Читать книгу Пламя и тьма: искра творения - - Страница 6

Казалось, сердце вот-вот выпрыгнет из груди, дышать было тяжело, но останавливаться было нельзя. Элисфия бежала по лесу изо всех сил. Острые шипы терна больно царапали кожу, а ветви мелких деревьев и кустарников цеплялись за волосы, нещадно выдирая их, будто сам лес желал отдать ее в руки неизвестного. Она давно уже сошла со знакомой тропы, удаляясь все дальше в чащу. Элисфии было страшно оглянуться, чтобы убедиться, что за ней нет погони. «Откуда он взялся здесь? – вертелось у девушки в голове. – По Терновому пути никто не ходит. А что, если это был кто-то из Закромов? Хотя люди там слишком заняты тяжелой работой, у них просто нет времени разгуливать по лесу. А может… – последняя мысль ледяной стрелой прошла сквозь сердце. – Может, он пришел из-за завесы?»

Элисфия остановилась и разрешила себе оглянуться. Позади нее никого не было, тишина окутывала лес. Лишь тяжелое дыхание девушки нарушало идиллию. Всматриваясь в просветы между деревьями, она боялась увидеть незнакомого мужчину, но в то же время хотела этого. Ведь если он пришел из-за завесы, то наверняка знает, как пройти через нее и, возможно, сможет провести и ее. Девушка сделала несколько шагов назад, продолжая всматриваться в лесную чащу, но никого не увидела. Элис пыталась вспомнить, как он выглядел. Рассмотреть его Элисфия не успела, но все же запомнила, что он точно выше нее ростом, черноволосый и неопрятно одетый, от него неприятно пахло. Блестящие темные глаза, словно голодные хищники, впились в ее грудь, а губы изогнула опасная улыбка. Мужчина появился внезапно и едва стал наступать на нее, девушка испугалась и пустилась бежать.

Уставшая и напуганная, Элисфия блуждала по лесу. Места были незнакомыми. Подняв с земли увесистую палку и обломив с нее сухие ветки, она продолжила путь, теперь уже более уверенно, ведь обзавелась каким-никаким оружием. Солнце играло между ветвей, но тепла совершенно не давало. Девушка замерзла и, закутавшись поглубже в кожаный плащ, подумала о том, чтобы остановиться и передохнуть. Есть хотелось ужасно, в животе громко урчало. К счастью, впереди виднелись кусты облепихи и смородины. Элис жадно накинулась на них, стараясь проглотить как можно больше ягод. Переходя от куста к кусту, она уловила неприятный запах. Сначала он был едва различимым, но чем дальше проходила девушка, тем сильнее и неприятнее он становился. Тошнотворный, проникающий повсюду, от него невозможно было скрыться. Элисфия зажала нос пальцами, чтобы хоть как-то приглушить его, но это не помогло.

Между деревьев она заметила постройку, похожую на дом. Решив, что там она сможет остановиться и передохнуть, Элисфия направилась к жилищу. Пройти было сложно – за кустами малины сосны и кедры росли плотно друг к другу, а между ними разросся терн. Девушка пыталась пройти аккуратно, но плащ цеплялся за острые шипы. Сбросив его на землю, она продолжила пробираться сквозь заросли, но терн был беспощаден. Множество порезов, из которых подтекала алая кровь, вдоволь напоили шипы. Впереди было еще несколько шагов тернистого пути.

Когда девушка оказалась на свободном от кустов месте, невыносимая вонь ударила в нос. Искать источник запаха долго не пришлось. Перед ней стоял дом, сильно отличающийся от всех построек в Элимии. Стены из серого камня сильно поросли мхом. На крыше проросли маленькие дубы – их стволы были настолько тонкими, что, казалось, они могут сломаться от любого дуновения ветра. Черепица местами проваливалась, позволяя дождю и другим природным явлениям хозяйничать в доме. Окна были сильно испачканы грязью, а какие-то и вовсе заколочены.

Источником неприятного запаха были куски мяса, гниющие под солнцем. Они были черными, шевелились и жужжали. Рой мух облепил их и жадно пожирал. Во дворе царил хаос: по земле были разбросаны вещи, посуда, сломанная мебель. Чем ближе Элисфия подходила к дому, тем сильнее становился запах. Глаза начали слезиться, а пищевод сокращаться. Дверь в дом была открыта настежь, из нее веяло могильным холодом, а пугающая чернота помещения темной рукой страха сжимала сердце непрошенного гостя. Внимание девушки привлекли две деревянные кадки, стоящие на углу дома. От них исходила настолько ужасная вонь, что Элис едва не стошнило. Мухи, отреагировав на движение, разлетелись, открывая взору девушки вид своего обеда. На этот раз рвоту Элисфия сдержать не смогла. Опорожнив желудок, она обежала дом в надежде отдышаться и прогнать от себя увиденное. Кадки были доверху наполнены забродившей кровью. В этой зловонной жиже разлагались внутренние органы и плавали мертвые мухи. Ей показалось, что кровь и органы принадлежали животным – медведю или оленю, но и эта мысль быстро покинула ее.

За домом она увидела их – три расчлененных трупа висели на металлических крюках, покачиваясь на ветру. То, что это были люди, сомнений быть не могло. У одного из трупов была отрублена рука и торчала из его вспоротого живота. Невозможно было определить, какого пола были эти люди – лица и половые органы съели птицы и дикие животные, а белые личинки прогрызали себе путь из бесконечных дыр. Глотки у трупов были перерезаны так, что головы едва держалась на позвонке. Все это заставило девушку оцепенеть, ее снова вырвало. Большего ужаса в своей жизни она не испытывала.

