Читать книгу Люди и судьбы. Истории из жизни - - Страница 3

Встречался ли вам человек, который, словно маяк, ярким светом помогал идти верным курсом по жизни, минуя отмели и рифы? У меня был такой человек. Это наш классный руководитель Майя Абрамовна, учитель химии. Я благодарен ей, такой классной нашей классной Майбрамне, за тот путеводный луч, с которым шел по жизни. И пусть она была с нами всего два года, девятый и десятый класс, – зато какие были эти два года!

…Накануне Дня учителя мне позвонил бывший одноклассник и зачастил:

– Вовка, привет! Не забыл? Встречаемся на нашем месте в шестнадцать ноль-ноль. Никакие уважительные причины и отговорки, в расчёт не принимаются и не оправдывают отсутствия на общем сборе!

Не успел я поздороваться – в трубке уже гудки. «Толик, – с улыбкой подумал я, – тебя жизнь не меняет, всё спешишь куда-то, торопишься. Я помню, Толик! Хоть и пятьдесят лет пролетело…»

В назначенный день и час я подошел к дверям небольшого уютного кафе, которое стало местом сбора 10 «Б» класса выпуска 1972 года. Дверь с табличкой «Закрыто на спецобслуживание» показалась мне не совсем дружелюбной. Неужели перепутал день? На всякий случай дёрнул ручку – дверь открылась. Навстречу поплыл аромат кофе, корицы, сладкой сдобы. Приглушённый свет уютно скрывал детали интерьера. А навстречу из раздевалки – две фигуры с красными повязками на рукавах. Дежурные!

– Стоять! Сменку принёс? – дежурные давились от хохота.

– Ба! Кого я вижу? Ленка! Маринка! Да мимо вас не прошмыгнёшь! Что, как прежде, домой за сменкой отправите?

А из зала несутся весёлые голоса и смех. Нет, не перепутал я день…

– Скорее! Все уже собрались, тебя только ждём!

В раздевалке снял куртку и повесил на крючок, а с ней и не один десяток лет скинул с плеч. Бросил взгляд в зеркало, поправил волосы. Из золочёной рамы на меня глядел мальчишка. Никаких седых волос и глубоких морщин, лишних килограммов и болезненной худобы. Ты пришёл в нашу юность. Только улыбки, шутки и радость на лицах.

И с этим чувством я шагнул в зал. Окинул взглядом собравшуюся за столом компанию, поздоровался. Все весёлые, оживлённые. Танька с вечным озорным блеском в глазах широко улыбнулась мне. Петька приветственно вскинул руки.

– Заждались тебя! Садись, – Галка постучала вилкой по фужеру, прося тишины. – Сейчас будет бомба! Наш внештатный корреспондент приготовил сюрприз. Коля, ты готов?

– Всегда готов! – отрапортовал Колька.

Подсоединил ноутбук к телевизору и щелкнул пультом. На экране поплыли фотографии. Знакомые фотографии. Это – мы…

Вот мы взгромоздились на БМП, когда были в воинской части в Архангельской области…

Вот Валерка, наш самый маленький, с автоматом наперевес…

Мелькнул спортзал на экране, игра с 10 «А» в баскетбол… И память подхватила меня и отправила в школьный физкультурный зал.

…Игра не задалась со старта. Наши мячи по дужке кольца прыгают и сваливаются мимо корзины. У противника – что ни бросок, то в цель. К перерыву горим с крупным счетом. Друг другу кидаем претензии: «не там стоишь, не туда бежишь». А Майбрамна спрашивает:

– Ну, что? Уже сдались? Нам с девчонками болеть уже не за кого, можно уходить?

Мы сидим на лавке и прячем глаза. Горько и обидно.

– Ребята, всякое случается в жизни, и обстоятельства бывают сильнее нас, – продолжает наша классная. – Но никогда не опускайте руки и не сдавайтесь без боя. Победить сегодня не главное. Важнее, что вы ответите себе на вопрос: всё ли я сделал для победы? Идите и боритесь!

Звучит свисток, перерыв окончен. Майбрамна напутствует: «Я верю в вас!»

