Читать книгу Покой перелетного голубя - - Страница 10

Карачи, Пакистан

Я устала, и ноги болят. Мама советует позвать Ноно, чтобы сделала мне массаж, но я не могу просить о таком лучшую подругу. Это было бы дико. Я понимаю, что не могу сказать так Маме, – иначе она заведёт свою бесконечную лекцию о том, что Ноно мне не лучшая подруга и что я должна найти себе друзей по возрасту в школе, кого-нибудь вроде Миры или Арианы, а не «какую-то дочку прислуги». Но я не понимаю маминого отношения к Ноно. Мама платит за её учебу и покупает ей школьную форму, но никогда не позволит ей сесть рядом со мной или Бхаем на диване или хотя бы поехать с чача Рашидом в школу. Ноно ездит на школьном автобусе. Однажды я спросила, можем ли мы подхватить Ноно из школы, но Мама сказала «нет» и даже, кажется, слегка разозлилась. Не знаю, в чём тут проблема. Я хочу, чтобы Мама начала относиться к Ноно так же, как я, – как к одной из нас.

Хочу, чтобы этой ночью Ноно спала у меня в комнате. Спрашиваю у Мамы разрешения, и она говорит, что там нет дополнительной кровати, так что Ноно придётся лечь на полу. У Ноно есть чарпая, но она делит постель с Мази, и очевидно, что я не могу уложить их обеих на свободное место рядом с моей кроватью. Спрашиваю Ноно, не страшно ли, если она поспит на полу.

– При одном условии. – Она улыбается мне.

– Окей, что за условие? – осторожно спрашиваю я.

– Я хочу тот браслет с единорогом, который твой Баба привёз тебе из Америки.

– Эй, да он совсем новый! И я его люблю… – Мой голос пресекается.

– Окей, тогда – нет, я не хочу спать на полу.

Она надувает губы. Я знаю, что выхода из ситуации нет.

– Ладно, можешь взять его себе. Но… тогда… – Я вздыхаю, сдаваясь. – Нет, ничего.

Я передаю ей браслет. Глаза Ноно тут же озаряются, и она быстро надевает браслет на левое запястье. Он сверкает, когда она крутит рукой так и этак. Я почти сожалею о том, что отдала браслет, но потом говорю себе, что просто попрошу Баба привезти мне другой. Придется ждать несколько месяцев, но на этот раз я скажу, чтобы купил два: один с единорогом и один с радугой.

Ноно раскладывает на полу одеяло и кладёт сверху грязную подушку. Она выше меня ростом и ноги торчат, демонстрируя миру пятки в трещинах. Фу-у, нужно сказать ей, чтобы тщательнее мылась.

– Эй, ты же замёрзнешь. Кондиционер будет работать, – говорю вместо этого.

Я не хочу ранить её чувства и расстраивать так сильно, чтобы она передумала.

– У меня нет второго одеяла. – Ноно строит рожицу.

Всё оказывается сложнее, чем мне казалось поначалу.

– Она может взять моё, – со своей кровати подаёт голос Бхай.

– Бхай, а ты уверен, что Мама не будет против? – Я вглядываюсь в его половину комнаты.

Он пожимает плечами. Наверное, у всех двенадцатилетних мальчишек есть эта бесячая привычка вечно пожимать плечами.

Жму плечами в ответ.

Вдруг мне становится не очень хорошо. Может, паста была слишком жирная? Я знала, что с соусом что-то не так. Чача Шах Заман обычно добавляет немного кетчупа, чтобы сделать соус оранжевым, но сегодня он испробовал другой рецепт. Соус был белый, и у меня в животе ему как-то неуютно.

Ложусь на спину. Ноно лежит рядом на полу, поверх собственного одеяла, накрытая одеялом Бхая. Её рука покоится на грязной подушке.

Поворачиваюсь на сторону Бхая. Он читает книгу.

В животе у меня урчит, будто там извергается вулкан. Теперь я поворачиваюсь на другой бок, к Ноно.

– А-ах, – вырывается у меня.

А через минуту меня выворачивает. Рвотные массы вырываются изо рта, разливаются повсюду, достигают импровизированного ложа Ноно. Теперь она покрыта блевотиной: волосы, руки, даже одеяло Бхая.

– Прости! Буэ-э-э… Прости, Ноно… – извиняюсь я между приступами рвоты.

– Ты чокнутая! – Бхай вскакивает с места и пытается оттащить одеяло подальше от меня. Вид у него такой, словно и его вот-вот стошнит.

Я знаю, что он дико разозлится. Я наблевала на его одеяло. Он никогда больше не станет продавать мне чорун. Расскажет родителям, что я стянула две шоколадки из холодильника и не доела ужин во вторник. Ой, ой, ой!

Чувство такое, будто комната вращается. Кажется, я падаю в глубокую, тёмную, закручивающуюся спиралью дыру. Она поворачивается и извивается и, наверное, не кончится никогда.

Снова открыв глаза, я вижу, как Бхай ведёт Ноно в душевую. Ноно оборачивается – её волосы перепачканы в рвоте – и смотрит на меня холодно. Позволяет Бхаю взять её за руку.

Это последнее, что я помню.

На следующее утро я просыпаюсь в комнате Мамы. Понимаю это, потому что первым делом, открыв глаза, вижу её занавески с узором «пейсли». В горле пересохло, и я пытаюсь дотянуться до стакана воды на прикроватном столике. Рука нащупывает что-то, лежащее рядом. Перед глазами у меня всё ещё туман, так что я подношу предмет к лицу: Ноно вернула мой браслет с единорогом. В любой другой день такой поворот событий меня осчастливил бы. Но сейчас я чувствую лишь огромную грусть.