Читать книгу Картины иных миров - - Страница 8

Моника уже ждала меня в просторном зале для встреч. Она достала зеркало из сумочки и начала поправлять прическу, поэтому меня она заметила не сразу.

– Привет, мам.

Немного вздрогнув, она внимательно посмотрела на меня и тут же расплылась в белоснежной улыбке

– Привет, милая! А ты почему с мокрой головой? – выпустив меня из своих объятий, взволнованно спросила она.

– Это же психлечебница, фены в ванных не положены.

– Не говори так! Это душевно профилактический санаторий. – чуть наклонилась ко мне поближе и уже тише добавила. – Тут нельзя так выражаться.

Я тяжело вздохнула, но перепираться сейчас с ней было бы глупо. Поэтому пока решила увезти разговор в другое русло.

– Как там Оззи?

– Он скучает. Ходит по квартире, мяукает и, кажется, зовет тебя.

Мое сердце сжалось и мне очень захотелось сорваться домой прямо сейчас.

– Я хочу домой. Забери меня отсюда. – Тихо произнесла я.

– Милая, я успела поговорить с Джанет, она говорит, что нужно еще понаблюдать за твоим самочувствием.

– Видимо Джанет опередила меня.

– О чем ты?

– Что именно она тебе сказала? – спросила я ее с тревогой в голосе.

Моника на мгновение задумалась, делая вид что пытается вспомнить слова Джанет.

– Она сказала, что тебе нужно время, чтобы восстановиться полностью. Тебе необходим отдых, чтобы справиться со стрессом и вернуть баланс. Она считает, что здесь ты получишь всю необходимую помощь и поддержку, – ответила Моника, стараясь звучать уверенно. Но мне показалось, что она что-то недоговаривает, потому что по старой своей привычке она почесала нос.

      Меня охватил приступ паники. По ее лицу было понятно, что забирать она меня никуда не собирается. Скорее, она здесь для того, чтобы уговорить меня на дальнейшее лечение, и чтобы я не бунтовала.

– Мам, я чувствую себя достаточно хорошо. Я готова вернуться домой. Мне нужно быть с Оззи, он по мне так скучает. Я обещаю пить все назначенные таблетки и больше не прятать их. Я буду спать, я больше не боюсь этого, – умоляюще лгала я Монике.

      Моника взглянула на меня с состраданием и пониманием.

– Милая, я знаю, что ты хочешь быть дома. Но тебе пока рано. Подожди еще немного, чтобы быть стопроцентно уверенной, что ты в полном порядке. Результаты обследования будут готовы через пару дней, и только после этого мы сможем принять решение, – сказала она, пытаясь успокоить меня.

      Я понимала, что Моника беспокоится о моем состоянии и с натяжкой делает все, чтобы я вернулась на путь выздоровления. Но внутри меня все кричало, желая освобождения от этих стен. Я не была сумасшедшей. Меня просто мучили через чур яркие и реалистичные сны. Может, это и какое-то проклятие, но это точно не болезнь. Я решилась на отчаянный шаг.

– Мама, я понимаю, у нас с тобой были разногласия. Прости, что наговорила тебе кучу всего в тот день, после которого ты насильно упекла сюда. Я тебя не виню за это, я понимаю, что ты хотела сделать для меня как лучше. Так вот, лучше мне сейчас будет, только находясь рядом с тобой и Оззи. – Я умоляюще смотрела на нее.

– О, Эмили. – Моника заключила мое лицо в свои ладони. – Я тоже хочу, чтобы ты поскорее вернулась домой. Но тебе будет лучше, если ты еще ненадолго останешься тут.

Я резко отодвинулась от нее.

– Ты не понимаешь, что здесь происходит.

Я не могла больше сдерживать себя. Все эти сомнения, мучительные сны и рассказ Чарли привели меня к точке нервного срыва. Моя голова была полна безумных мыслей, а сердце бешено колотилось в груди.

– Нет, Моника! Никто здесь не понимает, что происходит со мной! Мой голос перешел в истерический крик. Я чувствую, что меня преследуют, но никто не верит мне. Я не сумасшедшая, я не больна! Это что-то иное, что-то, что я не могу объяснить!