Сомнений не оставалось – в кадках была человеческая кровь. «Сколько же здесь нашедших свой последний путь? Кто эти люди? – мысли Элисфии скакали с бешеной скоростью. – Элимийцы? Но, если так, то я не слышала о том, чтобы кто-то пропал в последнее время. А может, это люди из Закромов? Они живут по своим законам. Кто это сделал с ними? Неужели тот мужчина с лесной тропы? Тогда кто он?»

Ее мысли прервал хруст сухих веток и чьи-то тяжелые шаги. Страх костлявой рукой схватил за горло, не давая воздуху наполнять легкие, липкий пот покрыл лоб, а сердце застучало в ушах.

– Где ты, олененок? – голос мужчины был низким и страшным, в нем чувствовалось наслаждение. – Ты потеряла свою шелковую накидку. И, если ты не окажешься голой, я буду очень расстроен, – его голос приближался. – Выходи, я обещаю, что покажу тебе, что такое настоящий мужчина. Ты наверняка не знала никого, кроме этих сраных элимийцев.

Элисфия от страха вжалась в стену и медленно пробиралась к другому углу. Там, за тремя полусгнившими трупами, виднелась дорожка в лес. Успеет ли она добежать до нее незамеченной? Голос чужака был все ближе. Ей казалось, что она уже слышит его шаги.

– Маленький олененок заблудился в лесу, – напевал он свою песню. – Забежал далеко он от дома. Охотник встретился ему на пути и убил недотепу, – оценив собственные рифмы, мужчина громко засмеялся и резко выскочил на девушку.

Элис закричала и попыталась бежать, но цепкие руки сильно схватили ее за локти. Его язык высунулся из мерзко пахнувшего рта и прошелся по ее щеке. Девушка пыталась вырваться, но он лишь сильнее сжимал ее.

– Куда же ты собралась, олененок? Мы еще даже не начали, – одной рукой он задрал ей юбку и залез между ног, от этого действия ей захотелось умереть. – Ты уже не девочка, верно? – продолжал облизывать ее незнакомец. – Тогда я рассчитываю, что ты умеешь ублажать мужчину.

Она не собиралась так просто сдаваться и свободной рукой сильно ударила его по лицу, расцарапав его. Незнакомец разжал руки, ухватившись за раны, и в этот момент его темные глаза зажглись такой ненавистью и яростью, что взгляд оказался страшнее, чем вероятность быть изнасилованной.

– Ты, паршивая шлюха! – заорал он и снова попытался ее схватить.

Элисфии удалось увернуться и пуститься наутек. Миновав мертвецов, она оказалась на тропинке. Мужчина следовал за ней. Девушка не разбирала дороги и петляла между деревьями. Одна из веток угодила ей прямо в лицо, оставив глубокую царапину на щеке. Но единственное, о чем она сейчас мечтала – оказаться подальше от этого места и не стать одной из вспоротых на крюке. Она не заметила камня, возникшего на пути. Споткнувшись, сильно разбила колено, кровь алой струйкой потекла по ноге, в глазах потемнело от боли, а в ушах раздался звон. С ветки вспорхнула птица, заставив ее забыть о боли. Оторвав кусок ткани от своего платья, Элисфия наспех перевязала колено. Оглянувшись, она внимательно всматривалась, не преследует ли ее убийца. Между деревьями было темно и тихо. Понадеявшись, что он потерял ее из виду, Элис стиснула зубы от боли, кое-как поднялась на ноги, опираясь о стволы деревьев, и стала пробираться дальше к своему спасению.

Впереди забрезжил просвет – заканчивался лес. Элисфия надеялась, что, выйдя из него, наконец поймет, где находится, и тогда сможет позвать на помощь.

– Давай! – крикнула она себе, когда упала от боли. – Вставай и иди, иначе тебя убьют! – слезы бессилия и отчаяния заслонили глаза. – Вставай и дерись, ведь Борей тебя всему научил. Чего ты испугалась? – слезы, смешанные с оскалом, придали ей сил, она ползком продолжила свой путь к кромке леса. – Еще немного, – уговаривала она себя, – еще чуть-чуть. И ты будешь спасена…

Оттолкнувшись руками от последнего дерева, она оказалась на зеленой траве. Солнце светило ярко, но уже опускалось. Перевернувшись на спину, девушка отметила, что небо было особенно голубым – ни единого облачка, лишь недосягаемая высота и бесконечная свобода.

– Нельзя расслабляться, – дала она себе команду. – Вставай!

Едва она села, боль острым ножом отозвалась в колене, нога стала опухать. Где она сейчас находится и как далеко ушла от дома, ей было неизвестно. В любой момент насильник мог появиться из леса и оборвать жизнь девушки, а перед этим вдоволь насладиться ее мучениями – словно она мало их перенесла. Невероятной силой воли Элис заставила себя подняться на ноги, опираясь о ствол сосны. Лес оставался позади, впереди простиралось бескрайнее поле, заросшее травой и дикими цветами. По краю этого поля проходила широкая черная полоса земли, за которой вновь начинался густой лес.

