Читать книгу Дух Изначального Хаоса - - Страница 3

Смартшелл

Я стою у доски, ожидая, пока куратор программы и по совместительству классный руководитель представит меня общеобразовательному классу.

Доски для рисования маркерами или того хуже мелом. Анахронизм, но их по-прежнему устанавливают в школах с гимназическим образованием. Возможно из-за необходимости вытирать подобные доски и связанного с вышеизложенным моментом воспитательного эффекта.

Стены, пол и потолок аудитории- интерактивные. Их используют для трансляции видео, проекций и в качестве упомянутого антиквариата. Можно даже настроить "стену" таким образом, чтобы ученикам приходилось "стирать" написанное.

Тем не менее в аудитории, где мне предстояло грызть гранит науки в ближайший год, была установлена меловая доска.

В остальном помещение непримечательно. Окон нет. Стены при необходимости можно сделать прозрачными или "настроить" в нужной конфигурации. Обыкновенная, за исключением бесполезной доски, архитектура.

По правую от меня руку, в углу, учительский стол. На нём канцелярские принадлежности, стопки тетрадей и папок.

Тетрадей?!

Напротив, числом по четыре, три ряда двухместных парт. Классическая фронтальная расстановка. Всего двенадцать парт и двадцать учеников за десятком из них.

И двадцать пар глаз с интересом уставившихся в одну точку. Это точка – я.

По крайней мере есть свободные парты.

– Ребята, тише. Знакомьтесь, – говорит Ирина Юрьевна, так зовут классную руководительницу, которая зачем-то положила руку мне на плечо, отчего я испытываю дискомфорт и неловкость. Не люблю, когда мне ограничивают манёвр, особенно таким образом.

Но преподаватель пытается установить контакт, и я не вправе оскорблять её в лучших чувствах.

Остаётся только терпеть.

Высокая и почти до анорексичности худощавая, Ирина Юрьевна и в малой степени не обращает внимания на свою внешность. У неё полностью седые волосы и обманчиво неряшливый вид. На лице отсутствует косметика, а на коротко подстриженных ногтях – лак.

Я оцениваю обстановку и сидящих передо мной учеников сразу, на автомате. Вернее, я сделал это, едва войдя в помещение.

– Представься, – обращается ко мне Ирина Юрьевна.

– Найт.

– Может, что-нибудь расскажешь о себе?

– Зовут Найт. Фамилия Фортис. Четырнадцать лет. В текущем учебном году зачислен в ваш класс.

– Не желаешь, в дополнение к сказанному, чем-либо ещё поделиться? Как насчёт увлечений? – классный руководитель предпринимает последнюю попытку придать уверенности зажатому, как она считает, новому ученику.

Мой ответ короток и расширительному толкованию не подлежит:

– Нет.

– Ладно, – отступает Ирина Юрьевна и разочарованно покачав головой, подытоживает, – выбери себе место и продолжим урок.

Ученики общеобразовательного класса рассаживались, если на то не было неблагоприятного преподавательского мнения, согласно собственным предпочтениям и симпатиям. Тем не менее, в классе оставались свободные парты.

Можно было предположить отсутствие изгоев.

Моё появление вызывает сдержанный интерес, не более. Скупо представившись, я следую к крайней парте у дальней стены, сейчас не прозрачной, ввиду начавшегося урока.

Ирина Юрьевна вздыхает, выражая неодобрение моему выступлению и, дождавшись покуда я обустроюсь, произносит тихим, но хорошо поставленным голосом:

– Тема сегодняшнего урока "Тригонометрическая окружность"…

Голос у Ирины Юрьевны успокаивающий, почти убаюкивающий. Форма подачи материала сжатая, без развёрнутых и пространных объяснений. С расчётом на самостоятельную работу после школы.

Я слушаю вполуха; начало учебного года, первые уроки – вводные и озвученная учительницей тема не кажется мне сложной.

