Читать книгу Небо ждёт. Притча о будущем - - Страница 7

Мягкое тление заката пронзало стекло магнекара, слепило глаза через зеркало заднего вида. Их магнекар стоял на обочине магнестрали, вне звукозащитного щита, который приглушённо гудел, принимая на себя вибрацию заключённого внутри него транспортного потока. Савватий увидел, что Александр прикрывает от солнца лицо рукой, и заботливо затемнил стекло.

Александр размышлял над картой. Савватий коротко глянул в его сторону и принялся нервно барабанить пальцами по рулю. Александр из уважения к нему делал вид, что не замечает этого. Наконец Савватий решился заговорить.

– Наставник… – тихо позвал он.

Александр повернул к нему лицо и посмотрел в глаза. Савватий не принял взгляда и опустил голову. Александр положил ему руку на плечо и немного развернул к себе.

– Что ты хотел? – мягко спросил он. – Ты свободно можешь открыть мне своё сердце.

– Наставник… – тихо повторил Савватий. – Я хочу исповедать тебе мой страх… я всецело пленён им…

– Страх? – переспросил Александр. – Чего же ты страшишься?

– Не могу точно выразить, – тихо ответил Савватий. – Я так же, как и ты, прошёл все армейские дороги нашего времени и видел много. Я никогда не был особенно смелым человеком, но, когда я встретил тебя и по твоему слову уверовал, вера придала мне особую крепость духа. Я стал способен на поступки, на которые раньше способен не был. Меня уже не могло испугать ничто: ни ужасы ран, ни ночные нападения противника. Хотя многое было предельно ужасно: когда бойцы нашей роты – наши с тобой друзья – попали в плен к террористам… Ты помнишь, как мы страдали, зная, какие они в плену испытывают унижение и муки? Помнишь, как я тогда участвовал в переговорах, чтобы вызволить их из плена? Но вместо ребят нам вернули их отрезанные головы, и мне пришлось сказать об этом их матерям! Это был ужас…

Савватий еле сдерживал себя.

– Брат Савва… Савва… – Александр за плечо тормошил его. – Я помню всё! Но почему ты мне это сейчас говоришь?

Савватий прерывисто вздохнул и ответил:

– То, что я испытываю сейчас… больше того ужаса…

Савватий посмотрел на Александра: понимает ли он? Александр молча ждал. Тогда Савватий тихо продолжил:

– Это всё было давно… После уверования я посвятил всего себя молитве и поклонению Господу, отрёкся от всего ветхого, что было во мне. Отрёкся я и от оружия. Сегодня, когда мы получили благословение на его применение, и я снова взял в руки винтовку… я понял, что уже не имею того воинственного духа, он покинул меня, остался за стенами обители. Наставник… я больше не воин, прости меня. Я боюсь, что в ответственный момент страх овладеет мною и я… я всех вас подведу.

Александр посмотрел в окно и, как можно более беспечно, сказал:

– Закат красивый. Выйдем? Поглядим?

Савва с волнением посмотрел на него, пытаясь понять его настроение, и кивнул. Они вышли. Александр опустил дверь магнекара, опёрся на него спиной и, скрестив руки на груди, устремил взгляд в небо. Савватий неловко встал рядом.

Действительно, закат был необычайно хорош. За их спинами темнел сосновый бор, верхушки сосен горели в лучах заката, как охваченные пожаром, а перед глазами до самого горизонта расстилались залитые красно-оранжевым цветом луга. Здесь, в сотнях километров от мегаполиса, пахло землёй и листьями, ветер омывал ноздри запахами хвои, полевых трав и цветов.

Увидев их, Серафим и Максим вышли из своего магнекара и подошли к ним.

– Получаем эстетическое наслаждение? – спросил Серафим своим сильным голосом, под стать фигуре. – Вот так дела!

– Брат Серафим, – сказал Савватий, – хорошо, что вы подошли. Я хочу исповедаться перед вами. Я готов сказать то, что сказал Наставнику: я не готов к миссии и боюсь подвести вас. Я перестал быть способным на решительные действия и необходимую агрессию. Я не могу возжечь в себе боевой дух. Я всё позабыл.

– Нет, брат Савва, – прогремел Серафим. – Ты – смелый. Я вот и сам себе боюсь даже признаться в том, что ты сейчас исповедуешь при всех. – Он посмотрел на Александра. – Наставник, я тоже всё позабыл!

Серафим ухмыльнулся. Александр с улыбкой недоверия посмотрел на него и перевёл взгляд на Максима, который стоял немного отстранённо, устремив взгляд в какую-то точку на горизонте.

– А ты, брат Максим… ты тоже всё позабыл?

Максим резко повернулся и глянул на него. Отвернулся опять. Александр знал его огненный характер и терпеливо ждал: послушник не мог не ответить. Наконец, Максим справился с собой и с лёгким выдохом, сокрушённо сказал:

– Нет, братья… Я не забыл. О, как бы я хотел вымолить это забвение, но не смог. Я борюсь с этой страстью, как с превосходящими силами противника, и всегда прошу тебя, любимый Наставник, дать мне благословение ужесточить посты, чтобы подвергнуть плоть более суровой аскезе… – Максим повернул к Александру покрасневшее лицо и надрывно произнёс: – Но как только я взял в руки эту чёртову винтовку, я испытал такую сладость, такой восторг, как будто и не было всех этих лет! Как будто и не было в моей жизни благодати! Моё сердце вмиг предало Господа… Помилуй меня, мой Боже!

Все молчали, осмысляя услышанное, и в сердцах молились друг за друга. Александр заговорил:

– Значит, пришла и моя пора исповедаться перед вами, братья: и я не в чине ангельском. Благодарю Бога за вашу открытость и ваши не́мощи, ведь, как напутствовал меня Владыка, в не́мощи сила Божия и свершается. И я не́мощён: вчера, когда настиг противоречащего, пришёл в такую ярость, какой не испытывал много лет. И в этой ярости потерял контроль над рассудком и совершил ошибки.

Все напряжённо слушали.

