Читать книгу Люди и судьбы. Истории из жизни - - Страница 6

Близким человеком в моей судьбе, моим другом и наставником долгое время был младший брат моей мамы, Илья. Он приходится мне дядей, но был старше всего на четырнадцать лет, поэтому я звала его просто по имени.

В семейном фотоальбоме, в этой волшебной книге прошлого, есть фотографии, где он с друзьями выгуливает меня, четырёхлетнюю, на Чистых прудах. Парни улыбаются в объектив, а он заботливо оглядывается на меня.

Я очень хотела быть внешне на него похожей, но это было невозможно. Мы были разной породы: я – в моего дедушку, он – в мою бабушку, свою маму. У деда были карие глаза и нос с горбинкой, у него – серые глаза и прямой нос. А ещё он умел шевелить ушами, а я – нет, это тоже было несправедливым различием.

Мы жили в коммунальной квартире, в большой комнате с высоким потолком, украшенным лепниной в виде гроздьев винограда, которые мне было интересно разглядывать перед сном. Илья корпел над уроками, и я ими тоже очень интересовалась. Астрономию мы изучали вместе. Жизнь звёзд и планет я хорошо усвоила. Потом, спустя годы, в моем школьном учебнике обнаружились несколько иные космические сведения. И должна сказать, официальное мироустройство мне понравилось гораздо меньше.

Илья окончил школу, поступил в институт. Беспечный, остроумный, красивый, он неожиданно для всех женился на симпатичной, очень уверенной в себе девушке Наташе. Молодые стали жить у жены и её матери в тогда ещё подмосковной Лосинке (Лосино-Островская). Илья бросил институт и пошёл работать на Карачаровский завод. Родилась дочка Галочка. На семейном совете молодые супруги решили, что надо получать высшее образование. Сначала пойдёт учиться Наташа, а Илья будет зарабатывать деньги. А потом пойдёт учиться он.

Как-то летом Илья взял меня в пионерский лагерь, где работал пионервожатым от завода. В лагере его все обожали. Я была счастлива, что попала к нему в отряд, хотя по возрасту была младше всех.

Наташа получила диплом и, чтобы не заниматься домашними делами, поступила в аспирантуру, пользуясь покровительством поклонника – доцента из института.

Семейная жизнь в конце концов дала трещину.

Дядя и тётя развелись, и Илья стал жить в коммуналке в одном из арбатских переулков.

Он ушёл с завода и профессионально занялся фотографией. Я, конечно, тоже увлеклась и приходила к нему в лабораторию печатать снимки. Благодаря ему, я никогда не расставалась с фотоаппаратом, а теперь – со смартфоном. Снимки – это свой взгляд на мир вокруг, чудесные открытия, кладовая личных впечатлений и памяти, доказательства наполненности жизни. Водил меня Илья и в музеи, и на интересные выставки. Подсказывал, что смотреть и читать. Как-то раз дал почитать ксерокопию книги Вересаева 1937 года «Спутники Пушкина». На каждой странице в ней были напечатаны имя персонажа, его портрет, краткая биография и, наконец, взаимоотношения с Пушкиным. Книга произвела на меня впечатление: биографий было так много, что на этом материале явственно проявлялась неслучайность жизненных событий в судьбах людей, неотвратимость поступков и их последствий.

Илья – интересный человек, эрудированный собеседник. Однако наладить свою семейную жизнь у него так и не получалось, несмотря на несколько попыток. По его словам убедительно выходило, что у каждой женщины были свои недостатки.

Я за него переживала. Однажды решила познакомить его с хорошей умной женщиной, моей соседкой. И вдруг поняла, что у них ничего не получится, ведь дело не в женщинах, а в нём самом. Размеренная жизнь с понятной и понимающей его женой для такой личности, как Илья, скорее всего, становится пресной. Его первая жена была яркой и непредсказуемой. Ему была нужна такая же, чтобы надо было за неё волноваться, может быть, даже удерживать на поводке, чтобы не сбежала, и всегда быть в напряжении.

Ушла из жизни его мама, моя бабушка Розина. Для нас это была большая потеря. Мне её до сих пор не хватает. Илья приобрёл кооперативную квартиру на окраине Москвы, но комнату терять не хотел и предложил мне в неё прописаться. Мне идея не понравилась. Я с мамой жила в кооперативной малогабаритной двухкомнатной квартире с шестого класса и в коммуналку переезжать не хотела. Дядя стал меня убеждать просто прописаться – на будущее, как запасной вариант.

«Я буду её сдавать за десять рублей в месяц, а ты даже налог платить не будешь, – объяснял он. – Такая сумма налогом не облагается».

Я согласилась, поскольку в моей жизни, вроде, ничего не менялось, а Илья получал моральную поддержку.

Однако, все кончилось неприятностями: через несколько месяцев меня вызвали в налоговую службу, чтобы выяснить, почему я не плачу налог за сдачу комнаты. После моих объяснений инспектор сказал: «Я вам верю, но ваш дядя сдаёт комнату не за десять рублей».

После этого случая Илья стал уговаривать меня пожить недолго в коммуналке, убеждал, что такую замечательную комнату – с эркером, с лепниной на потолке – он сумеет быстро сменять. Я уступила, немного пожила на новом месте. Илья сменил комнату на другую – на Садовом кольце.

Я вышла замуж. Жизнь переменилась, у меня появились другие обязанности, родственники, сменились приоритеты. Илья перестал занимать привилегированное место в моей жизни. Мы с дядей почти перестали видеться.

Очередные наниматели его комнаты не поладили с соседкой, та пожаловалась в милицию. Меня вызвали и пригрозили, что если я не буду сама жить в своей комнате, то меня из неё выпишут, и я лишусь прописки в Москве. Я сказала дяде, что под угрозой выписки не разрешаю далее сдавать эту комнату. Произошёл крупный разговор и ссора, в результате которой я не захотела и не смогла с ним больше общаться. Когда-то ещё в школе одноклассница мне сказала: «Ты хороший человек, но очень принципиальная». Видимо, она была права.

Прошло несколько лет. Один из наших общих родственников дважды обращался ко мне: «Знаю, что вы в ссоре. Помирись. Илья переживает». Я тоже переживала из-за случившегося, ведь в прошлом у нас так много было хорошего.

Однажды я случайно увидела его в метро. Илья был старый, угрюмый, несчастный. В первую минуту я готова была отвернуться. Но поняла, что если убегу, то никогда себе этого не прощу. И я подошла, поздоровалась. Мы обменялись несколькими осторожными фразами, из которых в подтексте следовало, что всё прощено, и плохое ушло. Оказывается, он этих слов ждал. Мы оба испытали облегчение и спокойно расстались.

Вернулось всё хорошее. Остались светлые воспоминания, добрые чувства, ценные для нас фотографии. И опыт прощения.