– Найт, ты не конспектируешь? – прервавшись, с едва уловимой ноткой неудовольствия в голосе интересуется Ирина Юрьевна.

– А это обязательно? – у меня не было с собой ни тетради, ни письменной ручки, а в найденной мной информации о современных стандартах обучения не было ни слова об их непременном наличии.

– Да. Для лучшего усвоения материала в нашей школе ученикам предписано делать конспекты.

– Мнё всё равно не на чем. У меня нет с собой канцелярских принадлежностей. Я могу сохранить Вашу лекцию в памяти смартшелла. Такой вариант подойдёт?

– Кажется, ты меня не услышал. Дело не в наличии или отсутствии конспекта. Весь материал есть в учебнике. Дело в самом процессе. Записывая, тебе проще будет запомнить, а главное – понять урок.

Ирина Юрьевна подходит к учительскому столу, забирает со стола чистую тетрадку и синюю письменную ручку и передаёт их ближайшему ученику. По цепочке из рук в руки указанные предметы экспедируются в мой адрес.

Мне ничего не остаётся – как открыть тетрадь и начать конспектировать.

После урока Ирина Юрьевна просит показать ей конспект. Ничего не говоря, протягиваю учительнице свои записи.

– И? Это всё? – Ирина Юрьевна с удивлением некоторое время смотрит в тетрадь. Компендиум, мною составленный, включает в себя только формулы и один геометрический чертёж, ту самую тригонометрическую окружность, каковые, несмотря на то что сделаны от руки, поражают учительское сердце своей точностью и аккуратностью.

На мгновение Ирина Юрьевна забывает о своём первоначальном намерении – сделать выговор нерадивому ученику.

– Но Вы больше ничего не сказали, – нахмурившись, отстаиваю я свою правоту, – это конспект Вашего урока.

В действительности Ирине Юрьевне крыть нечем. На единственном, максимум наполовину исписанном листочке, действительно присутствовали все формулы и даже чертёж.

Для математика – конспект исчерпывающе достаточный.

Геометрическая картина, алгебраическая. Всё на месте.

Вот только не для обычного ученика, для которого весь этот конспект, аккуратно каллиграфическим почерком выведенный, да ещё и после одного единственного урока, должен представлять из себя смутно понимаемую криптограмму и причину невыносимой мигрени.

– Ладно. Иди. – разрешает Ирина Юрьевна, продолжая держать в руках мой конспект.

– У меня нет другой тетради. Завтра я принесу Вам новую.

– Ах, прости. У тебя замечательный почерк. Редко увидишь такой даже у взрослых, – смущённо оправдывается учительница, – насчёт тетради – не стоит. Лучше продолжай конспектировать так же красиво.

Забрав тетрадь, я направился в школьный коридор. Следующим уроком должна была быть "литература", а перемена составляет всего десять минут.

***

Ирина Юрьевна покачала головой. Интересный парень. Взялся из ниоткуда. Пишет так, будто профессионально занимается каллиграфией.

Покачав головой, учительница задумалась. Во время урока она множество раз посмотрела на каждого своего ученика и ученицу. И Найт не был исключением. Даже на секунду голову Ирины Юрьевны не посетила мысль, что Найт старается. Напротив, он выглядел расслабленно и время от времени что-то небрежно записывал в тетрадь.

Для большинства детей и подростков учёба, а особенно тригонометрия, была, есть и, вероятно, будет – натуральной каторгой. Данный факт оставался неизменным со времен изобретения тригонометрии. Однако Найта, похоже, всё это не касалось.

Согласно характеристике данной Директором, Найт – чрезвычайно талантливый мальчик и его пребывание в их школе, несмотря на её элитный статус, носит временный и в некоторой степени случайный характер. Якобы у опекуна Найта возникли какие-то дела за границей, по определённым обстоятельствам упомянутый опекун не мог взять с собой подопечного. Статус и имя опекуна – директор предпочёл умолчать, намекнул лишь на чрезвычайную высоту и значительность оных. Каковые, однако, не преминул расставить точки над "Ё" Директор, не должны и не могут служить причиною снисходительности и привилегий. И что собственного спокойствия ради, лучше о том помалкивать.

