Читать книгу Боевой Дзэн – искусство жить - Группа авторов - Страница 6

Танцор поднимает веер и топает ногой. Если он хоть чуть-чуть думает о том, как ему это надо сделать хорошо, он перестает быть хорошим танцором и его ум останавливается на каждом моменте. Во всех действиях необходимо забывать свой ум и стать единым с тем, что ты в этот миг делаешь…

Как при жизни существа нет ничего конкретного, кроме приемственности пустых форм, ложно принимаемых за «Я», так же и в момент смерти, в промежуточном состоянии после смерти и в новом рождении нет ничего, кроме приемственности пустых форм.

В.Н.Пупышев

Личность, лишенная личностных амбиций: неэгоистичное эго. Сложное понятие для обычного человека, считающего, что его личность тем и значительна, что автономна, независима от окружающей действительности. Но это ни что иное как обычный путь, ведущий к эгоизму, эгоцентризму, и, в конечном итоге, – разложению личности, которая на определенном этапе реализации себя заняла неверную позицию. Дзэн предлагает другую модель понимания личности. Попробуем разобраться с этой проблемой, используя нижеописанный философский материал.

В результате более глубокого проникновения в теорию и практику дзэна открывается особый уровень сознания, который можно назвать «систематически ненамеренным». Это уровень, в котором даже такое заявление как «Я вижу гору», к примеру, обозначает особое состояние осознавания такого рода, где один и тот же контекст может быть выражен четырьмя различными взаимозаменяемыми предложениями:

«Я вижу гору» (1),

«Гора видит меня» (2),

«Гора видит гору»(3),

«Я вижу себя» (4).

Ненамеренный уровень сознания, как скоро мы имеем дело с дзэном, таков, что эти четыре предложения синонимичны друг другу. До тех пор, пока эти предложения воспринимаются как синонимы, Вы пребываете в ненамеренном уровне сознания. Далее, в ненамеренном уровне сознания, эти же синонимичные предложения могут быть сведены до одного слова «Гора!», а это слово, опять таки, легко может быть заменено единственным словом «Я».

Итак, мы проследили, как первоначальное предложение «Я вижу гору» сведено в единственную точку – «Я». Таким образом актуализированное «Я» скрывает в себе все варианты заявлений, прошедших перед нами, так что оно может в любой момент раскрыть себя как «Гора!» или в форме одного из четырех полных предложений. В какой форме оно не появилось бы, это ни что иное как чистое ненамеренное сознавание, чистое сознание вместо сознания чего-либо. Здесь нет ничего объективизированного. То, что дзэн определяет как истинную самость или абсолютное эго есть ни что иное как Я, актуализированное в таком уровне сознания, как непосредственное самовыражение этого же самого уровня.

Я жидкий блеск икон в дрожащих струйках дыма,

Я шелест старины, скользящей мимо,

Я струйки белые угаснувшей метели,

Я бледные тона жемчужной акварели.

Максимилиан Волошин

Далее мы продолжим освещение темы эго в том же ключе, но на примере творческого переживания состояния исчезновения эго или его слияния с предметом творчества.

Представим себе художника, сидящего в спокойном созерцании, интенсивно концентрирующего сознание на идеальном образе бамбука. Со временем он начинает ощущать в себе ритмичную пульсацию энергии, поддерживающую жизнь в бамбуке, делающую бамбук бамбуком, и, постепенно согласуясь с пульсацией жизненной энергии, пронизывающей весь комплекс его сознания и тела. В конце концов наступает момент полного соединения, в котором уже не остается различий между жизненной энергией художника и бамбуком. Не остается и следа в сознании художника о себе как об отдельно самосуществующей личности. Здесь есть лишь актуализация бамбука. Чувство, охватывающее художника, в данный момент есть ни что иное как сатори, при котором он как бы прозревает свою собственную природу, благодаря соединению своего эго с предметом творческой медитации, который раскрывается как божественная сущность для медитирующего. Для него все равно – изображение ли Будды или боддхисатвы привело его сознание к единению с изначальной природой реальности, или он ощутил сие, созерцая каплю росы на кончике тростинки, или выполняя какую-либо работу – все это станет для него Божественным – и Бамбук, и Будда, и Боддхисатва, и Капля, и Работа. И теперь не важно, как Эго актуализировано – внешне или внутренне. Это не имеет никакого значения.