– Наставник! – воскликнул Савва. – Ты – единственный из нас, который встретился с ним лицом к лицу. Ужасен ли его вид?

– Нет, не ужасен. Напротив, – сдавленно сказал Александр. – Его лицо было прекрасно! И в этом заключается вся вражеская подлость. У него было красивое простое лицо и добрые глаза. Он выглядел немного худым и ослабленным. – Александр почувствовал головокружение и опёрся рукой на плечо Савватия. – Это и было то дьявольское обольщение, о котором предупреждал нас Владыка! Я имел благословение на пленение еретика или его уничтожение, но, когда он смотрел мне в глаза, его взгляд проникал в меня… во мне утишался, смягчался дух, согревалось сердце. Я чувствовал к нему дружественность… – Александр стиснул пальцами наплечник Савватия и воскликнул: – Дьявольские чары! Каким же сильным было это искушение!

– Это чары! Это чары! – торопливо поддержали его Савватий и Серафим.

Максим молчал и в сильном волнении слушал Александра.

– Я был в оцепенении и не мог справиться с этим. Противоречащий попросил меня его отпустить, потому что-де, очень спешит, чтобы помочь одному умирающему человеку. И я его покорно слушал! Но как только он понял, что его чары овладели мной, он собрался уйти… Я повалил его на колени и что есть силы ударил в лицо, чтобы освободиться от этого наваждения… Когда он упал и закрыл глаза… мне стало легче, но от пережитого пришло состояние аффекта! Я страшно хотел его убить, но не знал как: он имел вид обычного человека, и мне не хватало моральных сил, чтобы задушить его руками, и я не имел оружия – у меня оказалась только полицейская плеть. Я был как в бреду… Я даже не помню, как на тросе вздёрнул его на ветке, задрал одежду и заткнул ею ему рот, чтобы не слышать более имя Господа из его мерзких уст, зажёг энергоплеть и отхлестал его так, что запахло горелым мясом. Только тогда, когда мне показалось, что он умер, я почувствовал спокойствие и полное освобождение… Я вышел из-под его контроля. Но, видите, я его недооценил. Он не только остался жив, но пленил ещё одну несчастную душу. Я всем сердцем сокрушён и укоряю себя, что тогда не хватило сил довести дело до конца!

– Отец Александр, – подал голос Максим. – Ну, кто бы из нас на твоём месте смог бы поступить иначе? Кто бы мог сделать больше, чем ты? Ведь никому из нас не выпадала на долю встреча с самим противоречащим! Никто не знает, как с ним сражаться! Нам благословили винтовки, но помогут ли вообще пули?

Серафим невесело хмыкнул:

– Эх, братья! Все согрешили, чего там. Но милостив Господь, и Он не оставит нас.

– Аминь, – сказал Александр.

Он вымученно улыбнулся, сгрёб всех в охапку, обнял так, что брякнули, стукнувшись друг о друга, шлемы, и с чувством сказал:

– Ах вы мои несвятые святые! Да простит нас Господь, да помилует.

Последний луч солнца, вспыхнув, сцепился в смертной схватке с алой, как кровь, дождевой тучей, застлавшей горизонт, и, проиграв бой, угас. Стало стремительно темнеть. Они стояли в кругу, обнявшись за плечи, прижавшись друг другу шлемами, испытывая общую радость от этого единства. Савватий с большим волнением сказал:

– Братья! Я понял, наконец, чего страшусь. Мне не страшно умереть, страшно предать душу и разум в плен противоречащему. Давайте друг другу дадим обеты, что, если эта злонамеренная тварь попытается пленить душу и разум кого-либо из нас, чтобы ввергнуть в вечные муки… давайте поклянёмся перед Богом, что сделаем всё возможное, чтобы вызволить брата из чар дьявольских! А если не получится живым… Когда в окружении была опасность живыми в плен попасть к террористам, помните, как мы прятали для себя один патрон на всякий случай? Вот и сейчас я вас прошу… если тьма поглотит мой разум, прошу вас, поклянитесь мне, что убьёте меня! Лучше мне погибнуть от вашей руки, чем стать слугой противоречащего!

– Брат Савватий, – благоговейно сказал Александр. – Я клянусь тебе в этом, но и в свой черёд прошу вас, братья, поклянитесь! Поклянитесь мне, что попытаетесь спасти меня! Если же это невозможно, то я хочу принять от вас смерть.

– Хорошо вы сказали, братья, – с усмешкой произнёс Серафим. – Я принимаю этот обет и клянусь перед Богом, что совершу это для вас. Я всегда был не прочь убить кого-нибудь из вас, когда вы меня раздражали, теперь для этого у меня будет благочестивый повод!

Максим мрачно поднял на него глаза, покачал головой, осуждая за такую легкомысленную шутку, и прошептал:

– Страшное вы сказали, братья… Я клянусь вам, что сделаю всё, чтобы вас спасти и оставить в живых. Если это будет невозможно… совсем невозможно… Нет! Я всё равно что-нибудь придумаю!

– Любимый брат Максим, – с теплотой сказал Александр. – Я лично прошу тебя об этом. Если ты мне пообещаешь, то я буду спокоен за свою посмертную участь. Пока я в разуме, я говорю тебе и всем вам! Братья! Я счастлив быть с вами и жить нашей общей святой жизнью, но для меня будет высшей радостью и умереть от вашей руки. Если мой разум помутится, и вы услышите от меня другое – не верьте мне! Я люблю вас!

Александр ещё сильнее сжал их плечи. Так они и стояли, обнявшись, и молчали, проживая каждый момент этого единства и тишины в боли сердца.

Браслет на запястье Савватия завибрировал – подал сигнал «Следопыт». Савва взглянул на него и доложил:

– Федералы прислали данные поиска. Пересылаю всем.

У всех «Следопыты» подали сигналы. Александр с трудом отпустил братьев, понимая, что время положило конец тому, что было, и начинается новое, в котором того, что было, уже не будет никогда.

Он прочитал сообщение. Камера на тысяча семьсот десятом километре магнестрали фиксировала идентификатор искомого магнекара, а камера на развилке тысяча семьсот двенадцатого километра – уже нет. Следовательно, где-то на участке в два километра кар сошёл с магнестрали.

