Читать книгу Современная сказка - - Страница 8

Время для влюбленных, как правило, летит не заметно, чего нельзя сказать о том, кто уже оставил за своей спиной почти месяц пути, то подскакивая в седле, то топая ногами по бескрайним просторам Эдейских земель. И вот очередная ночь склонилась на каменистые, закутанные леса близ берегов реки Лоруны. Вдоль этих берегов шел уже изрядно уставший от дороги послушник Облигиона Арамин, в окружении шести стражников, приставленных монахами для обеспечения его безопасности.

Дорога была спокойной. Всадники старались двигаться как можно быстрее, но каждую ночь было решено останавливаться на ночлег, дабы к утру поднабраться сил. Первую ночлежку еще опасались и потому глядели в оба, на вторую же оставляли одного караульного и так меняли друг друга по очереди.

Необъяснимая магия Эдейских земель устанавливала свои законы и порядки. Таким образом, в Тристане было еще довольно прохладно, а вот на юго-восточной стороне от Облигиона до Асгарда становилось заметно теплее, приближалась весенняя пора.

Несмотря на тепло, ступившее в эти края, ночи все же не согревали путников, и греться они старались у костра. Его не тушили до самого утра. Конечно, привлекать внимание к себе не хотели и очень часто прислушивались на хруст очередной ветви или шорох кустов. Каждый раз живность лесов засыпала, ветер утихал, и наступала тишина, с нею засыпали и путники.

Как все же полагал сам Арамир, беспокоиться особо было не о чем. В этот раз дорога выпала ему хоть и долгая, но теперь не первая, и сколько бы не было пройдено им троп, ни на одной его жизни еще ни разу ничего не угрожало. Да бывали случаи, когда монахи прибегали к помощи огромных и прекрасных птиц Асгарда. Они могли очень быстро доставить из одного королевства в другое. Такие случаи происходили, если послушнику нужно было срочно доставить послание, связанное с каким-либо важным делом. Постольку поскольку время монахов имело огромную ценность для всеобщего мира, Асгард оказывал свою поддержку.

Однако волнение первой ночи все же имело обьяснение. Дело в том, что много дорог вело от Облигиона до Тристаны, но ходили всегда лишь одной самой длинной, но самой безопасной, которую совсем не заслоняли густые леса. В этот же раз, время решили поберечь и выбрали самый короткий путь – напрямик, не в обход непролазных гущ, а двигаясь мимо них по берегу священной реки Лоруны с ее солеными водами.

Время шло и после очередного заката, все уже порядком расслабились и перестали обращать внимание на каждый шорох. Полвина пути была почти пройдена. Еще один день ходу и путники смогут остановиться и отдохнуть в Асгарде. Королю Асгарда уже давно дошла весть, что послушник и его охрана сделают остановку в его королевстве, дабы подкрепиться, отдохнуть и узнать, ни случилось чего непредвиденного за время их путешествия. Так что гостей ждали к следующему вечеру либо к следующей ночи.

Пока новый вечер вступил в свои права, лунный свет уже озарил священную реку и ее окрестности. Небо было чистым и светлым, усыпанное безмерным количеством звезд, казалось, вот-вот обрушится на головы странников расположившихся у костра, недалеко от самой реки, среди невысоких деревьев и кустов. Удаляться глубже в чащу остерегались, ибо мест этих не знали.

После легкого ужина из запасов на дорогу, которые уже заметно уменьшились, путники помаленьку готовились ко сну. Стражники болтали, травили байки, и истории, большинство которых к слову, были плохо им известны, а исходили из слухов, либо вообще, были полной ахинеей. Арамир по той причине занят был делом своим. Всю дорогу он вез с собой одну из святых книг Облигиона и суму, в которую монахи запретили ему совать нос. Его стремление стать одним из монахов крепости было столь сильным, что ни свое обучение, ни чтение молитв, он не прекращал никогда, где бы не находился и куда бы не шел.

Арамир не обращал внимания на пустую болтовню стражников, он был сосредоточен на молитвах, но иногда все же некоторые их слова залетали ему в голову то через левое, то через правое ухо. В конце концов, где – то среди нескольких сотен сказанных ими слов, пролетело что-то немного пугающее, а приводило оно в испуг потому, что стражникам вдруг захотелось вспомнить одну историю, связанную как раз с теми местами, где сегодня они и устроили привал. Речь шла о ведьме, и Арамир не желая того, прислушался к их разговору:

– Я подобное слышал, но почему ты решил, что именно здесь она обитает? – спрашивал один из шести стражников у первого, сидящего в ряду, знавшего больше всех об этой истории.

– Потому, что все кто слышал эту историю, знают, что в ней говориться о Черной горе, которая находится в глуши Эдейских лесов, неподалеку от священной реки Ларуны, что от нее примерно день пути до земель короля Сандина.

– И кто же это рассказывал! – воскликнул второй стражник из шести, – ведь я слышал, что ни один странник, ступивший в гору или видевший ее, не остался в живых! Отсюда следует, что никто ее не видел в своей жизни, а тот, кто видел, этой жизни уже не имеет, а значит и рассказать ничего не может!

