Читать книгу Современная сказка - - Страница 7

Пока Артилок тонул в волшебном праздничном вечере, в Облигионе было принято совсем не волшебное решение. В стенах благословенного храма звучал голос старшего монаха Хаира:

– Мы не можем оставить эти события без внимания и должны следить за происходящим в Тристане.

– Это так, но король Виктор не позволит ни одному магическому существу преступить территорию его королевства, а ни один монах не станет грубить свою жизнь и не потратит шесть суток на пути до Тристаны! Мы ведь знаем, что эта дорога будет крайне опасна. – Отвечал младший наместник.

– Потому мы и отправим Арамина, пусть едет, здесь от него прока нет, а так сослужит службу.

– А как же дарги и прочая нечисть, что таится в лесах? Ведь целых три месяца в пути.

– Если будет двигаться ночью, то успеет за меньшее время, – продолжал настаивать старший монах, – никто его не тронет, он ведь послушник еще, в нем толку не увидят, удара Облигиону через него не нанесут. Он свободен в отличие от нас, так пусть же едет.

– Как сочтете необходимым, – согласился младший монах.

– Пока не менее спросим у него самого.

– Главное, что бы никто ни узнал о задуманном.

– Это мы должны держать в строгом секрете.

Оба монаха миновали коридор храма и, выйдя на его крыльцо, взглянули в хмурое небо. Ветер вьюжил всю ночь и ни с наступлением утра, ни после обеда, даже к вечеру утихать не собирался.

– Красивый закат. – Произнес Хаир.

В это время вслед за несколькими входящими в храм монахами вбежал по ступенькам один очень интересный неуклюжий, неловкий, ну да ладно, очень неловкий и немного, как ему самому казалось невезучий человек. Это был послушник. Послушника звали Арамин, именно о нем шла речь в стенах благословенного храма этим вечером.

История Арамина начинается отсюда. Путешествие, которое его ждет, будет не легким и приведет его прямо к тем, с кем ему суждено разделить немало иных дорог и путей. Монахи Облигиона имели небольшую численность – всего тридцать человек.

Когда – то давно колдун Изард собрал их предшественников и по указанию самих богов, обучил их искать таких же с детства наделенных особым даром – даром находить связь и иметь возможность быть услышанными высшей силой. Так назвал монахов Изард – монахи услышанные богами.

Монахи тратили годы на поиски замены самим себе. Таковы были правила, их всегда должно было быть тридцать. Если один из них оставляет Облигион, а единственной обоснованной причиной была смерть, на замену в этот же день должен был прийти другой.

Найти человека с подобным даром было нелегко. Этим занимались двадцать девять человек из тридцати, а один монах вел молитву целые сутки, пока его не сменит другой. Однако другие заботы у монахов тоже были, потому поиски не всегда были удачными и годами не приносили толку.

В последние годы Облигион не переживал о поиске, никто не собирался покидать его крепость, здоровье не подводило никого из монахов. Люди же прибывали к храму и многие желали остаться в его пределах. Появлялись и послушники, которым передавались знания. Так и образовалась крепость Облигиона. Территория и народ, живущий на ней неподалеку от храма и монастыря.

Находились такие, кто хотел стать монахом Облигиона как Арамин, не имея силы веря, что она появиться, но, как правило, после парочки проверок (обычно это были детские забавы на прочность) эти претенденты отступали. Только вот наш монах был самым настойчивым.

Арамин видевший в своем существовании именно это предназначение, уже пятый год одолевал монахов своим присутствием и просьбами принять его в Облигион. Как только Монахи не пытались от него избавиться, ничего не выходило. Потому, что бы хоть, как то от него отделаться отсылали его подальше с разными указаниями. Чаще всего это была всякая ерунда: проверить, как дела, в каком либо королевстве, доставить письмо. Никто из послушников не задался ни разу вопросом, в том числе и Арамин, зачем это нужно, если у монахов на такой случай, были прирученные птицы, что добирались до цели гораздо быстрее.

Вот и в этот раз Арамин бежал к старшему Хаиру, (так назвали старшего монаха крепости, имен же настоящих старались не называть), с просьбой еще раз рассмотреть его кандидатуру.

– Прошу прощения! – обратился он, забегая по ступенькам храма на крыльцо, вслед за Хаиром и его наместником.

– Да Арамин, мы тебя слушаем, – ответил старший монах, остановившись и обернувшись к послушнику.

– Думаю я не, немало прошел испытаний, я был в Асгарде и Аспарде, это же..же важно… – заикаясь, говорил Арамин.

Заиканием Арамин страдал еще с детства. Скорее всего, это зависло от волнения, а русый, кареглазый послушник, особой уверенностью не отличался. Потому зачастую сутулился, робко говорил, заикался и вообще со своими взъерошенными волосами выглядел довольно забавно. «Интересно откуда только в нем столько упрямства и настырности?» – задавались вопросом монахи.