– Там есть деревня, – сказал Савватий. – Возможно, они свернули туда.

– Ну что ж, – сказал Серафим. – Это недалеко совсем, чуть более ста километров. За полчаса будем на месте.

– По магнекарам, – скомандовал Александр. – Только прошу вас, пилоты, не забудьте включить режим «Следование колонной», чтобы нас не разбросало по полосам, а не то опять придётся дожидаться друг друга на месте.

Быстро, но без особенной спешки, они разошлись по транспортным модулям и опустили двери. Магнекары плавно вырулили к малоскоростному рельсу, набрали допустимую скорость и влились в общий транспортный поток.

Серафим тихо помолился и посмотрел на Максима, который полулежал, опустив спинку сидения, и в большом напряжении смотрел в потолок. Серафим слегка толкнул его локтем и, не добившись внимания, осторожно спросил:

– Может быть, поговорим?

– Может быть, не будем об этом? – резко отреагировал Максим.

– Может быть, будем именно об этом, – утвердительно сказал Серафим.

– Что ты хочешь сказать? – Максим повернулся к нему.

– Я не могу понять, что тебя беспокоит.

– Меня беспокоит то, что меня совсем не беспокоит то, что вас беспокоит, – жёстко ответил Максим.

– Хорошо, – миролюбиво отреагировал Серафим. – И как ты с этим будешь справляться?

– Как обычно, брат Серафим, – немного смягчившись, сказал Максим.

Он ослабил ремень бронеразгруза, залез под него рукой и вытащил из внутреннего кармана форменного кителя образ Спасителя, приладил его на приборной панели и нежно пальцами провёл по Его лику.

– Пока вы рефлексируете над своими страхами перед противоречащим, я в предвкушении буду взирать на лик Иисуса и молить Бога, чтобы он положил его врагов ему под ноги. И, если Господь благоволит свершить это через меня, то я приму это с радостью и благодарностью. Быть избранным для совершения Божьей воли, быть оружием Бога – что может быть более великой честью? Я не испытываю никакого страха, напротив, восторг и упоение. Я жажду встречи с противоречащим. Я не боюсь, я жажду взглянуть в его глаза, чтобы выстрелить промеж них. Пусть его лицо и красиво, но пуля разворотит вдребезги эту лживую личину. Если же получится так, что мы все одновременно откроем по противоречащему огонь, я буду молить Бога, чтобы экспертиза подтвердила, что именно моя пуля причинила летальный урон.

– Хороший план, брат! – добродушно сказал Серафим.

Максим выдохнул и повернулся к нему.

– А у тебя, есть ли план у тебя?

– Конечно, – серьёзно сказал Серафим. – Я всё продумал. Ты знаешь, чего больше всего боятся бесы?

Максим задумался, вспоминая писания.

– Имени Иисуса?

– Бесы… – медленно произнёс Серафим, надвигаясь на Максима и вдавливая его в стенку кара, – бесы, брат Максим, больше всего боятся… щекотки и смеха!

– Отодвинься от меня, – пряча улыбку, нахмурил брови Максим.

– Ты боишься щекотки? – спросил Серафим, нависая над ним.

– Боюсь, – признался Максим.

– Тогда проведём экзорцизм, – сказал Серафим и большой пятернёй потянулся к его боку.

– У меня бронежилет, – не дрогнув, посмотрел на него исподлобья Максим.

– Это меняет дело, – легко согласился с этим Серафим и отодвинулся. Максим расправил плечи и снова удобно устроился на сидении.

– Ты слышал историю про Мартина Лютера? – не отставал от него Серафим. – Как однажды ночью он услышал леденящий душу вой? Он сначала страшно испугался, но потом подумал, что, скорее всего, это дьявол, и спокойно заснул.

– Нет, не слышал, – улыбнулся, наконец, Максим.

– Как так не слышал?! – с наигранным возмущением сказал Серафим. – Я же только что рассказал её тебе!

Максим с любовью посмотрел на Серафима и произнёс:

– Что бы я делал без тебя, брат Серафим!

– Известно, что! – воскликнул Серафим. – Ждал бы результатов экспертизы!

И они оба весело засмеялись.

Магнекары притормозили на обочине у края деревни. Послушники быстро покинули модули и по знаку Александра укрылись в деревьях у дороги. Сумерки сгустились. Александр дал команду включить пси-связь, ночное видение и пристегнуть магазины.

– Братья, – тихо сказал он, – ставлю задачу: осмотреть каждый дом. Если встретите противоречащего, благословляю без команды открыть огонь на поражение.

– Наставник, – подал голос Савватий. – Что, если с ним будет тот парень… обольщённый?

– Ему необходимо по возможности сохранить жизнь. Может быть, оставшись без контроля, он придёт в себя. Мы сможем помолиться о нём, чтобы он обратился к истинной вере.

– Принял, – ответил Савватий.

– Брат Максим, – негромко подозвал Александр. – Ты пойдёшь впереди. Брат Серафим – ты прикроешь спину. Я и брат Савва двигаемся в центре. Савва – ты смотришь слева, я – справа. Выдвигаемся.

Немного пригибаясь к земле и прижимая к груди винтовки, группа бесшумно скользила между деревьями и кустарниками. Вдруг Максим поднял сжатый кулак. Все остановились.

«Я вижу что-то, – по пси-связи передал он. – Оно стоит между деревьями. Большое».

– Осмотри, – коротко скомандовал Александр и показал рукой, чтобы все присели.

Максим медленно подобрался к неопознанному объекту.

«Это магнекар, забросанный ветками», – доложил он.

– Слава Господу, – тихо произнёс Александр. – Мы набрели на след. Максим, осторожно проверь этот дом.

По пояс в траве они тихо подкрались к крайнему дому. Максим переключил тепловидение на волновой сканнер.

«Чисто, – доложил он. – Дом – полная развалина, тут с одной стороны полностью обвалилась крыша. Но у порога трава примята. Недавно в дом кто-то заходил».

