Читать книгу Человек с высшим образованием - - Страница 9

В этот же день к полудню черный микроавтобус остановился у массивного бетонного забора обнесенного колючей проволокой. Забор был настолько высокий что из-за него едва можно было разглядеть макушку кровли, скрывавшегося позади, большого двухэтажного здания. Посреди забора находились не менее массивные железные ворота часто усеянные пробоинами от пуль, через которые можно было разглядеть фрагменты двора. Сам забор, весь исписанный разноцветными беспорядочными надписями на непонятном языке, также был весь выщерблен пулями оголяя наружу искореженный скелет ржавой арматуры. Рядом по обе стороны от ворот с той стороны забора виднелись вышки автоматчиков. Дремавшие на вышках постовые услышав стук приклада о железные ворота и мельком глянув за забор, опрометью бросились вниз по шатким деревянным лестницам и уже расталкивали массивные створки ворот каждый в свою сторону впуская блестящий на солнце черный минивен в глубь двора.

Прямо посреди этого просторного двора, старательно вымощенного разноцветной узорчатой брусчаткой, располагался большой двухэтажный дом с арочными окнами и широкими балконами которые простирались вдоль второго этажа, по всему периметру здания. Куполообразная крыша и колонны в виде минаретов по всем четырем углам дома придавали ему нотки восточного стиля и некого сходства с мечетью. И если бы не этот уродливый бетонный забор который отгораживал эту красоту остального, то среди этой разрухи и беспорядка, он бы выглядел как благоухающий, прекрасный цветок посреди выжженной, безлюдной пустыни.

Форс лежал на полу минивена окруженный вооруженными людьми, один из которых, сидевший у него в головах, увесистыми шлепками по щекам привел его в чувства. Джейкоб открыл глаза, плохо понимая, что происходит, где он находится и кто все эти нависшие над ним, ухмыляющиеся люди. Его выволокли наружу и положили на раскаленную брусчатку лицом вниз. Холодное лезвие стального клинка скользнуло по его ногам от самых пяток вверх рассекая веревки. Две пары чьих-то сильных рук подхватили обмякшее беспомощное тело и волоча туфлями по брусчатке потащили куда-то за дом.

За домом, метрах в двадцати, одинокой постройкой стоял дощатый обмазанный глиной, ветхий сарай с покатой соломенной крышей. Беленая штукатурка во многих местах давно отвалилась, серой гнилью обнажая наружу старые рассохшиеся доски.

У самой двери сарая, прямо на голой земле задумчиво опершись на ржавенький автомат сидел молодой человек с весьма скучающим видом провожая проплывающие по небу облака. Заметив появившихся из-за угла дома двух вооруженных людей, волочащих под руки третьего, юноша заметно оживился и вскочив на ноги, наспех нашарив рукой в кармане ключ, бросился отпирать висевший на двери огромный амбарный замок. Двое "бойцов", не дотащив Форса до распахнутой двери каких-нибудь полтора метра бросили его на землю тяжело дыша и переглядываясь меж собой – мол "вот ведь бугай! Явно не собираясь тащить дальше эту огромную тушу они тяжелыми ударами ботинок по голове растормошили его, и оглушенный Форс, инстинктивно понимая, чего от него хотят встал на карачки и уставившись в землю пустыми стеклянными глазами медленно пополз вперед. Едва преодолев порог, он рухнул на землю уткнувшись лицом в грязную, колючую сухую траву которой был выстлан земляной пол сарая.

Запах грязной, прелой подстилки и чьих-то давно не мытых ног ударил ему в нос похлеще нашатыря, и он почувствовал, как приступ тошноты медленно поднимается к горлу. Под страшные гортанные звуки он опорожнил содержимое своего желудка прямо на пол.

Дверь позади него захлопнулась. Форс уперся руками в землю и хотел было вновь подняться на четвереньки, но тело совсем его не слушалось и едва приподнявшись на локти он опять рухнул на пол прямо с зловонную лужу собственных испражнений и потерял сознание. Очнулся он от того что чей-то грязный палец оттопыривая верхнюю губу елозил по его деснам. Он лежал на спине, опершись головой на что-то мягкое.

– Они напичкали его какой-то дрянью, смотри, у него все зубы красные как будто в крови. —услышал Форс открывая глаза чей-то басистый голос, говоривший на не чистом английском с характерным русским акцентом.

