Читать книгу Ультрамарин - - Страница 7

Ночь чернилами разлилась по Хегоальдеко. Люс никак не мог привыкнуть к тому, как быстро темнело в южном городе.

В Падоко ночь подкрадывалась тихо, чуть заметно, таясь, как воровка; а летом ее все равно что не было – так светло порой становилось.

На Хегоальдеко ночь обрушивалась стремительно, будто цунами; потоки густой черноты мгновенно заполняли улицы, площади, сады, парки, напитывая воздух долгожданной свежестью.

Оглушительно стрекотали цикады, шелестели листья финиковых пальм, но Люс, погруженный в раздумья, не слышал их. Он пытался сложить разрозненные кусочки мозаики того, что узнал за последнее время, но общая картина не складывалась: слишком много фрагментов отсутствовало. Однако что-то начинало проясняться, и наверняка не последнюю роль в этой истории играл Зоам Була.

Люс прокручивал в памяти события последних часов, от начала до конца припоминал разговор с господином Гайеном, силясь понять, не упустил ли он какие-то важные детали, не было ли его решение поработать на антиквара чересчур спонтанным, да и было ли оно верным. Но загадочная книга завладела умом юноши, и, кажется, другого пути приобрести ее не было. Люс вздохнул и покачал головой.

Мимо пробежали, весело хихикая, несколько черноволосых девчушек, одинаково одетых в белые блузки и синие юбки. Одна из смуглянок, задев Люса, взглянула на него и, смущенно пискнув что-то, скорее бросилась вдогонку за остальными.

Люс на мгновение остановился, и лицо его вдруг озарила широкая улыбка. Он поднял голову вверх, поглядел на черное небо, усыпанное звездами, затем прошептал: «Рыбачьи Выселки». Из груди вырвался озорной смех, а ноги, пританцовывая, сами понесли его вперед. Но бежать вприприжку с сумкой и этюдником на плечах было крайне неудобно, поэтому Люс одернул себя и пошел чуть спокойнее, не переставая при этом довольно улыбаться.

Юноша миновал еще пару кварталов и сверился с картой. Дом госпожи Пату-а находился в конце улицы Хасерре. Он стоял особняком среди других белокаменных строений и был огорожен светлой кирпичной стеной высотой в человеческий рост.

Люс подошел к деревянной двери, врезанной в стену, и безуспешно подергал за массивное дверное кольцо. Он облегченно выдохнул и, обрадованный, что не придется сейчас встречаться с хозяйкой дома и выполнять странное поручение Гайена, развернулся. Но, не успев сделать и шага, услышал за спиной скрип медленно открывающейся двери. Люс недовольно обернулся: так и есть – проем в стене теперь зиял черной пастью, приглашая войти.

Юноша поправил лямку сумки и нехотя шагнул в темную дыру. И тут же выругался, споткнувшись: оказывается, к дому вели низкие широкие ступени. Дверь за ним неторопливо затворилась.

Двор почти не освещался, лишь у крыльца, увитого густыми лианами, покачиваясь на ветру, висел одинокий фонарь, а вокруг светильника в беспорядке кружились мотыльки.

Люс поднялся на крыльцо и заметил, что входная дверь чуть приоткрыта. Он все равно осторожно постучал и вошел.

Посреди просторной залы, где оказался Люс, располагался мраморный бассейн с фонтаном; в прозрачной воде плавали бутоны и лепестки роз, и отражались отблески свечей от люстры, висевшей над фонтаном. Пол был выложен белоснежной мелкой плиткой с затейливыми узорами, которые повторялись в перилах боковых лестниц.

По одной из них спускалась госпожа Пату-а. Длинные белесые волосы, доходившие до пояса, обрамляли бледное узкое лицо. Высокий лоб венчали нитки голубого жемчуга: одна закрывала пробор, другие обвивали голову. Черное шелковое платье струилось до пят и волнами плыло по ступеням. Свободный, но неглубокий вырез открывал точеную шею и покатые мягкие плечи. На груди, на длинной серебряной цепочке висел кулон синего цвета. Рука женщины скользила по перилам, а глаза из-под пушистых ресниц неотрывно смотрели на Люса. Юноша замер и, раскрыв рот, уставился на нее.

