Читать книгу Я дам тебе тысячу. Дочь Колумба - - Страница 7

Эдвард Каллен хотел держаться на расстоянии от Беллы, потому что он вампир. Ромео и Джульетта родились у отцов враждующих кланов. Эмма Вудхаус заигралась в сваху и чуть не прощелкала свое счастье, в то время как мистер Найтли чересчур увлекся чтением морали. Элизабет Беннет была слишком горда, а мистер Дарси предубежден. Интересно, какое оправдание у Каетано?

– Давай-ка еще раз. С начала.

– Карла! – стенаю я. – От того, что я в сотый раз повторю тебе его слова, до истины мы не докопаемся!

Подруга страдальчески закатывает глаза:

– Значит, мы пойдем в обход! Благо, их двое.

– Что это значит? Карлита?

Но она лишь коварно ухмыляется. Мне страшно предположить, что она задумала, но меня не посвящают в этот мозговой штурм. Уже два дня прошло с того разговора, а я все не могу выкинуть слова Каетано из головы. И Карла мне в этом не помогает. Ее каблуки ритмично стучат по паркету, пока мы идем в библиотеку. Нужно выбрать книги для книжного клуба, в который мы вступили в прошлом году, чтобы разнообразить внеклассные часы для аттестата.

Здание библиотеки – истинное достояние Академии Вергара. Не так давно ей был присвоен статус объекта культурного наследия. Была произведена бережная реставрация витражей в стеклянном куполе, резных деревянных архивольтов, карнизов и сводов. Все книги были заново классифицированы и размещены в огромных шкафах, в которых круглосуточно поддерживается нужная ветхим страницам температура. На уютно поскрипывающих досках пола расставлены массивные столы и стулья с резными спинками. И, несмотря на подаренные одним из магнатов компьютеры «Эпл» и энергосберегающие лампы, ни на секунду не покидает ощущение, будто ты ступаешь под своды древнего собора, где свершаются самые сокровенные людские таинства.

Карла уходит к книжным полкам, а я остаюсь у картотеки, чтобы ускорить процесс отбора книг. Дай Карле волю, и она часами будет бродить вдоль стеллажей, переходя от одной книги к другой, листать страницы, читать аннотации, сомневаться и снова искать. Карла очень разборчива во всем, что напрямую касается ее жизни.

Не окажись мы с ней в одной песочнице четырнадцать лет назад, сейчас бы вряд ли смогли подружиться. Я часто совершаю фееричные глупости, а Карла даже в объятиях незнакомца думает о своей репутации. Вот так из «Беспамятства» она бежала первой. Не подумав обо мне. Но мы вместе пережили гибель моей мамы и Ноя, и это связало наши жизни навсегда.

Я останавливаю свой выбор на трех книгах и уже собираюсь отправиться на поиски их и Карлы, как чья-то рука опускается на мое плечо.

– Привет, Ноэль.

Всего лишь на секундочку принимаю его за Каетано, потому что очень хочу, чтобы это был именно он, но улыбка и ямочка на щеке выдают Фабиана. – Как дела?

– Привет! В порядке, – улыбаюсь, поднимаясь из-за стола. – А твои?

– Тоже, – отвечает Фабиан, приглаживая темно-шоколадные волосы с аккуратно подстриженной челкой. Как же они похожи… это просто безумие.

– Я… мне нужно найти книги. Для книжного клуба, – от чего-то смущаюсь я.

– Хочу составить тебе компанию.

Вместе мы бредем вдоль книжных стеллажей, и от наших шагов приятно поскрипывает деревянный пол. Тут и там слышится шепот и шелест перелистываемых страниц. Я лихорадочно перебираю варианты для своей следующей реплики, но Фабиан берет разговор в свои руки.

– Могу я взглянуть?

Молча протягиваю ему тетрадный листок с выписанными названиями книг.

– У тебя красивый почерк, – с улыбкой говорит Фабиан, а я не могу заставить себя не смотреть на трепет его густых темных ресниц. – Так-так… «Ярмарка тщеславия» Теккерея, «Портрет Дориана Грея» Уальда и «Анна Каренина» Толстого. Сюда бы еще «Госпожу Бовари» Флобера, и получится подборка из самых тщеславных и эгоистичных персонажей в истории литературы.

Я изучаю устремленное на меня лицо Фабиана, не скрывая своей заинтересованности. Меня приятно удивляет его начитанность. После ужина в нашем доме я решила, он разбирается только в бизнесе, но оказалось, это не единственная сфера его интересов.

– Кто же эгоист у Толстого? – с лукавым прищуром спрашиваю я, когда он снимает мне с полки многостраничный фолиант.

– Анна, разумеется, – ни на секунду не задумываясь, отвечает Фабиан.

– Почему не Вронский? – удивляюсь я.

– Она разрушила свою семью из-за глупой влюбленности. Повелась на внимание молодого красавца, который готов был ухлестывать за каждой юбкой. Оставила ради него сына, свою собственную кровь! Опозорила и ушла от мужа, а ведь он не был плохим человеком. Что с того, что он вел монотонный и однообразный образ жизни? Такова была его работа. И после всего, Анне еще хватило совести броситься под поезд! Она осознанно оставила своего ребенка сиротой! А все из-за чего? Из-за тщеславного желания и веры в то, что она лучше молоденькой неопытной Китти! – выпаливает Фабиан, и от этой пылкой речи у него вспыхивают от злости глаза.