– Вот дурак! – воскликнул снова первый, – потому я и веду этот рассказ! Я знаю его лучше остальных, а все потому, что ранее, до того как ступил на службу Облигиону, служить мне доводилось в местах не столь отсюда отдаленных и слышал об этой острие очень часто. Уж больно шуму много она наделала в свое время. Действительно никто гору своими глазами не видел, а тот, кто видел, я так же думаю, мертв! Но ведь не зря люди стали обходить именно этот кусок земли. Много странников проезжали мимо, туда – сюда. Только вот начали однажды исчезать один за другим бесследно. Дошли слухи и до моих тогда мест такие и история такая:

«Как – то раз этой же дорогой отправили двух войнов, наших войнов с посланием в Облигиону. Вот только вернулся лишь один из них. Да как вернулся! Кричал и бился в истерике. Мол, так случилось, что уже вечером, после заката товарищ его отлучился по своей нужде за ближайшие деревья. Вот только бедняга не заметил, как время пролетело. Присел у реки и заснул от усталости. Просыпается, а товарища то нет. Что делать? Уйти сам не мог, задание одно и держаться нужно вместе, приказы не нарушаются самим известно. Что – то тут неладно было. Чувствовал он нутром. Прошел гонец немного в гущу, потом еще чуток. Оборачивался постоянно, смотрел, что бы река из виду не пропала совсем. Но, как и во всех таких случаях, внимательность в тех местах притупляется. Не заметил он, как оказался уже в самой глубине леса, а позади ни реки, ни пения птиц, ни одной живой души. Смолкло все.

Рассказывал гонец, что попадались иной раз черепахи на пути, и пахло шоколадом. Стало ясно – он заблудился. Страх овладел им. Но, не теряя надежды, он сообразил, что нужно залезть на высокое дерево осмотреться, вдруг все же найдется тропа иль дорожка и не прогадал. Взобравшись на дерево, он увидел, хоть теперь она была и далеко, но виднелась река меж деревьев и каменистая тропинка вдоль нее, по которой он сам недавно шел. Теперь он знал, в какую сторону нужно идти. Но то ли на свою беду, то ли на спасение, гонец взглянул в другую сторону, куда уводил его лес и собственные ноги.

В той стороне как он говорил, он увидел нечто страшное и ужасное, что никогда не сможет забыть. Уже почти стемнело, и было плохо видно. Но он разглядел высокую черную гору, окутанную, словно спрятанную меж густых деревьев. К ней вел лишь один путь и лежал он через такое же черное болото. В этом болоте гонец и увидел своего друга. Мимо него пронеслась тень, схватила его за голову, утащила в гору. Еще он рассказывал, что слышал крик, потому не выдержал, сам не заметил как слез с дерева и как бросился бежать в сторону реки, падая и спотыкаясь, захлебываясь и задыхаясь, но не останавливаясь. Он так и бежал всю ночь, прочь от того места. С тех пор и нашлось подтверждение легенде о Черной горе, где пропадают странники».

– И где же сейчас этот гонец? – спрашивал третий стражник.

– Спрятался в Облигионе, молится и живет там, я его с тех пор не видел. А слух то ходит.

– А откуда вообще взялась эта ведьма? – произнес свой вопрос четвертый, сидящий у костра.

– Это еще более давняя история. И связана она с одним очень плохим и гадким человеком. Кстати этот человек уж точно не легенда, так как видели его многие, вот уличить только в его северных поступках никому не удавалось, да и поймать его тоже не представлялось возможным.

– Что больно шустрый? – вопрошал с усмешкой пятый, сидящий у костра.

– А вот и нет, ты будешь, друг мой удивлен, но зря смеешься. Человек этот по описанию многих – низенького роста с родни карлику, да к тому же еще склоняет его к земле большой горб. Нет у него не длинных ног для бега, ни силы в теле для поединка. Однако, в нем столько хитрости и подлости, ума, что они удачно заменили ему и ноги и силу.

В словах сказанных стражником, Арамин услышал знакомое описание, он тоже однажды слышал о таком человеке, невесть, когда и от кого, но нечто подобное припоминал. Потому решил послушать дальше эту историю, да и к слову рассказ о ведьме его уже встревожил.

– «Итак, вот этот скользкий тип с мерзким лицом горбом и черной душой, однажды здесь тоже побывал», – продолжал свой рассказ стражник, – «да, да, в этих окрестностях. Только шел он не один. Как гласит история король Мар, всем он хорошо известен, он правил далеко восточнее и далеко от Обигиона, так вот он отправил с очень важным поручением своих людей. То было семь воинов, что устроились вот так как мы у реки и протоптали к тому времени несколько недель пути.

Конечно, могло им показаться и привидеться, но тогда не только им, а говорят то многие, что по ночам у священной реки любили гулять нимфы. Купались они в реке и веселились. Нимфы всем известно считаются существами безобидными и вред человеку не причинят. Но от скуки и для общего веселья встречают они иногда путников в этих местах, шутят с ними, рассказывают истории, поют и смеются. А потом исчезают вдруг, будто их и не было. Вот только есть поверье, нам – то людям наверняка не известно, (было бы нужно спросить у эльфов Артилока), но по поверию этому, нимфы принимая телесную оболочку, принимают все до одного законы ее существования. Это значит, становятся уязвимыми, если погибнет тело, погибнет и нимф.

