Читать книгу Птаха - - Страница 3

Теплый погожий день. Ты стоишь лицом к полю. Время жатвы. Тяжелые колосья ячменя клонятся к земле.

Мать на кухне, и ее взгляд опаляет тебе спину. Ты поворачиваешься. Мать вымешивает тесто и будто бы не видит тебя. Она готовит сладкие клецки к свадьбе, которой ты вовсе не хочешь, горы клецок, которых ты вовсе не просила.

Что ты смотришь на меня? Смотри на него! – кричишь ты, указывая на отца. Он тоже избегает тебя. Сидит на пне за свинарником и лакает домашнее пиво. Он пьет его каждый день, с тех пор как объявил о твоей свадьбе на праздник жатвы. У него не хватило духу поговорить с тобой, и ты узнала, что твоя собственная свадьба состоится в следующее полнолуние, вместе с остальными сельчанами.

По пути домой, сидя на непроданных мешках ячменя, ты возроптала: Жениха-то нет! За кого же мне выходить замуж?

Отец сосредоточенно правил телегой, мать устремила взгляд куда-то далеко, и никакого ответа ты не получила.

В деревне, когда дочь достигала совершеннолетия, отец на рынке или на празднике обычно объявлял о намерении подыскать ей жениха. Через много месяцев, а может, и раньше, когда подходящий жених изъявлял желание взять дочь в жены, проходили переговоры и отец объявлял о свадьбе. Так было с Мидой. С того же помоста отец расхвалил ее красоту и добродетели и заявил, что ищет ей хорошего мужа. Довольно скоро появилось немало претендентов. Оттого ты и не поняла, почему лучшим сочли предложение Чоу и почему Мида решила его принять. Но она все-таки приняла, а вот ты не принимала ничего.

Перед последним поворотом ты спрыгнула и побежала к Миде. После свадьбы она с Чоу и его родителями жила в соседнем доме.

Мида на кухне готовила чай для Чоу, который уезжал по делам, и объяснила: После того как мы поженились, Чоу выплачивал долги нашего отца. Но дальше платить не собирается. В общем, то, что родители называют свадьбой, на самом деле – аукцион, и продавать будут тебя. Кредиторы угрожают отцу, времени терять нельзя. В ночь полнолуния тебя продадут за самую высокую предложенную цену.

Пора жатвы. Солнце заливает поле, а оно сияет в ответ. Обычно любимое твое время: колосья выше головы, можно ходить сколько угодно, и никто тебя не заметит. От вашей семейной фермы осталась лишь тонкая полоска ячменя. Сейчас отец, спотыкаясь, выйдет из-за свинарника и зарежет поросенка, но денег за него не увидит, так как всю выручку просадил за последней игрой в чаупар.

Ты предпочитала думать, что все твои беды из-за него; не могли же оба, отец и мать, так ужасно с тобой поступить. Но утром, когда Мида пришла помочь матери готовиться к свадьбе, ты услышала их разговор во дворе.

Захочет ли кто-нибудь взять ее в жены? – спросила мать. Они развешивали фонарики и таскали стулья.

Мама, прости мне мои слова, ответила Мида, но, пожалуй, это не лучшая ваша идея.

Ты прилагала максимум усилий, чтобы как можно хуже выполнять все, чему учила тебя мать – готовить, убирать, носить еду, складывать белье. Она и не скрывала, как хотела мальчика, и иногда тебе тоже этого хотелось – тогда ты была бы свободна. Поскольку, помимо утомительной работы по дому, она старалась научить тебя тому, что идеальная дочь должна мириться со своей участью и не задавать вопросов.

Ты не хочешь повторять жизнь матери. Как ей объяснить? Ты хочешь такой жизни, какую пока не видишь. Какую тебе словно нашептывают поле, горы, дорога; а дорога еще говорит, что ты можешь улизнуть из деревни и умчаться прочь.

Так нет же, ты должна мечтать о жизни, как у матери, и принять все, что она тебе ни скажет. И наваливается такая тяжесть, которую можно сбросить только бéгом. Всякий раз, чувствуя ее, ты выбегала на дорогу. С самого детства. Но недавно стали жаловаться соседи, в том числе Чоу. Ты, дескать, привлекаешь к себе внимание.

Говорят так: Бегают животные. А девочки – нет.

Ты стоишь на краю поля, взгляд матери направлен на тебя. Ты берешь с земли камень и оборачиваешься. Мать качает головой. Ей не нужно произносить никаких слов, ты и так понимаешь, о чем она думает…

Ну вот опять…

Когда ты целишься камнем в окно.

Я не хочу замуж! – кричишь ты. Мать успевает закрыть ставни, и камень попадает в них. Ты кричишь громко, чтобы слышала вся деревня, потом умолкаешь. Кругом тишина.

Ты раскидываешь руки и начинаешь вертеться. Поднимаешь голову к небу. Крутишься, крутишься, пока мир, состоящий из дома, свинарника, матери, сестры, отца, полей, не сливается в унылую пустоту.

И тут ты опять слышишь голос матери.

Захочет ли кто-нибудь взять ее в жены?

Ты садишься на корточки и рвешь руками траву. Предательство болью отдается в груди. Ты встаешь, поворачиваешься лицом к полю, у тебя кружится голова. Побежав, ты спотыкаешься. Но все равно бежишь. Ты бежишь к дороге, и плевать, кто тебя видит.