– Важно, но…

– И смог избежать ввстречи с даргами… – перебил Хаира Арамин.

– Это потому, что ты им незачем не задался, – пробормотал себе под нос Хаир, чем рассмешил наместника.

Ничего не расслышавший послушник Арамин продолжал:

– Простите я вавас не расслышал?

– Я говорю, это уже чудеса.

– Пожалуй, так о-н-но и есть!

– Есть еще для тебя дело. Ты должен отправиться в Тристану и узнать, что там происходит.

– Надеюсь, там ни-че-го ст-р-раш-ного не случилось?

– Там ходят слухи о Сабуре.

– О Сабуре? Разве это возможно? – удивился наместник.

– Я не знаю домыслы это или действительность, потому поезжай в туда и узнай все.

– И когда велите ммне выезжать?

– Завтра утром. Возьми с собой больше еды и воды. Ехать будешь больше двух месяцев, может и три, – произнес, уходя с крыльца, в стены монастыря Хаир, но потом, обернувшись, добавил, – это возможно и будет твоим последним испытанием.

Поступили, как и было решено: поутру с первыми лучами солнца, послушник по имени Арамин, облаченный в темно – серую мантию, выехал верхом на лошади в сопровождении шести воинов Облигиона. Задачей воинов была защита послушника, а задачей Арамина – добраться до Тристаны.

За спинами семерых всадников захлопнулись высокие дубовые врата крепости, оставаясь позади. Впереди ждала дорога, а что она уготовила ступившим на нее, неведомо было ни одному живому существу. Белые крылья птицы взмахнули в голубую бездну, проносясь над их головами и письмо написанное старшим монахом королю Виктору о приезде их посланника, будет доставлено куда ранее, чем прибудет он сам.

С тем же первыми лучами солнца, что повели Арамина в путь, к Анне пришло пробуждение. «Какой прекрасный сон» – думала девушка, поднимаясь с кровати, но стоило ей коснуться ногами пола, как она почувствовала, как кончики ее пальцев тонут в очень нежной и гладкой ткани. Это было белоснежное Эльфийское платье, подаренное ей, самими хозяевами Артилока.

Поднимая глаза в сторону зеркала, Анна поняла – она не спала прошлую ночь. Все, что с ней случилось, произошло на яву. Она действительно побывала в далекой, столь прекрасной стороне, а разговор, что вели вчера за круглым столом его участники, был отнюдь не фантазией. Это означало, что пора было делать выбор. Можно было бежать прочь или остаться.

«Ты можешь сделать выбор, ты можешь уйти. Вы с братом покинете эти земли навсегда и назад уже не вернетесь. Силой удерживать тебя мы не можем, но готова ли ты отказаться от своей судьбы в угоду прошлой жизни? Была ли она столько прекрасна, что стоит того?» – звучали в голове Анны слова, произнесенные прошлой ночью, малейфийской королевой.

Анна смотрела в зеркало: сегодня оно было простым стеклом с красивым обрамлением. Она не могла поверить в то, что теперь с ней происходило. Мысли спутались, и произнести свое решение девушка вчера, так и не смогла. Ее сон будто вовсе не кончался и собравшись с духом, не произнося ни слова, она спустилась в подаренную королем оранжерею.

Несколько дней дня подряд в окружении слуг Анна работала в оранжерее, возвращая к жизни усохшую Эдейскую зелень. Много часов сидела на полу под высокой стеклянной крышей, опуская руки в землю и поднося ее к глазам, рассматривала, пытаясь понять, тали еще эта земля или уже не та, что раньше. Может и она теперь чужая.

Земля в оранжерее была самой обыкновенной и рассыпая ее над широкой вазой, девушка вспоминала свою прошлую жизнь: как ту же землю держали ее руки дома, те же листья цветов касались их; Анна видела своего брата на скамье университета и себя рядом, смеющуюся над его шутками; магазинчик на шумной улице и знакомые встречающие ее на пути; странную находку, полет на острова и крушение вертолета. С того момента началось примирение с действительностью. Так пролетело еще несколько недель.

Чувства в душе Анны сражались друг с другом. Тем временем в замок готовился к балу и в прекрасный весенний теплый вечер, когда снега понемногу начали таять, во всех окнах его вспыхнул свет. Зазвучала музыка – вместо, где обычно правила тишина и грусть, вдруг ступило веселье.

Гости прибывали, и самый большой зал замка становился все оживленнее. Разговоры, угощения под волшебные мелодии лучших музыкантов королевства. Скрипка терзала сердца, платья прекрасных дам кружились в вальсе, а руки высокопочтеных джентльменов зазывали их в нежный танец.

