Читать книгу Полёт на трапеции - - Страница 22

Мальчик смотрит с вершины крутого холма

На ушедший, колеблемый памятью мир…

Детство, солнце, июль, золотая хурма,

Ярко-красный гранат и лазурный инжир!

А зимой первый снег ослепительно чист

И сосулька вкусней, чем любой леденец!

И везде на портретах, усат и плечист,

В белом кителе Сталин! – наш вождь и отец.

Мальчик смотрит с вершины крутого холма.

Время юности. Смута желаний и дел.

Что-то буйствует в недрах души и ума,

Несовместное с сереньким словом «предел».

В лексиконе – «галактика» и «звездолёт»,

В моде – джинсы, походы, костры, неуют,

И Высоцкий в кассетнике хрипло поёт

Про разорванный парус и горный маршрут.

Мальчик смотрит с вершины крутого холма.

Бомбы, лозунги, съезды, всеобщий молчок.

Встанешь утром – в газете чернеет кайма:

Мол, скончался и этот генсек-старичок.

Ну да нам всё одно. А в империи сплошь

Воровство, пустословье, разор и раздор,

И пытается скрасить державная ложь

Вечный неурожай и афганский позор.

Мальчик смотрит с вершины крутого холма

На страну трёх морей и десятка пустынь,

Где на склонах, как овцы, толпятся дома

И глядят кипарисы в небесную синь,

Где ведётся летам с Сотворения счёт,

Где беседуют с Господом подле Стены,

Где верблюдица-вечность устало бредёт

По колючим пескам от войны до войны.

Мальчик смотрит с вершины крутого холма.

Время тает, как звёзды в рассветной реке.

Не сбылись, слава богу, сума и тюрьма,

И два внука растут, только жаль, вдалеке.

Иногда приезжают – тогда кутерьма,

От которой теплеет в душе и в груди!

Мальчик смотрит с вершины крутого холма,

И, быть может, не вся ещё жизнь позади.