Читать книгу Изнанка - - Страница 7

Оттолкнув дверь спиной, вышла в коридор и крепче перехватила корзину с мокрым бельем, от которой пахло кондиционером с лавандой. Суббота в нашей семье традиционно считалась днем стирки, и сегодня была моя очередь развешивать вещи. Внизу я едва не столкнулась нос к носу с папой: он шел на кухню в своей домашней футболке с эмблемой его любимой группы и свободных мягких штанах вместе с книжкой. И как всегда, увлеченно читал, не замечая никого и ничего вокруг.

– Обходи слева, – только бросил он мне. А я, громко усмехнувшись, обошла справа. Хотя так и не поняла, с чьей точки зрения он говорил – моей или его.

Для хранения белья, полотенец и других хозяйственных вещей мама когда-то придумала сделать специальную комнату, где у стены поставили сушилку, похожую на лестницу, а заодно шкаф с широкими ящиками, в которых хранили инструменты. Едва я подошла к нужной двери, оттуда показалась мама и чуть не сбила с ног.

– Ох, Мона, ты здесь! Ты прямо как кошка с тихой поступью, – она улыбнулась и осторожно обошла меня, тепло обняв ладонями за плечи.

– Это вы с папой по всему дому циркулируете и охотитесь на меня, – с улыбкой в шутку возмутилась я, протискиваясь в небольшую комнату, из-за чего корзину пришлось нести перед собой. Развесив все вещи, решила тоже отправиться на кухню. Завтрак давно прошел, но после домашних дел появилось непреодолимое желание что-нибудь съесть. В коридоре на середине пути меня остановил короткий дверной звонок.

– Мона, посмотри, кто там! – тут же откликнулся папа из кухни. Видимо, очень не хотел расставаться со своей книгой.

– Ла-а-адно, – я закатила глаза в ответ на родительское поручение и поплелась к входной двери.

Стоило ее открыть, как на меня подул холодный воздух, порожденный слабым осенним ветром. Уже собиралась поздороваться с гостем, однако на нашей террасе никого не оказалось. Хотела пройти за нее с намерением оглядеть улицу на случай, если посетитель не смог дождаться, когда ему откроют, и ушел, как в воздухе раздался хлопок и прямо перед моим лицом возникла фиолетовая дымка. Помахав рукой, чтобы ее разогнать, я обнаружила под ногами небольшой свернутый в трубку лист. Нахмурившись, подняла его и принялась изучать: на черной сургучной печати посередине стоял знак песочных часов, никаких подписей на самом листе не увидела. Я не стала спешить с распечатыванием, поскорее зашла в дом и закрыла за собой дверь.

– Кто там был? – поинтересовался папа, как только оказалась на кухне и села прямо перед ним.

– Никого.

– То есть?

Я подробно объяснила свои действия и описала все красочные «спецэффекты», предшествующие появлению этого сообщения. Папа отложил книгу, загнув уголок на нужной странице, и внимательно меня слушал. Затем взял его сам и тоже осмотрел со всех сторон. Печать он обследовал с особенной тщательностью. А после спокойно протянул обратно.

– Думаю, я знаю, что там. Открывай. Скорее всего, это тебе.

– Мне?!..

Испытывая одновременно удивление, страх и любопытство, сломала сургуч. Рисунок песочных часов словно перетек в виде дыма прямо на запястье моей левой руки и сразу на нем отпечатался. Я изумленно смотрела на него и на раскрывшийся лист, не зная, что мне нужно думать и делать в этой ситуации.

– Так и должно быть? – с волнением спросила у папы, показав ему левую руку. Но тот сам видел все метаморфозы и теперь удивленно поднял бровь.

– Не уверен… Что написано внутри?

Тяжело вздохнув, раскрыла лист и принялась читать. Буквы в словах обрамляли изысканные каллиграфические завитки, но сам текст однозначно напечатали на принтере. Послание состояло из незамысловатого сообщения и всего из двух предложений:

«Время движется неизменно, но иногда и оно догоняет. Помни свои истоки».