Женщина спустилась с лестницы и почти вплотную подошла к Люсу. Он уловил нежный, дымный аромат розового масла, исходивший от нее, влекущий и успокаивающий одновременно. Люс оробел и вперил взгляд в пол. Хозяйка дома склонила голову набок и долго молча рассматривала гостя. Юноша не смел поднять глаза, боялся произнести хоть слово, а про себя ругал на чем свет стоит свою застенчивость, которая всегда возникала, когда рядом оказывалась какая-нибудь красавица.

– Я вас не знаю, но мои двери почему-то открылись для вас. – Ее бархатный голос потек тягуче, словно мед с ложки. Аккуратная головка склонилась на другой бок. – Кто вы? И зачем здесь?

Люс убрал со лба волосы и посмотрел на фонтан.

– Я от господина Гайена. Он просил передать вам вот это. – Люс полез в сумку и достал оттуда шкатулку и конверт. – В обмен на какой-то флакон.

– Странно, обычно он сам приходит, – немного удивленно проговорила женщина, однако ее голос остался таким же томным, но глаза незаметно сверкнули, когда она взяла переданные ей вещи в руки.

Она присела на ступени лестницы, поставила на колени шкатулку и, разорвав конверт, принялась читать письмо.

Люс смог, наконец, передохнуть. Он положил сумку и этюдник на пол, потер плечи, потом помахал руками, разминая уставшие мышцы.

Во всем доме не было слышно ни звука, лишь тихо, успокаивающе журчала вода в бассейне, да госпожа Пату-а время от времени шелестела листами бумаги. Вскоре она отложила конверт с письмом, с каким-то благоговением взяла в руки шкатулку, любовно погладила ее, загадочно улыбаясь своим мыслям. Она водила указательным пальцем по краям ларчика, не торопясь открывать его.

Так она любовалась шкатулкой несколько минут, и Люс начал испытывать нетерпение. Он пару раз решился кашлянуть, но Пату-а не заметила этого (или сделала вид, что не заметила). Однако щелкнула замочком и едва-едва приподняла крышку. Даже Люс напрягся и вытянул шею, чтобы рассмотреть, какие тайны хранит шкатулка.

Пату-а резко откинула крышку и тотчас глухо вскрикнула. Люс с любопытством поглядел на женщину. Она сначала недоуменно смотрела на ларчик, потом закрыла его, снова открыла, провела рукой внутри него, затем недовольно проговорила, обращаясь к Люсу:

– Шкатулка пуста, – сказала она так, будто в этом был виноват он.

Люс растерянно пожал плечами:

– Меня всего лишь попросили передать ее вам.

Пату-а медленно поднялась со ступеней и повторила:

– Шкатулка пуста. – В голосе ее зазвучали стальные нотки.

Люс почувствовал неладное и инстинктивно попятился к двери.

– Шкатулка пуста! – дико закричала женщина и с яростью бросила об пол деревянный ларчик. Люс вздрогнул и, прижавшись спиной к стене, стал лихорадочно нащупывать дверную ручку.

«Пуста…пуста…ста…». – Жуткое эхо разлетелось по каменным сводам залы.

Пату-а с неестественной быстротой подлетела к юноше и сдавила его шею руками. Люс выпучил глаза от ужаса и захрипел.

– Где она? – прошипела женщина, безумным взглядом впившись в его лицо. – Ты, вор, украл ее! Отвечай же, где она?

Пату-а ослабила тиски, и Люс сипло произнес:

– Я…не знаю…о чем…вы…

Исторгнув пронзительный вопль, женщина подняла Люса в воздух и с нечеловеческой силой отбросила в сторону. Он ударился головой об пол, из рассеченной брови хлынула кровь.

– Я заставлю тебя все сказать, – выплюнула жесткие слова Пату-а.