Ответ Анны так и не прозвучал ни для кого, и несколькими этажами выше она сидела на кровати, по-прежнему теряясь в своих раздумьях и тревогах. Раздался стук в дверь, ответа не последовало. Тогда дверь отворили снаружи, и вошла королева Диана, что на сердце у девушки она прекрасно знала и потому обратилась к ней без лишних расспросов:

– Доброго вечера Анна, как ты себя чувствуешь?

Чужеземка нерешительно подняла взгляд на королеву и произнесла:

– Хорошо.

– Какое решение ты приняла? – королева ждала с нетерпением ответа, однако ответ она так и не услышала. Сделав шаг в сторону Анны, она взяла ее за руку и, смотря в глаза произнесла:

– Все гости прибыли. Тебе пора спуститься. Король ждет.

Анна ничего не ответила. Нечто не давало ей покинуть замок, и оно звало вниз, в зал, откуда доносилась музыка. Чужеземка встала с кровати и, поклонившись госпоже, дала знак зайти тем, кто стоял на пороге. Тогда в покои вошла прислуга, девушки подносили драгоценности, платья и духи.

Отступать Анна не хотела, ее облик отражался в зеркале, в которое она смотрела так неуверенно. Затем верх нижнего белья был покрыт нижней юбкой из шелков, поверх юбки было надето длинное платье, и это платье было покрыто роскошной туникой цвета морской волны, с изумительно вышивкой золотыми нитями и мехом на рукавах. Блеск отливал на ткани струящегося платья, его подол коснулся пола, а туфли пришлись точно по ноге. Пряди волос были аккуратно собраны, им лишь слегка было дозволено касаться плеч своей госпожи. Пламя свечи блеснуло в огромном зеленом драгоценном камне с изящным обрамлением, что медленно опустился на грудь девушке.

– Этот ожерелье – особенное украшение и это подарок нашего повелителя тебе, – молвила королева Диана.

Однако, совсем другой изумруд в этот вечер привлечет внимание короля. Кольцо отца на пальце девушки, заставить вздрогнуть сердце, когда по широкой лестнице в зал наполненный гостями, волшебной музыкой и таким особенным таинством средневековья спустится единственный гость замка, которого он действительно жаждал видеть пред собой.

Анна покинула комнату, миновала коридор и ступеньку за ступенькой. Теперь она смотрела в толпу, она искала тот взгляд, который уже испытала на себе и даже не знала, что он уже сам упал на нее. Чужеземка шла по залу, лишь мельком отвлекаясь на поклоны и абсолютно не интересующие ее приветствия, но отвечая на них, как подобает королеве, улыбаясь гостям.

В какой-то момент чувство отчаянья заполнило грудь, девушка никак не могла найти то, что искала, но вдруг она остановилась в центре зала, ее сердце вздрогнуло: король Тристаны стоял у высоких окон. Он уже давно заметил ее. Этот вечер не был отдан черным тонам и из черного лишь плащ покрывал плечи его величества. Золотая вышивка сияла теперь на темно – синем жакете.

Бал к тому времени был в разгаре. Теперь между чужеземкой и королем Тристаны не было других миров. Было одно место и было одно время. Девушка шагнула в сторону Виктора, но приблизившись, обошла стороною, не веря глазам, пытаясь осознать все, о чем ей говорили. Король одним движением руки, легким прикосновением, остановил ее и притянул к себе.

Далее не только гости, но и волшебный закат наблюдал, как кружились в танце двое, кто не до конца еще верил в себя, но уже поверил друг в друга. В это время, где тот неподалеку у окна, стоял очень важный и нужный человек. Он подвел все итоги проделанной работы. Теперь двольный, любовался тем же закатом, самый преданный карлик королевства.

Мгновения волшебства летели, наполненные прекрасными мгновениями, праздничный бал продолжался, музыка все еще услаждала стены замка. Анна была представлена ни одному гостю и многие были представлены ей. Все вокруг уже не казалось ей таким чужим и нежеланным, но при всем очаровании этого вечера, испытывая легкую усталость, девушке хотелось покинуть огромный зал и оказаться где-нибудь в его укромном уголке, наедине со своими мыслями.

Укромным, тихим уголком для чужеземки отныне станет оранжерея, подаренная королем. Тристан. Место, где со своими переживаниями она провела последние дни не покладая рук от работы и та, в которой у окна сейчас стоял сам король. Анна вновь потеряла его среди огромной толпы, так и не сумев отыскать, незаметно покинула гостей и минуя длинный коридор, отварила стеклянную дверь и вошла комнату.