Но прекрасные создания не ведали страха, они не встречали такой беды на святой реке и ее окрестностях. Потому не боялись веселиться с людьми. Вот и в очередной раз они встретили тех самых семерых воинов идущих в Аспард от короля Мара. Только на беду всеобщую к ним уже успел присоединиться этот гадкий горбун.

Никто не ждал от него ничего особенного, а чего ожидать то было? Маленький, совсем еще юный, бессильный, заплутавший в лесу, брошенный на погибель собственным братом из-за своего уродства, попросивший остановится на ночлег с такими же путниками? Пока не менее так гласила его легенда. Он не вызывал ни у кого опасения.

Вместе с воинами и нимфами, подступившими к костру, пел, говорил и длиннее всех рассказывал истории. В ту ночь горбун всех угощал единственным, что было в его карманах это шоколад. Он давал его всем без исключения по кусочку. Никто не отказался, все наслаждались прекрасным вкусом отравленного лакомства. Особенно нравился он одной нимфе, королеве своих лесных братьев.

Спустя время, когда стало ясно, что воины пропали без вести, так и не дойдя до Аспарда, король отправил еще целый отряд по ним стопам. Случилась беда тогда в королевстве и правитель Мар был подавлен, поручение уже было не важно, лекарство уже никогда не будет доставлено вовремя, а сердце короля останется разбитым и он хотел знать, только одно, где его провинившиеся до самой смертной казни посланники.

Через несколько дней поисков, воинов нашли мертвыми всех семерых, а с ними четверых незнакомцев, которые как вы понимаете, были нимфами. Как и предполагалось отправленное человеческое тело погубило и душу, а возле погибших нашли несколько кусочков шоколада, к утру уже подозрительно пах и изменил свой цвет.

Позже, в Аспарде великие умы выяснят, много времени им не понадобится и они объявят королю Мару, что людей его отравили, услада эта была отравлена, а яд проявился лишь к утру, издавая теперь не сладкий манящий аромат, а противный зловонный запах.

Нимфы покинут реку. С тех самых пор больше там и не появятся. Вот только душа королевы говорят, по сей день не успокоилась. Прокляла она эти места и душа ее стала черной. Красота ее былая померкла, да так, что при виде ее любой с жизнью проститься на месте. Черные, как смерть глаза, волосы, словно у утопленницы. Тенью мечется она вокруг горы, заманивает туда путников, топит в болоте и жрет. От горы веет, говорят шоколадом.

Многие болтают, что раньше тут много черепах ползало, водились они тут, но вот со смертью королевы своей исчезли. Король же Мар, так и не смог отыскать злодея. Что не говори, а исчезать тому и по сей день удается. Так и работает на тех, кто хорошо платит и выполняет грязные и подлые поручения».

Тут рассказчик умолк на минуту, подведя черту под своим повествованием. Остальные же задумались, пережевывая историю, несомненно, навевающую жуть, учитывая, где сейчас находились все ее слушатели. Но еще немного погодя шестой стражник прервал тишину:

– А что ж его не изловили в других местах? Ясно же что, скорее всего он вышел к Асгарду, туда ближайшая дорога лежит? Да и разве мог он затеряться в толпе?

Первый стражник, поведавший повесть опять был вынужден все объяснять, от чего плюнул в сторону, возмутившись и ответил:

– Кто ж его знает, куда он вышел? Откуда он взялся вообще посреди этой дороги с его то шагом? Да и сколько юродивых проживает в каждом кусочек Эдейских земель и вообще на свете? Я думаю, ни один горбун найдется, а бросаться на всех подряд будет разве, что дикая собака!

– Да уж история хороша, но в ней нет ни доли правды… – произнес шестой стражник.

– Минуточку! Это почему же? – воскликнул, рассердившись, первый из шести, – значит я болтун и знакомый мой, с кем мне доводилось службу нести болтун! И отряд короля Мара! И все, кто знал об этой истории!

Арамин сидел, призадумавшись, чуть в стороне от остальных. Он отложил книгу в сторону, уставившись на костер. Чем больше он погружался в свои мысли, тем меньше слышал дальнейший спор своей охраны, который к слову, разгорелся не на шутку.

Спустя пару часов, уставшие от своего долгого спора стражники, спали крепким сном у тлеющего костра. Огонь догорал и, судя по всему подкармливать его пламя никто не собирался. От того, становилось все холоднее и весь измучившийся дурными снами навеянным рассказами своих попутчиков, Арамин совсем озяб. В конце концов, костер погас, борьба с холодом была окончена и проиграна. Послушник сдался. Он привстал с належанного места, потирая глаза, пытался хоть немного отойти от сна.