Постарайся сразу же стать вне времени и пространства. Забудь о мире и стань миром в самом себе.

Шабистари

Здесь абсолютно отсутствует сознание чего-либо. Единственный факт здесь – наличие бамбука, актуализированного в необычной живости и свежести, пульсирующего с таинственной жизненной энергией, пронизывающей весь универсум. Вот в этот самый момент художник и берет кисть. Кисть движется по своему усмотрению в согласии с пульсацией жизненных ритмов, актуализированных в бамбуке. Как говорят, используя традицию Дальнего Востока в теории изобразительного искусства: и тогда не художник рисует изображение бамбука, а бамбук рисует свое изображение на бумаге. Движение кисти – движение внутренней жизни бамбука.

Неожиданные открытия совершит тот, кто внимательно присматривается к самому себе.

Карла Парола

Важно отметить в связи со сказанным выше, что в соответствии с Дзэном подобный опыт относится не только к изобразительному искусству или к каким-то особым видам человеческой деятельности. С точки зрения Дзэн, само существование в его полноте есть ни что иное как опыт этого рода. Не важно, что может слышать человек, он – вещь в том смысле, в каком это описано выше. Он видит, к примеру, текущую реку. Он – вода, текущая в форме реки. Но человек, не воспринявший идеи единения с реальностью, воскликнет: «Человек есть человек, он никогда не сможет стать водой, он никогда не будет рекой». Однако если бы подобные вещи были бы полностью невозможны, дзэн был бы полным абсурдом.

Дзэн выдвигает следующие аргументы. Никто не может стать водой, потому что наблюдает ее со стороны, иначе говоря, потому что эго как посторонний наблюдатель смотрит на воду как на «объект». Вместо этого, как утверждает дзэн, необходимо сначала забыть свое субъективное эго, а затем полностью поглотиться идеей воды. И тогда можно течь, как текущая река. Но тут уже нет ни тени сознания эго, так же как и сознания воды. Строго говоря, нет даже обстоятельства, при котором кто-либо становится водой и течет, как вода. Ибо в подобного рода измерении не будет эго, данного стать чем-либо. Просто: вода течет. Ни больше, ни меньше. Авторы, практикующие в течение продолжительного времени боевые искусства в связи с медитативной практикой дзэн, всегда стремились к тому, чтобы техника (ваза) никогда не оставалась пустой, лишенной созерцательной направленности. Поэтому мы считаем, что подобного рода саторическое состояние «положительного самадхи», возникающее в процессе творческого делания чего-либо, обязательно для возникновения в сознании человека, не амбициозно настроенного и без чемпионских замашек, но воспринимающего каждый миг Пути как реализацию идеи «сейчас и здесь».

Время целиком, как оно есть находится здесь, в этом теле. Прошлое существует в его памяти, будущее – в предвосхищении, и оба они есть настоящее, ибо когда мир рассматривается прямо без иллюзий, нет ни прошлого, ни будущего.

А.Б.Уоттс

Ниже мы опишем один из моментов саторического состояния сознания, составивших опыт нашего абсолютного самадхи, которое устойчиво поддерживается в течение многих лет. Как указывалось выше, не важно, что вы делаете (имеется в виду, конечно, праведные поступки) – важно, как, в каком настрое души. Нами же описан момент во время выполнения ката (тренировочной связки упражнений боевой практики).

Мы находимся в магических отношениях со Вселенной, но мы об этом забыли.

К.Гаузгофер

…Морозное утро. Все сверкает от недавно выпавшего снега, скрипящего под ногами, лежащего на сосновых ветках и оттягивающего их, придавая деревьям еще большую стройность. Воздух чист и прозрачен, наполнен тонким ароматом сосняка.

Становлюсь на утоптанную площадку между деревьями, лицом к востоку. С самого рассвета, – еще в темную рань, – чувствую прилив каких-то гудящих неизвестных сил.