–Это скорее всего бетель – отозвался другой, более молодой, высокий баритон— природный наркотик, я встречался с ним в Индии, что-то типа местного ката, эффект тот же- туристам с непривычки сильно бьет в голову, а индусам ничего- привычка. Жрали его горстями и плевались как верблюды. Ничего, скоро очухается.

– Форс приоткрыл глаза. Сквозь слизисто-мутные прорехи отекших век он разглядел расплывчатый в полумраке силуэт небритого лица, с которого серыми тлеющими угольками на него глядела пара добродушных глаз.

– Оклемался что ли? На вот попей!

Лицо незнакомца придвинулось ближе блеснув в узком луче пробивавшегося сквозь узкую щель света серебристой сединой на черной бороде и от него словно от бродяги пахнуло потом и сальными, давно не мытыми волосами.

Форс почувствовал, как крепкая клешнявая рука незнакомца подхватила его за затылок и немного приподняв потянула на себя помогая подняться. Вторая рука поднесла к губам мутную обшарпанную пластиковую бутылку. В нос ударил терпкий болотный запах затхлой воды. Форс поморщился, к горлу снова подступил едко-кислый приступ тошноты. Преодолевая себя, он вытянул губы трубочкой и обняв ими горлышко бутылки сделал несколько коротких глотков. Несмотря на неприятный запах сама вода казалось не имела никакого вкуса. С гораздо большей охотой он сделал еще несколько глотков, потом еще и еще и через несколько мгновений его кадык уже судорожно дергался вверх-вниз жадно, поглощая этот мутный нектар жизни.

– Пей, пей, не бойся! – приговаривал незнакомец заботливо придерживая голову Форса и постепенно приподнимая бутылку все выше и выше —Она хоть и вонючая, но пить можно. Кипяченая. Не продрищешься, бациллу никакую не подхватишь.

– Что ты его как сына родного потчуешь— недовольно прозвучал на русском из полумрака тот же моложавый голос – смотри, все вылакает, самим ничего не останется.

– Останется не переживай. – добродушно ответил незнакомец так же по-русски —У нас там еще пара бутылок есть в заначке, я запасливый.

–Смотри… запасливый он…

Форс немного приподнялся, опершись на локти вглядываясь еще не привыкшими к полумраку глазами в лицо незнакомца.

На вид ему казалось лет сорок – сорок пять. На широком глянцевом от пота лбу, меж густых черных бровей глубокие борозды, придающие этому лицу какой-то особой суровости, идущей вразрез с добрыми смеющимися глазами.

– Вы русские? – сипло прохрипел Форс прорывая голосом скопившуюся у голосовых связок вязкую слизь.

Незнакомец молча кивнул головой.

– Где я?

– Лучше бы тебе и не знать – Криво ухмыльнулся русский.

– И все же…

– Республика сомали. Слыхал про такую? Как ты попал сюда?

– Наш корабль захватили пираты. – превозмогая страшную головную боль и еле ворочая языком произнёс Форс. – А вы кто такие?

– А мы со Степой… – незнакомец махнул рукой и крикнул по-русски куда-то в темноту: “Степа иди сюда, он не кусается! “ —А мы со Степой работали по контракту на золотом прииске в Кении в

маленькой золотодобывающей компании. Ну и вот… Выпал нам как-то на долю золотой самородок, меньше моего кулака размером, ну мы и решили его припрятать. Прибрали, стали искать покупателя, нашли…. И вот мы здесь, звеним кандалами, ни денег, ни золота.

–Вас что похитили? —мрачно пробубнил Форс держась за больную голову

– Да. Мы договорились встретиться с покупателем ночью на пустыре. Предполагали всякое, что просто могут отнять, избить, убить… Надеялись на удачу, но такого точно не ждали: Подъехал черный минивен, вышел солидный мужчина, одетый, знаешь, в лучших традициях фильмов про ковбоев, джинсовый костюм широкополая шляпа с загнутыми полями, он создавал впечатление серьезного человека, долго общались, торговался даже зараза (русский истерично усмехнулся, покачав головой), и тут бац, как барану сзади мешок на голову, навалились, спутали по рукам и ногам и в машину. Мы и понять ничего не успели.

– Ков-бо-о-ой —протяжно простонал Форс так словно это слово само по себе вызывало адскую боль во всем его теле— чертов ковбой, в шляпе с ракушками и кисточками из птичьих перьев.

–Точно! – подтвердило щетинистое лицо русского выныривающее из темноты в узкую полоску света – Этот ковбой, как я впоследствии узнал, и продал нас Ахмеду.