– Понял тебя. Посмотрим, что с другим домом.

Группа переместилась к следующей постройке. Максим шёл впереди, раздвигая стволом винтовки траву и ветки тонких деревьев подлеска, которым заросло пространство между домами. У порога он остановился.

«Они тут были, – передал он. – Дом полностью сгнил, изнутри несёт плесенью. Им тут не понравилось, и они, скорее всего, ушли. Возможно, они так же, как и мы, осматривали дома: искали место для ночлега».

– Нужно подтвердить твою гипотезу. Веди к следующему дому.

Третий дом выглядел покрепче. Участок вокруг него не был сильно заросшим, угадывалось, что некогда здесь был свой сад. Вокруг дома сохранился забор. Александр дал команду всем остаться за забором и послал Максима вперёд. Тот подкрался к крыльцу, осмотрелся и доложил:

«Отец Александр, вижу следы недавнего и, возможно, длительного присутствия. Подрезана крапива, к крыльцу протоптана тропинка. Сканер не видит ничего живого. Вероятно, дом пуст».

– Занять периметр, – скомандовал Александр.

Он дал знак Савватию, они вместе подошли к дому и поднялись на крыльцо.

Дверь снаружи была заперта на доску, продетую в дверные ручки. Александр вытащил её и тихо вошёл внутрь.

«Наставник, – снова в псифон подал голос Максим. – В следующем доме пусто, а через дом сканер видит присутствие людей. Три человека. Дом жилой».

– Хорошо, – ответил Александр. – Мы займёмся им сразу, когда закончим тут осмотр.

Пол в доме был чисто выметен. На кухне аккуратно расставлена посуда. Савва обнаружил помойное ведро и вытащил оттуда какую-то упаковку.

– Творог ели, – понюхав, сказал он. – Но не скажу, что недавно: остатки творога прокисли. Хороший был творог, натуральный.

Александр включил сканер и осмотрел посуду. На одной из кружек обнаружились отпечатки пальцев. Аккуратно в перчатке взял её, завернул в пластиковый пакет и положил в подсумок бронеразгруза.

– Есть отпечатки пальцев, возможно, есть образец генетического кода, – в псифон сказал он всем. – Брат Максим, дай знать, есть ли смысл осматривать следующий дом или выдвигаемся к жилому?

«Наставник, смысла нет. Этот дом – самый подходящий для ночлега, больше сохранившихся домов, кроме того жилого, в деревне нет».

– Хорошо! Хотя… проверь и его, брат Максим. Мы не можем в нашей ситуации что-то пропустить, даже если кажется, что всё логично.

«Да, Наставник, ты прав. Сейчас проверю».

Максим осмотрел подходы к следующему дому, заглянул внутрь и доложил:

«Дом почти без крыши, внутри даже пола нет. Отсутствие каких-либо следов подтверждаю».

– Благодарю, брат. Теперь внимание всем: занять периметр вокруг жилого дома. Брат Савва, ты идёшь со мной.

Максим и Серафим заняли позиции у деревянного забора в высокой траве. Александр, не спеша, поднялся на крыльцо. Савватий медлил.

– В чём дело, брат? – шёпотом спросил его Александр.

– Наставник, пусть с тобой пойдёт кто-нибудь другой, – тихо произнёс Савватий.

– Это почему?

– Я же говорил, что могу всё испортить!

– Брат Савва, – с улыбкой прошептал Александр, – как я без тебя справлюсь с дипломатической стороной этого дела? Ты же знаешь, как часто в последнее время я грешу гневом – срываюсь. Когда ты рядом, когда я знаю, что ты молишься обо мне, у меня на сердце мир. К тому же, я полностью доверяю твоему боевому опыту и не считаю, что ты можешь с чем-то не справиться. Поднимайся, брат.

Савватий перекрестился и поднялся на крыльцо. Александр прошептал:

– Как ты думаешь, постучать лучше деликатно или сильно?

– Лучше позвонить, – сказал Савватий и указал на кнопку звонка справа от двери. – Хотя я понимаю – идея неожиданная.

– И гениальная! – тихо рассмеялся Александр, всеми силами стараясь поддержать беззаботный тон. – Ну, да поможет нам Господь! Брат Савва, прочитаешь про себя девяностый псалом за нас двоих?

Александр включил сканер и вывел на монитор шлема изображение. Он рассмотрел сквозь стену трёх человек. Две фигуры явно были женскими, причём в более массивной фигуре угадывалась женщина в возрасте, а в худенькой – молодая девушка. Третья фигура была мужской, но она не походила на того, с кем капеллан встретился в парке. Александр позвонил, внимательно наблюдая за реакцией хозяев, и усмехнулся, когда увидел, как они встрепенулись. Мужчина немного помедлил, возможно, общался с полной женщиной, потом встал, подошёл к стене, взял какую-то палку и стремительно направился к двери. Александр инстинктивно отступил на шаг.

– Кто там? – раздался из-за двери грубый голос хозяина.

– Откройте! Полиция! – повышенным тоном ответил Александр.

– Мы не вызывали никакую полицию, – грубо произнёс мужчина. – Идите прочь!

– Откройте! Иначе ваше поведение будет расценено, как неповиновение властям, а это преследуется по закону! Мы вынуждены будем применить силу!

– А… чтоб вас… – проворчал голос. Звякнула цепочка, щёлкнул замок, и дверь немного приоткрылась. В щель выглянул мужчина чуть старше средних лет с отёкшим лицом и небритыми щеками. – Что надо?

Александр смотрел на него сквозь монитор шлема, на котором проецировались данные нашлемного сканера. Мужчина волновался, сканер регистрировал повышение температуры. Александр чуть повернул голову и направил сканер на дверь, чтобы понаблюдать поведение женщин. Их позы выражали испуг: полная фигурка стояла возле худой и обнимала её голову руками, прижимая к своей груди.

Александр снова посмотрел на мужчину и сказал:

– Мы ищем двух особо опасных преступников. И у нас есть сведения, что они находятся в вашей деревне.