      Моя мать в испуге отступила назад, глядя на меня с недоумением и тревогой.

– Эмили, успокойся, пожалуйста. Мы здесь, чтобы помочь тебе. Но ты должна дать нам шанс разобраться в твоем состоянии.

      Слезы текли по моим щекам, теряясь в моих волосах. Я чувствовала боль, как будто меня кто-то изнутри разрывал на части. Но из этих мук возникла решимость.

– Хорошо. Если вы не верите мне, я докажу вам, что здесь происходит нечто ужасное. Они здесь насильно удерживаю парня по имени Чарли! Он два года запер в этой психлечебнице. Он что-то подмешивают еду, я даже названия лекарств не знаю! Это все неправильно!

      Моника смотрела на меня смешанными чувствами – беспокойством и сомнением. Тут же в зал прибежали двое мужчин и Джанет.

– Не трогайте меня! Ты не понимаешь, они специально это всё делают. Вы никогда не вылечите меня, потому что я не больна!

Один мужчина заломил мне руки за моей спиной, а Джанет начала готовить какой-то укол.

– Поговори с Чарли, мама! Они удерживают его здесь два года! И меня… тоже… хотят здесь закрыть… Я почувствовала, как Джанет сделала мне укол, и все сознание стало гаснуть. Тело обмякло. Глаза сами закрылись от непроизвольной тяжести, как будто на них положили медные монеты. Однако я еще могла слышать, что происходит вокруг.

– А кто такой этот Чарли, о котором она говорит? – содрогающимся голосом спросила Моника.

– Его не существует. – Ответила Джанет.

Я вырубилась окончательно.

Пришла в себя, лежа в кровати, но не в своей палате. Тело все еще было ватным и не слушалось меня. Пока я в таком состоянии отходила от того, чем меня накачали, я взглядом изучала обстановку. В этой комнате не было шкафчика с вещами и отдельной комнаты с душем. Это была очень светлая, исключительно в белых тонах, маленькая комнатка с нехарактерно высоким потолком. Также не было и окна, в которое я любила смотреть перед сном на звезды. На мне были надеты такие же белые, как и всё вокруг, штаны и футболка. Кажется, я подозреваю, где я нахожусь.

За неделю, прожитую здесь, мне, как и другим недавно прибывшим, разрешалось ходить абсолютно по всей территории жилого кампуса, кроме третьего этажа и всех, что выше (всего их было пять). Как-то я спросила у Джанет, что находится на этажах выше. Она сказала, что ничего интересного, там живет рабочий персонал, медперсонал и доктора. Но потом она все-таки поделилась со мной информацией, которая не была тайной. Джанет рассказала, что вход на этажи выше для постояльцев первых двух этажей ограничен ради нашей же безопасности. Потому что на тех этажах живут люди с тяжелыми формами психологических заболеваний.

Первый и второй этаж был предназначен для тех, кому еще не поставили диагноз или он был в очень легкой форме. На третьем находились начинающие психи, те, кто орет в зале ожиданий и сеет панику среди остальных обитателей на первом и втором. Другими словами, такие, как я. Четвертый этаж был пристанищем настоящих психов. Наверное, там весь этаж обит войлоком и мягкими подушками, чтобы живущие там не разбивали себе головы о стены. Ну а на пятом, скорее всего, какие-нибудь заблудшие души, которым уже ничего не поможет, и их просто отправляют сюда богатенькие родственники, чтобы не мучались с этими сумасшедшим самим.

Спустя какое-то время способность управлять своими конечностями ко мне вернулась. Я села на кровать, разминая шею. Часов в моей новой палате теперь тоже не было. Поэтому я была без понятия, сколько времени я провалялась без сознания. Очень настороженно я подошла к двери, с ожиданием, что она будет заперта, но, к моему удивлению, я смогла ее открыть.

