Читать книгу Тени над короной - - Страница 4

Рафаэль вошёл в шумный парижский квартал Сен-Антуан, где богатство и бедность пересекались на каждом углу. Толпы людей заполняли улицы: торговцы зазывали покупателей, кареты громыхали по каменным мостовым, а студенты горячо спорили о будущем Франции. В воздухе смешивались запахи свежеиспечённого хлеба, дыма и речной сырости. С каждой пройденной улицей квартал становился всё более оживлённым, но также и более мрачным. Его взгляд скользил по фасадам домов, пока он не нашёл нужный адрес – утончённый особняк с высокими окнами, скрытый за густыми деревьями.

Особняк выделялся своим спокойствием среди хаоса квартала. Он казался изолированным от шумной суеты, будто сама тишина оберегала его стены. Перед дверью Рафаэль замешкался. Жюльен говорил, что куртизанка Жюлиетта принимает только тех, кто может предложить нечто большее, чем золото. Рафаэль не был уверен, сможет ли заслужить её внимание, но в кармане его пальто лежал перстень – единственная подсказка к тайне его прошлого.

Он постучал в тяжёлую дубовую дверь. Постукивание прозвучало гулко, как будто нарушая хрупкую гармонию. Несколько мгновений тишины, и дверь приоткрылась. На пороге появилась молодая девушка в простом платье с фартуком. Её тёмные волосы были убраны в строгий пучок, но в глазах читалась усталость.

– Вы к мадам Жюлиетте? – спросила она, осматривая Рафаэля с головы до ног.

– Да, – коротко ответил он.

Девушка оценивающе посмотрела на его лицо, будто пытаясь разгадать, стоит ли его впускать. Затем, кивнув, она жестом пригласила войти.

Особняк был роскошным, но не вычурным. Свет свечей мягко отражался в мраморных полах, а в воздухе витал аромат розового масла и сандала. Вдоль стен стояли шкафы с книгами в кожаных переплётах, а из-за тяжёлых портьер почти не проникал дневной свет. Девушка провела Рафаэля по длинному коридору, мимо комнат, полных шёпотов, и остановилась перед двустворчатыми дверями. Она постучала дважды, затем приоткрыла их и склонила голову, указывая на вход.

Рафаэль вошёл в просторный салон, где на диване, обтянутом красным бархатом, сидела женщина в утончённом платье. Её лицо было скрыто полумаской, украшенной перьями, но глаза, блестящие в полумраке, изучали Рафаэля с явным интересом. Женщина держала в руке бокал вина, который блестел рубиновым светом в лучах свечей.

– Добрый вечер, – произнесла она, жестом пригласив сесть напротив. Её голос был мягким, но в нём чувствовалась сила.

Рафаэль сел, чувствуя себя неуверенно под её пристальным взглядом.

– Вы Жюлиетта? – спросил он.

Она слегка улыбнулась, но в её глазах мелькнуло что-то недоброе.

– Это зависит от того, кто спрашивает. Вы ищете удовольствие, тайну или правду? – её голос звучал загадочно, как будто каждое слово было частью тщательно продуманной игры.

Рафаэль медленно достал перстень из кармана и положил его на стол между ними. Свет свечей заиграл на изумруде.

– Я ищу ответы, – сказал он.

Глаза Жюлиетты расширились, когда она увидела изумруд. На долю секунды её спокойствие нарушилось, и по лицу промелькнуло что-то, похожее на страх.

– Где вы это нашли? – её голос стал резким, словно клинок.

– Это было у одного человека, – ответил Рафаэль, не отводя взгляда. – Он сказал, что оно связано с моей матерью и с орденом.

Жюлиетта встала, отошла к окну и, глядя на улицу, заговорила.

– Орден, о котором вы говорите, – это не просто организация. Это власть, тайна и кровь. Если вы пришли ко мне, значит, вы уже в опасности.

Рафаэль почувствовал, как сердце его забилось быстрее.

– Вы знаете, кто моя мать? – голос его прозвучал резко, почти как требование.

Жюлиетта повернулась к нему, её маска блеснула в свете свечей.

– Знаю. Она была одной из нас.

Она начала рассказ, который был похож на головоломку. Его мать, будучи членом ордена, хранила секреты, способные изменить судьбу Европы. Один из таких секретов стоил ей жизни. Жюлиетта медленно вернулась к столу и провела рукой по перстню.

– Твой перстень – это не просто украшение, – продолжила она. – Это ключ к древнему архиву ордена. В нём записаны все их сделки, предательства и заговоры. Многие убили бы за то, чтобы завладеть этим.

Рафаэль сжал кулаки, чувствуя, как его охватывает тревога.

– Почему вы рассказываете мне это? Почему не оставили всё как есть?

Жюлиетта подошла ближе, её голос стал тише, но жёстче.

– Потому что я тоже часть этой истории. Когда твоя мать погибла, она оставила мне на хранение одно письмо. Я не могла открыть его до твоего появления.

Она достала из ящика стола свёрток, перевязанный лентой, и протянула его Рафаэлю.

– Это твоё, – сказала она.

Рафаэль развернул письмо. Почерк был неровным, словно писавший торопился или писал в страхе. Слова, написанные изысканным каллиграфическим стилем, несли в себе тайну.

«Рафаэль, если это письмо попало в твои руки, знай: я больше не могу быть рядом. В этом перстне скрыт ключ к твоему истинному наследию. Но каждый ключ открывает не только дверь, но и бездну. Те, кто ищут тебя, знают о силе, которую ты унаследовал. Будь осторожен: не все, кто кажутся друзьями, таковыми являются. Твой путь приведёт тебя к тем, кто хранит истину, но истина не бывает без боли. Твоя кровь – это ответ, но также и проклятие. Никогда не доверяй полностью. И никогда не останавливайся».

Слёзы застилали глаза Рафаэля, но в его сердце росла решимость.

– Что вы теперь будете делать? – спросила Жюлиетта, её глаза блестели напряжением.

Рафаэль поднял голову, его взгляд стал твёрже.

– Я найду этих людей и узнаю всю правду.

Перед тем как Рафаэль покинул комнату Жюлиетты, она передала ему маленькую записку.

– Ищи её, – сказала она тихо. – Эта женщина знает больше, чем я. Она поможет тебе, если ты сможешь заслужить её доверие.

Рафаэль развернул записку, на которой был написан адрес. Сомнений не оставалось – путь вёл к ещё одной загадке, связанной с его прошлым.

На рассвете, покидая особняк Жюлиетты, Рафаэль ощущал, как его жизнь изменилась. Тёмное небо едва начало розоветь, а утренний холод пронизывал до костей. Его шаги звучали твёрдо на мостовой, а перстень в кармане напоминал о новых испытаниях. Он знал: впереди путь, полный опасностей, но впервые за долгое время ощущал, что стоит на пороге чего-то великого.