– Внизу только пометка с адресом, сегодняшняя дата и время, – сказала после того, как прочла вначале про себя, а затем и вслух. Подняв голову и взглянув на отца, все еще с недоумением поинтересовалась: – Это похоже на то, о чем ты подумал?

– Да, это именно оно, – к моему удивлению кивнул он.

– Что случилось? – на кухне показалась мама. В руках она держала длинную кружку с огромными розовыми цветами амелии, созвучных с ее именем. Их вывели тонкими линиями, будто ручкой, а лепестки перекрывали друг друга. Кружку давно подарила бабушка, и тогда же я получила и свою, с анемоной. До сих пор не догадывалась, как ей пришло в голову, что это хорошая идея, но маме кружка очень понравилась. Она встала за моей спиной и заглянула через плечо. От кружки доносился слабый запах ванили, которой мама любила посыпать кофе. – Я слышала звонок и как хлопнула дверь, кто-то приходил?

– Моне оставили приглашение на торжество Единения, – ответил первым отец.

– Это то, где почитают своих предков? – уточнила мама. Ее реакция вызвала у меня изумление вперемешку с негодованием. Папа кивнул, подтвердив ее догадку, но не спешил объяснять, что именно это означало.

– А можно и мне тоже рассказать? – я по очереди недовольно посмотрела на родителей. Слово взял папа.

– В такой день люди с даром чествуют когда-то живших на этой земле Прародительниц, – он снова включил свой лекторский голос, которым пользовался во время длинных объяснений. – Для проведения праздника собирают их «наследников» – тех, кто обладает даром. В наших краях когда-то жило девять, поэтому приглашают девятерых, по одному ребенку из семьи. Им передают опыт и знание, через что прошли Прародительницы во время гонений.

– Но Прародительницы – это же ведьмы? – нетерпеливо вмешалась я. Когда отец углублялся в историю, объяснение могло растянуться на часы. А часть про «передачу опыта» мне уже сейчас очень не нравилась. – Бабушка показывала нашу родословную, у нас вообще не рождалось ведьм. Только по нескольким ветвям затесались некроманты-отщепенцы и пара медиумов. Остальные были либо экзорцистами, либо обычными людьми без дара. Я никакая не «наследница», какой в этом смысл?!

– Во-первых, в те времена «ведьмами» считались не только те, кто владел исключительно ведьминским искусством, как сейчас. Прародительницы умели общаться с духами, взывать к стихиям и врачевать. Даже могли укрощать некоторые виды нежити.

– Но ведь у них не было таких магических даров, как у нас, – не отступала я.

– …Верно, – стараясь сдерживаться, примирительно ответил папа. Я видела, что он опять теряет терпение от моего упрямства, хотя не могла перестать задавать вопросы. – Но и магия тогда была другой. Она только начинала формироваться, дар проявлялся сильно реже. Знаешь, меня очень огорчает, что ты не знакома даже с такими основами. Их проходят еще в самом начале обучения. Если бы ты согласилась учиться магии…

– Ричард, мы уже много раз это обсуждали, – мягко, но настойчиво прервала его мама. – Если Мона сделала такой выбор, она имеет на него право.

– Знаю. Согласен. Но я не в восторге от этого выбора, – папа вздохнул, поочередно сжав и разжав ладони. Обычно он так делал для самоуспокоения. – Нужно выделить день, чтобы рассказать тебе об этом. Там много интересного и важного.

Повинуясь первому порыву, хотела ответить что-то язвительное, но вовремя прикусила язык. Я еще не говорила с ним о получении дополнительных знаний про магию и ритуалы, к которым у меня не было доступа, и его настрой чему-то научить мог сыграть мне на руку. Вместо возражений осторожно поинтересовалась:

– Хорошо. Ты сказал, это во-первых. А что во-вторых?

– Во-вторых… я забыл, – папа растерянно улыбнулся, а я закатила глаза: «Нашел время шутить. Не ему же пришло странное послание». – Ты спрашивала про смысл. Торжество придумали, чтобы сохранить память и не допустить повторения истории. Для людей с даром это в некотором роде обряд посвящения, очень важный. Я тоже через него проходил.

