Читать книгу Архитектор - - Страница 5

Я часто просматривал зарубежные журналы, наблюдал их пути дифференциации. Очень важно следить за мировыми тенденциями, это не значит, что они ведут по правильному пути, но пренебрегать ими невозможно, ибо это следует прямой дорогой к потере пространства и времени. Нужно учитывать, что хотят показать за границей, и, зная, что отечественные компании, утверждающие планы, и принимающие их на создание, стремятся как можно походить на запад, можно манипулировать исходя из этого. Нужно давать частичку чего-то нового "от туда", при этом не потеряв свой смысл. Запад шел по пути усложнения конструкций: громадные размеры и минимализм внутри, просто пустота. На самом деле этот путь был глуп. В крупных городах, для которых и планировались возводить здания нового поколения, и так было слишком мало места. Я считаю людей не нужно пугать большими размерами, в мегаполисах нужно давать изюминку, не конструкцию в которой люди запутаются, а то, в чем они увидят красоту и прелесть, что осознают чуть позже. Я смотрел на немецкие проекты, они не останавливали свое внимание на бизнес-центрах, они выносили из города исторические ценности – музеи. Проекты были действительно впечатляющими, но там и заказчики не скупились ни на чем. При вынесении из центра города, да и вообще из города, проект можно было осуществлять практически в любых масштабах, они этим и пользовались. Было много свежих идей, зачастую неплохих, но они были не живые. Они прекрасно сочетались с компьютерами, дорогими машинами на парковках, но они не сочетались с людьми и вообще чем-то живым, напоминали летающие крепости из фильмов о будущем. И тоже повторяется во внутреннем облике как проектов не жилых, по типу музеев, деловых центров, так и в обычных жилых помещениях. Можно делать современные вещи, но для людей. Это важно. Я очень хотел материализовать эту мысль, и вложить целиком одухотворенный смысл, чтобы людям, опять же, было комфортно, как в месте, в котором они спят, так и в месте, в котором они бодрствуют. Усложнение – это очень интересная стихия, но важно использовать это правильно, даже не столь важно не переусердствовать, как важно выбрать правильное направление своего движения. Вот какую цель я преследовал, сделать что-то особенное, и, по моему мнению, идеальное, хотя этого, конечно, не может быть. Я проводил очень много времени делая наброски, просто рисуя, и вот тут было очень важно объединить архитектуру внешнего вида и дизайн внутреннего. Именно поэтому один человек, одна команда должны строить дом, и набивать его необходимыми вещами. Именно этой идеи и было просвещенно мною огромное количество времени. Архитектура, здания вокруг нас очень с нами похожи. И человек, изменяясь, так же менял и свое окружение. Мы стали менее человечными, наш организм, мышления стали более сложными, неподвластными чувствам, именно поэтому мы захотели сделать и так мертвые здания еще мертвее, но в более усваиваемой обертке. Мир вокруг нас – это и есть мы сами. И изменяя его, мы как-то можем изменить себя. Нужно отталкиваться от природы человека во всем, от природы в целом. А все эти современные мега излишества ни к чему. Сейчас очень странное время в целом, идет соревнование, и кто победит, тот и будет лидером. Это просто громадный чемпионат, сражение цивилизации с ее основателем. Технология против природы. И абсолютно неизвестно кто победит, возможно, технология, но мы с вами прекрасно должны понимать, что во главе всего стоит лишь природа. И только от нее надо отталкиваться.

Сегодня утром у меня было вообще очень плохое, странное настроение. Еще до завтрака я получил телеграмму, в которой говорилось, что мой дядя умер, в сорок два года от сердечного приступа. Если честно, то я его не знал, лишь очень смутно помнил, что у меня вообще есть дядя. Он жил в Питере. Я очень редко общался с родственниками, чтобы знать их всех. Они были разбросаны у меня по всей стране, но даже с теми, которые жили в этом городе я не виделся уже больше года. В телеграмме была указана дата похорон, это должно было произойти завтра. Какие-то планы у меня, конечно, были, но мне очень захотелось там быть, хотя бы в сторонке. Мне хотелось отдать маленькую часть своего уважения этому человеку, который, я могу сказать точно, помнил меня хорошо, а я его нет. Я был обязан поехать, причем в пути проходит всего лишь одна ночь. Сегодня вечером я уеду, проведу весь день в Питере, потом ночью уеду, так что в среду утром я буду уже занят своими собственными делами, а это не так уж плохо.

Я был таким неуклюжим. Постоянно спотыкался, уронил швабру. Сегодня нужно было съездить в эту чертову ассоциацию, Мэри сказала это обязательно, чтобы в их банке лежала хоть какая-то наша работа. У меня было два глупых, но доделанных проекта. Их я и повез. Стоял в центре на каждом светофоре. Странно, повсюду идет приятный белый снег, но спускаясь на землю, он превращается в грязную жижу. Это из-за того, что дорожные службы постоянно чем-то посыпают улицы, странными реагентами, от которых разваливаются ботинки, сгнивает железо кузова автомобиля и сильно болят лапы у животных. Кто вообще это придумал? Наверно какой-то инженер, готовый залезть хоть на Луну и убить все вокруг, дабы убедить, что именно его система работает. Система – это вообще какая-то бестолковая штука. Что-то вроде упорядоченного хаоса, именно так это выглядит для обычного горожанина. Но на место я все-таки приехал.