Элисфия решила, что сможет укрыться в том дальнем лесу и сбить таким образом убийцу со следа. По мере приближения к черной полосе ей становилось не по себе. Неуверенный внутренний голос тихо шептал ей, что лучше не приближаться к этому месту, но желание спастись кричало о том, что путь нужно продолжать. Когда до черной полосы оставалось несколько футов, она наконец поняла, где оказалась: завеса – невидимая стена, отделяющая Элимию от остального мира. Стена, которую невозможно пересечь ни изнутри, ни снаружи. Элимийцы всегда держатся от этого места как можно дальше, считая, что оно проклято, и любой, кто приблизится к завесе, будет проклят Матерью. Ведь именно она спасла Элимию от нападения трайтеров, и по сей день защитная завеса питается энергией, которую берет из тела Аркема Созидателя. Желание проникнуть за завесу расценивалось как предательство и неуважение к Богине-Матери. Элис никогда не верила в эти сказки, ведь со слов Борея он нашел ее с другой стороны – во внешнем мире, а значит, никакие проклятья на нее не действуют. Однажды она попросила отвести ее к завесе, но ничего подобного тому, что предстало перед ней сейчас, не видела раньше.

Когда она была у завесы впервые, не было черной земли, лишь примятая трава и деревья, кроны которых не решались пересечь невидимую черту. Теперь же все представилось в другом свете. Полоса шириной чуть более половины мили простиралась бесконечно в обе стороны. Земля внутри нее была мертвой, усеянной пеплом и золой, словно после сильного пожара. Среди черного месива не росла ни единая травинка. Со стороны казалось, что и воздух внутри стоит и не движется. Но самым пугающим внутри завесы были тысячи скелетов, нашедших здесь свое упокоение. У края, где стояла девушка, костей было больше – по всей видимости, это элимийцы, пытавшиеся пройти сквозь невидимую стену. Их останки будто перемешали, невозможно было различить, где очертания того или иного тела. Ближе к другому краю скелетов было меньше. Это зрелище настолько заворожило Элисфию, что она позабыла об угрозе, исходившей из леса. Медленно прохаживаясь вдоль невидимого барьера, она внимательно разглядывала скелеты. Все они были древними, некоторые уже превратились в труху. Ни на одном из них не осталось плоти – все сгнило, даже запаха у этого места не было.

Продолжая медленно переступать вдоль завесы, Элисфия всматривалась вдаль – по ту сторону. Темный лес не казался ей страшным и зловещим: солнце светило между деревьев, листья и трава покачивались на ветру. Девушке показалось, что оттуда пахнет свободой. Ей в голову стали приходить различные образы той жизни, которой она была лишена. Элис представила города, людей, их песни и еду, бесконечное переплетение дорог, которые могли привести ее куда угодно. Желание настолько наполнило ее, что она сама не заметила, как протянула руку в желании прикоснуться к невидимому барьеру. «А вдруг его больше нет? – говорила она себе. – А что, если я смогу уйти прямо сейчас? Всего половину мили – и я свободна. Вдруг…»

– На твоем месте я бы не стал этого делать, – тяжелая рука легла на плечо.

Элисфия вздрогнула и вскрикнула. Пытаясь хоть как-то защититься, она начала отбиваться руками, но от боли в ноге упала на землю, сильная дрожь пробила тело.

– Элис! Это я, Борей! Ты чего?

Увидев рыжего мужчину, встревоженно смотрящего на нее, девушка немного расслабилась. Мужчина присел рядом с ней.

– Борей! – обняв его, девушка почувствовала, что теперь она в безопасности – он сможет ее защитить. – Я так рада тебя видеть! Ты искал меня? – заглянув в его глаза, она хотела увидеть подтверждение своим словам, но вместо этого увидела удивление и непонимание вопроса.

– Разумеется, я искал тебя, – растягивая слова, словно придумывая ложь, Борей отстранился от нее. – Фотсмены бьются в истерике, пытаясь узнать, где тебя носит. Что с твоей ногой?

– Я упала, – честно призналась она, но в сердце закралось сомнение: «Что он здесь делает и как смог отыскать ее в таком огромном лесу?» – На меня напали…

– Напали? – глаза Борея округлились. – Кто на тебя напал, милая?

– На Терновом пути мне встретился мужчина. На местного не похож. Когда он погнался за мной, я петляла в лесу в надежде сбить его со следа, потом наткнулась на хижину, – рассказывая, Элис внимательно следила за выражением лица Борея и не видела удивления, словно ему было об этом известно. – Там были разделанные человеческие тела, везде бардак и кровь, это было ужасно, – она вспомнила запах того места и ее вновь замутило. – Он настиг меня и попытался изнасиловать, но я смогла убежать, споткнулась и разбила колено. Хотела спастись в том лесу, но нашла их, – она кивнула в сторону невидимой стены.

– Элис, – мужчина почесал свою лохматую рыжую бороду, в его голубых глазах заиграли огоньки, которые девушка раньше не видела. – Какой мужчина? Ты уверена?

– Ты мне не веришь? – она подняла брови.

– Верю, верю, ты не подумай, – Борей выставил руки вперед, словно защищаясь. – Просто я не уверен, что в этих лесах кто-то живет, а уж тем более в то, что там есть хижина с расчлененными телами. Ты пойми, я лесничий и знаю эти леса как свои пять пальцев, но ни разу не видел здесь чужих, а уж тем более построек.

– По-твоему я все это придумала?! И колено сама себе расшибла?! – девушка обхватила больное место рукой, оно нарывало.