– Нет у нас никого, мы одни остались в деревне. Все остальные дома брошены из-за этой дрянной магнестрали. Невозможно тут жить стало совсем.

– Непосредственно рядом с вашим домом обнаружен магнекар преступников, – с напором произнёс Александр. – К вам они не заходили?

– Никого у нас не было.

– Разве? – напирал Александр. – У нас другая информация. Впустите полицейских для осмотра вашего дома!

– Не имеете права!! – вскричал мужчина. – Вы находитесь на частной территории!!

– По закону, в связи с чрезвычайностью ситуации, вы обязаны предоставить возможность службам правопорядка осмотреть свою частную территорию!

Мужчина сквозь щель внимательно оглядел его. Он рассмотрел шлем, винтовку, висящую на ремне на груди, и прикрикнул:

– А ну предъявите ваши документы!

Александр ждал этого. Он вынул из подсумка бронеразгрузочного жилета электронную карту и поднёс к лицу мужчины. Тот внимательно изучил её, затем пристально взглянул в лицо Александру.

– И как я пойму, что на фото это – вы? А ну снимите шлем!

Александр переглянулся с Савватием, потом медленно отстегнул застёжку слева от подбородка и двумя руками снял шлем. Мужчина с пристрастием его разглядывал, сверяя внешность с изображением на карте: русые волосы со стриженными висками на военный манер, короткая чёлка, падающая на высокий гладкий лоб; тёмные, сдвинутые брови, из-под которых на него спокойно смотрели содержательные, немного воспалённые серые глаза; прямой нос, точёные скулы, требовательно сжатые губы и гладко выбритый твёрдый подбородок.

– Вроде похож, – небрежно сказал мужчина. – Но всё равно я вас не впущу! Преступников никаких не содержим. К нам никто не заходил. А если бы и посмел, то вот! – Мужчина показал, что в руке у него не палка, как сперва подумал Александр, а топор. – Я бы их тепло встретил!

Дело зашло в тупик. Александр снова надел шлем. И вдруг по пси-связи раздался голос Максима:

«Отец Александр, наблюдаю рядом с собой постройку, похожую на гараж. Разреши осмотреть?»

– Разрешаю, – ответил Александр.

– Вы о чём? – не понял мужчина.

– Одну минуту. – Александр отступил на шаг назад и заложил руки за спину, показывая всем видом, что чего-то ожидает. Мужик нервничал.

«Гараж осмотрен. Недавно в нём находился жидкотопливный автомобиль. Ещё воздух тут как-то по-особому пахнет. Разреши проверить по владельцу модель автомобиля?»

– Да, проверь, пожалуйста, – сказал Александр.

Мужчина заёрзал:

– Что происходит?

– Одну минуту, – продолжая разжигать его беспокойство, сказал Александр. – Я получаю сведения.

– Какие ещё…

«Отец Александр! Внедорожник Тойота Фортунер, крайняя модель, производство прекращено двадцать лет назад. Владелец Олег Фёдорович Козырев».

– Принял.

Александр поднял глаза и упёрся взглядом в мужчину, который весь извёлся у дверной щели.

– Олег Фёдорович, – медленно сказал он. – У меня для вас плохая новость: преступники угнали ваш внедорожник Фортунер… или, может быть… вы отдали его… сами?

– Что значит «угнали»?! – вскричал мужчина. – Что за чушь вы несёте?! У меня внедорожника этого нет уже много лет! Я раздолбал его по пням в лесу, когда ездил на рыбалку, и по частям продал скупщикам!

– Внедорожник до сих пор зарегистрирован на вас.

– Да это потому, что мне просто лень этим заниматься! Это же не магнекар какой-нибудь, который надо регистрировать для магнетрассы! Внедорожник… да кому он нужен?! Столько лет не было до него никакого дела и вдруг – нате вам! Явились!

«Он лжёт, – доложил Максим. – Наблюдаю свежую колею, которая тянется из гаража в лес».

– Я понял, – то ли Максиму, то ли мужчине ответил Александр. – Вопросов больше к вам не имею.

– Вопросов больше не имеете?

– Да, Олег Фёдорович. Извините за беспокойство в столь поздний час. Берегите себя! Опасно вам тут находиться с семьёй одним. Всего доброго!

Александр развернулся и начал спускаться с крыльца во тьму. Савва с недоумением смотрел ему в след. Мужчина также проводил его глазами и захлопнул дверь. Как только он это сделал, Александр быстро сказал:

– Транслирую звук! – и, повернувшись к дому, увеличил мощность сканера, включил лазерный микрофон, направив его на стекло окна.

Мужик, захлопнув дверь, не сразу отошёл от неё: казалось, ему тяжело стоять. К нему бросилась женщина и помогла добраться до стула. Она рыдала.

«Не голоси, мать, – сказал мужчина. – Ничего страшного ещё не произошло».

«Полицейские ушли? Как я испугалась!»

«Вряд ли они ушли, ещё пошарятся по территории. Да и какие это тебе полицейские? Где ты видела полицейских с печатью интеллекта на лице и трёх высших образований: филологического, философского и богословского?!»

Серафим рассмеялся:

«Отец Александр, я не знал про твоё первое образование, только про последних два!»

– Тишина в эфире, – строго скомандовал Александр и снова обратился в слух.

«Кто же они?» – в голосе женщины дрожал страх.

«А вот дьявол их знает. Думаю, это какая-то инквизиция».

Серафим не удержался и снова прыснул.

– Ти-ши-на в эфире! – угрожающе повторил Александр.

«У полиции я таких винтовок отродясь не видывал, да и такого снаряжения!»

«Инквизиция?» – раздался нежный голос, и Александр сразу понял, что он принадлежит молодой девушке.

«Не знаю! Я просто ляпнул, что в голову пришло. Может быть, это какая-то церковная полиция, которая охотится за инакомыслящими, объявляя их еретиками, хотя они сами ещё те еретики!»

«Папочка, мне страшно! Я боюсь за ребят! Им угрожает опасность! Вдруг их ищут из-за того, что узнали, что он изгнал из меня беса? Что он освободил меня?»