Найт, с директорских слов, с младенчества воспитывался своим опекуном и никогда не посещал детский сад и школу.

– На последнее обстоятельство следует обратить особое внимание, – подчеркнул Директор.

Вот, собственно, и всё, что Ирина Юрьевна услышала от своего начальника о новом ученике.

Вздохнув, Ирина Юрьевна принялась собирать свои вещи со стола. В данной школе аудитории приписывались определённому классу и большинство уроков проводилось именно в такой аудитории. За исключением, понятно, занятий требующих специальной инфраструктуры.

***

– Эй, Новенький, – едва я покинул аудиторию, меня окликает звонкий девичий голос. То была Юля – одна из моих новоприобретённых одноклассниц. Она о чём-то ожесточённо спорила со своей подругой Мариной, также ученицей нашего класса. И похоже девчонкам требовался сторонний и непредвзятый арбитр.

Я уже знал имена и внешность своих одноклассников, поскольку Директор скинул всю необходимую информацию на мой смартшелл.

– Ты чего-то хотела? – безо всякого энтузиазма откликаюсь я.

– Да. У нас здесь спор. Рассуди нас, – вводит меня в курс дела Юля.

– Почему я?

– Потому что ты Новенький. У тебя пока ещё нет друзей и подруг в классе. Ты никого не знаешь, тебя никто не знает, – обосновывает свою просьбу девушка.

Марина и Юля – лучшие подруги и на уроках делят одну парту. Впрочем, они неразлучны и в остальное время. Подойдя, обе игриво стреляют глазками. В том не было ни флирта, ни явственного интереса. Лишь проба сил. И как всякие подруги, они частенько спорят по пустякам.

Марина – эффектная и высокая, уже оформившаяся девушка; русые волосы убраны в хвостик. Безупречный овал лица. Глаза – карие, с поволокой. Брови вразлёт. Высокий, по диагонали из-за косой чёлки открытый лоб. Маленький, правильной формы нос. Розовые, уже напомаженные губки, с выступающей, чуть более пухлой нижней, очаровательная родинка ровно посередине подгубья.

И Юля – не столь эффектная и высокая, скорее даже выглядящая несколько простовато, тем не менее симпатичная, курносая и малость лопоухая, едва заметно веснушчатая, стриженная по плечи и с ровной чёлкой по переносицу блондинка. В её голубых глазах искрятся озорные огоньки.

– Какая модель лучше, что думаешь? – спрашивает, словно воркует Марина, лишённым вопросительной интонации, томным и нежным голосом, дополняющим точно такую же внешность.

– Да! Что думаешь, Новенький? Какая модель лучше? – не остаётся в стороне Юля, демонстрируя голографические проекции двух моделей смартшеллов.

– Я? Даже не знаю… – увиливаю от прямого ответа и обуздав досаду, изучаю юлину голограмму.

"Х-9" и "V-7". Флагманские продукты подростковых линеек двух главных производителей смартшеллов – корпораций "Терра" и "WST".

– Ты не стесняйся. Говори – как есть, – настаивает Марина.

– Да-да! Говори – как есть! – аккомпанирует подружке Юля.

– Никогда не пользовался ни одной из них, – утверждаю я, просчитывая, как не оказаться вовлечённым в бабскую ссору. Я мало что в том понимаю, но одно мне точно известно, девчонки склонны делать крайними непричастных.

И хоть я хорошо разбираюсь в смартшеллах, но не в их гражданских версиях. А "Х-9" и "V-7", предметы разразившегося девчачьего спора, к коему, того гляди, готовы были присоединиться новые диспутанты, как раз таки и были обыкновенными гражданскими моделями, с крайне посредственным, с моей точки зрения, функционалом. О чём, по понятным причинам, я говорить не стал.