– Возможно, когда упала, ты сильно ударилась головой, потеряла сознание и тебе все это приснилось, – аккуратно подбирая слова, Борей подался вперед, чтобы помочь подняться девушке, но она отпрянула от него. – Такое бывает накануне свадьбы. Я понимаю, что быть частью семьи Фотсменов – такое себе удовольствие, но все же… Волнение есть волнение.

– Значит, приснилось? – стиснув зубы, Элисфия поднялась. – А вот это мне тоже приснилось? – указав на скелеты, она серьезно посмотрела на него. Девушке было обидно, что Борей не верит ей, а может, и верит, но делает вид, что не понимает, о чем она говорит. Но вот зачем ему это…

– Это не приснилось, – поджав губы, ответил мужчина. – Это – жестокая реальность.

– Что с ними стало?

– Так устроена завеса: любой, кто попытается пройти через нее, незамедлительно умрет, тело разорвет на части, – мужчина подошел практически вплотную к невидимой стене. – Смерть этих бедолаг была ужасной. Они не хотели жить по другим правилам и устоям после запечатывания Элимии.

– Но ты же как-то прошел через нее! Прошел вместе со мной! Значит, есть вход и выход.

– Я не знаю, что тогда произошло, – в глазах мужчины загорелась мольба. – Я просто шел и молил о спасении.

– Выходит, нужно молить о спасении? И тогда завеса пропустит? – по выражению лица Элис было видно, что она не верит в его слова.

– Милая, я не знаю, что тогда произошло, – он вновь попытался положить свои большие руки ей на плечи, но она увернулась. – Иногда происходят вещи, которые нельзя объяснить, их нужно просто принять как данность.

– Вроде того мужчины, который пытался меня изнасиловать… – девушка начала пятиться назад. – Это просто данность.

– Элис, не было никакого мужчины. Еще раз тебе говорю: я знаю эти леса как никто другой. Здесь нет никого.

– Я ударилась головой и мне это приснилось, – процитировала она его слова.

– То, что ты говоришь, очень серьезно. Ты понимаешь это? – Борей скрестил руки на груди. – Если в наших лесах завелся насильник-убийца, это может спровоцировать беспокойство в обществе. Люди начнут паниковать, расшатывать размеренный уклад жизни, требуя от старейшин снять завесу. Хаос – вот что ждет Элимию, если ты расскажешь об этом кому-нибудь.

– Ты предлагаешь мне молчать?! – не верила своим ушам Элисфия.

– Я лишь хочу как лучше…

– Только для кого ты хочешь лучше, а, Борей?

– Прошу тебя, давай обойдемся без упреков. Лучше я отведу тебя домой, а то уже вечереет, – мужчина засунул пальцы себе в рот и несколько раз свистнул.

Действительно, солнце уже коснулось крон деревьев, а Элис этого даже не заметила. На секунду ей стало не по себе от того, что может ждать ее дома. Ведь она никогда еще так надолго не отлучалась. Но вот странное поведение Борея волновало ее больше. Он никогда ничего не скрывал от нее, возможно, это она так считала. Тем временем из леса выбежал молодой пятнистый жеребец и подбежал к своему хозяину.

– Ах ты ж, мой сорванец! – потрепал Борей за гриву коня. – Давай доставим Элис домой.

– Я привязала Удачу рядом с мостом у Тихой, нужно вернуться за ней, – вдруг вспомнила девушка о старой кобыле, оставленной в лесу.

– Не переживай, – Борей подхватил Элисфию и посадил на коня. – Я отвезу тебя домой и вернусь за ней. Колено нужно срочно обработать. Надеюсь, у Мари есть какое-нибудь снадобье, чтобы унять боль.

Мужчина забрался в седло и направил жеребца в обратную от завесы сторону. Долгое время они ехали в молчании. Элисфия думала о том, что произошло с ней сегодня: о том сумасшедшем из леса, о завесе и возможности ее обойти, о Борее и его реакции на произошедшее. Все это было странно и неприятно, рой вопросов в голове, и более она не могла их сдерживать.

– Почему ты никогда не показывал мне это место? – обиженно спросила она. – Ты водил меня туда, где было красиво и выглядело все совершенно по-другому.

– Ты про завесу? – удивленно переспросил Борей. – Так я тебя никогда и не водил туда.

– Ты не водил?! – от возмущения девушка забыла, как дышать. – Тогда что это было за место, которое ты представил мне как завесу?

– Давно это было, я не помню того, о чем ты спрашиваешь, – невозмутимость в его голосе еще сильнее возмущала.

– Как же? – тихо прошептала она. – Ты водил меня одиннадцатилетнюю с предложением посмотреть на невидимую стену, окружающую Элимию… Ты отвел меня туда и сказал, что это и есть она.

– А-а, ты об этом… – стукнул он себя по лбу. – Так это было самое обычное место. Я вырубил там деревья, чтобы не падали, и решил тебе показать.

– Но почему ты мне соврал?!

– А что я должен был тебе показать? – нотки строгости и раздражения зазвучали из уст мужчины. – Я должен был отвести девочку к этому могильнику, показать тысячи скелетов людей, умерших в муках? Они хотели сбежать отсюда и вот к чему их это привело – к смерти! Я не хотел, чтобы ты забросила тренировки. Я хотел, чтобы ты верила, что есть выход, что где-то там есть жизнь и свобода. Увидела бы ты все это, что бы с тобой было? Ты испугалась бы и закрылась в себе, перестала бы мечтать убраться отсюда! А без мечты в Элимии не выжить.