Время было позднее. От вечера оно убежало далеко, а до утра еще был не мал путь. Луна в эту ночь не радовала своим ярким светом, а вместо того, скрылась вместе со звездами за густыми темными облаками, не давая ни малейшей надежды, на какой – либо просвет. Но ведь в это время в таких местах путникам он был просто необходим. Собственно, скоро они сами это поймут, а пока единственным проснувшимся, был Арамин.

Послушник хоть и тяжело отходил от сна, но сразу заметил очень неприятные причины своего недоброго пробуждения. Было холодно и темно, рядом тлели угли, от них клубилась темненькая струйка дыма, караульного нигде не было видно, и почему-то из лесу настырно веяло шоколадом.

Арамин встал на ноги и осмотрелся вокруг. Неподалеку крепко спали четверо стражников, включая старшего того, кто рассказывал этой ночью свои страшные истории. Теперь он заметил, что не хватало двоих его попутчиков: караульного и одного, кто должен был бы сейчас спать сладким сном.

Послушник обошел вокруг догоревшего костра, сделал несколько шагов то в одну, то в другую сторону. Никого не было видно кроме спящих воинов. Вдруг из-за глубины леса, за его спиной, послышались голоса, но настолько тихо, что неясно было никому они принадлежат, ни о чем говорят. Арамир решил, что один из них принадлежит караульному, а другой его товарищу, «а кому еще»? – думал он про себя и ступил в сторону леса. Он не собирался, конечно, заходить глубоко в гущу, а просто хотел разглядеть, откуда доносились голоса, что вообще там забыли их хозяева и почему бросили дозор, позволили костру затухнуть. Послушнику было, что сказать ночным гулякам, полный недовольства и негодования, он уверенно шел по лесу.

Откуда же было несчастному знать, не из сказок ли и легенд, что звучали сегодня из уст всех шестерых болтунов, что лес этот любимая приманка черной ведьмы? Быть может, любой на его месте только очнувшись от сна и до последней косточки продрогнув, не смог бы толком оценить ситуацию и то, до конца ли разум очнулся? Кто знает.

Послушник был не глуп, но знакомые голоса все еще раздавались в лесу и с каждой секундой казались все ближе. До какого – то момента. А потом? А потом они превратились в жуткий кошмар любого спящего. Словно тот сон, когда ноги твои и разум совершают большое количество действий, но как бы мысленно ты не хотел продвинуться дальше, ты остаешься на том же месте. Именно об этом кошмаре вспомнил Арамин, когда голоса, в сторону которых он держал путь, стали перемещаться абсолютно равносильно его шагам. Каждый раз казалось, что вот их хозяева уже рядом, но нет со следующим шагом, все оставалось так же.

В ночном мраке неосвещаемом даже звездами, среди густого непроглядного леса, не стоило играть с гневом в игры. Это послушник осознал, как только остановился, осмотрелся вокруг, и понял: голоса стихли, а он заблудился. Ни в одной из сторон, кроме деревьев ничего и никого не было. Лишь бесконечная зеленая чаща. Тут гнев послушника ослаб и о голосах он позабыл. Все, что его тревожило теперь – это то, как найти дорогу назад.

Несколько раз раздался его собственный голос. Он кричал, что бы его услышали спящие или те двое кто, быть может, так же заблудились в лесу. Но в ответ не было ни звука. Холод пробирал все сильнее, и пришлось двигаться хоть в какую то сторону. К сожалению Арамина, сторона, что он выбрал, вела совсем не туда, куда ему хотелось. Она вела прямо в противоположную сторону, уводя его все дальше и дальше от реки и ее берегов.

Ступая неведанной и узенькой тропою, послушник резко остановил свой шаг. Где-то позади него задрожали ветви деревьев, зашумели кусты, а резкий порыв поднявшегося ветра, сеял по воздуху запах шоколада. Под ногами, что-то скользнуло, он упал, и лицо его обмокло под каплями моросящего дождя, что все сильнее набирал силу.

Дело дрянь понимал послушник. Он подскочил на ноги, накинув капюшон, хотел было уже рвануть по той же тропинке, но не увидел ее. Вместо этого его остановило очень необычное явление. У ног Арамина ползал рой черепах. Их было невиданно много, и вся череда тянулась сквозь лес, новой – «черепашьей» тропою. Тем временем дождь набрал силу и, в конце концов, обрушился ливнем на злосчастный лес.

Послушник ступал краем черепашьей тропы уходящей к северу, и чем дальше она уходила, тем шире становилась. С каждым шагом тревога в груди Арамина росла, а глаза наливались страхом. Куда его приведут черепахи? Откуда их столько? Множество вопросов кружили его голову, и в какой – то момент он почувствовал сильную слабость и шум в ушах.

Тропа казалось, была бесконечной, а деревья настолько высокими, что заслоняли небо. Раздался жуткий крик, что пронесся по лесу словно гром. Окруженный зарослями Арамин впал в отчаянье, перед его глазами, мелькнула нечто, раздался крик, зашумели кусты, от которых он отскочил и попятился в сторону. Словно пасть шакала вновь пронеслась тень и, поскользнувшись, послушник перевалился через кусты за своей спиной. Если бы он только знал, какую дорогу скрывали эти заросли, к которым вела «Черепашья тропа». За кустами теми был обрыв, по которому и слетел Арамин, запнувшись на черепахах. Кубарем он катился с обрыва по камням и грязи, прямо в тухлое болото у подножия Черной горы.