– И всё-таки? – не унимается Юля.

– Для меня главное функциональность и надёжность. По этим критериям и следует оценивать.

– У "Х-9" чаще обновления коллекций. У "V-7" коллекции лучше продуманы и более актуальны.

Обнаружив мое недоумение, наиболее общительная из девчонок, а таковой оказывается Юля, снисходит и поясняет:

– Первый берёт разнообразием и количеством контента, второй более модный.

Ясно. У обсуждаемых моделей не имеется ни встроенного ИИ, только имитационная программа, каковая без доступа к сети превращается из реалистичной имитации ИскИна в простую операционку с его элементами. Ни функции самовосстановления, ни иных примочек, что выделяли бы обе модели из массы точно таких же смартшеллов[1]. А потому все преимущества, названные девчонками, сводились к бесполезной ерунде.

Паттерны конфигурации, в особенности внешней, то что девчонки обозвали "коллекциями", в первую очередь ценились прежде всего прекрасным полом. Именно упомянутое программное обеспечение позволяет пико-элементам[2] имитировать свойства и внешний вид материалов и трансформироваться согласно заложенному в паттерн форм-фактору. Парней в большей степени интересуют протоколы защиты и различные возможности пико-элементов смартшелла, к примеру, предельно выдерживаемые нагрузки и способность к воспроизведению свойств имитируемого материала.

Человек 21-го века был существом облачённым во множество предметов одежды из преимущественно синтетических материалов. Обвешанный электронными гаджетами – как новогодняя ёлка игрушками и всегда имеющий при себе хотя бы один. Все эти гаджеты составляли "эко-систему", и всё это исчезло, точнее было заменено всего лишь одним предметом в 22-м веке – умной оболочкой.

Уже первый смартшелл представлял из себя – комбинезон, способный принять любой фасон и облик, хоть защитного скафандра, хоть гидрокостюма, хоть волнующего кружевного пеньюара. Именно поэтому надобность в гардеробах отпала сама собой.

Но как это часто бывает, абсолютная свобода осталась скорее теоретической, а "новые коллекции" владельцам "умных оболочек" приходится приобретать по сей день. В лицензионной продукции для обычных людей отсутствует возможность самостоятельно загружать нарисованные на коленке эскизы. Или даже загружать от друзей.

Нет.

Вот магазин от производителя. Вот огромный выбор. Вот коллекции. Вот тренды. И вот модные дома и модельеры, что с нами, производителями, работают. А вот количество устройств, но которые Вы, пользователь, имеете возможность и право установить купленный конфигурационный паттерн. А вот срок действия лицензионного соглашения. И паттерна конфигурации. И самого смартшелла.

Конечно, вслед за серийными смартшеллами появились пираты. Вот только хорошо сломанная одежда получалась дороже лицензионной. И по себестоимости, и по стоимости обслуживания. Ещё в 21-м веке смартфоны и прочие гаджеты, даже автомобили, требовали регулярных программных обновлений. В само программное обеспечение такая необходимость вшивалась.

Вдобавок подключение к интернету, в 22-м веке уже к вирту, куда стало не зайти без id, идентификатора личности гражданина. Поэтому ко времени нынешнему, пиратки стали носить специфические люди, занимающиеся определённой специфической деятельностью.

Плюс закладки на уровне аппаратном.

Три уровня контроля: железо, софт и сеть – изобретены ещё в 21-м веке и не поменялись к веку 23-му. Разве что контроль сделался всеобъемлющим и от него теперь не избавиться даже в Космосе.

Сломать сложно. Использовать трудно. И только за факт обладания пиратской версией можно нарваться на огромный штраф. За само пиратство – заработать обязательную путёвку на не столь отдалённые курорты.

Обычному человеку оно не нужно. Но и возможность одеваться подобно "предкам", у большинства современных людей отсутствует.

Приобретение "древней одежды", неважно пошитой ли из синтетики или из натуральных материалов, стало роскошью, доступной немногим. Как бумажные библиотеки к середине 21-го века.