Это было огромное коричневое здание в одном из переулков центра. Моя цель находилась на втором этаже, хорошо, что хоть не пришлось высоко подниматься. Обычно лифты в таких постройках спроектировать забывают. Повсюду были офисы, какие-то кружки, ассоциации, фонды и так далее. Помимо проходной, располагающейся при входе на первом, на каждом из этажей была еще своя проходная, в которой все должны были регистрироваться. Я прошел внутрь, по коридору и далее по лестнице протянулся очень длинный темный ковер. Внутри были светло-коричневые стены, такое обычное государственное здание без единого намека на искусство. На втором этаже именно перед той дверью, куда мне было необходимо попасть, сидели люди – была очередь. Я тоже записался и встал у окна. Это были совершенно обычные люди, и каждый из них, практически каждый пришел за подписью, за назначением на реализацию их чертежей, кто-то просто хотел продать их в конторку. И тогда я подумал, что же будет, если все они добьются своих целей. В мире негде будет ходить, да и вероятность была минимальной, не часто у нас строят музеи, башни и другие здания подобного рода. Все эти люди были в какой-то степени фаталистами. Я мельком оглянул их, никто на меня не посмотрел, я подошел к окну в ожидании своего места.

Стоя у окна, я думал о том, что скажу, если меня спросят о моих планах. Что я все-таки хотел? Хотел делать дома, в которых живут люди со смыслом, но я еще хотел сделать что-то особенное, что полностью меня бы раскрыло, что-то грандиозное, даже не по своим масштабам, а по своей сути. Из окошка открывался неплохой вид. На другой стороне переулка стояло белое приземленное здание, окруженное со всех сторон елками. К входу протянулся длинный коридор в виде лестницы, и это было совсем неплохо.

Я даже не заметил как пролетел час моего ожидания. Меня приняли, меня ждали. Я думал, что буду чувствовать себя перед этим человеком, словно на экзамене, но нет, все было по-другому. Я его совсем не боялся. Я зашел и сел на коричневый диванчик напротив окна и главного рабочего стола, за которым сидел, как я понял, мой работодатель. Ко мне обратились:

– Здравствуйте, я вас ждал. Мне позвонила ваша сотрудница и сказала ожидать вас к полудню. Вы здесь давно? – он говорил, словно мы были знакомы. Это был человек средних лет, человек занимающий хороший пост, свой кабинет в большом здании, одет он был опрятно в темно синюю рубашку с серым галстуком и черными брюками. Он не был похож на большого специалиста своего дела, но уверенности в обратном ему было не занимать, это было отчетливо видно из его ухмылок.

– Совсем недавно.

– Перейдем сразу к делу. Мы вас приняли, и вы будите получать сведения о наших заказах и в установленный срок сможете преподносить свои проекты на рассмотрение. Вы можете держать в нашем архиве свои работы, которые могут быть рассмотрены нашими клиентами, и собственно, могут быть куплены у вас. Мне сказали вы кое что принесли. Давайте же взглянем.

Я передал ему папку. Он довольно небрежно открыл ее и вынул некоторые бумаги. Он смотрел на общий план не вдаваясь в детали, его слова были предсказуемы и совершенно понятны:

– Совершенно обычные проэкты загородных домов. Таких, честно сказать, у нас довольно много, вам должно повезти, чтобы их взяли именно у вас, но думаю, вы особо на это и не надеялись.

– Да, вообще да. Нужно ведь что-то держать в вашем активе, верно?

– Желательно. – он немного нахмурился, как будто я дал ему самое плохое, что у меня было, всего лишь ради какой-то отмазки. А ведь честно сказать, так оно и было, в принципе ничего другого у меня просто и не было.

– Мы знаем вас как хорошего специалиста, если к нам будут поступать конкретные предложения я позвоню вам или пришлю письмо. Вы сейчас находитесь не в лучшем положении, думаю, лишняя работа вам не помешает

– Спасибо.

С этими словами я встал и вышел. Беседа закончилась, работы приняли, но что это мне дало? Ничего. Я снова подошел к окну. Мне были неприятны его последние слова. Теперь я был у него в долгу, будто вся их контора поддержала меня в самое плохое время. Наверное, они теперь на все время нашего сотрудничества будут считать меня им обязанным. Это было неприятно, но сам факт моего пребывания здесь был необходим. Мы должны были светиться в как можно большем количестве мест, в ином случае можно было говорить о том, что нас просто не существует.

Я приехал домой к Жене. С утра он уже побывал на объекте и сейчас, видимо, только завтракал. Он стоял, прислонившись к холодильнику в клетчатой рубаке с кружкой кофе.

– Нас приняли. Будут новые мелкие заказы, он обещал.

– Это хорошо. Но я никуда не тороплюсь, не подумай, мне грех жаловаться. В принципе дело начинает сдвигаться с мертвой точки.

– Завтра меня не будет в городе. Сегодня ночью я уезжаю в Питер, у меня скончался дядя, и завтра его похороны. В среду утром буду уже снова здесь на связи.

– Мои соболезнования, как ты?

Но в моем голосе не было печали. И не потому, что я его не знал – мир жесток и чтобы не происходило в моей душе – это всего лишь эмоции, которые нельзя никому показывать.

– Спасибо, хорошо. Честно сказать, я даже и не знал его, просто захотелось поехать. Знаю, что не совсем вовремя, но дела никуда не убегут.

– Какой вопрос, конечно езжай.