На какое-то время, упав в болото, послушник потерял сознание, но довольно быстро пришел в себя. Пожалуй, не в первый раз, ему бы пора была задуматься, так ли он невезуч, каковым себя считал, ведь до болотной трясины он не докатился совсем немного. Лежал Арамин теперь на самом ее краю, а вместо всего тела сразу, она пыталась заглотить лишь его правую половину.

Мало того, что посланник Облигиона все еще не утонул, но помимо того быстро пришел в чувство, что позволило ему попытаться выбраться. Протерев глаза, он схватился за голову, которую немало ушиб о ветвь при падении. Голова побаливала, но про боль эту, Арамин вскоре позабудет. Что бы выбраться из болота ему понадобятся все части тела. Первое на что он обратил внимание – это его правая рука, она больно глубоко утонула в трясине. Сделав усилие, послушник вытащил ее вместе с длиннющей прядью прогнивших волос на своих пальцах.

Тут Арамин не выдержал и вскрикнул, но тут же умолк, озираясь вокруг. Несмотря на мрак, нельзя было не увидеть того, что пленило в себе болото и ужасную вонь, что оно издавало. Как только он окончательно пришел в себя, этот зловонный запах въелся в его нос и уже не отпускал, заставляя затыкать себе рот, дабы его желудок не произвел нежелательный выброс своего содержимого.

Однако, как бы послушник не старался, побороть эту вонь не могло ничто и вскоре глаза его покраснели, так, словно в них собралась вся кровь его вен. Столь прекрасному запаху болото было обязано тому, что теперь разглядел Арамин: проломленные и разбитые черепа, руки, ноги и прочие части тела. В той или другой стороне можно было увидеть, чей то оторванный глаз или язык, кости или вырванный позвоночник. Конечно, и прочие прелести были, все было и уши и шеи и пальчики.

Можно сказать, волосы Арамина встали дыбом от увиденного и, застыв от испуга в сидячем положении на гниющем краю болота, он замер, но от очередного вдоха ужасной вони быстро очнулся и хотел было бросится бежать, но вот незадача, ноги его оказались связанны. Послушник потянулся обеими руками к ногам и тогда понял, что вторая рука за что-то крепко зацепилась и, схватив оковы, которые ее удерживали прокричать:

– А! Боги, что это такое!

Оказалось, рука Арамина запуталась в чьей-то гниющей кишке, и как показалось ему самому бесконечно длинной пока он, судорожно задыхаясь ее распутывал. Наконец освободив руки, послушник потянулся к ногам и тогда испугался еще сильнее. Ноги его связаны были веревкой, очень толстой и крепкой. Потянув за веревку, он увидел, как она тянется через болото прямиком к черной горе. На той стороне кто-то держал другой конец веревки. На гниющем болоте, окруженном лишь зарослями ветвей и стволов, в кромешной темноте раздался одинокий крик о помощи, тень мелькнула и крылась, за ней через все болото пронеслось тело Арамина.

Черная гора называлась так, лишь по причине печальных и странных событий происходивших там. Единственное, что выглядело странно – это дерево, которое словно приросло к ней одной своей стороной. На самом деле гора была с виду самой обыкновенной, каменистой, высокой, но не настолько, что бы было невозможным забраться на ее вершину, из которой как раз повалили клубы дыма. Там, что-то готовилось и кто, то готовился к чему – то.

К подножью горы не находил себе места рой черепах и был ход тьма которого была беспросветной. Пахло там сыростью, вонью из болота и шоколадом. Такая странная смесь, пожалуй, могла бы свести с ума кого угодно. Капли шоколада сочились струйкой из стен горы, текли по камням, а холод меж них заставлял зябнуть.

Однако у костра в пещере было довольно тепло, у костра, разведенного ведьмой, холодно быть не могло – чем больше жара, тем вкуснее еда. Возле огня стояло несколько пар обуви. Когда кровь ударила Арамину в голову, он пришел, наконец, в себя. Ни его участи, ни участи его товарищей позавидовать было нельзя – все трое висели головами вниз, подвешенные за ноги веревкой к огромной толстой ветви, которое дерево каким – то образом пустило там. Таких ветвей было много, они проросли во всех щелях, потянулись куда только и могли.

Руки пленников тоже были связаны, потому на побег не стоило рассчитывать. Двое стражников уже пришли в себя, это было ясно по их широко распахнутым глазам, из которых текли слезы. Ручья пота стекали по лицу, и судорожная дрожь охватила их тела. Когда же раздавался скрежет по камням пещеры, они вздрагивали и пытались кричать, но рты их были так же завязаны. То, отнюдь не потому, что их кто-то бы мог услышать, просто хозяйке явно не нравились их предсмертные крики в большом количестве.