– Какому ещё Ахмеду? – ища глазами в темноте своего собеседника настороженно спросил Форс.

– О-о-о, это ты еще узнаешь! – невесело ответил ему тот же голос из темноты

– Весёленькое дельце!

–Угу! —отозвался его собеседник словно сова из темноты – добро пожаловать в рабство!

– Какое сомали, какое к черту рабство, —простонал Форс проводя по лицу своей широченной ладонью и истерично смеясь так словно ему стыдно даже предположить, что все что он слышит является правдой – двадцать первый век…

–Да, да, двадцать первый век, широкополосный интернет, "глобал виладж" и все такое, только наступил он не везде, здесь до сих пор живут здравствуют людоеды и самые дикие обычаи древности почитаются за норму… Тебя как зовут-то?

– Джейкоб.

– А я Александр

– Степан – представилось лицо протягивая из темноты красную словно рачья клешня, худую с длинными пальцами руку.

–Джейкоб —еще раз представился Форс приветствуя Степана вялым рукопожатием. – Вас здесь только двое?

– Нет там еще трое спят – ответил Александр оглядываясь куда-то назад —филиппинцы. Как я понял они раньше работали поварами на каком-то судне. Как они сюда попали я, так и не понял, они очень паршиво говорят по-английски. Один из них серьёзно болен. Уже неделю не встает и практически ничего не ест. Если так дальше пойдет, то он долго не протянет.

– И что нет никакой возможности хоть как-то ему помочь?

Форс приподнялся на локтях и оперевшись на стену уже твердо занял полу-сидячую позу. Откуда-то справа донесся еле слышный жалобный стон.

– Чем ты ему поможешь? Голыми руками много не сделаешь. Здесь нет даже каких-то элементарных средств гигиены, о медикаментах то я молчу. Так что все мы тут ходим под богом. —грустно вздохнул Александр.

– А давно вы здесь?

– Мы то со Стёпой больше года, а "филипино" эти, наверное, с пару месяцев. В ближайшее время бандиты скорее всего заставят тебя связаться с твоими родственниками чтобы потребовать у них выкуп,

– За вас тоже требовали выкуп?

– Пытались, но я уперся рогом, сказал, что у нас нет родственников поэтому можете делать с нами всё что хотите, а денег с нас как с козла молока.

– И что поверили? —сухо усмехнулся Форс переводя взгляд с Александра на Степана.

– Конечно нет, Ахмед лично вызывал нас несколько раз, требовал связаться с родственниками, нас избивали, часами оставляли связанными на жаре под палящим солнцем, но мы были уперты. В итоге нас оставили в покое.

– До тех пор, пока ты не попытался бежать – раздраженно добавил Степан

– Пытался и попытаюсь еще раз – злобно огрызнулся Александр – Если бы ты мне тогда помог… если бы ты побежал вместе со мной все бы получилось, а ты оказался слабак, сопля…

Форс лежал и оживленно не без интереса наблюдал за перепалкой двух товарищей.

– Я здравого смысла придерживаюсь, куда бежать то? До первого кордона? Или пулю головой поймать? – обижено засопел Степан в ответ, раздувая ноздри— Лучше гнить на нарах чем в сырой земле. Ты один побежал, а отделали всех, хорошо, что никого не пристрелили в назидание, с них станется.

– И черт с ним – пристрелят… пусть лучше пристрелят чем…

Откуда-то из угла вновь послышался жалобный, но на этот раз более громкий и протяжный стон.

– Русского духа в тебе нет! – с досадой подытожил Александр смысл своей неоконченной фразы и махнул рукой в темноту:

– Иди глянь чего он там

Степан все еще недовольно супясь и ворочая ноздрями медленно поднялся со своего места и боком нырнул в темноту.

– Горячий он – взметнулся из темноты выкрик Степана – губами шевелит. Бредит наверно. Шепчет чего-то по-своему, непонятное.

Форс повернул голову на окрик. Глаза его в этот момент уже совсем обвыклись с темнотой, и он уже мог отчетливо видеть силуэт Степана, сутуло сгорбившийся над неясными очертаниями того что по предположению было филиппинцем. Форс снова прилёг.

Он попытался представить, что чувствует этот несчастный скрюченный на земле человек, но его сознание слабостью во всем теле тут же ему напомнило о его собственном, не лучшем, состоянии.

"Самому бы не сдохнуть в этом богом забытом адском пепелище" —подумал он, медленно закрывая тяжелые, словно свинцовые, веки и постепенно проваливаясь в сон.