Читать книгу Изгнанник. Книга первая. Проснись, хранитель Юга, я с тобой - - Страница 6

208 год от создания мира Велина

Два брата, еще совсем юные, стояли друг напротив друга в кольце – арене для тренировок. Каждый тяжело дышал, не в силах поднять деревянный меч. Разгоряченные тела трясло от напряжения, мышцы сами собой сокращались и горели от ударов и долгого боя. Пот стекал по лицу, застилая глаза.

– Ты сегодня хорош, Куан, – брат сплюнул кровавую слюну на песок и вытер разбитую губу тыльной стороной ладони. Меч тяготил его руку, и движения получились рваными.

– Ты тоже весьма, – темноволосый юноша убрал прилипшие волосы со лба свободной рукой и выпрямился в полный рост. В этот момент его брат рванул вперед и, ударив, плечом в живот, выбил весь воздух из грудной клетки Куана. Ноги взметнулись вверх, и парень с силой приложился спиной о землю. Меч взметнулся в воздух и воткнулся в песок рядом с головами братьев.

– Никогда не расслабляйся и не считай, что бой окончен, – светловолосый короткостриженый парень надавил локтем на шею Куана, перекрыв ему доступ кислорода на пару секунд. – Будь начеку, даже когда враг повержен. – Светогор легко вскочил на ноги и протянул руку брату, распластавшемуся на земле и хватающему ртом воздух. Куан принял помощь и, все еще восстанавливая дыхание, хмуро уставился на Светогора.

Вокруг них тренировались наемники и члены общества Свободных. Звон от соприкосновения боевого оружия и искры, вырвавшиеся в сплетениях металла, завораживали. Куан обвел взглядом вспотевшие, раззадоренные тренировкой, разгоряченные лица воинов и нахмурился еще больше. Что двигало ими? За что каждый из них сражался? Куан не мог определиться, готов ли он так же самозабвенно рвануть в бой за идеалы отца. Брат толкнул его плечом, пройдя мимо к казармам.

Светогор безропотно преклонялся и следовал за Верховным магистром. Являясь самым жестоким и агрессивным человеком, которого Куан когда-либо встречал, Светогор – Светлый Высший советник Света – ненавидел весь мир и каждого его жителя в отдельности. И даже братскую любовь он проявлял лишь на арене, пытаясь вбить в голову Темного – Куана – все свои знания о сражении, стратегии и силе. Угодить отцу и по совместительству Верховному магистру было практически невозможно. Хотелось бы когда-нибудь узнать великую тайну – что же могло порадовать такого хмурого, равнодушного и вечно неудовлетворенного человека? Хотя было бы лукавством не сказать, что потугами старшего брата – Светогора – Синклид – Магистр – был доволен. Может, он и не проявлял напоказ свою радость и гордость за успехи детей, но короткий кивок головы или искра в глазах, когда Светогор жестоко расправлялся с противником на арене, ломая тому ноги и пальцы на руках, то и дело проскальзывали в монументально спокойном образе магистра общества. Куан не удостаивался даже долгого взгляда, дольше чем того требовало, чтобы проследить реакцию сына – врет ли, уверен ли или зол.

Злость Куану проявлять было нельзя. Все негативные эмоции должны были быть заперты глубоко внутри и пресекались на корню – они наказывались жесткими побоями от брата. А уж Светогор не скупился на тычки и пинки. Только хладнокровие и спокойствие могло быть спутником наследников магистра.

В это время мимо огороженной площадки для тренировок проходили люди, которые жили в селении на побережье реки Сетны. Ее широкое русло сильным потоком несло свои воды в бухту между полуостровами. Водоразделы в несколько деделем засевались полями, а близлежащие деревни разрастались год за годом. Куан всегда любил наблюдать за местными жителями. Трудяги с утра до ночи проводили свое время под солнцем. Куан сидел на возвышении в тени высоких дубов, когда внизу суетилась жизнь.

Ближе к полудню, когда люди разбредались и собирались под навесами, чтобы спрятаться от зенитного солнца и отдохнуть от работы, несколько девушек разносили кувшины с какими-то напитками – скорее всего это была родниковая вода или молоко из местной фермы – и свертки с хлебом и зеленым луком.