Александр пошатнулся и опёрся о ствол берёзы, росшей у крыльца.

«Доченька, как они могут узнать? Это произошло здесь, в четырёх стенах. А они ведь только что прибыли, милая! Они их преследуют давно, видно – за другие чудные дела, которые совершил через наших ребят Господь!»

«То есть эти страшные люди… против Бога? Как они могут считать еретиками этих замечательных и добрых людей? Они их… убьют?»

«Вряд ли, милая! Может быть, они хотят с ними просто поговорить… хотя не особенно в это верится… Но не будем волноваться – наши ребятки умненькие, и главное: видно, что Бог им как-то особенно благоволит. Даже если будут какие-то опасности, они смогут через них пройти, ведь с ними – Бог!»

Александра окатило внутри огнём. Он резко оттолкнулся от берёзы и пошёл к дому.

– Наставник… – попытался остановить его Савва, загородив путь рукой, но Александр с силой схватил её и отвёл. Он взошёл на крыльцо, вплотную подошёл к двери, как будто хотел её открыть и войти, но вместо этого громко, яростно произнёс:

– С нами Бог!

После развернулся и пошёл прочь. Он дошёл до замаскированного магнекара и стал ожесточённо расчищать его от веток.

– Отец Александр, – подошёл сзади Савватий, – ты…

– Помоги, – коротко оборвал его Александр.

Савватий промолчал и стал помогать сбрасывать ветки. Когда расчистили дверь, Александр открыл её и сел на место пилота. Включил свет. Медленно обвёл взглядом салон, открыл бардачок, осмотрел его, потом перевёл взгляд на пассажирское сидение, которое оставалось немного откинутым назад. Несомненно, недавно здесь ехал он. Противоречащий. Александр живо представил его в этом кресле, с этой искусительно-мягкой улыбкой на губах, и сквозь зубы ему сказал:

– Тебя никто не спасёт.

Ему показалось, что его противник на это слегка усмехнулся. Александр резким движением вышел из кара и с грохотом захлопнул дверь.

– Что это ты, отец Александр, сам, что ли, с собой разговаривал? – смеясь, спросил Серафим, который неслышно подошёл сзади. Он встал, прислонился плечом к стволу дерева, скрестив руки на груди.

– Плохо дело, – к Серафиму подошёл Максим и удобно устроился локтем на его плече. – Значит, срочно нужен экзорцизм!

Они переглянулись с Серафимом и засмеялись чему-то своему. Александр, всё ещё стоя к ним спиной, снял шлем и подставил взмокшие волосы ночному ветру.

– Экзорцизм… говоришь? – глухим странным голосом сказал он и закрыл лицо руками, тяжело дыша в перчатки. – А-а, экзорцизм… Да, брат Максим, проведи, я прошу тебя, экзорцизм! Или ты, брат Серафим, давай, давай отчитку! Изгони, пожалуйста, из меня беса! Брат Савва, а давай лучше ты?

– В чём дело? – насторожился Максим. Он опустил руки и сделал к Наставнику шаг. – Я не понимаю тебя!

Александр отдёрнул руки от лица, резко обернулся и подошёл вплотную к Максиму, глядя прямо ему в глаза. Максим в ответ с замиранием сердца смотрел на Наставника, и слабая подсветка шлема освещала оторопевшее его лицо.

– Брат Максим, – с какой-то внутренней болью заговорил Александр, – скажи мне, только честно скажи! Вот ты – человек праведной жизни, взявший на себя подвиг послушничества, подвиг аскета… Ты всерьёз посвятил всю свою жизнь Господу, коленопреклонённо вознося днём и ночью Богу молитвы… Ты, пребывающий в суровых постах, медитациях, размышлениях и чтениях писания… Скажи мне, удалось ли тебе когда-либо изгнать из одержимого беса?

Глаза у Максима расширились. Он промолчал. Александр грустно покачал головой и повернулся к Серафиму.

– Брат Серафим, а ты?

– Нет, Наставник, мне самому не приходилось, да я и не видел никогда настоящую одержимость.

– Ну да, это же такая редкость! – со странной интонацией сказал Александр. – Ну а приходилось ли тебе, как заповедовал своим ученикам Христос, исцелять больных, которые приходили к нам в обитель?

– Нет, не приходилось, – тихо сказал Серафим.

– А почему же?

– Я для того в обители, чтобы отрешиться от мира и людей, и сторонюсь тех, кто приезжает для духовных бесед…

– …а может быть потому, что у тебя просто ничего не получилось? – прервал его Александр.

Серафим, смутившись, глянул на него и промолчал.

– А ты, брат Савва? Ты – добродушный, святой жизни человек. Ты ведь любишь людей и часто оказываешь нуждающимся душепопечение. Ты – жертвенный, не скупой на слово и на милость… Может быть, ты изгонял бесов? Исцелял словом?

– Нет, Наставник, – с горечью сказал Савватий.

– Нет? Как же так?!

Все были поражены душевным состоянием Александра и его словами и потрясённо молчали.

– Как же так?! – повторил Александр, и гримаса боли перекосила его лицо. – И я не исцелял! Никто из нас не смог ни исцелить, ни изгнать из одержимого беса. А противоречащий… смог! Как?!

– Известно как, – сказал Серафим. – Это каждая бабка умеет: изгонять малых демонов большими демонами, а человеку от этого становится только хуже.

– Точно-точно, – поддержал его Максим. – Вельзевула он изгнал силой Вельзевула, так в писании сказано.

– Но в писании сказано, что не может Вельзевул изгоняться силой Вельзевула. Сказано: «Любое царство, разделённое в самом себе, будет разорено», и, если противоречащий изгоняет противоречащего, то он разделился в самом себе! И как же тогда устоит его царство?