Просунув свою голову в дверной проем, я осмотрелась. Повсюду ходили люди, и была такая же оживленная атмосфера, как и раньше. Только теперь было понятно, кто тут врач, а кто пациент. Пациенты были в такой же белой одежде, что и я, а вот врачи теперь явно выделялись в своих повседневных вещах. Мне от этого стало даже как-то спокойней, теперь хоть явно стало видно, кто есть кто. А то эта неизвестность больше сводила с ума, чем мои странные сны.

Выйдя наконец из своей комнаты, я решила пройтись по этому этажу и осмотреться. Планировка была такая же, как и раньше, но вот этот белый цвет… Я сразу начала чувствовать себя белой крысой в лаборатории безумного гения, над которой будут ставить страшные опыты. Хорошо, что лоботомия запрещена в наше время.

Дойдя до моего привычного места обитания (зал чтения и письма), я решила посидеть там и подумать, кто же мне делать дальше. Мой план А с треском провалился, и теперь я запрета на третьем этаже. Я не увидела доступных мне лестниц, ведущих вниз, или лифта. Была дверь, где большим шрифтом на красной табличке было написано «только для персонала». Скорее всего, за этой дверью и была лестница вниз и наверх. Сев за белый столик с уже сводящими с ума белыми стульями, я посмотрела на книжную полку. Ознакомившись с ассортиментом, глаз упал на уже знакомую книгу. Ее-то я и взяла, чтобы использовать как маскировку для своего задумчивого взгляда в одну точку. Вспомнила о Чарли, и мне стало интересно, на каком этаже находится он и как ему удалось попасть на первый.

Открыв книгу перед собой, я сделала вид, что читаю. Пользуясь этой ловкой маскировкой, ушла глубоко в свои мысли, не заметив, как ко мне кто-то снова подсел.

– Не отвлекаю?

Подняв глаза, я увидела белокурые волосы и синие глаза, что смотрели на меня с умилением. Кажется, Джанет собирается делать вид, что ничего не произошло.

– Вообще-то я сейчас занята. – Я опустила взгляд обрату в книгу.

– Ты уже как десять минут смотришь на титульную страницу, где написано лишь название книги.

– Кто-то мне что-то вколол, и теперь у меня плохо с концентрацией. Приходится долго фокусироваться на каждой букве. – Обиженно подняла глаза на Джанет.

– Я как раз пришла поговорить с тобой об этом. Но только вот место не особо подходящее.

– Что ж, тогда пойдем, проведу экскурсию по своему новому номеру. Он стал просторнее и уютнее.

Я встала и направилась к своей палете. Я понимала, что сейчас мне лучше не провоцировать никого и тем более не грубить Джанет. Но вся эта ситуация внутри разъедала меня от злости и угнетения. Буквально месяц назад я могла свободно перемещаться по городу, есть любую еду и жить в привычном для меня темпе со своей рутиной. А теперь меня насильно усыпляют, переносят в разные палаты, сами переодевают и контролируют мою жизнь. Навязчивость Моники по сравнению с теперешней ситуацией – просто безобидное, детское баловство.

Джанет села рядом со мной на кровать и виновата посмотрела на меня.

– Извини, что так вышло. Но ты не оставила мне выбора. Успокоить тебя по-другому не получилось бы, потому что у тебя начался острый приступ психоза. Пришлось нейтрализовать тебя, пока ты не устроила настоящую панику среди других пациентов в зале.

– Остальные бы тоже завыли из-за меня как волки? – колко подметила я.

– Знаешь, хоть твое сравнение с волками очень грубо, но это действительно так. Если начинает выть один волк, его начинает подхватывать вся стая. К сожалению, это действует именно так. Поэтому у нас идет разделение по этажам… – она не договорила.

– От травоядных к хищникам?

– Эмили, позволь мне помочь тебе. Твое остроумие и чувство юмора в норме, я это поняла. Но это сейчас, потом у тебя опять будет срыв, бессонница и сонные параличи. Прими свой недуг и разреши нам помочь тебе.

– Я здорова, Джанет. И ты это знаешь, я не знаю, зачем меня тут держат. То, что было тогда в зале, это никакой не острый психоз. Это называется отчаяние. Ты сказала мне, что я могу уйти отсюда в любой момент, но это же не так. Что ты сказала Монике? Почему ты сказала, что Чарли не существует?