Его внимание привлекла одна, самая молоденькая и худенькая девчонка. Она тащила за спиной мешок на лямках и кренилась вперед, чтобы нести было легче. Колосья злаков мешали ей идти по тропе и цеплялись за длинную полотняную юбку. На поле она работала среди других девушек с серпом в руках, а сейчас наравне со взрослыми разносила питье и обед. Белый платок прятал волосы, связанные вокруг головы высокой короной, и открывал длинную шею. Куан засмотрелся, когда она повернула к нему голову и помахала рукой. Смущение разлилось по лицу, окрашивая щеки румянцем. Он потупил взгляд и поджал губы. Вряд ли девчонка заметила это – она находилась слишком далеко, да и тень от низко нависавших ветвей многовекового дуба падала на его лицо. Не дождавшись от него ответа, она продолжила свой путь к следующему навесу и скрылась от его глаз. Куан разочарованно вздохнул и взглянул вдаль, на правый берег Сетны. Солнце было высоко, и синяя дымка окрашивала темными тонами густой лес. Прислонившись к стволу дерева, Куан задумался и не заметил, как к нему кто-то подошел.

– Здравствуй, – послышался женский бархатистый голос. Куан вздрогнул и резко отступил, опустив руку на эфес меча, который он в последнее время постоянно носил с собой.

– Чего тебе? – слишком грубо прорычал Куан и осмотрел девушку с ног до головы. Ее босые стопы прятались в зеленой траве. Юбка скрывала лодыжки, серый передник с карманами, в которых что-то лежало и выпирало наружу, рюши на груди и уходящие на спину лямки передника. В вытянутых руках она держала глиняный кувшин и протягивала ему. Куан задержался взглядом на сосуде и резко перевел глаза на лицо. Ее большие ярко-синие глаза изучали его, слегка загнутый книзу нос и чувственные губы девушки, еще круглые по-детски щеки растянулись в стороны, когда она улыбнулась, открыв ряд белых зубов.

Внутри у Куана что-то екнуло, и сердце пропустило удар.

– Воды тебе принесла. Ты давно здесь сидишь. Жарко, наверное, – она пожала плечами и сделала шаг к парню, чтобы быстрее вручить ему кувшин. Куан принял подношение и припал губами к прохладной кромке сосуда. Вода была ледяной, только что из родника, и обжигала горло. Жадно глотая, Куан не мог оторвать глаз от девушки. Она улыбалась и не сводила в него взгляд.

– Куан, идем, – послышался сухой голос брата со стороны площадки.

Оторвавшись от кувшина, парень сунул его в руки девушки, быстро вытер рот и бросился к брату, чтобы Светогор не увидел девчонку, пока поднимался на возвышение.

– Сегодня возвращаемся домой, – напряженно бросил Светогор.

– Что-то произошло? – Куан не решался обернуться, чтобы убедиться, что девушка не стоит на возвышении и не видна за деревом. Он приближался к брату, пытаясь понять, что так разозлило Светлого, который в принципе не бывает в хорошем расположении духа. На этот раз глаза его искрились от ярости.

– Да, отец нас вызывает, – процедил парень, резко разворачиваясь и направляясь к арене, на которой проходили тренировки.

Светогор очень редко обращался к магистру Общества как к отцу. Верный служитель Света, Советник, считал это ниже своего достоинства. Показывать свое пренебрежение к иерархии – значит не уважать и не чтить закон, а это карается если не смертью, то страшным наказанием.

Куан напрягся всем телом. Что-то действительно важное случилось и не терпит отлагательства. Все же нагнав брата, Темный нерешительно схватил его за плечо и схлопнулся в пространстве, чтобы перенестись в пещеры Общества.

– Ты нашел себе новую игрушку? – когда тела двух парней оказались в тускло освещенном коридоре, Светогор продолжил свой путь, словно и не было этого секундного перемещения.

– Не понимаю, о чем ты, – прохрипел Темный. После каждого переноса Куана мутило. Тяжелее всего было перемещаться с ношей вроде человека – а уж светлый хранитель был практически неподъемным. На лбу выступила испарина, по спине тек холодный пот, в глазах мерцали разноцветные мухи, а вот рту скопилось столько слюны, что еле успеваешь сглатывать.

– Не понимаешь, – это не было похоже на вопрос, а скорее на скептическое утверждение, – я о той девчонке, которая смотрела на тебя, как на ангела.

