Читать книгу Музей суицида - - Страница 9

Меня не удивил первый вопрос Анхелики: он занимал меня еще до нашей первой встречи с Ортой в отеле «Хей-Адамс». Однако я не ожидал такой прямоты на грани враждебности, с которой она его задала: ведь этот человек ей явно понравился, а атмосфера в гостиной, где мы втроем устроились, была такой теплой!

– Такое богатство, – сказала Анхелика, – откуда оно, к черту? И не говорите, будто получили его в наследство – не с вашей историей.

– Вы боитесь, – спросил Орта, бросая взгляд на рюмку коньяка, которую грел в обеих ладонях, – что я разбогател, торгуя оружием и боеприпасами, или занимался торговлей людьми или кровавыми алмазами?

– Я росла в семье с левыми убеждениями, – заявила Анхелика, – у меня был отец-коммунист, как и у Ариэля, как и у вас. В 1953 году ему пришлось убегать по крышам Сантьяго. Холодная война обрушилась на Чили со всей яростью. Если бы его поймала полиция, он оказался бы в Писагуа, в концентрационном лагере на севере страны. Человеком, отдавшим приказ об аресте моего отца, был его собственный крестный отец, президент Гонсалес Видела, лакей америкосов и олигархов. Я очень рано узнала, что большие деньги – грязные, что, как правило, они связаны с какими-то страданиями, которые затерли, сделали невидимыми…

– Вы говорите точно как мой отец, – вставил Орта с обезоруживающей улыбкой.

– …но иногда богатство, – продолжила Анхелика, нисколько не смутившись, – не столь дьявольское, простительное. Только что на веранде вы спросили, возможно ли прощение в чрезвычайных ситуациях, и я более чем готова прощать, в зависимости от того, насколько суровой была эксплуатация, сколько жестокости и страданий стоит за накоплением капитала, какова степень раскаяния тех, кто причинял эти страдания. Так что же нам надо вытащить из тьмы, Джозеф? El mundo es una mierda, – добавила она и повторила по-английски, подчеркивая свою мысль: – Мир – дерьмо, но не все дерьмо пахнет одинаково.

Орта устремил на нее голубые глаза, полные скорби:

– Ну, мое дерьмо называется пластиком.

– Пластик? Правда? Вы составили состояние на пластике? Правда?

Ее бурная реакция Орту явно удивила.

– Вы что-то имеете против пластика?

– Я обожаю пластик, – ответила Анхелика, – он часто облегчает мне жизнь. Нет, я так отреагировала потому, что отец Ариэля, Адольфо, тоже занимался пластиком. В 1936 году, в год вашего рождения, Джозеф – он изобрел метод формовки галалита… кажется, так он назывался… чтобы производство стало промышленным. Очень большое достижение для Аргентины того времени. Если бы инвесторы, оплачивавшие его эксперименты, обманом не лишили его причитавшейся ему доли доходов, Ариэль был бы сказочно богат. Но, конечно, тогда его семья не уехала бы из Аргентины, мы с ним не встретились бы, так что эта неудача была к лучшему. Не то чтобы Адольфо огорчался, что не стал миллионером. Как коммунист, он презирал деньги.

– Как и мой отец, – отозвался Орта.

– Он говорит внукам: «Единственная польза от кучи денег – это возможность их отдать. Если бы финансировавшие меня капиталисты не украли мою работу, я смог бы оплатить отправку в Испанию на борьбу с фашистами массы добровольцев».