Чуда не случилось. Мы проиграли, но всего лишь два очка. Времени и сил уже не хватило. Но Майбрамна рядом: «Я горжусь вами! Спасибо за игру!»

А на экране вновь мелькают наши счастливые, жизнерадостные лица со старых снимков. Осенние пейзажи в Константиново. Сбор яблок в Подмосковье. Весенний Кисловодск с горными вершинами. И снова я лечу в воспоминания…

…Небольшой гостиничный номер – три кровати, шкаф, трюмо и столик у окна. Веселье в полном разгаре: впятером играем в прятки. На шум заглядывают девчонки из соседнего номера:

– О! Как весело у вас! Мы с вами!

Веселье удваивается, утраивается: смех, толкотня, кто куда лезет, не поймёшь. Вдруг – дзинь! Зеркало со звоном рассыпается по полу… И Майбрамна – тут как тут. Смотрит на нас, на результат бесшабашной игры и спокойно говорит:

– Вижу, вы уже достаточно взрослые и понимаете, что за каждый свой поступок надо нести ответственность. Вы же не думаете, что я пойду к администратору извиняться за вас? Да и зеркало денег стоит. Честь класса вам дорога?

Мы молча киваем головами, уставившись на осколки.

– Вот и решайте вопрос сами.

И удаляется, оставив нас наедине с разбитым зеркалом.

– Что делать будем? – спрашиваю я ребят.

– А что тут думать? Надо купить зеркало и вставить.

И мы, как гончие, бросаемся на поиски зеркальной мастерской для спасения чести класса…

…«А это помните? А это?» – врывались тем временем в мои воспоминания голоса за столом.

Конечно, мы помнили. Кто-то больше, кто-то меньше. Из этих воспоминаний выстраивалась картина нашей далекой школьной жизни. Такой весёлой и беззаботной, если смотреть на нее с высоты прожитых лет. Только высота эта коварна, она проредила наши ряды. Кто-то просто пропал с радаров и не отзывался. Кто-то уехал из страны. Отдельным блоком пошли фотографии с молодыми и знакомыми лицами: девчонки и мальчишки, которые уже никогда не смогут прийти на встречу одноклассников. Помолчали с минуту. Помянули безвременно ушедших. Вспомнили учителей. И, конечно, Майю Абрамовну.

И я опять очутился в том далеком времени, когда первого сентября переступил порог новой школы и сел за парту в девятом классе…

…Класс собран из двух школ и шести разных классов. Отличники и хорошисты, сплошные индивидуальности и гении. И неприметная на первый взгляд женщина. Чуть полновата, невысокого роста – половина мальчишек, да и девчонок тоже, в классе выше её. Но видно, что энергии с избытком.

– Здравствуйте, ребята! Давайте знакомиться. Меня зовут Майя Абрамовна. Я ваш классный руководитель, а по совместительству преподаю химию. – И она широко улыбается нам.

Шутку мы оценили, первая настороженность растаяла.

Потекли школьные дни. Мы узнавали друг друга. На уроке Майбрамна строга и требовательна, но после уроков – совсем другой человек. Она словно раздваивается, оставляет учителя в лаборантской, а с нами рядом остаётся старший товарищ и друг. Как-то незаметно она подружила нашу разношерстную компанию. Кажется, что она вовсе ни при чём – что это мы сами выпускаем стенгазеты, сами готовим номера художественной самодеятельности, сами устраиваем обсуждения фильмов. А на свои плечи Майбрамна берёт организацию экскурсий и походов. Где электричкой, где автобусом, а где и пешком. Кусково, Абрамцево, Поленово, Большие Вяземы… На этих маршрутах из девчонок и мальчишек, ещё вчера почти незнакомых друг с другом, рождался дружный коллектив.

А фотографии на экране всё мелькают. Вот Беларусь, трудовой лагерь после девятого класса. Мы жили там в местной школе, а работали на совхозном поле на прополке. За столом звучит наперебой:

– Смотрите, смотрите! Вовка, как заправский тракторист за рычагами…

– А грядки, грядки-то! Конца не видно!

Ребята! А помните футбольный матч? Как наши мальчишки с местными сражались?

– А Майбрамна, помните? Помните, как она в два пальца залихватски свистела?