Силы эти буквально поднесли меня к моему привычному месту, где нет ничего, что бы напоминало нелепую суету города, где нет даже меня самого, но где есть лишь чувство ожидания значительного, что должно произойти, и ради чего, собственно, и создалась эта ситуация, в которой дух мой есть составная, а значит и необходимая часть. От мысли, возникшей в уме, продирает холодком восторга. – Я причастен! Но к чему? Пока это для меня тайна.

Начинаю размеренно двигаться в ката, стараюсь войти в ритм движения души, связывая свой физический подъем с психикой, и устремляю сие внутреннее единение к еще неопределенному зову извне. Природа благоволит мне. Я дышу ее ароматной чистотой, и теплые струи пронизывают члены моего тела, придают им грозную силу, возможную только в гармонии материи и духа.

Интуитивное осязание в результате медитации в действии заново открывает свойственную поэтам, художникам и детям способность читать каждый лепесток как глубочайшую тайну бытия и превращать нашу обыденную жизнь в нечто, подобное искусству.

Д.Т.Судзуки

Все – деревья, кусты, облака надо мною – все они включились в мой «танец», ставший теперь нашим общим священным действом. Краем глаза вижу белку, прибежавшую за съедобной подачкой, иногда получаемой от посетителей с добрыми намерениями. Вдруг зверек замер, явно не понимая моих движений, но через секунду, как бы осененный познанием происходящего, начинает неистово носиться над головой. Он понял меня, а я понял его интуитивный восторг…

Потом, анализируя эти мгновения, приходишь к мысли о том, как далеко и безвозвратно человек ушел от восприятия себя частицей природы, скатившись во мрак «цивилизованного» невежества, как крепко вбил тяжелый клин интеллекта между естеством связи интуиции и действия…

Он понял все о себе и о мире, чтобы в то же мгновение навсегда о нем позабыть. Осталось лишь ощущение взлета.

Е.Парнов

И вот наступает кульминация нашего «танца», когда в общем ритме сливаются все предметы, чувства, звуки, запахи. Еще мгновение, и должно произойти разрешение этого накала. Иначе и не может быть! Движение – другое, и все останавливает внешнее проявление энергии, проникает внутрь, приходя в единство. Все как бы замирает в ожидании чего-то. И вот алым потоком выливается по всему горизонту восток, как прорвавшийся из тесной печи металл. Небо розовеет и играет в свете огня. Дракон пробился сквозь темноту космической ночи и, обдавая все пылающим жаром своего дыхания, начал полет над землей…

Стало ясно, что явилось причиной возбуждения, чье приближение заставило рвануться навстречу неизвестности. В тот миг, когда могучее явление стало реальностью, произошла реализация того, что многое в жизни закончится не только плохого, но и, как казалось, хорошего. Закончится все, мешавшее или не способствующее движению к истоку.

Иногда уходят годы для того, чтобы человек пришел к убеждению о необходимости меняться.

К.Кастанеда

Дракон беспощадно крушил все, что казалось незыблемым, но что рассыпалось теперь в прах, не оставляя и следа. Он не спрашивал – нужно это или не нужно. Он утверждал и уничтожал то, что считал нужным уничтожить, не церемонясь с мнениями, как выяснилось позже, не всегда правильными. Монстр нещадно лупил хвостом, сбивая наслоения судьбы, обжигая пламенем дыхания обнажившуюся чистую кожу, закаляя ее, превращая в броню, не пропускающую хорошее или плохое, а только истинное. И глупо стало противиться, подставляя защитные блоки и цепляясь за старую кожу. Процесс обдирания болезненен, но зато потом легко и свободно…

Ю.Х

Нужно, чтобы он понял, что идея самопожертвования, охватившая его – только иллюзия, родившаяся из смелой гордыни, не имеющая под собой почвы. В действительности, он ничего не может дать, потому что он сам Ничто.