– Противоречащий вполне мог это сделать, – подхватил Серафим, – если он главарь шайки демонов, их командир. Почему он не мог приказать им, чтобы они покинули девушку, чтобы ввести в соблазн её отца и мать? Чтобы отдали ему свой внедорожник? Наверное, они ещё и провизией его снабдили! Ведь сказано, что антихрист будет творить дела, похожие на дела Христа, и многих введёт в соблазн! Но в последние времена покарает Бог этих антихристов и отвергнет их от Себя, а они будут вопиять, как написано: «Господи! Не от твоего ли имени мы пророчествовали? И не твоим ли именем бесов изгоняли? И не твоим ли именем многие чудеса творили?» А наш Спаситель тогда объявит им: «Я никогда не знал вас».

– Да… точно так… Спасибо братья… я кажется всё понял… я понял…

Александра внезапно почему-то покинули силы, он опустился на землю и, запрокинув голову, привалился спиной к дереву.

– Э, нет, Наставник, – сказал Серафим, – пойдём-ка в магнекар! Тебе надо отдохнуть.

Он поднял Александра за эвакуационную петлю на передней панели бронеразгруза и поставил на ноги.

– Брат Серафим, – измождённо сказал Александр, – нужна срочная связь с Владыкой.

– Сейчас устрою! Только давай доберёмся до кара.

Они вернулись к трассе и сели в магнекары. Александр, удивляясь своей слабости, с нетерпением ждал связи, и Владыка быстро ответил:

«Слава Господу, сын мой! Я не спал, ждал вестей от вас и возносил за вас Господу молитвы! Вы нашли его?»

– Владыка, – тяжело проговорил Александр, стирая перчаткой со лба какой-то холодный пот. – Мы узнали, что противоречащий и обольщённый им бросили магнекар в полузаброшенной деревне у дороги. Он обольстил ещё одну семью, которая последняя оставалась в деревне, сотворив дела антихриста: изгнал из их дочери бесов. За это они отдали ему свой внедорожник. Что делать теперь, Владыка? Как найти его? Ведь на старых дорогах давно нет камер, да и в старых автомобилях нет идентификационных чипов!

«Печальные известия, сын мой, и тревожные, – грустно сказал Владыка. – Но не отчаивайся. Они где-нибудь да проявятся. Вы же езжайте дальше на восток до ближайшего мегаполиса и ждите, когда они объявятся. Я тогда вам сообщу, и станет ясно, что делать. А сейчас я благословляю вам немного отдохнуть, вы хорошо потрудились, ангелы мои. Да благословит вас Господь!»

– Благодарю за слово, Владыка, – растроганно произнёс Александр. – Все слышали?

«Мы слышали», – отозвался Максим.

– Тогда вперёд! Может, ещё по магнестрали мы немного их обойдём… по магнестрали-то всегда быстрее…

У Александра закружилась голова, он чаще дышал, чтобы справиться с этим. Он потёр немеющее лицо и поспешил отдавать приказ:

– Серафим… Забронируй гостиницу в ближайшем мегаполисе…

– Уже! – Серафим поражался угасанию голоса Александра и беспокойно сказал: – Отец Александр! Держись, через час будем на месте!

– А… да? Это хорошо… Спасибо, дорогой друг мой, Серафим…

Александр закрыл глаза и провалился в небытие. Что-то произошло, и силы окончательно покинули его. Он так устал, что ничего не мог с собой поделать.

Не было ни одной минуты во время дальнейшего пути, когда Максим и Серафим сомкнули глаз. Они молились, передавая друг другу молитвослов в истёртой обложке. Молился и Савватий. Он смотрел на спящего Александра, боясь потревожить его сон, а в ушах, словно повторяющееся эхо, звучал заданный Наставником вопрос: «А ты, брат Савва… исцелял ли словом?» Он силился понять, что так мучает его, но ответа не находил.

Когда автопилот привёл транспортные модули на парковку многоэтажной гостиницы, Максим быстро отстегнул ремень безопасности и бросился к магнекару Наставника. Он поднял дверь, увидел белое лицо Александра и спросил Савву:

– Ну как он?

– Спит, – тихо сказал Савва.

– Странный сон. Боюсь, он нездоров. Ему срочно нужно в удобную постель. Но нам не следует появляться в гостинице в снаряжении. Давайте снимем всё и оставим пока в магнекаре, заберём позже. Помоги раздеть его.

Максим нажал сбросы на грудной панели бронеразгрузочной системы и отстегнул переднюю панель. Савва хотел перекинуть её в багажный отсек через сидение, как вдруг Александр открыл глаза, посмотрел мутным взглядом и вцепился в его запястье. Рука была такой горячей, что обжигала даже через тактические перчатки.

– Не приближайся ко мне, – с угрозой произнёс Александр.

Савва поднял глаза на Максима.

– У него сильный жар! Кажется, он бредит!

Взгляд у Максима был встревоженным.

– Я понял тебя. Срочно надо поднять его в номер. Снимай с него всё!

С большим трудом братьям удалось снять с Александра остальное снаряжение. Капеллана раздели, оставив только военные штаны и ботинки, на горячее тело натянули мирянскую тунику, своевременно приобретённую для маскировки. Потом переоделись сами.

Максим и Савватий выволокли Александра из магнекара и, подняв с двух сторон под руки, потащили ко входу в гостиницу. Серафим в простом мирянском верховике, надетом поверх формы, быстро шёл перед ними, распахивая двери.

– Я подтвердил бронь и заплатил, – сказал Серафим. – Двенадцатый этаж, двухкелейный номер. Но перед элеватором холл, там люди.

– Это ничего, – взбудоражено усмехнулся Максим. – Эта же задача тебе по плечу, не так ли?

Перед входом в холл их остановил охранник. Администратор ледяным взглядом смотрел на них. Серафим решил не давать ему первым заговорить:

– Понимаете ли, наш друг… – начал Серафим, как вдруг Александр открыл глаза, увидел перед собой охранника и сквозь стиснутые зубы процедил:

– Противоречащий… Я найду тебя!.. С нами Бог!..

– Ну вот, видите, – как бы смущённо закончил Серафим.

– Понятно, – брезгливо поморщился администратор. – Запомните: в гостинице употребление трансов запрещено!

– Он больше не будет, – свирепо сверкнул глазами Серафим. – С него хватит. Мы проследим.

– Я надеюсь на ваше благоразумие. Добро пожаловать, господа, и приятного отдыха.