– А как именно происходит «передача опыта»? – спросила я, уже предвкушая, что ответ мне снова не понравится.

– Ну… – папа задумался и приложил руку к подбородку. На его лице промелькнуло сомнение наряду с напряжением. Если раньше у меня были лишь какие-то смутные подозрения, то после взгляда на отца сейчас они усилились и породили настоящую тревогу. Наконец его посетило озарение, он отнял руку от лица с поднятым указательным пальцем и сказал: – Помнишь, я тебе рассказывал о том, как общаться с духами, чтобы смотреть их воспоминания?

– Да… – ответила ему, стараясь скрыть волнение в голосе. Пока занималась призывами, я рассчитывала в случае успеха применить этот метод. Но такой возможности мне не предоставилось: даже насильственно призванных не смогла удержать достаточно долго, и они слишком быстро развоплощались, оставляя на мне огромное количество потусторонней энергии, которая потом становилась мороком.

– Вот по смыслу очень похоже. Тебе придется поговорить с кем-то из Прародительниц. И они покажут, что с ними…

– Как от этого отказаться? – прервала его, не дожидаясь продолжения. Хоть я и не была никогда на уроках по магической истории, в нашей школе вскользь упоминались подробности гонения на ведьм. Если все ужасы, которые вытворяли с ними, происходили на самом деле, то я не собиралась на них смотреть. Отец пару мгновений глядел на меня так, словно не мог поверить, что я это действительно произнесла вслух.

– Ты не можешь отказаться, – наконец сказал он. – Исключено. Чтобы и дальше развивать наш дар, тебе придется заручиться благословением Прародительниц. Как я уже говорил, это обязательный обряд.

– А что если я не захочу?! – не выдержала я. – Почему в магическом мире все будто за меня решают, кем я должна быть и что должна делать?! Разве мой дар касается кого-то из них?!

– Мона, послушай, – вмешалась мама, до этого лишь молча попивающая кофе за моей спиной. Она поставила свою кружку и села на соседний стул слева от меня. – У каждого общества есть правила. Среди обычных людей принято праздновать определенные дни и чтить традиции, а в магическом сообществе почитают память предков. Это наши социальные обязательства, которые нужно соблюдать.

– Но ведь я не часть этого сообщества! – горячо возразила я, развернувшись к маме. Если папа сверлил меня недовольным взглядом, то ее лицо при виде моей взбудораженности оставалось сосредоточенным и спокойным. – Я не хожу в магическую школу, магические праздники тоже почти не отмечаю. Да, есть Хэллоуин, но ведь это праздник и обычных людей!..

– Но ты уже родилась с этим даром, – в своей ненавязчивой манере заметила мама. – Из-за него ты все равно часть магического мира. Ты можешь не пользоваться своими способностями, но что если ты передумаешь? Подумай о том, чтобы оставить себе этот выбор, когда ты будешь принимать решение.

– Я ведь уже все решила!.. – внутри возникло горькое, обидное чувство. «Сколько раз мне нужно им повторить, что не собираюсь становиться экзорцистом, чтобы меня услышали? – с отчаянием подумала я. – Когда они наконец начнут воспринимать мои слова всерьез?»

– Это всего на один раз, – вмешался папа. Он перестал недовольно смотреть и тоже успокоился, вслушавшись в мамины аргументы. – Тебе больше не придется через это проходить.

Насупившись, я замолчала. Пока обдумывала сказанное, мама с папой тоже молчали в ожидании моего ответа. Перед глазами возник тот вечер, когда я отказалась идти в магическую школу. Родители впервые подняли вопрос о моем будущем: кем я хочу стать, планирую ли поступать в Академию или обычный колледж, какие направления предпочитаю. Если с выбором начальной школы ко мне никто не приставал – в магическую принимают только после ее окончания, поэтому даже одаренные там учились, – к средней школе мне предстояло выбрать. Хотя отец потерял терпение намного раньше: еще в девять стал самостоятельно обучать меня, и заодно привлек бабушку. Так прошла пара лет, мне нравилось у них учиться. Поступление в магическую школу все бы изменило. А я не хотела перемен. И находиться среди одаренных тоже не хотела.

