Читать книгу Покой перелетного голубя - - Страница 4

Лондон, Соединённое Королевство

Доктор Уитакер сдвигает очки в тонкой металлической оправе на переносицу и вперяет в меня взгляд.

– Что ж, как ваша пятница? Большие планы на уик-энд?..

– Нет, доктор; вы знаете, я не так много в-в-выхожу на улицу – слишком холодно.

– Тогда наденьте пальто и выйдите. Вы же знаете: сидеть дома в выходные – не лучшая идея. Кроме того, разве вы не сказали мне, что вас собираются навестить родители?

– Баба собирался… Наверное, я забыл вам сказать. Виза Баба закончилась. И теперь ему нужно делать новую, и, пока он её не оформит, мы не увидимся.

– А что насчёт вашей мамы?

– Она… ну…

– Хм-м, хорошо. Значит, вскорости. – Доктор Уитакер хмурит брови.

– Да, – коротко отвечаю я. – Мама говорила, что приедет, но всё откладывает. Хотя у меня такое чувство, что сестре это пошло бы на пользу – мамина компания её радует. Знаете, Мише по-настоящему их не хватает.

Я оглядываю просторную комнату: солнечный свет сочится сквозь высокие окна, занавешенные белыми шторами. Это напоминает мне патио в доме № 55 на улице Аламбра, хотя вид снаружи разительно отличается. Дом № 55 на улице Аламбра был моим святилищем. Моим убежищем. Розовые лепестки плюмерии, которая цвела круглый год, усыпали землю так, будто кто-то специально разложил их для фотографий. Клиника доктора Уитакера же занимает верхний этаж четырехэтажного здания, воткнутого посреди бурлящей Харли-стрит, где городской гомон слышен ещё отчётливее. Но клиника стала мне вторым домом.

Я вижусь с доктором Уитакером с тех пор, как переехал сюда. Он мне вроде отца, только старше и более седой.

– Кстати, я говорил, что отопление у меня в квартире уже неделю как не работает?

– Вы звонили арендодателю? Может, следует уведомить этого… Как его зовут? Майк?

– Я-я-я…

– Просто предложение, но – в такую-то погоду – вам не кажется, что было бы мудрым решением уладить эту проблему? Уверен, что супервизор по зданию примет вашу жалобу и в момент всё решит.

Супервизор, Майк, мне не нравится. Он задаёт слишком много вопросов.

– Мне пора, – отзываюсь я.

Доктор Уитакер съезжает на сиденье.

Я не предпринимаю никаких реальных шагов к тому, чтобы уйти.

– Окей, как насчёт того, чтобы рассказать мне о той девушке с работы, которая вам нравится? Как её имя? Сесилия? Вы называли её Сиси.

– Да, но Мише она не понравилась, потому что прямо перед ней выругалась. Мне это не понравилось тоже, так что я просто сказал, чтобы она убиралась прочь из моей жизни.

– Это как-то радикально, выбрасывать девушку из своей жизни за ругань. Разве вы не могли просто донести до неё свои чувства по поводу её языка? Вам не кажется, что вы поддаётесь старой привычке, о которой мы говорили в прошлый раз? Ну, помните, когда вы сказали, что находите разные причины для того, чтобы выталкивать людей из своей жизни, – не думаете ли вы, что в этом случае вы именно это и сделали?

– Но я же говорю…

За спиной доктора, точно изморозь в лунном свете, сверкают его дипломы. «Лектор-аспирант». «Консультирующий психиатр, Лондонский психологический центр». Надписи на некоторых я не могу толком прочесть. Снова переключаю внимание на лицо доктора Уитакера. Лоб расчерчен глубокими морщинами озабоченности. Выражение лица мягкое.

Оглядываюсь, пытаясь понять, сколько сейчас времени. Часы я перестал носить несколько лет назад, после того, как меня обчистили, когда я выходил со станции «Тоттенхэм-Корт-роуд». Доктор снял со стены большущие часы, потому что их тиканье меня нервировало. Но я по-прежнему поглядываю на то место, где они висели во время наших предыдущих встреч. И то, что я их там не вижу, тоже меня нервирует. Как и 1029735 других вещей.

– Казалось, она милая девушка. Почему вы не расскажете, что на самом деле вам в ней не нравилось?

– Я рассказал, док. «Милой девушкой» она не была. О, знаете, Мама же послала мне несколько фотографий девушек. Было смешно. Мы с Мишей хохотали, пока животы не заболели. Мама на полном серьёзе предложила мне выбрать одну и жениться на ней!

– Что ж, мне известно, что это вполне приемлемый способ подыскать партнёра в некоторых культурах Южной Азии. Возможно, вам стоило бы попробовать и этот вариант?

