Читать книгу Дневник училки - - Страница 5

Наконец звонок на урок. Мы торопливо сдаем термометры охраннику, хватаем из его комнаты тяжеленные сумки с бесконечными тетрадками и начинаем ежедневный марш-бросок на четвертый этаж, каждая в своё крыло.

На площадке третьего этажа по спине начинает стекать пот. Остановиться нельзя: мои дети без присмотра, не дай бог что случится – спросят с меня. Чтобы всё-таки поскорее дотащиться с сумками и в одежде до финиша, принимаю допинг: вспоминаю ценник на абонемент в фитнес-зал и подсчитываю, сколько денег я сэкономила. Ещё рывок – и я почти у цели!

Тут из двери коридора высовывается голова моего Петухова. Увидев меня, он округляет глаза и раскрывает рот, тут же ныряет обратно и на ходу орёт что есть мочи: «Идё-от!»

Я с ужасом представляю, что сейчас творится в нашем кабинете, и мысленно извиняюсь перед другими учителями, которым мы, естественно, мешаем. Совершенно взмокшая (нам, учителям, ваши кардиотренажёры до лампочки!), залетаю в класс и плотно закрываю за собой дверь.

Мои орлы, сметая всё на своём пути, разбегаются по местам и начинают рыться в портфелях, разыскивая нужные тетради и учебники. А я, кинув сумки на первую попавшуюся парту, провожу «минутку Макаренко»:

– Сколько я вас просила, чтобы после звонка вы сидели в кабинете тихо и никому не мешали?! Вы разве не знаете, что телепорт ещё не изобрели? (По кабинету прокатывается дружное «гы-ы-ы!»). Мне нужно время, чтобы подняться на четвертый этаж. По пятницам я дежурю. (Как раз поэтому они и позволяют себе шуметь после звонка.) Всё! Встали ровно! Здравствуйте! Садитесь! Открыли тетради! Записали число, «классная работа»! Упражнение 326 выполняем самостоятельно!

Ни дать ни взять – прапор на плацу. Зато сразу тишина, и у меня есть минутки три, чтобы раздеться. Сбрасываю лягушачью кожу, надеваю туфли на каблуках и превращаюсь в актрису Елену Валюшкину (ну, ту, которая маму в фильме «Вызов» играла). Внешне, конечно, сходство есть, и это приятно сознавать. Но моя семья считает, что я и характером напоминаю её героинь. А вот тут уж простите! Хотя…

Нажимаю на «пуск» компьютера, он начинает кряхтеть, как старый трактор. Греется! Электронный журнал на этом уроке открывать уже некогда, поэтому достаю из сумки самодельный, бумажный.

В этот момент Петухов с задней парты тянет руку.

– Ты уже закончил? – удивляюсь я.

– Нет, Юлия Викторовна, у меня вопрос.

– Какой? – спрашиваю я подобревшим голосом.

– Упражнение 362 надо списывать?

– Петухов, ты задание читал? – вмешивается не в меру активная Даша Лапотько. – Там же написано: «Спишите текст!».

Петухов виновато плюхается на стул и нехотя пишет.

– Через две минуты будем проверять все вместе! – предупреждаю я и уже с любовью рассматриваю своих сорванцов. Что бы ни случилось, я не могу на них долго злиться. Они это прекрасно знают и, несмотря на мой взрывной характер, нисколечки не боятся. А мне и не надо этого. Я хочу, чтобы они ко мне хоть немного прислушивались.

Чпоньк!

– Кто забыл выключить телефон? – снова завожусь я, но тут же спохватываюсь и соображаю, что звук исходит из моей сумки.

Что день грядущий нам готовит? Ага, нас приветствует группа «Гимназия №..»: «Коллеги! Не забываем вовремя передавать сведения об отсутствующих».

Чпоньк! Снова «Гимназия №..»: «Прошу подавать сведения в соответствии с формой».

Так… Есть ещё несколько пропущенных сообщений. Группа «Классные руководители» позабавила нас фотографией мальчика на велосипеде. Снимок ужасного качества явно сделан видеокамерой, висящей в школьном дворе. Под фотографией подпись: «Чей ребёнок?».

Попробуй опознать его по этой размытой картинке. Может, кто из моих? Ниже уже красуется чей-то комментарий: «А что натворил?»

Чат «Педагоги гимназии» также взывал к сознательности классных руководителей, демонстрируя нам тот же неудачный снимок нарушителя на велосипеде.

В группе «6 Г с учителем» одна из мамочек возмущалась по поводу некачественного преподавания биологии в нашем классе и призывала остальных идти к директору и просить о замене сотрудника. Представляю, что они там пишут в чате «6 Г (без учителя)»! Коллегу надо бы предупредить… А может, не стоит? Пусть живет спокойно, всё равно учителей биологии не хватает. И вообще: «А судьи кто?»

