Читать книгу Хлеб стыда - - Страница 30

Ночь душная на стогна града пала —

Безмолвный словно обезлюдил град.

О, скольких поглотил и принял ад;

о, скольких бездна ада ждет и ждала.

Пречистая: – О, Отче!.. – восклицала, —

к горящим в бездне обрати Свой взгляд,

где жало смерти источает яд —

ужели аду жертвы Сына мало?

Во страждущее здесь людское племя,

к мятущимся меж кострищ их теням

с отчаяньем безгрешных… к ним грядет,

в ад инквизиции нисходит ныне

Сам Сын, ад упразднить Отца во имя,

и ввечеру Его встречал народ.

И ввечеру Его встречал народ,

в узилищах разодранный на части —

лишь жаждущий последнего причастья,

молясь, смиренно к чаше припадет…

Карая, меч пламена не сечет —

над душами безвинных он не властен, —

взгляд палачей брезгливо – безучастен

и глас безгласных к небу вопиет,

лишь прекратились от небес залоги.

…По милосердью Вышних Сын от Бога

с великим состраданьем снизойдет,

преупраздняя муки в безднах ада —

неся залог обетованья чадам,

Он средь молящих… страждущих идет.

Он средь молящих… страждущих идет —

промеж кострищ, – народ благословляя,

обетования Любви являя,

что перстный и спустя столетья ждет.

Раб божий ждал и верил наперед,

что молнией от края и до края,

во славе горней пред очес являясь,

к своим Сын Божий чадам снизойдет.

О, нет… совсем не громогласно… тихо —

ко упованьям… чаяньям – не их ли,

хранили что блаженные сердца;

к несущим крест свой, и таких немало,

к идущим раболепно до конца, —

Спаситель Сам… толпа Его узнала.

Спаситель Сам… толпа Его узнала,

В порыве воспылала вся во всем

сердцами… стала ночь светла, как днем —

толпа пред Ним теснилась… нарастала,

одежд касаясь, к чуду уповала…

Прозрел слепец и молится о Нем;

мать распростерлась пред Царем:

– …Талифа куми… – …и дите восстало…

И проходил там инквизитор сам:

– Какая дерзость явлена глазам, —

картина беззакония предстала…

– Отцу лишь ведом час и лишь Ему.

Ужели – самозванец?.. Посему

лик хмур… суров и мрачен кардинала.

Лик хмур… суров и мрачен кардинала:

– Ужели соблазнилася толпа?..

То, не навет… не зряшные слова,

ведь паства, как тогда, Его встречала…

С тех пор веков преминуло немало,

жестокосердия явив права,

в гордыне утвержденное сперва,

чтоб вновь вонзить в сердца и души жало.

Словам любви не позволяя внять,

оно готово вновь Христа распять…

…И будто ждал старик того визита —

переходя толпу, как реку вброд,

к Нему простер десницу инквизитор, —

провидел он мистерии исход.

Провидел он мистерии исход,

веками повторяемой на сцене,

и ход времен в сей драме неизменен —

палач с судьей приходят в свой черед.

И несвободен в выборе всяк тот,

не ощутил кто дерзости подмены:

– …мы с ним, давно… – кровь холодеет в венах, —

так не мешай… – лжеистины оплот…

Та драма безконечно-безначальна —

до времени безрадостен приход:

– Зачем пришел?.. – первосвященник страждет, —

в истории распятого однажды

под стражу, как еретика берет.

Под стражу, как еретика берет,

ведет в темницу, заключая двери:

– сожгу Тебя… Толпа – Ты не поверишь,

к ногам Твоим, знай, угли подгребет…

…Прошли века и сколько их пройдет —

иною мерой должно в мире мерять.

Ее исправили мы в должной мере —

кто к истине добавит, тот солжет.

Глаголы Духа Зла не искушали —

Тебя они тогда предупреждали, —

явив залогом тайны чудеса.

Те чуда, как пророчества звучали —

Ты их отверг, не слыша голоса…

и люд смиренье Сына не смущало.

И люд смиренье Сына не смущало

рабы поскольку… не бунтовщики.