Поверить не могу, что мой врач хочет, чтобы я рассмотрел возможность договорного брака. Мои родители выкладывают по сто тридцать фунтов за сеанс, чтобы этот клоун убедил меня жениться на ком-то, кого я в жизни не видел. Браво.

Я не хотел обзывать его клоуном. Он ведь мне как отец. Но – нет, ну правда.

– Док, серьёзно? Как вы можете мне такое советовать? Они просто пытаются теперь затащить меня обратно в Пакистан. Какой толк в ж-ж-женитьбе, если в один прекрасный день всё в любом случае развалится?

– Вы очень хорошо знаете, что не все браки заканчиваются подобным образом.

– Мамин и папин закончился именно так, – тихо возражаю я.

Смотрю на свои ботинки. Одна стопа бешено стучит по полу. Не хочу больше говорить; голова внезапно тяжелеет, будто её наполняют серые тучи, тёмные и предгрозовые. Горе ощущается в пальцах ног, в коленях. Клубится внутри тела. Я резко встаю.

– Давайте продолжим с этого места на следующей неделе, – говорит доктор Уитакер, поднимая взгляд от своих заметок. – Я хочу, чтобы вы, возможно, подумали о том времени, когда ваши родители были с вами. Вместе.

На миг прикрываю глаза. Баба держит свою руку в моей. В Карачи гуляет утренний бриз, влажный и солёный, волны напевают что-то низким рокотом, пока мы шагаем вдоль берега. Мама завёрнута в кокон изумрудно-зелёной шали – глаза опущены, она улыбается своей прекрасной сияющей улыбкой. Этой улыбки мне недостаёт.

Распахиваю глаза. Правильно. Клиника Уитакера.

– О-окей, док. До встречи на следующей неделе.

Хватаю портфель и выхожу за дверь. Я не должен платить за встречи, потому что Баба переводит деньги прямо доктору на счёт. И потом, я ни за что не смог бы себе позволить эти визиты вдобавок к урокам йоги и медитации, на которые меня заставил записаться Талха. Я оказываюсь в небольшой приёмной, где сидит персональный ассистент доктора. Технически Уитакер не мозгоправ, но мне нравится называть его так. Враскачку спускаюсь по ступеням, унося с собой свои мысли. Лифтом я не пользуюсь. Он слишком маленький и тёмный, и мне не хочется чувствовать себя запертым в компактном герметичном пространстве.

Талха стал для меня тем, чем для многих становится Лондон: раем для бездомного. Я встретил его в тот же год, когда переехал сюда. Родом он из Пакистана, но не сохранил практически никаких воспоминаний о родине. Как-то он говорил, что его родители из Сиалкота, города фабрик, на которых делают футбольные мячи. Для моего семейства Талха стал немалым потрясением. Хотя, по чести сказать, он толком и не общался с моими родителями. Они сталкивались раз-другой – в те немногочисленные дни, когда Мама и Баба навещали меня. Когда мы были подростками, осветлённые до белизны волосы Талхи и кольцо в носу не на шутку шокировали Баба с его традиционными взглядами. Тогда меня это разозлило, а сейчас – забавляет. Талха не изменился – ему во веки веков комфортно быть тем, кто он есть.

Мы вместе сдали экзамены для Общего аттестата о среднем образовании. Несмотря на то что в классе нас было всего двое темнокожих мальчишек, меня не потянуло к нему с самого начала. Он был артистичен и общителен, а я – угрюм и замкнут. Но, когда я заметил, как однажды после уроков какие-то мальчишки его задирают, внутри меня инстинктивно пробудилось что-то, заставившее встать на его сторону. С того дня мы стали неразлучны. Скучая по Маме, я шёл к нему в гости. Тетушка Фарзана, крошечная женщина с круглым лицом, быстренько пекла горячие роти и угощала кебабами, которые припасала специально для меня. А в иные дни, когда после обеда мы бывали свободны, мы с Талхой садились на велосипеды и ехали за пиццей «съешь-сколько-сможешь» – ему нравилась пропахшая жиром дешёвая пиццерия. Но дело не в том, что я выручил его – он тоже спасал меня. Когда бы я ни погружался во мрак, он умел по-своему меня успокоить. Хороший он парень, Талха.

Я выбрался на улицу и на секунду забыл, где нахожусь. Правильно, это клиника дока. Нужно ехать домой. Для этого надо сесть на метро. Небо чистое и голубое, но я вижу, что солнце там, вдалеке, уже готово уйти прочь. Давай, чувак, тебе тоже надо двигать. Подбодрив себя, я зашагал к станции «Риджентс-парк». Мне надо домой: ведь там Миша.