– Значит, ты нашел меня не в лесу за завесой? – смешанные чувства овладели Элис: грусть, обида, тоска и раздражение сплелись в один клубок.

– Ты не готова к правде, – почти шепотом отозвался он.

– Ради Великой Матери, Борей, может быть, уже хватит ходить вокруг да около? Почему ты не можешь рассказать мне правду? Правду обо мне! – девушка почти кричала. – Это мое прошлое! Моя жизнь! А у меня ощущение, словно я проживаю не свою! Все вокруг что-то скрывают, недоговаривают, чего-то хотят… Тебе не кажется, что ты поступаешь слишком жестоко со мной? Ты даешь мне надежду, а сейчас говоришь, что завесу пересечь невозможно, что единственное, что там ждет – это смерть. Что все это значит?

– Я делаю это ради твоего блага, – по-отечески ласково ответил Борей.

– И ради моего блага ты отдал меня Фотсменам?

– Да, – короткий ответ мужчины окончательно разрушил все аргументы Элис и ввел ее в состояние некоего шока.

«Знает ли Борей, какие мерзости и гнусности делают со мной Фотсмены, какую боль причиняет мне Рамон? Благом здесь и не пахнет… Или Борей такой же садист, как и мои будущие родственники?» – от этой мысли девушке стало совсем не по себе.

Всю оставшуюся дорогу они ехали молча. Тихий топот молодого жеребца по влажной земле успокаивал и убаюкивал – Элисфия задремала. Разбудило ее громкое ржание коня. Когда она открыла глаза, поняла, что они оказались на окраине города. Борей остановился на углу заброшенного дома. Когда-то давно здесь жил цветочник, но как только он отдал душу Матери, его дом оказался нужен только молодым людям, искавшим уединения. Элисфия и Борей часто встречались на углу этого дома. За ним рос густой сад, где можно было легко скрыться от посторонних глаз. До дома Фотсменов – еще приличное расстояние. Солнце закатилось за кроны деревьев и улицы поглотила тьма, разрываемая лишь одинокими уличными факелами.

– Я дойду сама, – сказала она Борею. – Не хочу, чтобы кто-нибудь увидел нас вместе. Ты знаешь, Грир запретил нам видеться.

– Как ты дойдешь? – он указал взглядом на сильно опухшее колено. – Тебе нужна помощь знахаря, я не оставлю тебя.

– Дойду как-нибудь, – нога действительно болела настолько, что от любого движения темнело в глазах. – Меня и так ждет «очень приятный» вечер… Не хочу, чтобы и тебе досталось.

– Знаешь, мне все равно, что твои Фотсмены сделают, я их не боюсь, чтобы ты знала.

– А что они сделают мне, тебе тоже все равно? – в голосе Элис слышалась решимость. – Я дойду сама. Помоги встать на ноги.

Поджав губы и тяжело выдохнув, мужчина понял, что ему ничего не остается, как следовать желанию девушки. Сейчас он ей ничем помочь не может, наоборот, будет у Фотсменов как бельмо на глазу – вечно жаждущий встречи с ребенком леса. Им не нравилось то, какое влияние оказывал Борей на Элисфию – после встреч с ним она становилась дерзкой и своевольной. Это совершенно не укладывалось в представление Фотсменов о том, какой должна быть супруга их сына. К тому же у них была власть и имя. Одним словом, они могли лишить его жизни, а Элис – последней надежды на мечту о свободной жизни.

Взяв аккуратно за талию, Борей опустил ее на землю, боясь отпустить. Выглядела она маленькой и хрупкой, но он точно знал, что она боец и сильнее, чем кажется внешне. Мужчина почувствовал дрожь в ее теле – настолько больно ей было опираться на ногу, но Элис не издала ни единого звука, лишь дыхание ее сделалось более учащенным.

– Ты уверена? – с надеждой спросил он.

Борей не хотел отпускать и отдавать ее им. Он любил Элис и даже мысль о том, что ей могут причинить вред, сильно ранила его чувства. Но Элимия – не место для таких, как он, более влиятельные и состоятельные горожане не стали бы считаться с обычным лесником, ни за что не оставили бы девушку ему.

– Да, – ее короткий, но уверенный ответ заставил мужчину отпустить Элисфию. Сморщившись от боли, девушка оперлась о стену здания и медленно побрела в сторону своего дома.

– Элис! – окликнул ее Борей. – Потерпи еще немного, прошу тебя. Обещаю: скоро все закончится.

Но девушка даже не оглянулась, продолжая свой болезненный путь. Мужчина еще долго смотрел ей вслед, пока хрупкая фигура не скрылась за поворотом.

– Береги себя, любимая, – прошептал он и, оседлав коня, поскакал прочь.

Нога горела огнем, каждое движение отдавало невыносимой болью. Голова кружилась, в глазах темнело. Элисфии казалось, что еще немного и она потеряет сознание. Было уже довольно темно, когда она вышла на свою улицу. На ее счастье, по пути ей никто не встретился. Лишь старуха Амриель, как всегда, выглядывала из своего окна и не стеснялась в выражениях:

– Э-э-х, блудница вернулась, – скрежетал старушечий голос. – Грир тебя уже давненько ищет, никак сыскать не может. Сказал, вернешься, три шкуры с тебя сдерет! А как по мне, лучше бы так и сгинула там, где была. Мерзкая девчонка!