Скрежет раздавался все ближе, тень сползала по стене, и что-то щекотало босые ноги Арамина. Через пару мгновений он сообразил, что это не что иное, как чьи то волосы. Затем раздался скрежет зубами, и тень, мелькнув, исчезла. Вместо того Арамин почувствовал чье-то зловонное дыхание у своей головы. Он не мог обернуться, лишь болтался теперь так же судорожно, как и его товарищи по несчастью, что к слову уже пытались кричать.

Длинные слипшиеся, волосы, словно принадлежащие утопленнику коснулись лица Арамина, и он от испуга зажмурил глаза. Когда же он открыл их то, пытался кричать, ибо увидел перед собой ведьму, чья кожа была зеленоватого оттенка, влажная словно гниющая, зубы черные, огромные глаза навыкате, смотрели меж черных прядей.

Ведьма ползала по стенам горы, передвигалась то на руках, то на ногах, так быстро, что кости ее часто похрустывали. Она взглянула на плененных людей и рассмеялась. Дикий рев раздался на горе, и стражники взмолились. Ведьма руками, шлепая о камни, приблизилась к одному из стражников, что был к ней ближе. В эту ночь он был караульным и шестым в ряду, тех, кто меньше всех верил в историю о Черной горе. Теперь он плакал, плакал и тогда, когда ведьма вынула кляп из его рта и прошипела ему:

– Хочешь поужинать здесь?

– Нет! Умоляю, пощадите! – кричал стражник.

– Отсюда ведут лишь три пути, только у двоих будет возможность бежать! Куда ты пойдешь, если я отпущу тебя? Она развернула весящего в сторону дольней стены, в которой было три хода.

– Куда угодно! – кричал стражник.

– Беги! – прошипела ведьма, облизав губы черным языком.

С этими словами хозяйка горы перерезала когтем веревку и плененный бедняга, упал, но тут же подскочив, распутал ноги и бросился бежать прочь. Бежавший посмотрел в две оставшиеся стороны: путь, что он выбрал, был самым коротким и вдалеке был виден свет, третья дорога была скрыта во мраке, ни секунды не раздумывая, он, бросился в левую сторону.

Падая, и запинаясь, испуганный до смерти он не смотрел под ноги и лишь спешил выбраться наружу и чем дальше он бежал, тем ближе, виделся свет. Погони за ним не было и это давало надежду. Когда же оставалось совсем немного, и выход из подземелья уже был перед носом, из темноты свет, что был виден впереди бежавшего начал слепить глаза, но и это не остановило его. Он мчался, что было сил, и страх его стал его роковой ошибкой. Он бежал так быстро, каждый шаг был так широк, что последний был сделан на самом краю горы, откуда он и сорвался со всего разбегу. Кто знает, успел ли он осознать свою ошибку, но уже через пару мгновений тело его хрустнуло, упав с высоты прямо под ноги даргам, что уже кружили около горы.

Пришло время второго пленного, в это раз вынув липкими руками, кляп из его рта она говорила:

– А ты не хочешь ли остаться на ужин?

– Нет! Умоляю отпустить!

– Хм, – прошипела ведьма, – у тебя будет выбор, ты можешь взять с собою товарища, а можешь оставить его здесь.

Стражник, который ранее был пятым в ряду путников рассказывающих байки у костра, хорошо слышал крик упавшего. Он говорил дрожащий голосом:

– А в чем разница?

– Если возьмешь его с собой, я пойду за одним из вас. Если нет, я поужинаю сначала им, а потом пойду за тобой!

Зрачки ведьмы сузились, она перерезала веревку и громко рассмеялась, а затем уставилась на стражника. Он же подскочив на ноги, взглянул на Арамина и, пятясь, извинялся:

– Прости меня, кто-то должен бежать, вдвоем не сможем!

– Беги! – закричала ведьма и испуганный пленник, несмотря на послушника издававшего звуки в противовес сказанного освобожденным бросился прочь.

Второй отпущенный решил бежать иной дорогой, но так же с небольшим просветом вдалеке. Он побежал в беспамятстве налево, откуда так же был едва виден свет, путь уводил его ниже и ниже к земле. Достигнув, наконец желаемого и оказавшись, казалось уже у выхода из Черной горы, он замер, перед его глазами была глубокая яма, а на ее дне стоял огромный кипящий котел, из которого так и валили клубы дыма. Ни каким образом нельзя было не обойти и не перепрыгнуть эту яму, лишь веревка тянулась через ветвь дерева, что прорастало от одной стены к другой. Оба конца веревки были с одной стороны, вот только кто будет держать ее?

Тут стражник понял, что прогадал, это ловушка и обойти ее можно лишь вдвоем. В стене было старое железное кольцо непонятно к чему и зачем, а возвращаться он бы не стал, поэтому принял решение и, привязав к этому кольцу один конец веревки, взялся за другой и прыгнул. Пожалуй, и не стоит говорить о значении кольца в стене и о том, что оно в любом случае оборвалась бы, даже если бы двоим и удалось выбраться, острый кол ждал своей очереди прямо у выхода из горы.

