Читать книгу Что хотел сказать автор? Фокализация в книге Руфь - - Страница 12

В остальной части главы, посвященной фокализации, Женетт делает дополнительные замечания относительно границ между различными типами фокализации. Во-первых, он указывает на то, что весь нарратив не обязательно является предметом только одного типа фокализации и что смены фокализации могут быть очень короткими[50]. Это замечание важно для данного исследования, поскольку, как мы увидим, участки внутренней фокализации в Книге Руфь действительно коротки.

Кроме того, Женетт признает, что граница между различными типами фокализации иногда размыта. Один и тот же отрывок можно объяснить как внутренне, так и к внешне фокализованным, в зависимости от выбранного фокального персонажа. Слова рассказчика можно рассматривать как нефокализованные и фокализованные, в зависимости от значения всеведения. Слова рассказчика нефокализованны только потому, что он знает все. Однако рассказчик не обязан говорить все («тот, кто может больше, может меньше»), да и вообще невозможно сказать все, а значит, даже слова рассказчика всегда в определенной степени фокализованы (ограничены). Внутренняя фокализация также «редко применяется абсолютно строго», за исключением внутреннего монолога или экспериментальных повествований, таких как «Жалюзи» Роббе-Грилье, где «центральный персонаж абсолютно ограничен и строго выводится из одной только фокальной позиции»[51].

Два примера из Стендаля иллюстрируют эту идею. В первом примере, как предполагает Женетт, только последняя пара слов оказывается действительно внутренне фокализованной – они описывают то, что видит герой.

Не раздумывая, хотя готов был отдать душу с отвращением, Фабрицио соскочил с коня и взял руку трупа, которую тот энергично пожал; затем он замер, словно парализованный. Он чувствовал, что у него нет сил, чтобы снова сесть на лошадь. Больше всего его ужаснул открытый глаз[52].

Во втором примере весь отрывок представлен в рамках внутренней фокализации:

Пуля, вошедшая с одной стороны носа, вышла у противоположного виска и изуродовала труп ужасным образом. Он лежал с одним глазом, все еще открытым[53].