Читать книгу Воронья песнь - - Страница 7

Воздух дрожал от серии выстрелов. В лесу раздались крики птиц, взлетающих со своих насиженных мест. Послышался звук перезаряда винтовки, а следом последовали ещё пару выстрелов – на этот раз вскрикнула какая-то птичка, падая с серых промозглых небес на сырую землю.

На земле, помимо птицы, лежал человек в неестественной позе. Это был мужчина, достаточно молодой, с редкими каштановыми волосами, на вид худой и слабый. Лицо его было перекорежено от ран и гематом, голубые глаза были открыты. Сырая от дождей земля впитывала кровь, окрашиваясь в буро-красный цвет. Около него стояли мужчины крепкого телосложения, с оружием наперевес, ожидая снова приказа лидера.

– Земля пухом. – Произнёс тихо мужчина, поправляя плащ. Он стоял в стороне, около своей машины, лишь только наблюдая за процессом. Вся банда шутила над тем, что его кличка не соответствовала действительности – её надо было менять на «Пацифист». В чём-то они были правы.

Он рос в семидесятые годы советской России, в Ленинграде, где уже были сколочены банды, состоящие в основном из спортсменов. Видя практически каждый день избиения других людей, сформировалось стойкое отвращение к любому насилию. Для себя он сделал вывод – есть насилие оправданное – и это месть за что-либо, а есть насилие неоправданное, которое используется для устрашения и показа власти, и последнее он терпеть не мог. Но сейчас, когда он находится в другой стране, где криминальная обстановка невелика, он всё равно состоял в банде на высокой должности. Было тошно от работы, от окружающих людей – за исключением нескольких, кого парень мог назвать своими друзьями, и от самого себя. Но всё это приносило большие деньги, которых нельзя было заработать простому мигранту в любой легальной сфере. Всё всегда упирается в деньги. Каждому человеку в жизни надо поставить перед собой вопрос – «честь или деньги?» и для того, чтобы ответить на него, нужна честность – хотя бы перед самим собой. Ястребов давно определился с ответом – он выбрал деньги. И каким бы путём эти средства не доставались, менять выбор, сделанный пару лет назад, уже поздно. Сейчас, стоя в лесу, он пытался вдохнуть чистый рассветный воздух, не пропитанный свинцом и металлическим запахом крови, который настолько засел в лёгких и носу, что хотелось помыться.

– Труп – убрать. После этого сразу по машинам. – Мужчина в чёрном длинном пальто поправил кожаные перчатки на руках. Он подошёл к стоящему в стороне товарищу. – Ты в порядке, Ястреб? Нашатырь тебе не нужен? – Он насмехался, периодически переводя взгляд с друга на лежащий на земле труп, который уже начали оттаскивать. – Надо было живьём закапывать. – Он снял перчатки и кинул на капот своей машины, стоящей рядом, и сплюнул на землю.

– Не нужен мне нашатырь. Я в полном порядке. Нельзя же расстреливать всех, кто пытается нас обмануть.

– Предлагаешь со всеми вести профилактические беседы? Мы не полиция. Нельзя всех пережалеть. – Стрела открыл двери машины и закинул перчатки на сидение. Достав воду, он предложил её товарищу, но тот лишь сдержанно помотал головой. – О себе тоже надо заботиться.

– Тогда почему ты не застрелил Сайфера прямо там? Почему позволил ему уйти? – Ястреб повернулся, глядя в серые глаза друга, который явно был ошарашен таким вопросом.

– Вопрос ответный: почему ты не пас Сайфера до Осло?

Ястреб лишь отвернулся, смотря на сосны. Так они и провели время, абсолютно молча, пока не вернулись другие члены банды, начиная убирать куртки, лопаты и винтовки в багажники своих машин. Ястреб, никого не дожидаясь, завёл «Camaro» и начал постепенно отъезжать. Остальные последовали его примеру.

В доме, погруженном в полумрак, сверкал только отблеск желтого света, который из кухни проникал в гостиную. Этот свет озарял небольшой уголок комнаты, придавая ей тусклый и неприятный оттенок. В то же время, из динамиков раздавалась громкая музыка – «Guns N» Roses» сменялись «The Cure». Звон бутылок и стеклянных стаканов неутомимо сопровождал эти смены ритма, создавая сплошной музыкальный коктейль в сочетании со звуками смеха.

– Стрела, а чё, как ты к этому относишься? Ну, что Сайфер улизнул… – Один из подельников стоял с полупустым стаканом в руке, покачиваясь.

– Никак. Но то, что его явно не сладкая жизнь ожидает – это факт. – Дэвид налил себе в гранёный стакан виски. – Ястреба видел?

– Не, он, кажись, говорил, что бабу какую-то приведёт.

– Потрясающе, из притона устроить бордель. – Проговорил ехидно, не без доли сарказма, Стрела. Он отошёл со стаканом и, облокотившись об косяк угла, начал потихоньку пить.

– А вот и я! – Произнёс зашедший Ястреб, хлопнув входной дверью. Он помог снять пальто девушке, аккуратно положив его на диван. Только после этого он снял плащ с себя, небрежно кинув в угол этого же дивана.

Вышедший с кухни Змей взглядом оценил девушку с головы до ног, присвистнув.

– Это Стрела, а это Змей. – Ястреб кивнул на своих товарищей. – А это Эрика Линдберг. – Сказал он, кивнув на свою подружку.