– Ох… – только и могу выдохнуть я. – Честно сказать, я спросила лишь потому, что хотела проверить, читал ли ты книгу, или просто понтуешься передо мной.

Разгоряченное выражение сменяется мягкой улыбкой, от которой у меня по затылку пробегает холодок. Как же она похожа на ту единственную улыбку Каетано, которой я была удостоена лишь однажды.

– Я не привык щеголять впустую, как это частенько делает Каи. Если я говорю, то точно знаю, о чем.

– Хорошо, что ты скажешь о Бекки Шарп12?

Я даже не замечаю, как мы собираем нужные книги и оформляем их на мой читательский билет. Разговор с Фабианом так увлекает меня, что в себя я прихожу лишь за столиком в кафетерии на втором этаже. Проворачивая вокруг своей оси большой стакан латте, я ловлю каждое слово Фабиана из его рассуждений о женах Генриха VIII.

– Человек тщеславный и ведомый одновременно. Подумать только, его любовные приключения и разочарования устроили настоящую религиозную реформацию! А Анна13? Вот, кто несся через все дворцовые каноны головой вперед, чтобы на нее водрузили сначала корону, а потом молот. Ведь все неурядицы Генриха начались именно с нее и…

– Не хочешь ли ты сказать, что во всем виновата женщина? – прищуриваюсь я. – Не тянет ли от тебя сексизмом?

– Что… – Фабиан растерянно хлопает ресницами, будто заново прокручивая в голове недавние слова. – Нет, нет, я… – поджимает губы, и я вновь не могу не сравнить их с губами Каетано. – Это все просто…

– Да брось, это всего лишь шутка, – тянусь к нему через столик и легонько похлопываю по руке. – Я не феминистка. И мне правда интересно слушать твои теории.

Фабиан благодарно улыбается.

– А Каи говорит, я зануда.

– У всех свои таланты и свои пороки.

Фабиан открывает рот, чтобы ответить, но так и не делает этого. Увлекается кем-то у меня за спиной. Я оборачиваюсь, чтобы увидеть Карлу, сосредоточенно отбивающую ритм каблуком в ожидании своего кофе. Ее явно что-то раздосадовало, потому что молодой бариста впервые остается без улыбки и чаевых. Она так торопится выплеснуть свое разочарование, что даже не кокетничает, столкнувшись с приветствием Фабиана.

– Я не понимаю, вышел новый роман, где главный бэдбой зачитывается Джейн Остин, а я не в курсе?! В нашей библиотеке – почти полмиллиона книг и ни одной «Гордости и предубеждения»! Или ее дочитывают новые фанаты «После»14?! Мне нужна эта книга, черт возьми черт! Я хочу обсуждать положение женщины в обществе сквозь века! – Карла грациозно вскидывает руку, словно расправляя невидимый плакат. – Приставка к мужчине или самостоятельная личность? Прекраснейшая или сильнейшая половина человечества?

– Полагаю, если скажу, что Бог создал женщину из мужского ребра, меня сожгут в огне осуждения? – полушутливо спрашивает Фабиан. Я фыркаю, Карла приподнимает одну бровь.

– Ты совершенно прав.

– Тогда лучше скажу, что в доме моих родителей есть библиотека. И Джейн Остин представлена в ней на двух языках.

Карла склоняет голову и прикусывает пухлую алую губку. Взгляд Фабиана неминуемо устремляется к ней. Я прячу улыбку. Его симпатия слишком очевидна. Он проще. Не прячет эмоции, как это делает Каетано.

Между ними устанавливается сильный зрительный контакт. Кто отведет глаза, тот проиграл. Молчание затягивается. По моим подсчетам Фабиан уже должен был пригласить Карлу пошуршать страницами, но он этого не делает. Будто выжидает. В таком случае этот разговор так и затухнет: Карла никогда не сделает первый шаг, я же знаю свою подругу. Она прищуривается, не может понять почему Фабиан молчит. Напряжение становится почти материальным. Мне хочется пнуть Фабиана! Сейчас идеальный момент, а он им не пользуется! Самолюбие Карлы этого просто не перенесет. Когда ее нижняя губа предательски вздрагивает, Фабиан будто приходит в себя, откашливается и говорит:

– Хочешь прийти почитать?

Широты улыбки, которая расцветает на лице Карлы, хватило бы, чтобы объять целый мир. Но она мгновенно берет себя в руки и отвечает:

– Мы почти не знакомы, а ты зовешь меня к себе домой?

Фабиан снова улыбается. Он понял правила этой игры.

– Каковы твои условия, сеньорита? Тебе нужна книга, мне – время с тобой.

– Мы придем вдвоем. Я и Эл, – на одном дыхании выдает Карла. Улыбка тут же сползает с моего рта. Какого черта? –Ты, насколько мне известно, тоже идешь «плюс один». Так что мы можем провести время вчетвером.

Фабиан подносит к губам стакан кофе. Карла смотрит на его кадык, я – на руки. Руки Каетано с нитями вен.

– Я заберу вас в семь. В пятницу.

– В шесть в четверг, – отрезает Карла. Последнее слово всегда остается за ней.