Вериги несвободы нелегки, —

но спящая их совесть облегчала,

к ногам первосвященника слагала

толпа и саму совесть, вопреки

Спасителя заветам… их грехи

власть духоборца им же отпускала.

Как чуда даровались им хлеба

и отирались слезы – их мольба…

…Каменьями усеяна их пашня —

достоинство склонилось пред мечом

и недостроенная пала башня,

и время провернулось под ключом.

И время провернулось под ключом,

и отворилась ночью дверь темницы.

Представ, как зеркала – лицом ко Лицу, —

две тени здесь застыли пред свечой —

укрытые в хитоны… не парчой.

– Ужель ты – Ты, иль это только мнится?

– Да, это Ты… – старик готов креститься,

поскольку казнью был разгорячен.

– Коль Ты – молчи… ведь нечего добавить

к когда-то сказанным тобой словам;

не проповедуй лишнее и нам,

ведь подвиг Твой сумели мы исправить…

Старик творенье хаить предпочел

пред Сыном в монологе горячо.

Пред Сыном в монологе горячо,

отринул снисхождения участье,

земные обещавший рай и счастье,

под башню ставивший свое плечо.

Безропотно люд кущи предпочел,

коленопреклонился он пред властью,

вняв упованьям их… их безучастных,

вершить он нужным сами судьбы счел,

сложив… собрав в согласный муравейник —

заложник… их земного счастья пленник…

За гробом перстному что должно ждать?

Обрящут только смерть и ничего иного…

– Суди меня, коль смеешь осуждать, —

глаголилось исповедально слово.

Глаголилось исповедально слово

и покаянных не хватало слов —

суть обнажая, с вежд ниспал покров

и мирозданья сотряслись основы…

То инквизитор замолкал, то снова

старик всю душу обнажить готов —

превозвышаясь… распрямив остов,

склонив главу пред истиной Христовой:

– Число восполнив, превосполню строй…

Я преисправил в духе подвиг Твой…

толпа, алкая крови, крови ищет.

Готов на утро сжечь еретика —

костер на площади уж сложен. Dixi… —

речь старика негромка и тиха.

Речь старика негромка и тиха,

но громогласно эхо духоборца.

Готовые затмить и славу Солнца,

горят костры… их треск не затихал.

Из века в век горят в веках —

Змей пламя изрыгал, спрягая кольца…

– Я праведником слыл и богомольцем

и пел псалмы от стиха до стиха.

В пустыне обретался я тогда —

ел, будто бы вкушал, волчцы… акриды…

Но миражи прельстили навсегда —

пред Духом Пранебытия изыдил

безд инфернальный ужас – мрака страх

Великий Грешник каялся в грехах.

Великий Грешник каялся в грехах,

безгрешных посылавший на кострища —

еще не остывало пепелище,

еретика искали впопыхах…

…И нет стигматов на его руках —

о, нет, не оправдания он ищет,

так зверь алкающий здесь рыщет, —

насытившись, смиряется пока.

…Хранили тайну своды подземелья,

ведь истина горька… горька, как зелье.

Светильника огонь затрепетал —

воспоминанье вороша былое,

Великий Инквизитор замолчал

пред милостью Молчания Благого.

Пред милостью Молчания Благого

не вопрошай ответа… не взыскуй —

лишь каясь, о содеянном горюй,

не прекословля пред укором строгим.

Гордынею вмененную дорогой

идти без покаянья не рискуй —

о Пренебесном Царствии тоскуй

в томленьи духа и печали многой.

…Старик, за двери выходящий вон,

застыл… остался при Молчаньи он —

Уста Христа к устам его припали, —

лег на уста стигматом поцелуй:

– Не приходи совсем… тем чашу преминуй, —

ночь душная на стогна града пала…

Ночь душная на стогна града пала,

а в вечеру Его встречал народ —

Он средь молящих… страждущих идет —

Спаситель Сам, – толпа Его узнала.

Лик хмур, суров и мрачен кардинала —

провидел он мистерии исход, —

под стражу, как еретика берет

и люд смиренье Сына не смущало.

И провернулось время под ключом —

пред сыном в монологе горячо

глаголилось исповедально слово.

Речь старика негромка и тиха —

Великий Грешник каялся в грехах

пред милостью Молчания Благого.