Читать книгу Мера благодарности - - Страница 7

Ветер неумолчно бил в глухие барабаны черепичных крыш. Иногда ему удавалось оторвать кусок черепицы и с грохотом обрушить на булыжники мостовой. Ветер радовался своему успеху, как ребенок и снова и снова колотил по крышам и стенам замка с веселой яростью.

– Назойливость моего доброго дядюшки Гэмайна начинает действовать мне на нервы, – сказал Дэймонд. Месяц назад мне в замок поставили два бочонка вина. Вино оказалось отравленным. Умер виночерпий. Поставщика пытали и повесили. Спустя неделю кто-то подменил дворцовому лекарю настойки от подагры. Лекарь оказался на удивление внимательным. Он понюхал настойки и заметил подмену. Сребролюбивую служанку пытали и повесили. Это становится утомительным. Еще спустя неделю в меня стреляли во время охоты. Мне повезло больше, чем отцу: я без кольчуги по лесу не гуляю. Стрелка поймали и пытали. Он выдал заказчика – да я и без того знал его имя. Повесили идиота. Ноту протеста писать не стали. Это становится утомительным. Я же палачу сдельно плачу. Так и разориться недолго.

Эвальд ван Рэй потер подбородок. – Может, устроить налет на его гадюшник? Мои молодцы – большие умельцы по этой части.

– Ввязываться в большую войну сейчас нельзя. Дядя Гэмайн трусоват, но если он объединится с кузеном, мы можем не сдюжить.

– Никто не говорит про войну. Два десятка крепких парней переоденутся разбойниками, перережут дворцовую охрану. Сыновья Вашего почтенного родственника храбростью не отличаются, воины они никакие. Нам бы только до внутренних покоев добраться, и можно выражать официальные соболезнования вдове покойного. И Эвальд с выражением продекламировал: «Неизвестные преступники под покровом ночи вероломно проникли в замок любимого дяди Великого герцога и коварно обезглавили его и троих наследников, похитив казну. Великий герцог выразил соболезнования вдове покойного и приказал ввести войска в соседнее герцогство с целью поддержать порядок в дружественной державе, изловить и примерно наказать злодеев.»

Герцог довольно заржал.

– Мысль здравая, но дипломатические скандалы мне не нужны. Если что пойдет не так, я умываю руки. Готов пойти на риск?

– Сдается мне, что это меньший риск, чем риск рано или поздно получить стрелу в спину или отраву за обедом Вашей светлости. Ваш дядюшка Гэмайн – человек последовательный.

– Как ты собираешься проникнуть в замок?

– Есть у меня на той стороне пара надежных ребят. И ворота откроют, и планы внутренних покоев предоставят. И даже схемы подземных ходов на случай непредвиденного отхода сделают. Не бесплатно, конечно. Единственно придется их на обратном пути с собой захватить.

– Ход твоих мыслей мне нравится. Представь казначею смету операции. Недели на подготовку хватит?

– Так точно, Ваша светлость. Чуть не забыл. У Вас есть приличные портреты Ваших родственников? Надо их моим бандитам показать.

Спустя неделю Эвальд со своими людьми отправился в ночной набег на доброго соседа. Жена барона Лавиария ван Рэй знала: раз Эвальд сам возглавил своих головорезов, значит, намечено что-то серьезное.

Лавиарию мучили недобрые предчувствия. Ложиться она не стала, села у окна за вышивкой. Не то чтобы она любила рукоделье, так, руки занять. Она выглянула в окно и вздрогнула. Железный петух, до этого спокойно вращавшийся на высоком шпиле угловой башни, взмахнул крыльями, соскочил со своей опоры и стремглав рванул вниз. Не к добру, ох не к добру.

Приглядевшись, Лавиария сообразила, что флюгер как стоял, так и стоит целехонек. Просто огромный ворон облюбовал себе башню и сейчас камнем спикировал на зазевавшуюся добычу. Но иллюзия была полной, а сердце стучать молотом в грудь не перестало. Ох, не к добру!