Каково же было удивление девушки, когда войдя в оранжерею, вместо сухих листьев, торчащих корней, голых палок и пустых клумб, повсюду она видела зелень, тянущуюся, плетущуюся и вьющуюся. Деревья ожили в этой комнате замка, возвышались под самый потолок, тянули ветви к звездам, что ярко освещали в этот поздний час неприступную крепость. Цветы цвели не по сезону и излучали невообразимо чарующий аромат. Многообразие того, что ожило за три дня, теперь наполняло комнату, и было неописуемо прекрасно.

Анна сделала шаг вперед и уже не могла остановиться. Она шла по великолепному саду, бросая восторженный взгляд то в одну сторону, то в другую, не веря своим глазам и вдруг, что – то вновь заставило девушку вздрогнуть: у окна оранжереи с прекрасным видом на дворцовый сад стоял король. Виктор в тот волшебный вечер, испытывал то же желание сбежать от шума всеобщего веселья. Его манило необъяснимое желание и любопытство посмотреть на то место, где Анна провела последние дни.

– Здесь никогда не было жизни. Здесь все давно увяло на двадцать с лишним лет… – произнес он, обернувшись к девушке.

– Я и сама не думала, что такое возможно. – Ответила она, коснувшись одного из деревьев.

– Видимо этот сад действительно волшебный? Может в этом дело?

– Может быть, а может, нет, имеет ли это значение? Быть может, он зря ожил? – Анна боялась, что ненавидя, все связанное с волшебством и колдовством, король решит избавиться от оранжереи. Однако ответ его был короток и ясен:

– Нет, не зря. Здесь, особенно прекрасно. Тише, свежее, ароматнее воздух и кажется, бескрайнее звездное небо сейчас рухнет нам на головы.

Девушка улыбнулась в ответ. Слуги вошли в комнату, зажгли лампы, и ее озарило еще больше света. Король прошел от окна и, оглядевшись вокруг, присел на стоящую рядом кушетку. Затем предложил Анне присесть с ним рядом.

– Вы должны мне историю. – Улыбаясь, произнес он, смотря на девушку. Она шагнула королю на встречу и присела рядом:

– Вы правы, я припоминаю.

– Что ж, вечер продолжается, гости веселятся, а мы проведем оставшееся время за беседой, если вы не против?

– Нет, что вы. Уговор есть уговор. Вы свою историю рассказали, теперь моя очередь.

Анна не была готова к беседе и не знала историй Эдейских земель, не вымышленных, ни настоящих. Однако, знала много историй прочитанных ею в книгах и в этот вечер одну из волшебных сказок знакомых ей, она поведала королю. История началась с маленькой девочки и ее отца, история о белом кролике с часами, глубокой норе ведущей в волшебный мир, чеширском коте и конечно о новых друзьях, которые повстречаются ей на пути.

Слуги принесли вино и фрукты. Свечи и лампы горели все ярче. Прекрасная сказка в прекрасный вечер лилась из уст рассказчицы, а слушатель все с большим удовольствием наслаждался каждым, сказанным ею словом. Так шла минута за минутой. Время для двоих собеседников сидящих в оранжерее пролетало незаметно. Когда же сказка была поведана, разговор на том не окончился:

– Очень интересная история и даже в ней присутствует волшебство, – произнес Виктор, взглянув на Анну, что, несомненно, заставило ее понервничать – будучи увлечена повествованием, она действительно забылась о неприязни короля ко всему связанному с волшебством.

Девушке хотелось перевести разговор в другое русло, как раздался стук. С разрешения короля в оранжерею вошел Альтус Форт. Он явился, дабы лично сообщить королю о том, что в Тристану из Облигиона было доставлено письмо.

– В нем сообщается, – продолжал капитан, что через несколько дней в королевство прибудет послушник Облигиона. Монахи обращаются с просьбой встретить его.

– Что ж, – произнес король, встав с кушетки и пройдясь по комнате, – раз просят, значит встретим. Когда выехал послушник и как его звать?

– В письме указано, что выехал сегодня рано утром, отсюда следует, что через два с лишним месяца он будет у нас. Звать послушника – Арамин.

– Тот самый? Разве не он бывал у нас в прошлом году?

– Да это именно он, – отвечал Альтус. Видимо монахи опять его сослали…

– Да, пожалуй, отравили его подальше, что бы ни докучал, теперь докучать он будет нам.

– Будут ли дальнейшие указания?

– Пока ждем нашего гостя, будь в курсе его пути, на последний день отправь отряд ему на встречу. Облигион указал ему дорогу, по которой он должен двигаться, той же, что и в прошлом году?

– В письме указано, что да. Он прибудет той же дорогой.

– Хорошо. Так же его и встретим. Если это все, ты можешь идти Альтус.

– С вашего позволения, – с поклоном капитан удалился прочь, покинув оранжерею.