– Точно! Как Соловей-разбойник!

– И требовала судью на мыло!

– Одну минуточку! – заглушая голоса, поднимается Серёжка. – От лица команды благодарю наших преданных болельщиц. Особо хочу отметить приз, которым вы нас одарили. Девчонки! Оладьи были бесподобные!

– Это Майбрамна! – перебивает Танька. – Она придумала! Либо за победу наградим, либо поражение подсластим.

– Только пересолили вы их, – продолжает с улыбкой Серёжка. – Но ваша горячая поддержка давала нам силы.

Серёжка поднимает руку:

– Все готовы? Мы – победили! Внимание! Два коротких, как бывало, и один протяжный!

И весь класс, пугая персонал кафе, дружно скандирует:

– Ура! Ура! Ура-а-а-а!

Пока протяжное «а-а-а» мечется по углам, память вновь уносит меня в школьные годы…

…Студёный зимний вечер. Пустующий пионерский лагерь утопает в сугробах. Разлапистые ели с трудом выдерживают снежные шапки на ветвях. Из признаков цивилизации в этом заброшенном месте только сторожка с дедом-ключником далеко у ворот да одинокий фонарь, раскачивающийся на кривом столбе возле домика. Кто и как разрешил Майбрамне остановиться здесь на ночёвку с группой десятиклассников – тайна, покрытая мраком. Степаныч, тот самый ключник из сторожки, расщедрился: «В чулане кровати с панцирными сетками, а в углу куча матрасов. Дрова сухие под навесом. Не ровён час, замерзнете ночью».

И вот гудит печурка, шумит чайник на плите. Майбрамна расстилает скатерть-самобранку. Сухари и сушки, половинка бородинского, завиток краковской, банка сгущёнки, бычки в томате, пара плиток шоколада, пачка индийского со слонами…

Перекусили, чаем запили и стали укладываться на ночлег. А мне – на вахту у печки, изредка подкидывать по паре поленьев в разгорячённую пасть. Запах калёного железа смешивается с дымком и наполняет теплом комнату. Наш цыганский табор угомонился и наконец засыпает. Скрипнула лавка, и ко мне подсаживается Майбрамна.

– Устал? Спать хочешь?

– Ничего, терпимо.

Помолчали, глядя на языки пламени, вырывающиеся из неплотно закрытой топки.

– Не угорим?

– Не волнуйтесь, Майбрамна. Тяга хорошая. Главное – заслонку не закрывать, пока не прогорит.

– Всё-то ты знаешь, – улыбается она. – А что с учёбой? Экзамены на носу, пора за ум браться. Осталось две четверти, а у тебя, куда ни глянь, одни трояки с натяжкой. Как в институт поступать будешь?

В голове проносится: «Как мне надоели эти разговоры! Вот уже год одно и то же – учись, учись…»

– Вот опять вы за своё. Ну, поймите вы меня! Не собираюсь я ни в какой институт!

– Тише, ребят разбудишь, – шепчет Майбрамна.

Я шурую в топке кочергой и кидаю полено в ненасытную пасть.

– Вот объясните мне, неразумному, зачем занимать чье-то место? Пусть поступают те, кто хочет, кто определился с выбором специальности. Мне-то это зачем?

– Как зачем? – возмущается классная.

– Да лучше быть хорошим слесарем, чем плохим инженером. Вот отец у меня: четыре класса, а на работе уважают. Почётные грамоты, премии к праздникам, фото на Доске почета. А кто, например, хлеб растит тому инженеру? Кто дом ему построит? Кто локомотивом управлять будет, когда инженер с семьёй к морю синему отправится? А?

– Да как ты не понимаешь, что образование в современном мире просто необходимо? – вспыхивает Майбрамна. – Даже слесарю!

Рядом с лавкой шлёпается чей-то ботинок. Вслед за ботинком сердито доносится из угла комнаты:

– Когда же вы угомонитесь? Дайте поспать!

Майбрамна переходит на шёпот:

– Эх, Вовка, Вовка! – её теплая ладонь треплет мне волосы. – Ладно, пойду тебе смену будить и сама прилягу.