Элисфия не слушала ее речей, в них всегда был лишь яд. К тому же травма не давала ей покоя. В окнах дома горели свечи, значит, Фотсмены еще не спят, причем все. Они ждут ее возвращения, ждут, когда смогут еще раз напомнить ей, кто она и зачем находится в их доме. Оказавшись у входной двери, она не сразу решилась войти. Дверь была массивной, сделанной из красного дерева. На ее полотне был вырезан фрагмент из книги о падении Богини-Матери на землю. Прекрасно выполненная работа скрывала за собой ужасные вещи. Дважды глубоко вдохнув и выдохнув, набравшись смелости, она вошла внутрь.

Пройдя несколько шагов по небольшому коридору, Элисфия оказалась в гостиной. В камине потрескивал огонь. Не решаясь повернуться лицом к своей приемной семье, она четко ощущала взгляд каждого на себе.

– Где ты была? – тоном, не терпящим возражений, спросил ее Грир Фотсмен.

Сжав пальцы в кулак, Элисфия повернулась к ним лицом. Грир сидел у камина, облаченный в красный бархатный халат, читая какое-то письмо. Он даже не смотрел на нее, прекрасно зная, что девушка стоит перед ним. Рьяна, одетая в белое ночное платье, сидела в высоком кресле и пыталась расчесать жесткие волосы Дионы, сидевшей у нее в ногах также в ночной одежде. Рамон стоял, опершись о стену, и отрешенно смотрел в пустоту. На нем была обычная одежда, указывающая на то, что молодой мужчина не собирался ложиться спать. Голубой дублет из шерсти был распахнут настежь, нательная рубашка была влажной, светлые штаны испачканы в грязи, ноги босы, а волосы растрепаны. Тишина была давящей и пугающей, отчего сердце Элисфии забилось сильнее, заставляя забыть о боли.

– Ты не услышала вопрос? – не глядя на нее, повторил Грир. – Где тебя носило?

– Я заблудилась в лесу, – голос девушки немного осип, ей пришлось откашляться и снова повторить. – Я заблудилась в лесу и…

Теперь уже все внимание было сфокусировано на ней – все члены семьи отложили свои дела и пристально стали ее рассматривать, словно видели Элис впервые.

– Заблудилась в лесу? – повторил Грир. – Что это значит?

– Я упала и повредила ногу, – оправдываясь, затараторила девушка, подняв юбку, чтобы показать распухшее колено, – и…

Рьяна перебила ее:

– Какое бесстыдство! – буквально завопила она. – Как ты смеешь оголяться перед моим мужем?! Немедленно прикройся!

Девушка поспешно опустила разорванную юбку и виновато опустила взгляд.

– На меня напал мужчина в лесу, – тихо произнесла она.

Рамон, все это время стоявший отрешенным, наконец обратил внимание на свою невесту. Его взгляд не предвещал ничего хорошего, но Элис все же решилась продолжить.

– Он вышел из леса на Терновом пути, весь в лохмотьях и дурно пах. Глаза у него были темные и безумные, а в волосах было столько блох, что некоторые даже на лицо ему выползали. Он хотел схватить меня, но мне удалось убежать. Я бежала и заблудилась, а потом наткнулась на его хижину в лесу. Он творит там ужасные вещи, убивает людей. Прошу вас, Грир, нужно рассказать об этом совету, чтобы поймать его и призвать к ответу, – как есть выпалила девушка.

– Мужчина? – скучающим тоном произнес Грир Фотсмен и поднялся со своего кресла, взглянув на сына.

Тот молча стоял, прожигая взглядом дыру в своей невесте.

– Мужчина в лесу? Интересно, – почесал Грир подбородок. – Тебе не кажется это странным?

– Разумеется, кажется, – воодушевилась Элисфия. – Я рассказала эту историю Борею, но он мне не поверил. Вы верите мне?

– Значит, за время от момента нападения и до возвращения ты успела еще и с Бореем увидеться?! – глаза Грира становились все уже.

Рьяна вытянулась на стуле, а Диона ехидно улыбалась.

Элисфия почувствовала, что сболтнула лишнего, но пути назад уже не было. Ее сердце вновь начало сильно биться в предчувствии чего-то плохого.

– Меня нашел Борей у… – про завесу и тысячи скелетов она решила умолчать, – у ручья и помог вернуться домой.

– Сколько раз я тебя поучала, девочка? – сквозь сжатые губы Рьяна практически рычала. – Борей Балитер – дурной человек, дикий лесник, который не может научить юную леди хорошим манерам и правильному услужению будущему мужу! Ты отсутствовала дома целый день! Мой сын сбился с ног в поисках невесты. Но что мы видим? – тональность ее голоса понизилась и превратилась практически в шипение. – Ты заваливаешься в дом грязная и побитая, – нижняя губа женщины затряслась. – Неприятная… И открыто заявляешь, что развлекалась с мужчиной в лесу!

– Все совсем не так, как вы думаете! – Элисфия отчаянно замотала головой, она и не надеялась, что семья ей поверит, но чтобы вот так вывернуть ее историю – такого девушка явно не ожидала. – Он хотел причинить мне зло…

– Ты обвиняешь меня во лжи? – Рьяна встала со стула и подошла к Элис.