Анна взглянула на короля стоящего теперь уже у окна и смотрящего на все тот же дворцовый сад. Он на какое-то мгновение задумался и блуждая в своих мыслях, вдруг услышал за своей спиною:

– Могу ли я задать вопрос? – произнесла нерешительно девушка.

Виктор обернулся, и, оставив свои размышления ответил:

– Да Анна.

– Кто такой Арамин и почему Облигион послал его к нам? Разве монахам не запрещено покидать крепость?

– Это длинная история.

Анне уж больно сильно стало интересно. Теперь, когда она была почти готова примириться со своей судьбою, ей хотелось знать, как можно больше о мире, который по всему прочему должен был стать ей домом. Она набралась смелости и на этот раз, произнесла более уверенно:

– Ну, раз так, если мой король не собирается ко сну, то я была бы рада услышать эту историю из его уст.

Виктор взглянул на девушку, нахмурив брови. Не гнев вызывало любопытство Анны, а скорее наоборот, его это немного удивило. Совсем недавно она не хотела ничего, и слышать об этом мире, а теперь ей все становится интересно. Это вызвало на лице правителя улыбку:

– Хорошо, я расскажу вам об Облигионе, – но для начала расскажите мне, что вам успел поведать о нем Каллид?

– Анна не стала упоминать о случившемся в их первую с братом ночь в Тристане. Не хотела она говорить о профессоре и о тех, кто столько времени оказывал помощь, но все же ответила:

– Он поведал мне историю об Изарде и о том, как он вернул к жизни души, что стали стражниками, как собрал тридцать монахов в Облигионе и о том, как спустя время, создал даргов.

– Какой шустрый малый наш Каллид. Легенда действительно гласит, что Изард создал даргов и помог поднять из костей стражников. Что именно вы хотели бы знать?

Анна задумалась, вопросов было много:

– Кто такие стражники? Что там в Облигионе. Какая власть у него?

Опустившись обратно на кушетку, Виктор поведал Анне историю о стражниках и печали Облигиона. В этот вечер король был предельно откровенен, чего и сам не ожидал.

– Я не мог их рассмотреть, как следует, не успел. Лишь видел с крыльца замка их силуэты, растворяющиеся в лесу. Стражники не имеют телесной оболочки, это духи, души тех, кому дали шанс искупить страшные грехи, но лишь за огромную плату и возможно вечную службу. Они не вмешиваются в воины, в злодеяния, не спасают от погибели, но до тех пор, пока не пошатнется равновесие нашего мира. В день, когда мой отец исчез, это случилось и как гласит легенда, колдунья открыла ход между мирами.

– Как в случае с моим братом и мной?

– Многие полагают, что да, в вашем с братом случае произошло то же самое. Что касается Облигиона, монахи действительно были собраны в количестве тридцати человек. Один из них читает молитвы с восхода одного дня до восхода следующего, потом его меняет другой монах, так поочередно. Им запрещено покидать Облигион по причине того, что жизнь каждого из них имеет безмерную ценность.

– Что же может случиться тогда?

– Если погибнет или исчез, нет один монах без должной замены, цепочка прервется, а нарушать ее ни в коем случае нельзя, ведь тогда прервется связь богами. Мы не знаем так, оно или нет, но мы знаем другое: помимо даргов существует и прочая нечисть, пока есть связь и есть Облигион, нечисть эта боится действовать открыто. Сами же монахи рады своим прихожанам, но до приезжих они очень осмотрительны и на то, есть история.

– Что же это за история мой король? – с любопытством расспрашивала Анна.

– Эта история легенда. – Делая жест рукою, позволяющий присоединиться к разговору только, что вошедшего в оранжерею гостя.

Гостем был Каллид, чьи шаги были еле слышны, дабы не нарушить долгий и увлекательный разговор короля и его прекрасной собеседницы. Получив разрешение присоединиться к беседе, Каллид тихонько присел на невысокую рядом стоящую табуретку, обшитую алым бархатом.

– Итак, друг мой, – произнес Виктор, обращаясь к Каллиду, – я рад, что ты к нам присоединился, ты наверняка слышал легенду Облигиона?

– Да мой господин, но прошу вас, расскажите же ее сейчас!

– Хорошо. Раз мои собеседники хотят услышать историю, что словно сказка ушла за стены крепости Облигиона, я ее расскажу.

И поведал король Тристаны своим собеседникам такую историю:

«Там, где утром восходят южные солнечные лучи и озаряют свои светом холодную землю, пропитанную особенным таинством, там, где в воздух пронизан священной молитвой, за бревенчатыми вратами упирается куполом в небо величественный храм. Лишь новый день даст о себе знать, по его ступеням спускаются монахи, облаченные в темно-бордовый цвет мантии, скрывающей их лица.

