Читать книгу Махинаторы и жертвы. Победи страх и верни контроль над своей жизнью - - Страница 8

События моей жизни собраны в своего рода видеоролик, который я прокручиваю в голове главным образом около трех часов утра. Правда, вместо ярких эффектных моментов в нем присутствуют лишь сожаления. Есть много лишних, ненужных воспоминаний, которые следовало бы отсеять, но мой мозг, словно поисковик, с неумолимой точностью находит любое сожаление по дате и теме. Свалять дурака – разумеется, не единственный триггер сожаления, хотя, к несчастью, один из многих. Вместе с тем он поражает своей надежностью. Один из самых мучительных моментов в ситуации, когда тебя облапошили, заключается в том, что в голове остается видеозапись того, как ты легкомысленно принимаешь свое падение, и это видео может воспроизводиться снова и снова. Игры для лохов – это фабрики по производству сожалений. Нельзя стать жертвой обмана, не согласившись на участие в нем, а дорога в ад самобичевания вымощена беспечным соучастием.

В начале книги я сравнивала реакции, которые возникают, когда становишься случайной мишенью хакерской атаки и когда своими руками отдаешь деньги в фиктивный благотворительный фонд. В обоих случаях ненадолго возникает неприятное ощущение, но оно быстро проходит. Правда, во втором случае труднее отпустить ситуацию: чувство стыда и неловкости заставляет вновь и вновь прокручивать в голове все случившееся. Если я получаю предупреждение от банка о хакерской атаке, у меня нет повода для сожалений. Я могу испытывать раздражение, досадовать на то, что хакер выбрал именно меня, или на то, что он вообще занимается этим делом, но в целом меня больше занимает поведение хакера. Мне не в чем себя упрекнуть. Сожаления возникают, когда мы сами делаем выбор, а в данном случае мы имеем дело только с преступными намерениями хакеров.

В случае с фиктивным благотворительным фондом меня больше занимает собственное неразумное поведение. Вина этих мошенников не меньше, чем хакеров, но факт того, что все это произошло не без моего участия, в корне меняет дело. Если я оказалась соучастницей, то я буду бесконечно анализировать именно свое поведение, а не их. Когда у вас вытаскивают кошелек или взламывают машину, вы тоже испытываете сожаление; вы ругаете себя за то, что не там припарковались или плохо застегнули сумку, но эти сожаления совсем другого порядка, они не столь конкретизированы, и к ним не примешивается чувство стыда за себя. Когда вы соглашаетесь на участие в мошеннической схеме, вы как будто клеите себе на спину табличку «Пни меня». В этом и состоит суть сожалений одураченного.

Какую пользу человек или все человечество может извлечь из этого негативного ощущения? Самый простой ответ заключается в том, что на негативных ощущениях, таких как сожаление, можно учиться. Как мать двоих детей я нередко бываю благодарна тому, что опыт сожаления дается так тяжело. Сожаление – лучший учитель для ребенка, который в очередной раз тянет руку к горячей плите или снова из любопытства дергает кошку за хвост. Мошеннические схемы тоже преподносят нам хороший урок. В отличие от других прямых угроз – огня, хищников – понимание того, что вас подстерегает ловушка, приходит с опытом. Природа мошеннических схем такова, что они не очевидны. Научившись распознавать их, мы извлекаем из этого пользу. Люди сожалеют об исходе ситуации, на который могли бы повлиять; всегда хочется научиться избегать неблагоприятных последствий, если их можно избежать. В то же время страх перед вещами, которые нельзя контролировать, отнюдь не продуктивный учитель, ведь он не побуждает к действию и лишен разумных границ. Имея дело с финансовой пирамидой, можно попробовать просчитать потенциальные потери, однако подобная затея совершенно лишена смысла в случае стихийного снижения рыночного спроса, потому что из первого примера можно извлечь урок, а из второго нет.