– Я не говорила твоей матери ничего такого, чего не сказала тебе. Всего лишь рассказала про твой предварительный диагноз и что желательно еще немного понаблюдать за тобой и секретировать лечение. Моника сама решила оставить тебя здесь еще ненадолго, – простодушно ответила мне Джанет, невинно хлопая глазами.

– А Чарли?

– Эмили, у нас нет пациентов по имени Чарлз. Я проверила по всем базам. Не хочу тебя огорчать, но, скорее всего, Чарли – плод твоего воображения. Мне очень жаль, – она опять попыталась коснуться моего плеча, но я отвернулась от нее.

– Тебя перевели на третий этаж. Думаю, ты уже догадалась, почему. Тут есть определенные условия. Ванная и туалет здесь общие, разделенные на мужской и женский. Но не переживай, толпами там никто не моется. Всё разделено перегородками и дверьми с матовыми стеклами. На входе и выходе во время водных процедур дежурит охранник. Также здесь нет зала для встреч с родственниками, собственно, с Моникой ты временно видеться не будешь. Она заметила мое побледневшее лицо и тут же поспешила добавить: «Однако вы сможете общаться по телефону в комнатах для разговоров». И чтобы твое лечение продвигалось лучше и быстрее, у меня есть для тебя подарок.

Джанет нажала на незаметную с первого взгляда маленькую гарнитуру в своём ухе.

– Занесите его.

В комнату вошел мужчина с моим рюкзаком переноской и с большим пакетом в другой.

– Оззи! – радостно закричала я.

Это был действительно мой кот. Оззи же, увидев меня, начал мяукать как резаный. И уже через считаные минуты я держала его в своих объятиях.

– Знаешь, по уставу здесь не положены животные, но для тебя я сделала исключение. Однако я прошу тебя не выпускать его из комнаты и никому об этом не говорить. У одних, может быть, аллергия, а остальные, если увидят, то тоже захотят сюда своих питомцев.

Я словно и не слышала, что говорит Джанет. Смотрела на Оззи, который начал ходить и исследовать свое новое жилище. На какое-то мгновение я ощутила себя здесь как дома. Словно что-то внутри меня, как камень, упало вниз и на секунду позволило подышать полной грудью. Голос Джанет все же вырвал меня из этого умиротворительного момента, и я снова вернулась мыслями в свою узницу и посмотрела на Джанет.

– Рассматривай этот поступок как мой первый шаг к нашей с тобой дружбе. Доверься мне, и ты не заметишь, как вы с Оззи окажетесь у себя дома.

– Спасибо, Джанет. Мне правда тяжело дается нахождение здесь, и из-за этого я, как ребенок, начинаю бунтовать и огрызаться. Хотя это для меня совсем не характерно. Я всегда убегала от всех проблем и неприятностей, а в этом месте я от них убежать не могу.

Мои глаза неприятно пощипывало, и к горлу подошел ком, который ощущался как булыжник. Я почувствовал укол совести, и вот это противное чувство скребущихся кошек на душе.

Джанет увидела, что я с минуты на минуту разревусь, как маленький ребенок, почувствовавший вину за свое скверное поведение. Поэтому она поспешила укутать меня в свои успокаивающие объятия. Она не говорила ни слова, просто ждала, пока я успокоюсь и соберусь с мыслями. Я ощутила ее поддержку и была ей благодарна за то, что она для меня сделала.

Медленно я освободилась из объятий Джанет и вытерла глаза руками, размазав остатки минутной слабости по лицу. Это просто трудный период, через который мне надо пройти и перестать бежать от своей болезни, родителей и амбиций.

– Я буду стараться, Джанет, – прошептал я. – Я буду держаться и бороться. Это сложный путь, но я знаю, что у меня есть сила и решимость, чтобы пройти его.

Она улыбнулась, видя в моих глазах непоколебимую решительность.

– Ты со всем справишься. Я верю в тебя. И помни, мы здесь, чтобы поддержать тебя на этом пути.