Они были в браке с Эвальдом четвертый год. Их союз нельзя было назвать неудачным, но время романтических ухаживаний и парных конных прогулок в окрестные рощи постепенно сошло на нет после того, как она потеряла ребенка. Лавиария по-прежнему любила мужа и могла бы часами слушать его голос, но в нем что-то сломалось. Он все реже пел ей свои канцоны и все больше времени проводил в делах, библиотеке, на охоте и веселых забавах с друзьями.

Во внутренний двор малого замка въехала небольшая группа всадников. Это были воины Эвальда. Сперва она не увидела среди них мужа, а потом поняла, что он без доспехов лежит на спине в открытой повозке.

Лавиария была не той породы женщин, чтобы в печали рыдать и заламывать руки. Она выскочила навстречу всадникам. Эвальд был жив и в сознании. Шина наложена грамотно, но из раны сочилась кровь. Кто-то из воинов перевязал рану и дал барону настой опиума. Бледного от боли и потери крови Эвальда внесли во внутренние покои. Лавиария сама поменяла повязку на ране и немедленно послала за лучшей знахаркой в близлежащий городок.

Эвальд коротко поведал, что произошло. Сначала все шло по плану. Подкупленные люди по сигналу открыли крепостные ворота. Внутреннюю охрану перерезали по-тихому. Трех сыновей дяди герцога убили на месте, но телохранители хозяина замка подняли тревогу, и птичка ускользнула. Улыбчивый дядя Великого герцога предпочел обороне бегство.

Операция заняла не больше пяти минут. Налетчики прихватили казну – хоть какое-то утешение, вскочили на коней и были таковы. Но Эвальд получил удар пикой в бедро. Раны получили еще двое его людей. Он смог забраться на коня и дать сигнал к отходу. Они успели пересечь границу, когда Эвальд начал терять сознание. На границе их ждали сменные лошади и лекарь: барон был вояка опытный и старался учесть все мелочи. В числе немногих присказок, которые он любил повторять, была: «Планирование бессмысленно, но необходимо».

Эвальд то терял сознание, то снова приходил в себя. В бреду он видел, как падал в какой-то темный колодец. Он ступал на шаткую опору, держась за стены колодца. Опора проваливалась под ногой, и он медленно погружался в черную жижу. Конец был неминуем, но откуда-то появлялась тонкая женская рука и с неведомой силой вытаскивала его наружу. Жена дневала и ночевала у его постели, но рука была не ее.

В том же день в замок прибыла знахарка. Это оказалась еще нестарая женщина. Она приехала с маленькой девочкой. На вопрос Лавиарии, ответила, что у ребенка дар целительства. Эвальд и в самом деле быстро пошел на поправку. Девочка тихим тоненьким голоском читала какие-то заговоры, клала руки на рану, накладывала на ногу камни и кусочки металла, которые почему-то становились теплыми. Слов заговоров Эвальд не разобрал, что-то про воздух, воду, землю и огонь, про кости и жилы, которые срастутся и кровь, которая возродится.

Вставать, опираясь на палку, Эвальд начал уже через две недели. Лечение заняло почти месяц. В отсутствие знахарки Лавиария ухаживала за мужем сама. Узнав о беде, прискакал друг Агнус. По совету знахарки он возил Эвальда к горячим источникам.

– Как тебя угораздило! – приговаривал он. – Дело то пустяковое. На минуту тебя нельзя оставить. Война – это не мечом махать, тут думать надо. Истина!

По своей инициативе он заказывал церковные службы во здравие Эвальда. Истины ради надо признать, что приехал он по приказу Великого герцога с целью изъять большую часть дядюшкиной казны. Перелом ноги сросся почти без последствий, осталась легкая хромота, не мешавшая ходьбе.

Великий герцог Дэймонд Аденсаррахский был немного разочарован исходом налета. Через послов он выразил соболезнования любимому дяде и объявил трехдневный траур по его безвременно погибшим наследникам. Он приказал изловить нескольких лесных разбойников и показательно казнил их. У них нашли некоторые предметы из похищенного у любимого дядюшки. Их вернули хозяину. К сожалению, большую часть награбленного негодяи успели спрятать или продать. Герцог обещал продолжать расследование. Как бы то ни было, на какое-то время дядюшка умерил свой пыл. Чего не отнять у старика, намеки он понимал правильно.