и простого человеческого любопытства к той, на кого в своё время не смели бы поднять глаз.

Остаток пути я благоговейно взирал на царицу цариц, теперь уже не обращая внимания на свою нескромность, чем смутил девушку. Но скажите, что я мог с собой поделать? Если взгляд сам искал её, как бы я не пересиливал себя? Сколько передумалось за эти минуты о её возможной истории, дальнейшей её жизни. Как и в древности, ей нужна опора, защита. Получит ли она её? Будет ли она счастливее той, о которой сложены легенды? От многого всё это зависит. В большей степени от общества, окружающего её, к сожалению, ушедшего в своих нравах не так далеко от тех варварских времён.

Город, который царица Нефертити осчастливила, выбрав своим местом пребывания, просто не может не ответить ей тем же.

Не ищите её в себе подобных. Она не явится тем, кто бездушен и безразличен к прекрасному, кто вытеснил из своего внутреннего мира чувства, возвышающие человека над пороками, кто бездумно множит эти пороки, скрываясь за личиной порядочности и мнимого самопостроенного благополучия. Желаете её увидеть? Для этого снимите со своих глаз пелену догм и стереотипов, отдайте дань окружающему вас. Будьте заняты не только созерцанием своей значимости и мнимых успехов. Научитесь сопереживать, нести в жертву не ближнего своего, а себя. И тогда она найдёт вас сама. Пусть не Нефертити, но у каждого будет непременно своя единственная царица.

А Нефертити что? Она одна. К тому же сама не знает о том. Пусть всё так и остаётся. Пусть будет она счастлива. По всему – лучше быть простой счастливой советской девушкой, чем царицей с печальной судьбой.