Она встаёт, делает шаг, а потом склоняется ко мне и шепчет на ухо:

– А может ты и прав… Но запомни мои слова: какую дорогу ты ни выберешь, учиться будешь всю жизнь. До самой старости…

– Белов! К доске! – резкий голос за спиной сорвал меня со стула. Я вскочил от неожиданности под дружеский смех одноклассников. Какое-то мгновение озирался вокруг, не понимая, где доска и какой сейчас урок. Потом понял, рассмеялся со всеми вместе и погрозил Юрке-шутнику кулаком.

– К доске, говорите? Не, я лучше так, с «камчатки».

Окинул взглядом собравшихся за столом и заговорил:

– Ребята! Сидел и смотрел фотографии вместе с вами, и в какой-то момент вспомнился мне один давний разговор с Майбрамной. Она сказала мне такое, чему я не поверил и забыл. Тогда забыл, а вот сейчас вспомнил. Вспомнил её пророчество, что буду учиться до самой старости. Мудрая женщина!

Пока я говорил, Колька возился с ноутбуком и как только возникла пауза, вывел на экран портрет Майи Абрамовны. Большие чёрные глаза вновь с любовью смотрели на свой 10 «Б».

– Майбрамна! – обратился я к экрану. – Вы оказались правы. Окончив школу, я уже в сентябре снова сел за парту. Военкомат постарался, направил в Московскую морскую школу. На следующий год призвали на срочную и опять – учебный отряд. А через полгода, на корабле, командир группы заявил:

– Забудь всё, чему тебя учили в учебке, кроме корабельного устава ВМФ. Сейчас начнём настоящее обучение.

Шли годы, а я учился. То одному, то другому. С женой учились семейной жизни. На работе – повышал квалификацию. Закончил вечерний техникум по специальности. Пять лет работы в Танзании – вообще отдельная песня, чему только ни пришлось там научиться. Да я и сейчас, выйдя на пенсию, учусь. Спросите, чему? Отвечу, – я с улыбкой окинул всех взглядом. – Учусь, как прожить на эту самую пенсию.

За столом тоже заулыбались, понимающе закивали, Петька помянул недобрым словом пенсионный фонд. Я подождал, когда за столом уляжется оживление и продолжил:

– А теперь – о главном! Проходят годы нашей жизни, пятьдесят или шестьдесят лет, – и мы осознаём, что потеряли близких, что уходят друзья. А мы так и не сказали те главные слова благодарности, которые согрели бы их сердца. Мы стесняемся открыть свои чувства, мы откладываем на потом. Мы забываем, что этого «потом» может и не случиться, что потом чай в кружке остынет, и год завершится. Потом здоровье ухудшится. Потом приоритеты поменяются, и жизнь закончится. Не откладывайте ничего на потом! Говорите о своей любви, говорите, что чувствуете. Не забывайте слов благодарности для тех, кто этого достоин. Не буду задерживать ваше внимание. Давайте поблагодарим нашу Майбрамну. Ведь это она приложила руку к тому, кем мы стали. Низкий поклон вам, дорогая наша Майя Абрамовна!

Я глубоко вздохнул и умолк. Одноклассники молчали. Кто-то прятал глаза, смахивая предательскую слезинку. Кто-то шмыгал носом, тяжело вздыхая. Потом поднялась Наташка, и тут же зашумели стулья. Все встали и посмотрели на портрет.

– Светлая память вам, дорогой наш Учитель и Друг!

Встреча подошла к концу. С шумом мы оделись и высыпали на улицу. Постояли, не обращая внимания на моросящий осенний бисер дождя. Мы не прощались друг с другом. Мы говорили «до свидания» и «до новых встреч». И уносили в сердцах чувство радости и давно забытой детской лёгкости от встречи с юностью.

Я расправил плечи и зашагал к метро. Тропинка, укрытая опавшей листвой, петляла между домов. Вот так же мы ходим по жизни то вправо, то влево, пока не выйдем на прямую дорогу. Сейчас я уверенно шёл вперёд. На меня больше не давил груз невысказанных слов благодарности. И я не боялся сбиться с курса, ведь свет от путеводного маяка стал только ярче.