На Юге Эдейских земель стоит храм на холмистой возвышенности, за ним расположился монастырь монахов скрытый от общего доступа за коваными вратами. Однако не все могут стать служителями Облигиона. Большинство из послушников таковыми и остаются, выполняют поручения монахов за его пределами крепости.

Еще ниже, у подножья храма образовался город людей верующих и желающих быть ближе к святой и божественной силе, так и появилась крепость Облигиона. Люди живут там самой обычной жизнью, занимаются в основном земледелием. Город как город. Только молятся там чаще, и жить стараются чище.

Монахи не произносят лишних слов и не совершают лишних действий. Дорога их каждый раз одна и та же, во двор скрытый от посторонних глаз. Они встают в круг и опускают взор, молясь пред ликом небесного ангела. Высокая статуя находится в центре круглого фонтана, из которого бежит чистейшая вода даже в короткую зиму Облигиона, таково одно из его чудес.

Вода, что течет в фонтане Облигиона не простая вода – она считается священной и лечебной. Так было принято: монах, что остается после утренней молитвы, несет служение во весь день, окунает руки в эту воду и пьет ее, очищая себя и свою душу. Только после этого он мог приступать к служению.

Остальные служители выполняют прочую работу в монастыре, храме и иной раз и ступают в город, если то очень нужно народу. Говорят с помощью воды из фонтана, они лечат своих прихожан и тех кто обращается к ним за помощью. Послушник же отправляются на поиски наследника, будущего монаха Облигиона.

Одно такое утро служители не смогут позабыть никогда. Ныне старейшин главный Хаир, в ту пору молодой ученик только, что ставший одним из тридцати избранных, отварив дверь монастыря, увидел на его пороге плетеную корзину. Корзина была накрыта шелковым одеялом, а под которым дремал младенец. То был прелестный ребенок девочка, которая почти никогда не плакала, а вот улыбка ее могла проникать в самое грубое сердце.

Мать ребенка, как гласит легенда, была на половину эльфийкой, на половину малейфийкой, от того обладала очень большой силой. Хотя выросла она в Асгарде, он не был ей домом. Пытаясь найти свою землю, где-то в краях Облигиона она повстречала очень благородного и сильного воина, имя которого имело большую славу. Полюбив друг друга, они остались в его пределах, а позже появилось на свет их дитя. Девочка, чья сила превосходила силу матери во множество раз и не только ее силу.

О ребенке услышали, узнали и научали ходить разговоры по округе и за ее пределы. Тогда родители девочки, желая, оградить дочь от тех, кто может пожелать обладать такой силой, тайком ушли далеко в леса и скрылись от посторонних глаз.

Несколько месяцев родители необыкновенного ребенка вели бродячий образ жизни и никогда ранее не были так спокойны и счастливы. Но их все же потревожили и письмо повелителя королевства, к которому принадлежал отважный воин, требовало его участия в сражении за родную землю.

Было у воина теперь то, что гораздо важнее всех битв и наград. Однако, ни собственное достоинство, ни воля его короля, что смог все же отыскать своего слугу среди густых лесов, не позволили ему остаться. Он принял, учась и покорясь воле правителя, отправился в сражение.

Гонец тайком привозил письма в небольшой домик в лесную глушь, однако вскоре письма перестали приходить. Так шли месяцы, а вестей больше не было. Между тем, о том доме, где живет особенный ребенок, все больше появлялось слухов и многие из них могли привести самых пытливых к тому месту.

Мать чувствовала, как зло подбирается к ее дочери ближе и ближе. Ночами становилось все страшнее, шепот, голоса и шаги вокруг стен скрывающих огромную силу нарастали. Тогда приняла она, пожалуй, тяжелое в своей жизни решение – ранним утром отправившись в крепость, и у дверей монахов оставила ребенка.

Монахи были в растерянности. Они хотели найти девочке родителей, которые смогли бы о ней позаботиться, но – кое-что их остановило. Через некоторое время, как в монастырь прибыла девочка, каждому из монахов кто вел службу от зори до зори, снился сон. В этом сне, нечто имеющее огромную силу, давало им указание. Ребенка растить должны были они сами. При храме, в его стенах выделили большую комнату, под самым ее куполом, где девочка и росла.

Отец девочки все – таки сумел вернуться из сражения, за Эдейскими которое длилось больше трех лет. К тому времени он уже ни нашел в своем доме ни жены, ни ребенка, да и дом больше не был теплым. Что бы никто ни смог заставить колдунью признаться, где ее дочь, обладающая невиданной силой, мать по легенде, обратилась в белую волчицу, скрылась в лесах, вернувшись к своим предкам.

Отец шел по следам и слухи, рассказы жителей, наконец, вывели его к крепости. Он увидел там ребенка похожего на него, как две капли воды и дрогнул. Правда поведанная о его дочери монахами, дала ему понять, что забрать ее в грубый и жестокий мир будет ошибкой. Тогда он взял слово со священнослужителей, что они будут беречь его дочь как зеницу ока. Он же будет навещать ее при первой возможности. На том и было решено. Имя девочке дали в честь матери – Елея. Таково было желание отца.