Уф! Сообщения лезут, как тараканы, аж голова кругом. Долой групповуху! Некогда детям в глаза посмотреть…

Вот вездесущий Петухов, спортсмен и любимец публики. Умом не блещет, всюду торопится, сочинения всегда сдает первым, хотя упорно отхватывает за них двойки. Ещё бы! «Жи-ши» пишет с буквой «ы», о том, что между предложениями должны стоять точки, упорно слышать не хочет. Так и сдает всё сочинение сплошным текстом, вообще без знаков препинания.

Недавно узнала, что теперь так модно, типа новое веяние в современной литературе. Главное, чтобы сам Петухов об этом не догадался. Ему ещё ЕГЭ сдавать.

Не успею я на уроке вопрос задать – он тянет руку. Спросишь – всё невпопад! И в следующий раз то же самое.

Устаю от него ужасно, а злиться не могу. Он вроде пуделя: проку от такой собаки мало, а погладить всё время рука тянется, потому как симпатяга и весельчак. В общем, в жизни Слава Петухов не пропадёт. Может, даже известным актёром или писателем станет! Харизма так и прёт, да и наврать с три короба умеет.

Рассматриваю внимательно дальше и громких двоечников, и тихих троечников, и самых сложных людей – отличников и хорошистов. Здесь у каждого своё «Я», и, как сказал Кролик в сказке про Винни-Пуха, «Я бывают разные».

Есть такие, как отличница Лапотько: громкие, самоуверенные, всезнающие. Эти уже рождаются начальниками и прут к своей цели, не оглядываясь на авторитеты. Мой «прапор» по сравнению с ней белый и пушистый!

А бывают умняшечки-скромняшечки. Им, чтобы руку поднять на уроке, надо десять раз всё проверить, выслушать ответы других и только тогда, когда все они окажутся неверными, тихонько прошептать свою версию, сразу же попадающую в «десяточку»! Вот за таких душа больше всего и болит… Нелегко им в жизни придётся.

Наконец мои непоседы начинают шуметь, ёрзать на стульях, заглядывать в чужие тетради. Многие уже тянут руки.

– Упражнение проверяем «по цепочке!» – объявляю я. – Читаем предложение, объясняем написание орфограмм, потом знаки препинания.

– Юлия Викторовна, что такое «орфограмма»? – выкрикивает с первой парты щупленький очкастый Артём Ковальчук.

– Это пропущенная буква! – умничает Лапотько.

– Не у тебя спрашивал! – огрызается оскорблённый Артём.

– Сомкните свои уста! – шутливо-устрашающе сверкаю глазами.

Первое предложение читает Маша Новикова, как раз та самая «тихая» отличница. С виду ничего особенного: маленькая, черты лица правильные, аккуратная. А начнет отвечать – всё точно и по делу. Поэтому проверка упражнения идет быстро, и Маша получает заслуженную пятёрку, чем наживает на ближайшие двадцать минут врага в лице Лапотько.

Я задумываюсь, стоит ли объяснять новую тему. Пожалуй, пока не стану. Мы ещё встретимся на четвертом уроке. Вот тогда и поговорим всерьёз. Сразу было понятно, что первый урок, да ещё после дежурства, пойдёт псу под хвост. Однако для повторения сейчас наилучший момент.

– Упражнение 318 пойдёт выполнять у доски… (смотрю внимательно в свой журнал) Аня Акопян.

По классу проносится недовольный ропот. Оказалось много желающих получить хорошую оценку. Маленькие ещё, активные.

Акопян нужно дать шанс исправить последнюю тройку. По всем остальным предметам у неё «4—5». Зачем же из-за русского процент качества знаний снижать? Ане достаётся текст, в котором нужно расставить знаки препинания.

На доске она старательно выводит красивыми крупными буквами (пока ещё без запятых): «Брюки у него помяты на коленях длинные волосы растрёпаны.» Подумав немного, она ставит запятую после слова «помяты».

Внешне всё неплохо. Но тут сидящий на первой парте Ковальчук несколько секунд, прищурившись, смотрит на доску и потом громко спрашивает:

– Акопян, у тебя на коленях длинные волосы?

От такой дерзости и бестактности класс замирает, не зная, как реагировать. Даже я теряюсь. Слышно только, как мозги скрипят. Аня, готовая зарыдать, непонимающе хлопает большими глазами. И вдруг – взрыв!!! Все дружно хохочут и кричат в истерике:

– Аня, запятая! Запятую не там поставила!

Девочка, поняв свою ошибку, смеётся и плачет одновременно. Меня тоже прорвало, трясусь молча, как в конвульсиях, представляя всю картину в красках. На глаза выступили слёзы. Справившись с собой, подхожу к Ане, обнимаю её и весело говорю:

– Садись. Ставлю «пять» за хорошую шутку!