Умная одежда обладает энергетической сигнатурой, поскольку представляет из себя систему состоящую из нано или пикороботов, что, собственно, и обуславливает её универсализм. Смартшелл сам по себе наилучший инструмент социального контроля человека. Его можно "запрограммировать" удаленно, а учитывая широчайший функционал, открываются не менее обширные возможности.

Древняя же одежда – ткань. Чем проще, тем лучше. Часто даже без памяти формы, безо всяких придумок 21-го и последующих веков. Просто волокна растительного или животного происхождения. Реже синтетика.

А подобную ткань уже практически не производят.

Разумеется смартшеллы разные. С различным функционалом, ресурсом и, конечно, стоимостью.

– Коллекции, их своевременное или же запоздалое обновление, популярность у пользователей, говорят скорее о разработчиках и маркетинге, а не о самих моделях смартшеллов. Это ведь не только повседневная одежда. Но невероятно многофункциональное устройство. Какая у них у них пропускная способность?

– Э-эээ… – теряется Юля.

Смартшелл, в особенности гражданский, всегда находится в постоянном соединении с сервером поддержки. Плюс навигация, различные службы и сервисы, также работающие в фоновом режиме. Современные гражданские смартшеллы, помимо прочего, пусть и без полного погружения, обладают функцией подключения к вирту.

Для того и необходим канал связи с достаточной пропускной способностью.

– М-м-м, – поддерживает подругу Марина, подперев подбородок запястьем правой руки, а локоть ладошкой левой.

– Максимальная скорость передачи данных, – заметив девчачье недоумение, объясняю я.

– Вроде оба не тормозят и даже в вирт можно зайти, – подмечает Юля. В отличие от Марины, предпочитавшей разговорам молчание, бойкая блондинка обычно за словом в карман не лезет.

– Даже гражданская модель может спасти жизнь. Как у них с физической безопасностью? – затрагиваю одну из главных функций смартшелла – защитную.

Модели гражданские, а потому у них только пассивные системы. Тем не менее любой смартшелл амортизирует оказываемое на него внешнее воздействие – распределяя кинетическую энергию ударного импульса по всей структуре через взаимосвязь пико-элементов.

– Ну мы не проверяли, если верить самим разрабам, то плюс-минус равны. Класс D+, – озадачивается Юля.

– Вот как? – низкий защитный класс – отличительная черта гражданских смартшеллов, было бы странно ожидать большего и я констатирую, – едва ли не самый низкий из возможных. Вы можете провести эксперимент.

– Да? И какой? – навостряют уши обе девчонки.

– Вариантов много. Испытайте их. На экстремальные среды. На максимально выдерживаемое давление, на амортизацию инерционного воздействия, на ударную вязкость. Максимум, вы их сломаете.

Оставив девчонок с разинутыми ртами переваривать услышанное, я возвращаюсь обратно в аудиторию.

***

Перед началом урока ко мне, возглавляя целую делегацию одноклассников, подошла Настя – отличница и староста класса. Изящная брюнетка с волнистыми волосами и изумрудными глазами, в чьём внимательном и не лишенном обманчивой мягкости взгляде просматривался цепкий ум. Она встала передо мной, выпрямив спину и подперев указательным пальцем левой руки щёчку, остальные сжав в кулачок и положив на оные точёный подбородок. Её правая рука поддерживала под локоть левую, завершая образ задумчивой отличницы.

Из-за настиной спины с плохо сдерживаемым любопытством выглядывали уже знакомые мне Марина и Юля – две неразлучные подружки.

Рядом со старостой остановилась Маша. Облокотившись о дальний от меня край парты и заключив кукольное личико, обрамлённое двумя волнистыми прядями, в сомкнутые у запястий ладошки, она нескромно выпятила свою округлую попу. Остальные её волосы, собранные в высокий хвост, рассыпались по спине, немногим не доставая до слегка обнажившихся ямочек Венеры.