Она неторопливо приближалась к Люсу, который, зажав одной ладонью рану, другой опершись о пол, пытался подняться. Левый глаз заливала теплая кровь, которая капала на белую рубашку, штаны, белую плитку и растекалась внизу лужицей. Люс встал на колени и, преодолевая головокружение, постарался выпрямиться.

Пату-а вновь набросилась на него, но Люс каким-то чудом успел увернуться. Она кинулась за ним, и взгляд её был полон ненависти. Молниеносным движением женщина схватила его за волосы. Люс закричал, впился ногтями в ее руки, но женщина вцепилась в волосы мертвой хваткой. Она подтащила сопротивляющегося юношу к бассейну и кинула в воду.

Люс вынырнул, откашливаясь, и увидел, как Пату-а спускалась по мраморным ступеням, не обращая внимания на то, как тяжелеет от влаги ее роскошное платье. Бассейн был неглубокий, вода доходила до пояса. Люс не успел даже прийти в себя: Пату-а быстро настигла его, ухватила за ворот рубашки и, резко повернув лицом к себе, встряхнула.

– Куда ты спрятал ее, негодный мальчишка?

– Я ничего не брал у вас! Я понятия не имею, о чем вы говорите!

Люс напрягся и с силой оттолкнул женщину. Пату-а с головой погрузилась в воду.

Выиграв время, он стал быстро, насколько мог, выбираться из бассейна. Сзади послышались шумные всплески, хлопанье, хрип, но юноша не хотел оборачиваться. С каким-то тупым отчаянием на четвереньках он выполз из бассейна и, шлепая мокрыми ботинками, направился к выходу. По пути Люс споткнулся о раскрытую шкатулку, а затем машинально поднял ее.

– Ты не уйдешь отсюда! – Ядовитый голос раздался совсем рядом, за спиной.

Люс уже едва соображал, что делает. Он обернулся и, замахнувшись, ударил Пату-а шкатулкой по голове. Та глухо вскрикнула, прижала ладони к ушибленному месту и медленно осела на колени. Стиснув голову обеими руками, она закачалась взад-вперед. Мокрые волосы висели сосульками, с них и с посиневшего лица капала вода, платье облепило тело, выделив остро выступающие кости.

Со смесью презрения и жалости глядел на нее Люс. Он по-прежнему держал в руках шкатулку, потом, словно очнувшись, перевел взгляд на ларчик и с отвращением отшвырнул его в сторону. Глухой стук дерева о каменный пол заставил Пату-а вздрогнуть. Она подняла голову, уставившись на Люса остекленевшими глазами. А потом тихо засмеялась. И в смехе ее не слышалось веселья.

Кровь и вода струились по лицу Люса. Он отер лоб и скулы рукавом. Несмотря на сковывающий его страх, юноша присел на корточки перед женщиной. Люс протянул руку к ее шее и дрожащей рукой сорвал цепочку с флаконом.

– Я всего лишь должен был отдать вам шкатулку и забрать вот это, – сказал он и резко выпрямился.

Пату-а хмыкнула, затем хриплым голосом произнесла:

– Глупый мальчишка. Твоя судьба тебе уже не принадлежит.

Люс хмуро взглянул на нее. «Она точно сумасшедшая», – заключил он, накинул сумку и этюдник на плечи и отворил дверь. Не оборачиваясь, юноша быстро зашагал вперед, прочь от дома госпожи Пату-а.

Люс не помнил, как добрался до корабля. Была глубокая ночь, один-единственный вахтенный дремал на бочке. Люс проскользнул в каюту. Алаина там не было. Сейчас Люс даже обрадовался этому обстоятельству: можно избежать лишних расспросов. Он бросил сумку и этюдник в угол, стянул с себя мокрую и окровавленную одежду и ботинки и подошел к столу. В корзинке с полузасохшим хлебом Люс заметил записку от отца. Закинув в рот краюху, юноша прочитал: «Не дождался тебя, ушел в «Тимьян и тамаринд». Надеюсь, ты вернулся. Завтра нас ждет серьезный разговор»