Второй отпущенный ведьмой издал последний крик и через мгновение уже заживо варился в котле. Наступила очередь Арамина, и ведьма подползла к нему. Уставившись ему прямо в глаза говорила:

– Ну а ты, хочешь ли остаться на ужин?

Арамин слышал крики с обеих сторон, куда коими можно было выбраться, дрожащим голосом отвечал:

– Да.

Первые лучи утреннего солнца озарили священную реку и ее окрестности, а из щелей каменной горы все еще клубился дым. Языки пылающего костра то и дело подскакивали перед взором, сидящего напротив ведьмы послушника, словно голодные псы, жаждущие свежего куска мяса. Собственно о мясе можно было не беспокоиться. Один из стражников кипящий в ядовитом шоколаде, по готовности, как раз поспевал к завтраку.

Руки послушника были развязаны, но, как и сами понимаете, бежать ему не имело смысла, да и совсем недавно он принял приглашение ведьмы на ужин. Потому, все что теперь ему оставалось – это молча и еле дыша от страха смотреть в ее черные бездонные глаза, скрывающиеся за прядями длинных слипшихся волос. Но у послушника было, пожалуй, намного больше храбрости, нежели у его товарищей по несчастью, хотя он сам об этом не догадывался. Может по этой причине судьба и послала в это жуткое утро ему немного удачи.

Другие путники, оставшиеся у реки, уже проснулись и начали поиски пропавшей троицы. Хотя надежды на них было немного, ведь дарги вообще не спали, всю ночь шарили в окрестностях горы и наконец, вышли к ее подножию. Разбившийся о камни стражник говорил им о том, что они добрались до своей цели и совсем рядом должны быть остальные.

В это время ведьма протягивала маленькую мисочку с отравленным шоколадом послушнику и пока единственному уцелевшему. Конечно, она не собиралась отпускать его. Он же в свою очередь согласился на завтрак, что бы оттянуть свою погибель, ибо осознал, что бежать из логова на ее глазах абсолютно бессмысленно. Но вот эта самая миска с шоколадом губила последнюю надежду на спасение.

Ведьма ехидно смотрела и наслаждалась безысходностью для послушника. Тут Арамин понял, что подойдя к горе, все трое были обречены. Она обманула всех и лишь играла со своим пленными. Тогда глубоко вдохнув, он собрался с духом, который в нем на удивление был очень силен и приготовился к смерти. Его голос перестал дрожать, и он тихо произнес, взглянув ведьме прямо в лицо:

– Так и быть! Но это не твоя воля, а воля высших сил!

С этими словами он поднес чашу к своим губам, но едва они коснулись отравленного шоколада, как ведьма резко бросила взгляд за его спину и через мгновение исчезла. Арамин отбросил чашку в сторону, выплеснув горячий напиток. Несколько раз он оглянулся по сторонам.

Послушник не знал, что заставило ведьму покинуть его, не исполнив свою злобную волю, но он чувствовал, что сейчас рядом ее не было. Подскочив на ноги, он побежал единственной дорогой, которая оставалась, самой жуткой темной и холодной. Третий тоннель привел его к большой каменной лестнице, что вела к выходу из горы.

Выбравшись из логова ведьмы, Арамин бросился бежать через заросли и дебри высоких кустов и деревьев, мимо болота. Вдруг остановившись, он понял, почему ведьма бросила гору. Перед ней стояла следующая жертва. Главный стражник, что недавно рассказывал всем страшные истории, уже был здесь, стоял перед нею, с ужасом и страхом смотря в ее глаза. Тут недавно потерявший свою веру и надежду послушник, вновь их обрел. Вспомнив о флаконе со священной водой в своем кармане, он почувствовал, что должен помочь обреченному, так же как судьба помогла ему в это утро.

Послушник подбежал к ведьме и, открыв флакон, выплеснул его содержимое ей лицо. Вода начала разъедать ее кожу и сковала все тело. Ведьма взвыла, а стражник, не растерявшись, толкнул ее, что есть сил в зловонное болото. Болото, куда скидывала ведьма останки своих жертв, ее никак не щадило, ведь тухлые воды его когда-то брали истоки из святой реки Лоруны, где и наполнил свой флакон Арамин. Вода, которая раньше питала красоту нимфы, теперь ее ставшую столь жестокой, медленно убивала.

–Где остальные, ты знаешь?– произнес, приходя в чувство стражник. Арамин молча опустил голову.

Оба спасенных судьбою и собственной сноровкой, бросились прочь от злосчастного места. Но не пробежали и треть тропы идущей напрямик к реке, как услышали знакомое недоброе наречие и злостную брань. Дарги шли навстречу и были уже совсем рядом.

– Бежим! В обратную сторону! – воскликнул стражник.

– В обратную? Как же остальные? – вопрошал с ужасом Арамин.

– Они не глупцы, если мы услышали даргов, то и они тоже и пока я искал тебя, скорее всего, ушли дальше, вниз по реке. Так что если они живы, мы догоним их. Идем. – Тащил за собой стражник послушника.

Вернувшись назад, оба обошли болото, по краю ступая по течению реки. Но обходя болото Арамин остановился. Ведьма еще была жива, она смотрела на него своими черными глазами. Затем протянула руку. Послушник понял, что она просит о помощи.