А.Давид-Неэль

Все описанное выше возникло как комплекс чувств и переживаний по поводу минутного проникновения в тайну изначального бытия, где нет ничего конкретного, и после чего возникает лишь ощущение умиротворенности от факта причастности. Естественно, ни о каком эго, наблюдающего или противопоставляющего себя, речи и быть не может, иначе не было бы никакого «Слияния». Образы, возникшие в результате переживаний, это своего рода «положительное самадхи», способное возникать и в любой другой работе, при полной отдаче себя акту деятельности, становящейся в таком случае творчеством. И неважно: занимаетесь ли Вы живописью, ведете поединок или метете улицу – в данный момент это творчество.

Далее, когда Вы поглощены слушанием прелестной музыки, в Вас возникает «художественное самадхи». В таком случае есть чистая Музыка и более ничего. Музыка заполняет все пространство существования. И только когда она смолкает и мы возвращаемся «к себе», происходит реализация чувства удивления оттого, что мы полностью были идентифицированы с музыкой.

Я никогда не понимал, зачем Богу было являться в безобразном человеческом теле. По-моему, гораздо более подходящей формой могла бы быть совершенная мелодия – такая, которую можно было слушать и слушать без конца.

В.Пелевин

Опыт музыкального самадхи для многих является особым опытом, возникающим раз от раза и не слишком часто. Для человека, практикующего дзэн, опыт подобного рода должен быть обычным, изо дня в день, повторяющимся явлением.

Описывая цветок, дерево или птицу, поэт или художник выражают космический свет вдохновения чистого Осознавания. Цветок, описанный подобным образом, не объективный цветок. Это Нечто иное. Это Нечто, которое в данный момент актуализирует себя в качестве цветка, но с таким же успехом оно способно актуализировать себя как «Я». В своей динамике и функциональности оно постоянно видоизменяется. Сейчас оно выражает себя вербально или визуально в виде Цветка. В следующий момент оно может выражаться как «Я». А так как жизненная энергия всего духовного универсума влита в это самое выражение, то Цветок и «Я» – одно и то же, ибо они в равной степени выявляют одну и ту же универсальную жизненную энергию. И, далее, так как весь универсум выражает себя как Цветок, «Я», или что-нибудь еще, он может выражать себя и как Ничто.

Все это в равной мере касается и искусства поединка в единоборствах с той лишь разницей, что универсальная жизненная энергия выражается как техника или как Я, где нет уже различия между этими двумя понятиями, где происходит реализация природы чистого Эго, определяемого дзэном как «Истинный человек вне всяких категорий».

Идеи безличностного эго дзэн применимы буквально для всех случаев жизни, поэтому, в общем нет смысла разжевывать каждую категорию людей, занятую той или иной деятельностью. Другое дело – техника, ведущая к реализации каждым человеком этих идей. Для авторов это техника дза-дзэн и боевая динамика, для других – какой-либо иной путь восточных или западных методов. Главное состоит в том, чтобы не замыкаться лишь на мудрствованиях о том, как хорошо то, что хорошо, а, выбрав для себя наиболее приемлемое, кропотливо внедрять в свою жизнь способность пользоваться реалиями мира в определении их таковости. Замечательны в этом смысле слова Д. Судзуки: «Сколько бы мы ни говорили о воде, как бы ее не описывали, она от этого не станет настоящей водой, жажды не утолит. И так же огонь – от одних разговоров о нем рот не загорится. Узнать, что такое огонь и вода, значит испробовать их в действительной конкретности. Книга о вкусной и здоровой пище голода не утолит. Чтобы насытится, нужна настоящая пища».

Теперь пара слов о том, что известно под названием «восточное ничто» или пустота. Это «ничто» не есть чисто онтологическое состояние небытия. Напротив, это изобилие бытия. Оно настолько полно, что не может как таковое, быть идентифицировано как нечто определенное, нечто специальное. Но, с другой стороны, оно настолько полно, что может проявлять себя как нечто в эмпирическом измерении нашего опыта, как кристаллизация всей духовной энергии, содержащейся во всем. Восточное ничто, таким образом, есть истинное, абсолютное Эго по определению его дзэн-буддизмом – неэгоистичное Эго.