Эрика присела на диван. Она явно флиртовала, но боялась это признать: закусила нижнюю губу и заправила прядь волос за ухо. Ее взгляд, искрящийся отнюдь не невинностью, переходил с одного собеседника на другого, словно пытаясь почувствовать их реакцию. Однако, при последующих взглядах, она тут же опускала глаза в пол, словно пряча свои смелые намерения.

Она аккуратным жестом поправила слегка задравшуюся тёмно-синюю юбку.

– Ты, кажется, в Осло собирался? – Дэвид глянул на Змея.

– Да, Стрела. – Змей понуро повесил голову.

– Троице привет передай. – Симменсон отхлебнул виски, допивая его до дна. – А теперь вон. – Он указал на дверь, так что Змею ничего не оставалось, как уйти из комнаты. Напоследок он ещё раз оглядел девушку с ног до головы и, фыркнув, удалился.

Дэвид поставил стакан на стол и опустился на корточки, смотря в бездонно-чёрные глаза Эрики. – Ты хоть школу закончила?

– Да, а в колледж не поступала. Денег не хватило.

– Сколько тебе лет?

– Двадцать один. Надо – могу паспорт показать. Но выгляжу я не на свои годы, я знаю.

– Выглядишь лет на восемнадцать. – Дэвид встал и сел на противоположный край дивана.

– А будь бы мне восемнадцать, что-то бы изменилось? – Она смотрела ему прямо в глаза, но долго выдержать его проницательный взгляд не смогла.

– Да, я бы тебя отсюда выгнал, мне дети тут не нужны.

– А двадцатилетняя девочка для тебя не ребёнок? – Эрика подсела ближе, начиная накручивать прядь на палец.

– Если двадцатилетняя девочка ведёт себя так, то она уж точно не ребёнок. —Дэвид сам подсел ближе к Эрике, которая тут же обняла его за шею. – Какие нынче девушки… хорошие… – Дэвид притянул её к себе, обнимая за талию, целуя в губы.

– Понимаю, вам чаю не заваривать?.. – Ястреб мялся у порога, наблюдая за этой картиной.

– Кофе завари, где-нибудь через часик. – Эрика лукаво улыбнулась. – Если что, я пью некрепкий, с сахаром.

Дэвид встал с дивана, а следом за ним Эрика. Когда они стояли рядом – была сильно видна разница в росте и в параметрах. Эрика казалась совсем крошечной и кукольной по сравнению со Стрелой, чей рост был порядка ста восьмидесяти сантиметров. Она действительно была хрупкой – маленькая, худая, без натренированных мышц. Они посмотрели друг другу в глаза, а потом Дэвид взял Эрику за руку и повёл за собой в дальнюю комнату.

Саша, стоя один в зале, шумно выдохнул.

– Кофе ей… через часик… – Ястребов ушёл на кухню и, достав из холодильника банку пива, вскрыл её и громко отхлебнул. Он думал сейчас о многом: об Эрике, о людях, его окружавших, обо всём произошедшем. Вспомянулся недавний инцидент с Сайфером. Зачем он дал ему уйти? Была возможность догнать – «камаро» быстрее «импалы». Причины этому поступку не было. «Идиот» – Ястребов ругнулся в пустоту. Нескончаемый поток мыслей прервала заигравшая песня«Patience»4 и еле-еле слышимый скрип кровати.

– Кофе вам, любовники? – Ястребов заваривал кофе. Любой другой на его месте такой услужливостью бы не занимался – плюнул, обозвал и девушку, и друга, и удалился куда-нибудь подальше. Он и сам понимал, что эта черта доведёт его когда-нибудь до ручки, а поделать ничего не мог – боялся, что иначе все от него отвернутся.

– Почему сразу любовники… – Эрика глянула на своё отражение в зеркале и мгновенно удалилась из зала, поправлять растрёпанные волосы и смывать размазанный макияж.

– Ястребов, поделись талантом.

– В каком смысле?

– Ты всегда таких хороших девушек находишь. – Дэвид отхлебнул кофе. – Талант, не иначе.

– Талант-талант. Умел бы ты нормально с людьми разговаривать – цены б тебе не было.

– А я будто не умею?

– Дэйв, обещать людям, что ты им колено прострелишь в случае невыплаты, – это не значит, что ты умеешь с ними говорить…

– Зато они будут знать, что в случае невыплаты я с ними не разговаривать приду.

Ястребов закрыл глаза и шумно выдохнул. Если Дэвиду ещё был какой-то малейший шанс доказать что-либо, остальные бы даже и ухом не повели в его сторону. Также как и в случае с сайферской компашкой: если бы кто-то хоть раз прислушался к нему, то удалось бы избежать завязки более крупной войны.

– Как рука? – Ястреб перевёл взгляд на запястье Дэйва, порезанное кинжалом. Пару дней назад Стреле приходилось ходить с бинтом – рана постоянно кровоточила.

– Пустяки. – Стрела поглядел на запястье и тут же встряхнул рукой.

В зал вошла Линдберг, в этом же одеянии, но уже с полотенцем на голове и с отсутствием макияжа. Её лицо сверкало от воды, губы были ярко-розовыми, а не насыщенно-красными из-за помады, а её глаза светились от осознания произошедшего. Она была сейчас особенно прекрасна – как нимфа. Только Ястребов быстро осознал, что шансов с ней пытать не стоило. Может, оно и к лучшему? Уберёг себя от дальнейших разочарований.

Ястреб подошёл к дивану и взял с угла плащ, кинутый ранее. Взяв, он его встряхнул, замечая, как сильно он помялся всего лишь за час, и сложил, положив на прежнее место, обещая себе, что постирает его на днях.