– И не вздумай! – Воскликнул старший стражник.

Но невидимая сила толкала Арамина к ведьме. Это было не колдовство, на него у ведьмы уже не было сил, болото их отняло. Скорее это что-то, что выделяло послушника среди остальных – вера в то, что безнадежно и бесконечное стремление исполнять свой долг. Потому он шагнул в сторону болота, несмотря на возгласы и негодование стражника:

– Арамин, не смей, ты погубишь нас. Остановись!

Арамин дотянулся до тонкой, но крепкой и длинной ветви, что нависла над болотом и легко поддалась его рукам. Он опустил ветвь к ведьме, и та схватилась за нее обеими руками.

– Сегодня судьба дала мне шанс, – произнес он, – а это твой.

На том, он отступил в сторону стражника, и едва сделав несколько шагов, увидел в его глазах ужас. Послушник понял, что ведьма уже выбралась из болота. Он почувствовал резкий холод за своей спиною и ее зловонное дыхание. Глубоко вздохнув Арамин обернулся. Тень пронеслось над всей топью, по кустам и траве. Пронеслась, и скрылось за горой. То была ведьма Черной горы, и ведьма эта ушла.

Оба спасенных же бросились в сторону узенькой и почти непролазной тропы, но главное она вела вдоль реки, и до нее еще не добрались Дарги. Мокрые от ночного ливня ветви хлестали по лицу, и ноги заплетались в зарослях. Но нужно было бежать, так как за одной опасностью пришла другая.

Стражник не понимал, зачем Арамин, рисковал их жизнями, помогая ведьме, и продолжал гневно спрашивать послушника. К его разочарованию толкового ответа он так и не услышал, ведь и сам Арамин знал ответа даже для себя. Он просто старался идти, как можно быстрее. Тропа заканчивалась, уже веяло свежестью реки. Среди гущи ее еще не было видно, хотя и становилось ясно, осталось немного. Однако на том, испытания не кончались, и зло приближалось все быстрее.

– Зачем ты это сделал? Зачем помог ей? – продолжал ворчать стражник, но в ответ была лишь тишина, – она бы нас поубивала. Если она догонит нас?

– Если бы хотела уже бы, догнала – ответил Арамин, заметив сам для себя, что вдруг перестал заикаться. Эта мысль, несомненно, заставила его задуматься, как и та, что пришла в голову чуть позднее, настырно навевающая резким запахом не пойми, откуда взявшейся собаки.

– Что за запах? – задумчиво произнес он.

– Это от болота! – нервно продолжал стражник, – а ты не увиливай!

Тут раздался шорох в кустах, стражник и вскрикнуть не успел, как в его глотку вонзились огромные острые клыки, настолько острые, что их жертва в мгновение пала наземь, а послушник с ужасом отлетел в сторону. Арамин хотел помочь, но он прекрасно знал, какое существо перед его глазами вцепилось в его попутчика. Знал, что уже ничего не поделать, а если не бежать, то эта самая душа вылетит из него самого уже через пару мгновений. Потому он бросился со всех ног в сторону реки.

Конечно, он не знал, какое спасение можно там найти. «Но уж лучше утонуть, нежели быть разорванным на части!» – думал про себя Арамин, падая и спотыкаясь об подол своей рясы. Среди деревьев он видел силуэты, но только стоило ему оказаться на берегу, как силуэты эти пали. Арамин окаменел от ужаса. На земле валялись растерзанные тела троих стражников. Рядом рячали черные как уголь окровавленные, волчьи пасти с горящими глазами.

Стремление к жизни, пожалуй, всегда управляло послушником. Так вот и сейчас, когда бежать казалось бессмысленно, он не сдался. Подскочив на ноги, бросился бежать прочь, вдоль течения реки. Через несколько мгновений он уже чувствовал волчье дыхание за своей спиною. Стук их огромных когтей раздавался по камням на берегу. Послышался вой на всю округу и на краю дерева упавшего через реку, от одного берега до другого, по которому хотел бежать послушник, он вдруг увидел белых волков.

Тогда Арамин понял, что выход лишь один. В тот момент, когда черная псина уже почти настигла его, он сделал прыжок в бурлящую воду. Течение было быстрым и не позволило ему разглядеть, что дальше происходило на берегу, он лишь успел увидеть, как белая волчица вцепилась в черного волка и грызла его нещадно. Вот почему черные волки не попрыгали следом. Арамина уносила река, а на берегу завязалась в схватке.

Везение Арамина хотя и сомнительное, но на том не закончилось. Течением его швыряло от берега к берегу, чудом ему удалось не захлебнуться. В конце концов, послушника выбросило к земле и, карабкаясь по каменистому берегу, он отжимал свои промокшие до нитки одежды. Однако теперь неподалеку раздавалась даргская речь. Арамин понял, что фортуна затеяла с ним игры и погибель его еще может настичь и бросился бежать прочь в сторону Асгарда, оставляя за своей спиной густые леса из которых уже показались даргские рожи.

– Догнать! Убить! – кричали дарги.