– Нет, вовсе нет. Я лишь хотела, чтобы все узнали…

– Узнали, что ты потаскуха? – сощурила женщина глаза.

– Прошу вас, я говорю правду, – умоляла девушка.

– Ах ты, дрянь! – женщина замахнулась и ударила ее по щеке. – Ты позоришь наше имя, имя достопочтенных Фотсменов! Ты – приемная дочь верховного советника, а ведешь себя как родная дочь шлюхи с Закромов. Если я узнаю, что тебя опорочил другой мужчина, берегись моей мести! – тыкая пальцем ей в лицо, Рьяна от злости брызгала слюной.

– Полно тебе, милая, – советник Грир взял руку своей супруги, которой она ударила Элис, и ласково поцеловал ее. – Зачем ты портишь свою нежную кожу о рожу грязной девки?

– Рамон! – взмолилась Элис. – Я говорю правду! На меня напали! Хоть ты мне веришь? Рамон!

– Завопила, ослиха, – Диона оскалила большие зубы.

Ее нельзя было назвать красивой, скорее, наоборот. Девушка восемнадцати лет внешностью походила на отца. Высокая и худая, немного сутулая. Ее волосы цвета соломы были жесткими и сухими. Как бы Рьяна ни старалась поладить с ними, у ее дочери всегда было гнездо на голове. Массивная челюсть с лошадиными зубами, большой нос и маленькие хитрые глаза делали ее уродливой. Все в Элимии судачили, что Рамон забрал себе всю красоту матери, не оставив сестре ничего. И даже нрав у нее был таким же жестким и колючим, как ее волосы. Но она любила красиво одеваться, в ее гардеробе всегда были самые лучшие платья. Диона никогда не упускала возможности задеть названую сестру и этот вечер не стал исключением.

– О тебе и так молва дурная ходит, – Диона приближалась к Элис, словно змея к мыши. – Одни кличут тебя «подкидышем ведьминым», другие, напротив, говорят, что ты «дитя потаскухи», которая залетела от очередного клиента и выбросила тебя в лесу, надеясь на твою гибель. Да дурачок Борей нашел и приволок тебя. Видишь, как ни крути, ты – грязь и погань.

– Тогда зачем же вы в дом к себе взяли грязь и погань? – набравшись смелости, Элис сказала то, что долгие годы держала в себе.

Рьяна и Грир изменились в лицах, а Диона рассвирепела. Одним резким движением она оказалась возле Элисфии. Вцепившись ей в волосы, она практически выплюнула той в лицо:

– Потому что ты, дрянь, нужна лишь для одного! Твое дело – ублажать моего брата и рожать ему детей. Но, кажется мне, ты и здесь бесполезна! За столько лет, что мой брат пользует тебя, ты не смогла понести. Может, и правда тебя следует вернуть туда, откуда взяли? В лес, к тому мужику, что хотел поиметь тебя!

– Довольно! – Рамон наконец подал голос. – Отпусти ее, Ди! – схватившись за переносицу пальцами, он тяжело дышал, словно ему было больно.

Диона тут же послушалась своего брата и отпустила жертву, вернувшись к матери. Та обняла ее.

– Рамон, – прошептала Элисфия, – прошу, – ее глаза стали влажными, но ни единая слезинка не покинула их.

– Оставьте нас, – строго приказал парень.

Члены его семьи не стали спорить и быстро покинули гостевую комнату. На какое-то время воцарилась тишина, нарушаемая потрескиванием горящего дерева в камине и тяжелым дыханием молодого мужчины.

– Рамон, я… – начала было Элис.

– Замолчи! – резко оборвал он ее.

Подойдя к столику у камина, он налил себе из графина теплого вина в кубок и одним глотком осушил его. Наполнив еще один, он развернул отцовское кресло и по-хозяйски развалился в нем.

– Расскажи мне, дорогуша, как в твою прекрасную головку пришла идея отправиться в лес? – потягивая вино, Рамон пристально следил за ней.

– Рамон, я… – она сделала шаг навстречу к нему, но остановилась.

В глазах мужчины горел страшный огонь и девушка поняла, что ее ждет. Вопрос оставался лишь в том, насколько все будет ужасно.

– Я задал тебе вопрос, – чеканя каждое слово, он скалил зубы.

– Я проснулась, в доме никого не было, даже Мари. Я не знала, куда вы все отправились, и решила немного прогуляться верхом на Кадле, но его не оказалось в конюшне. Тогда я взяла Удачу и оправилась по Терновому пути. Хотела просто полюбоваться лесом. У моста Удача отказалась идти дальше. Я спешилась, привязала ее и перешла мост. Потом мне встретился тот мужчина… Остальное я уже рассказала, – на одном дыхании выпалила Элисфия.

– Интересная вещь получается, – повертев кубок в руке, Рамон швырнул его в свою невесту, та едва успела увернуться. – Ты мне лжешь!

– Клянусь, Рамон, я не вру тебе! – упав на колени, взмолилась девушка. Дикая боль в колене обожгла сознание, но она изо всех сил старалась не подать виду.

– Ты бежала от преследователя, возжелавшего тебя, наткнулась на его хижину в лесу и испугалась, поранила ножку и долго плакала, моля о спасении?

– Да, все было примерно так, – ее голос немного надломился.

Рамон подошел к ней и больно сжал ее подбородок. Левая щека Элис горела от удара Рьяны. Тогда он размахнулся и ударил ее по правой. Девушка пошатнулась и могла бы упасть, но он крепко держал ее.