Монахи видели силу, растущую с каждым днем в стенах храма, и жалели ее. Ведь только они знали, чего эта сила стоит. Она могла избавить от болезней и тело и душу. Прикосновение девушки было благословенно, а глаза ее небесного цвета, в которых всегда царила безмятежность, могли своим взором разогнать на небе тучи, позволив солнечным лучам озарить своим светом крепость.

Ребенок взрослел и со временем, уже юная дева смотрела из окна храма с грустью и тоской, которая иногда нападала на нее, навеянная одиночеством. Тогда начинал идти дождь. Монахи знали о грусти своей подопечной, но ничего поделать не могли. Ведь у той безграничной силы была своя цена, и ценой этой было ее собственное сердце.

Сердце Елеи было слишком хрупким, что бы принять мир таким, каков он был: любые увиденное боль или страдания наносили ей рану. Монахи оградили ее от других людей и лишь изредка позволяли говорить с ними в стенах храма. Для дитя был выращен дивный сад. Когда она повзрослела, он стал ее излюбленным местом; среди цветов под пение птиц, она вдыхала волшебный аромат роз, наслаждаясь прекрасной облачной далью, только вот всегда в одиночестве, всегда одна.

Шло время, и через двадцать один год со дня рождения Елеи на землю храма ступила нога человека, судьбой которого, предначертано было принести самую большую грусть в Облигион. Жители не знали многого о девушке. Знали ее имя и принимали словно ангела, лишь изредка видя ее, восхищались красотой и нежностью. Эту красоту заметил и тот самый человек, а звали его Гард.

Гард был воин, заслуживший уважение своего правителя за пределами Эдейских земель, который возвращался из сражения и вел свое войско дорогой лежащей недалеко от Облигиона. Как и всегда он возвращался с победой, но и раны имели место быть. Путь был для него еще очень долог, и он обратился к монахам, дабы залечить раны у подножья храма.

Монахи не оказывали в помощи тем, то о ней просил. Они накормили и вылечили раны воина пришедшего к их стенам. Несколько дней провело войско Гарда, потерявшее большую свою часть в сражении и все же одержавшее победу над врагом в стенах Облигиона. В эти несколько дней, пока монахи были заняты больными, а юная дева гуляла в саду. Золотые локоны купались в ярких лучах солнца, теплый ветер лишь едва касался белоснежной, нежной, словно бархат кожи. Сердце воина дрогнуло при виде самого красивого цветка в священном саду.

Гард нарушил запрет, шагнул к ограде и произнес свои первые слова, заставившие девушку оглянуться. Ее глаза теперь блестели по-новому, его появление изменило ее мир. С каждым днем она влюблялась все больше, а сердце ее цвело все сильнее. Тайком от монахов она отварила врата, ведущие в сад. Теперь там гуляли двое, что смеялись, улыбались друг другу, и всего времени им было мало.

Спустя две недели, войско покинуло пределы Облигиона, вместе со своим предводителем. Елея видела из сада, как уходили воины. Гард не появился в этот день, и он не прощался. Она ждала день, два, неделю, месяц, год. Все это время в ее сердце не было место ненависти и злобе. Девушка верила, что ее возлюбленный вернется однажды. Так и случилось.

Прошло немалое, когда ветер завьюжил осеннюю листву, Гард вернулся к священным стенам храма, дабы благословит свое дитя. В храм с воином под руку вошла молодая женщина, жена и будущая мать его ребенка. Сердце Елеи в то мгновение вздрогнуло в последний раз. Больше они никогда не встречались.

Монахи искали Елею весь вечер, и нашли в самом дольнем уголке сада. В ней почти не оставалось жизни. Ее перенесли в монастырь и не покидали до самого конца. Хрупкое сердце было разбито, дух имеющий силу повелевать небесами, никак не мог избавиться от боли нанесенной такой жестокой вещью как любовь.

Елея таяла на глазах. Румяна, что раньше украшали ее щеки, исчезли. Лицо стало совсем бледным. Она пожелала оставаться у святой воды, капли которой теперь попадали на ее тело, лежащее на холодной каменной плите перед ликом грустного ангела. Ее смерть не была быстрой.

Елея умерла спустя два дня. Все это время она провела у фонтана, не позволяя никуда себя перенести. Монахи покорились воле своего дитя. Этот три дня для каждого из них были подобны собственной смерти.