Из-за этой машкиной позы блуза на спине несколько задралась и поверх юбки оказалась видна горизонтальная полоска стрингов…

Парни, стоящие позади, краснея и бледнея, то и дело украдкой , как им казалось, бросали на вышеупомянутый предмет девичьего туалета и едва оголённые ямочки в нижней части спины – полные отнюдь не детского вожделения, впрочем бессильного, и неподдельной тоски свои масляные взгляды.

По поводу взглядов – я понял всё сразу, а вот по поводу причины – только услышав недовольное "шипение" остальных девчонок. Торчащий из макушки бесстыдницы хвост и лежащая на спине грива – закрывали обзор и лишь когда Маша немного сместила тыл в сторону, чтобы оглянуться и смерить брезгливым взглядом своих воздыхателей, я мельком обратил внимание на подоплёку происходящего.

– Нравится? – с нескрываемым презрением фыркнула Маша, закатив свои прекрасные синие очи. Отчего парни зарделись пуще прежнего, не переставая, однако, пожирать тонкую полоску ткани и едва прикрытые ямочки глазами. Фыркнув, Маша выдала бедолагам уничижительную характеристику, – кретины!

Вскоре должен был начаться урок и аудитория уже заполнялась покидающими коридор учениками, их разговорами, шуршанием вынимаемой из рюкзаков ученической утвари, редкой в современной школе, но обязательной здесь.

– Новенький… – заговорила Настя.

– Найт, – прервал я девушку, глядя ей прямо в глаза и слегка недовольный формой обращения.

Настя, а следом и Маша, рефлекторно отреагировали на мой пристальный взгляд и оценивающе посмотрели в ответ. В силу разницы характеров, руководствуясь разными соображениями. Первая – в стремлении понять, что перед нею за человек, а вторая – словно ценник повесила.

– Все уже в курсе, – нахмурилась Настя. Старосте явно не нравилось, когда её поправляли или сомневались в её словах, – как насчёт приветственной вечеринки после уроков?

– Я даже не заселился в общежитие. Как-нибудь в другой раз. – немедленно отказал я, мысленно сверив объем непременного к выполнению с располагаемым временем. Выходила не слишком весомая разница.

Тратить скудные свободные часы, а свободных насчитывалась едва ли пара, максимум три, на совместный досуг с одноклассниками – не казалось мне рациональным решением.

Но у старосты на сей счёт имелось собственное мнение.

– Так не пойдёт. У нас дружный класс. Если намереваешься влиться в коллектив, придётся потерпеть, – попыталась настоять на своём Настя.

– У меня действительно нет времени.

– А как насчёт WLD? – влез в разговор только что подошедший Сергей. Он был одним из тех, кто, ещё стоя в дверях, пожирал глазами Машу, но, в отличие от других, умело скрывал свою юношескую пытливость. Или, что вероятнее, причиной его удачливой скрытности стала незаметность позиции, – скоро ивент. Да и в программу игра включена.

– Игра включена в учебную программу? – глупо повторил я, не понимая – как такое вообще возможно.

– Да. Выяснилось, что WLD способствует ментальному развитию, – староста, побуждаемая, должно быть, шестым чувством, заиграла на требуемых струнах моей души.

– Виртуалка?! – впервые я удивился по настоящему и тут же пояснил, – я всё равно ничего не знаю о виртуальных играх.

Теперь уже настал черёд удивляться моим одноклассникам.

– Решено! Заодно узнаешь, – поставила в обсуждении точку Настя и тут же выдала поручение напомнившему про WLD парню, – Серёжа, введи в курс дела Новенького.

Стены утратили прозрачность, затеплившись приятным для глаза светом.

Зазвенела трель – возвещающая начало урока.

Примечания автора:

[1]Smart Shell(лат.) – умная оболочка(раковина), ИскИн(ИИ, AI) – искусственный интеллект.

[2] "Пико" на три порядка меньше "нано".