– За что? – прошептала она.

– За ложь, – мужчина заправил выбившийся локон ей за ухо и провел пальцем по ее губам.

– Но я не врала тебе.

– Ты сказала, что Борей Балитер нашел тебя у моста, что возле ручья. Выходит, ты, спасаясь от неизвестного мужчины, заблудилась, бедняжка, но смогла вернуться к мосту, а дорога от моста до дома тебе прекрасно известна.

Здесь Элисфия поняла, что ей следовало бы лучше продумать свою историю. Она второй раз попалась на лжи. Теперь ей оставалось только ждать, чем закончится сегодняшняя ночь.

– Хочешь, я расскажу тебе, что произошло? – Рамон нависал над ней, словно огромный медведь. – Ты, грязная потаскуха, хотела сбежать от меня! Ты думаешь, я совсем слепой и глухой? Думаешь, не вижу того, чем вы с Балитером занимаетесь? Ты ищешь способ пройти через завесу! И вот в одно прекрасное утро никого не оказалось дома, – он еще сильнее сжал ее подбородок. От боли девушка застонала. – И ты решила сбежать, гнусно и подло, как крыса, втихую. Но тут тебе попался неизвестный член и ты решила напоследок оторваться. Видимо, что-то пошло не так, и ты, как побитая собака, вернулась назад! – он ударил ее по больному колену.

На этот раз Элисфия была не в силах стерпеть боль, она закричала, но ее крики никого в этом доме не трогали. В глазах потемнело, в ушах пульсировали удары сердца. Дыхание сделалось прерывистым и тяжелым. Она еще не успела опомниться от этой боли, как Рамон с ноги ударил ее в живот. Девушка попыталась отползти от него, опереться на что-нибудь и попробовать встать, но он схватил ее за волосы и поднял за них.

– Ты – грязная девка, Элис! – второй рукой он схватил ее за горло и начал душить. – Моя семья оказала тебе великую честь, взяв к себе под защиту. Но ты вытерла ноги о нашу добродетель!

Элисфия стала задыхаться. Она пыталась освободиться, но чем сильнее сопротивлялась, тем сильнее Рамон сжимал ее горло. Когда она уже была готова отключиться, он отпустил ее. В приступе удушливого кашля девушка лежала на полу, мечтая лишь о том, чтобы умереть прямо здесь, покончив со своими мучениями.

– Посмотри на меня! – закричал Рамон. – Я сказал, смотри на меня! – резким движением он перевернул ее так, что их взгляды пересеклись. – Думаешь, ты умная? Ты лучше всех? Ты никто без меня! Ясно?! И я знаю твой секрет.

Рамон встал, сунул ладонь в карман штанов и достал флакон, хорошо знакомый девушке. В нем была жидкость грязно-серого цвета. Она приготовила ее из чертового корня, который принес ей Борей. Глаза Элисфии округлись – она почувствовала, что ее главный секрет стал известен всему миру. Без этого секрета она осталась совершенно голой перед разъяренной толпой. В сознании проносился лишь один вопрос: «Как?»

– Я все думал, почему ты не можешь понести, ведь я с тобой практически каждую ночь бываю. Знаешь, все-таки хорошей была идея отправить тебя учиться на повитуху вместе с Дионой. Она-то мне и поведала, что есть такое средство, выпив которое, о потомстве можно забыть. И вот я задумался: а что, если ты, подлая дрянь, решила сварить себе такое же? Ведь твой дружок лесник может принести тебе из леса что угодно, – он сидел на корточках и усмехался. – Ты глупая, глупая женщина, если думаешь, что от Рамона Фотсмена можно что-нибудь скрыть.

Он бросил флакон в пылающий камин. От жара огня тот запищал и лопнул. Элисфия почувствовала, как с ним исчезает и ее последняя надежда на спасение. Опираясь о подлокотник кресла, превозмогая боль, она поднялась на одной ноге и посмотрела в глаза своему мучителю.

– Нечего сказать? – Рамон развел руками и недобро улыбнулся.

– Мне жаль, – поруганная, униженная, потерявшая всякую надежду, девушка гордо подняла голову – она была готова принять свою судьбу.

– А вот мне не жаль! – рассвирепел Рамон.

Он набросился на нее, словно дикий зверь. Ударив кулаком в лицо, разбил губу и повредил нос. Кровь полилась из ран, девушке было невыносимо больно. Но Элис решила, что не издаст ни звука, чтобы не доставлять ему еще большее удовольствие. Удары сыпались один за другим, лицо Рамона стало красным от прилившей ярости, руки – красными от крови. На лице и теле девушки практически не осталось места, где не побывала бы его рука или нога. В конце концов он совсем выдохся. Элисфия лежала на полу практически без сознания, боль пронизывала каждую клеточку ее тела. Но этого мучителю показалось мало – его одолела похоть. Разорвав окончательно ее платье, он овладел ею, а когда закончил, то прошептал ей на ухо:

– Ты родишь мне столько детей, сколько сможет вместить твое лоно! После этого я выкину тебя в Закрома на потеху местным мужикам. Туда, где тебе и место! Ты поняла?!

Схватив за волосы, он поволок Элис в каморку, где бросил, словно ненужную вещь. Тяжелый замок преградил ей последний путь к отступлению. Закрыв глаза, девушка лишь молила о смерти.