Александра буквально внесли в комнату. Серафим сорвал с ближайшей кровати покрывало, а Максим и Савва уложили Александра в постель. Он тяжело дышал, его бледное лицо покрывал пот.

– Что же такое с ним? – испуганно спросил Максим. – Почему у него жар?

– Не могу точно сказать, лишь предположить, – сказал Серафим. – В последние дни он много пережил… Стресс! От стресса снижается иммунитет, и…

– Никогда у него не было ничего подобного из-за стресса, – сказал Савватий. – Никогда! Он что, неофит? Он – капеллан патриотической армии, и уже пережил столько стрессов, что другой на его месте давно бы свихнулся или помер.

– Так что же тогда же с ним?! – в отчаянии вскричал Максим.

Александр открыл глаза и приподнялся на локте. Его взгляд был полон ужаса, он смотрел куда-то перед собой и, задыхаясь, вдруг заговорил:

– Господи! Не в ярости твоей обличай меня, и не во гневе твоём карай меня! Ибо стрелы твои вошли в меня, и тяжка́ на мне рука твоя!

– Наставник, что ты такое говоришь? – с сильным волнением пролепетал Савва. – Этот псалом не имеет к тебе никакого отношения! За что Богу карать тебя? Твоя жизнь свята в глазах Его! Ты – пример для каждого из нас!

Александр явно его не слышал; не останавливаясь, он говорил и говорил. Его голос захлёбывался и срывался, по щекам текли слёзы, смешиваясь с потом:

– Нет целого места в пло́ти моей по причине гнева твоего! Нет покоя в костях моих, по грехам моим! Ибо беззакония мои превысили главу мою! Как тяжкое бремя гнетут меня, смердят и гноятся раны мои по безумию моему! Я изнемог и сокрушён весьма, вопию от смуты сердца моего!!

Серафим быстро извлёк из бэгбэк биосканер и просканировал Александра с головы до ног, после чего показал данные диагностики Максиму. У того расширились глаза, и он с отчаянием посмотрел на Александра, губы которого белели.

– Жаропонижающее, – сказал он. – С поддержкой сердца.

Александр же ни на минуту не умолкал:

– Нет целого места во пло́ти моей, расслаблен я и весь разбит, вопию от смуты сердца моего…

Савва держал Александра за плечи, прижимая к постели, Максим разжимал ему руку, Серафим вставил ампулу в автошприц и быстро ввёл препарат в вену. Александр, как обезумев, вырвался и заорал:

– Господи!! Пред тобою всё желание моё, и стенание моё внятно тебе!! Содрогается сердце моё, и оставила меня сила моя, и свет очей моих – всё ушло от меня!! Други мои, сотоварищи мои, отступили от беды моей, и ближние мои встали вдали!! – Он вдруг расширил глаза, с жутью рассматривая то, что видел перед собой: – Но ищущие души ставят силки, умышляющие мне зло рекут смерть, целодневно готовят ков…

– Наставник! Дорогой, любимый отец Александр! – закричал Максим. – Услышь, пожалуйста, меня! Мы с тобой, мы не оставили тебя! Не Бог с тобой это делает, это – раны, которые тебе нанёс противоречащий! Он дух твой не смог сломить, но отравил твоё тело! Любимый наш отец, живи!!

У Александра закатывались глаза, он снова упал навзничь, метался головой по подушке и, как помешанный, произносил:

– Я же не слышу, как глухой, как немой, не отверзаю уст моих… Да, я как тот, у кого слуха нет, и нет ответа в его устах… Ибо на тебя, Господи, надежда моя!.. Ты услышишь, Господи, Боже мой!..

Савватий смочил полотенце в ледяной воде и обернул ему голову, мягко придерживая её, но тот вырвался и закричал, вложив в крик последние силы:

– Не оставь меня, Господи, Боже мой!! Не отступи от меня!! Поспеши на помощь мне, Господи, спасение моё!!

Серафим снова просканировал его, увидел показания температуры и, цепенея, сказал:

– Братья… Введённый препарат не действует… Совсем беда пришла… молитесь…

Максим быстро достал икону Спасителя, поставил её на прикроватный столик и кинулся перед ней на колени, и братья последовали за ним. Савватий в большом волнении произнёс:

– Братья! Наставник сегодня задал нам вопрос, почему мы живём так, что в нашей жизни нет исцелений? Может быть, мы действительно боимся молиться, думая, что если не получится, то тем самым мы в глазах народа уничижим славу Бога? Сейчас у нас есть шанс всё исправить! Давайте же немедленно помолимся Богу об исцелении отца Александра!

– Именно так! – воскликнул Максим. – Начинай!

– Отец наш Небесный, Господин нашей жизни! – с жаром начал Савва. – Мы не знаем, как должно и о чём молиться, если ты своим духом не наставишь нас. Мы совершенно не знаем, как молиться об исцелениях, мы же – не те святые, которые были в начале христианских времён, и нам нечего тебе предоставить, кроме наших грехов и не́мощей. Мы просим тебя посмотреть в сердца наши, и увидеть, как мы любим нашего Наставника и отца! Здесь ты не найдёшь никого, кто не готов был бы отдать за него свою жизнь, ведь он – лучший из нас! Сказано, «Если кто болен из вас, пусть призовут пресвитеров». Но среди нас нет пресвитеров! Только он – единственный среди нас рукоположенный священник! Нам же, недостойным, остаётся смиренно просить тебя о его исцелении и восстановлении с одра болезни! Святые отцы сказали: «Молиться – кровь проливать». Возьми же жизнь любого из нас, жизнь за жизнь, но только исцели его! Во имя Отца и Сына и Святого Духа!

– Аминь! – потрясённые молитвой Савватия, произнёсли братья.

Они повернулись к Александру, поразившись внезапно наступившей тишиной. Максим поднялся с колен, с трепетом подошёл к Александру. Вдруг нагнулся к нему, прислушиваясь, приложил пальцы к сонной артерии… Его рука задрожала. Он повернулся и с ужасом произнёс:

– Братья… у него остановилось сердце.