Куан поперхнулся, не в силах сдержать улыбку.

– Скажешь тоже…

– Ты пользуешься успехом у противоположного пола, брат, – Светогор обернулся и как-то по-доброму улыбнулся. Куан напрягся еще больше. Кардинальные перемены в настроении Светогора – этого он никак не ожидал. Если слово «отец» было редкостью, то искренняя добродушная улыбка – и вовсе повод собирать манатки и сваливать подальше.

– Дети мои, – прогремело на весь зал, когда советники света и тьмы вошли в круглую залу пещеры. Каменные образования сталактитов и сталагмитов кривыми пальцами тянулись друг к другу и создавали вычурные тени от свечей и факелов, мерцая на каменной поверхности стен. В детстве Куан часто представлял себе разных существ, которые отделялись от тени и могли двигаться по его указке. Братья остановились посередине и сложились пополам в учтивом поклоне перед Высшим магистром общества Свободных.

– Отец, – Светогор разогнулся, и напряженный взгляд сына устремился на отца. Синклид – магистр что-то задумал. Его хитрое выражение лица, с прищуренными глазами и ехидной улыбкой стало таким же откровением для Куана, как и необычное поведение брата. – Что происходит?

– Я принял решение, от которого может зависеть все! – его голос дребезжал, как если бы он сильно волновался и не мог сдержать свои эмоции. Куана передернуло. Все еще не придя в себя после перемещения брата в пещеру, тело чувствовало слабость, и кружилась голова. – Ваша мать намекнула, что не в силах больше терпеть меня… таким.

Куана осенило: это была не хитрость. Злость кипела в жилах отца, который еле сдерживался, чтобы не разрушить весь мир. Он был уверен, что на такой поступок Синклиду хватило бы сил.

– Она жива? – тихо осведомился Куан. Зная отца с его взрывным характером и неконтролируемым гневом, могло произойти все что угодно. Дисциплина и непоколебимая вера в его правоту, самоотдача его идеям и повиновение – неважно, для жены, детей или подчиненных – было его главным условием существования.

– Пока да, – выдохнул Синклид, переводя дух. Он пытался справиться со своим даром много лет. Об этом знали немногие. Вообще историю жизни отца знали лишь единицы: он сам и его сыновья. Обычно темная сила вырывалась неконтролируемыми сгустками и разрушала все, чего касалась, и магистр был сильнейшим человеком, и единственным, который мог справиться с ней. За годы, проведенные в попытках удержать свой дар, Синклид сильно постарел. Его когда-то черные волосы испещряла седина. Лицо осунулось, и темные круги от бессонных ночей и скопившейся силы делали его похожим на череп, обтянутый кожей. Лишь острый взгляд говорил о его постоянной сосредоточенности и готовности ринуться в бой в любую секунду.

Куану было непонятно: если отец владел сильным темным даром, почему Светогора, Светлого, он любил больше? Разве не Темный должен быть наследником? Этот вопрос он задавал себе тысячу раз, ни разу не спросив отца в лоб, боясь его реакции.

– Отец, ты поведаешь нам свои планы, или просто уведомил о зародившейся идее? – Куан сам поразился своей дерзости, но слова уже были произнесены. Слишком часто думая о несправедливости отцовской любви, он стал более порывист и несдержан.

Лицо Синклида изменилось, он расслабился и улыбнулся своей самой мерзкой улыбкой, на которую был способен. Эта способность менять выражение лица независимо от переполняющих чувств передалась и Светогору. Он так же в совершенстве владел своим телом и мышцами.

– Я несколько раз просил тебя не обращаться ко мне «отец», сын мой, – тихо произнес магистр. Но его голос отразился от стен и разбился где-то за спинами сыновей.

– «Сын» – да, «отец» – нет. Глупость какая-то… – пробормотал Куан. – Прости, магистр, – быстро поправился он и опустил глаза. Чувство несправедливости грызло его. И, чтобы не выронить больше ни одного лишнего слова, Куан прикусил щеку изнутри и нахмурился.

– Я пока не хочу вводить вас в курс дела. Сам раздумываю, как провернуть все максимально быстро и безболезненно. Братская любовь – такая хрупкая вещь, и сломать ее может даже незначительный проступок, – мечтательность застыла на лице магистра, и расфокусированный взгляд устремился куда-то вдаль.