В последние мгновения, проведенные с девушкой, монахи собрали ее слезы, стекающие по щекам в маленький флакончик. Они собрали капли слез, зная об их силе. Письмо же отцу ему было написано в первый день беды, надеясь, что он успеет вернуться и знания его и силы слез спасут девушке жизнь. Но так не случилось. Письмо дошло поздно, отец не успел. Сердце самого нежного цветка на Эдейских землях остановилось ровно в полночь под ярким звездным небом.

Несколько дней храм был закрыт. Скорбь опустилась на Облигион и словно обратившаяся в густые черные облака нависла над крепостью. Вернувшийся и опоздавший не своей вине, по злому року, упавший перед своим ребенком на колени отец, не мог скрыть ни боли, ни слез, ни гнева. Его крик несли за собою птицы, покидающий Облигион перед надвигающейся бурей. Но, вспомнил тогда отец, что не покорится и еще одно сердце, которое для него было потеряно, но не потеряно для Эдейской земли.

Он ждал сидя возле дочери и, в конце концов, в средине ночи, он услышал вой белых волков из лесов за пределами храма. Вой, что с каждой минутой становился все сильнее. Волки двигались с сервера и неслись, будто ураган к стенам Облигион.

Послушник, что был свидетелем, допущен до происходящего дальше не был, ему велели оставаться в храме. В ту ночь, монахи унесли тело Елеи в лес. Так гласит легенда. Крест установили на холме за храмом. На этом история для нас заканчивается».

Тут король замолчал, смотря на своих собеседников, что были явно ошеломлены услышанной историей.

– Для нас заканчивается, а на самом деле? Что утаили монахи? – с ярым любопытством Анна желала знать, что говорят об этом люди.

– На самом деле? – обратился к Анне король, – это легенда, просто сказка.

– И все же? – настаивала девушка.

Король встал с кушетки и пройдясь по оранжереи, встал у окна и продолжил:

– И все же, многие, кто слышал эту легенду, живущее в тех краях, говорят что в ту ночь на смерть дочери Облигиона бежала белая стая волков, а точнее все волки живущие в той местности. Говорят к матери – волчице отнесли дочь. Дальше, что могла сделать колдунья со слезами дочери, способными вернуть жизнь, и собственной силой ни кто не знает.

– В что же говорят сами монахи?

– Прошло более двадцати пяти лет. Монахи хранят молчание. О девушке, когда то живущей и так прискорбно погибшей в храме, ни кто больше не говорит. А говорят, что очень часто видят в округе крепости белых волков, и горящие, словно луна в высоком ночном небе, глаза волчицы сверкающие во мраке священного сада. Иногда, когда на крепость надвигается очередная буря, вой их становится очень громким, монахи покидают город и скрываются в стенах храма. Их священное пение молитв раздается в его стенах и буря как говорят, обходит Облигион стороной. Но разве это не прекрасная сказка? – остановил свое повествование Виктор.

– Быть может это все же прав… – произнес Каллид.

– Конечно, нет Каллид… – улыбаясь, прервал его король.

– С тех пор Облигион стал более закрыт для приезжих странников и путешественников. Вот они и посылают послушников разведать обстановку на землях.

Анна была впечатлена историей и сидела молча, опустив глаза, словно заблудившись в собственных мыслях.

– Анна, – обратился король, вернув девушку к чувствам, – мы вас, верно, утомили своими рассказами, думаю нам всем пора отдохнуть.

– Что вы, я очень благодарна вам за такую интересную, хотя и очень грустную историю.

– В этих краях можно услышать много историй, легенд и сказок.

– Многие, из которых на самом деле, правда, – молвил еле слышно Каллид, смотря на правителя.

Несмотря на настойчивость Каллида, король по сей день был к нему терпелив и благосклонен:

– Как знать мой друг, как знать.

– А я бы с удовольствием познакомилась со всеми историями, что водятся в этих краях, – молвила чужеземка.

– Мне тоже наша беседа доставила удовольствие. Надеюсь, мы найдем время на подобное время препровождения.

– Такие вечера, словно наполнены волшебством! – воскликнул с улыбкой Каллид.

Время пролетело незаметно. Бал давно был окончен. И прислуга не смела, прерывать столь волшебную беседу его величества. Но действительно усталость уже одолевала всех его участников, и было пора отойти ко сну.

Король в ту ночь, увел Анну под руку из оранжереи, она все еще задавала ему вопросы, а он с улыбкой и удовольствием отвечал ей. Самый бесстрашный карлик королевства не пошел следом, он смотрел в окно, высоко в небо, на яркий желтый лунный свет.

В оранжерее с тех самых пор уже ни когда не царило одиночество и грусть. Вместо этого звучали сказки, сказания и велись задушевные беседы. Теперь в вечера, когда Виктор не покидал королевство, он спускался сюда. Среди всего цветущего и зеленеющего великолепия, он то слушал, а то сам делился историями с той, что с нетерпением эти вечера ждала.