Читать книгу Мера благодарности - - Страница 8

Для постройки родового замка Эвальда его предок выбрал большую площадку, расположенную над крутым отвесным обрывом. Поэтому к замку можно было подобраться только со стороны запада, там и был прокопан глубокий ров и завезены экзотические рыбы, питавшиеся мясом. Когда замок пришел в упадок, эти жуткие твари стали пожирать самих себя и, по явно преувеличенным слухам окрестных крестьян, по ночам выходили из рва и нападали на домашний скот, пасшийся по его берегу. Приведя в порядок, родовое имение, Эвальд распорядился подкармливать рыбок-вампиров отбросами с кухни. Однажды нечаянно упавший в ров пьяный мужик едва не стал жертвой рыб-людоедов. Каким-то чудом ему удалось выбраться на берег, не досчитавшись изрядных кусков плоти, и соседи рассказывают, что, оправившись от ран и потрясения, он зарекся пить.

Агнус, друг и благодетель барона не раз заявлял, что, причастившись святых таинств и помолившись, он может войти в страшный ров и затем беспрепятственно выйти целым и невредимым, ибо Бог не допустит, чтобы его верный слуга и представитель истинной соли Земли – верующих в Бога Единого – стал кормом для безмозглых тварей. Однако многочисленные дела, обязательства и занятость на литературном и педагогическом поприще никак не позволяли ему выбрать время для практического осуществления своего впечатляющего плана доказательства бытия и всевластия Божьего, и он был вынужден постоянно смирять себя в своих благородных намерениях. Эти же обстоятельства, впрочем, не давали Агнусу Яйцеголовому реализовать свои навыки в боевых искусствах и принять участие хотя бы в одной из военных кампаний, на которые были столь богаты последние годы правления Великого герцога Дэймонда, прозванного впоследствии Железной Рукой.

Едва ли Эвальд мог бы считать себя баловнем судьбы. Свой путь к достойной жизни он пробивал себе мечом, отвагой, упорством в достижении цели, изощренным и недюжинным умом. Он слыл человеком прямым, но близко знающие его люди знали, что он был себе на уме и лишнего не говорил. В армии к Эвальду привязалась кличка «Хитроумный». На готторпском это слово звучало почти так же, что и «веселый», и одновременно походило на слово «тяжелый». Поэтому из-за несколько меланхоличного нрава, и склонности к ироничным шуткам, нередко переходящим в язвительность, его называли то так, то так, меняя всего лишь одну гласную – в зависимости от его настроения и расположения духа собеседников.

Сегодня Эвальду больше всего подходила третья версия армейской клички. Причина заключалась в том, что он был вынужден выступить поручителем большого займа, который его друг решил взять у столичного ростовщика. Эвальд понемногу вкладывал свободные средства в ювелирные мастерские, скорняжное производство и кузнечное ремесло. Аристократы с презрением относились к подобным способам зарабатывания денег, предпочитая поднимать налоги, но прикинув дебет с кредитом, барон понял, что дело стоящее и не прогадал. У него был нюх на тех мастеровых, которые понимали, что с ним выгоднее вести дела честно, чем жульничать по мелочи. Если у кого-то дела не складывались, барон даже выделял ему ссуду. Честность в делах и мастеровитость он ценил выше денег.