После исчезновения Ви мы полгода переживали траур. Никто из нас не мог говорить ни о чем, кроме горя, которое каждый в себе ощущал. С течением времени отец все больше настаивал, что я уже добилась определенных успехов в использовании дара, и необходимо продолжать развивать это умение. Он считал, обучение в специальной школе подойдет лучше всего остального. И поначалу лишь подталкивал встать на такой путь, но однажды из простых намеков все переросло в целый серьезный разговор. В конце концов родители решили, что исчезновение сестры – главная причина моего отказа, и прекратили настаивать.

По рассказам Сони и Мэри-Энн я знала, чему и как обучаются в таких школах. И родители даже водили меня в кружок при магической школе – его организовали именно для детей, – чтобы я нашла друзей и среди них до поступления туда. Но каждое столкновение с детьми других специализаций приносило мне болезненные воспоминания. В основном из-за предвзятости: некоторые считают экзорцистов чем-то промежуточным между медиумами и некромантами. А последние еще и относятся с пренебрежением, потому что среди одаренных из тех, кто имеет дело с изнанкой, некроманты могут практически все. После того, как в соседний дом к нам переехала семья некромантов, которые при каждом удобном случае твердили о своем превосходстве (на мой взгляд, очень мнимом), окончательно возненавидела и их, и весь магический мир в целом.

И сейчас меня будто опять подталкивали к этому выбору. Словно всего, что происходило со мной за все эти годы связанного с магией недостаточно для принятия решения. «Это только ради Ви, – подумала, пытаясь отвлечься от тяжелых мыслей. – Плевать, что считают родители. Я не найду подсказки, если буду дальше прятаться. Чтобы со мной делились редкими знаниями, меня должны признать своей. Если так нужно, то я притворюсь».

– Ладно, – с трудом выдавила из себя. Несмотря на свое решение, соглашаться вслух с родителями очень не хотелось. – Я пройду это. Но только потому, что меня пометили против воли и не оставили выбора!

Выходной был безвозвратно испорчен, весь день я сидела в комнате и думала о предстоящем «посвящении». Всеми силами выпытывала у отца подробности, однако он не пожелал делиться своим опытом, уверяя меня, что к такому все равно невозможно подготовиться. После того как обнаружила себя наматывающей в задумчивости третий или четвертый круг по комнате, приняла волевое решение сосредоточиться на чем-то полезном и отправилась повторять структуры формул призыва и изгнания. У меня почти не было сомнений, в нужный момент я их вспомню, но если речь шла о встрече с древними духами, то, что бы ни говорил отец, к ней надо быть готовой.

Спустя три часа я вышла из дома налегке, прихватив с собой только полученный лист с приглашением. Его положила в самую глубь одного из карманов пальто и следом спрятала в них ладони. Зелень постепенно исчезала с деревьев, и под ногами теперь то и дело попадались яркие листья с красными и желтыми оттенками. Мой путь лежал к старому особняку, расположенному на самой окраине города – однажды нас водили туда с экскурсией, но внутрь мы не заходили. Как нам тогда рассказывали, здесь раньше проходила граница разных владений, и земли вокруг считались спорной территорией. Спустя века междоусобиц в конце концов создали небольшой город, в который могли бы приезжать торговать люди с обеих сторон. А когда он разросся, то обрел автономию. По легенде, особняк, куда я сейчас направлялась, построили там же, где располагался промежуточный пункт, с которого и началась история города. Его использовали солдаты при подготовке наступления на армию соседа, желавшего захватить себе эти земли. «Для проведения обряда очень важен выбор места и контекст. Невозможно пережить события прошлого там, где ничего не случалось», – так сказал папа. Объяснение совсем не успокоило – он сам мне когда-то говорил, что в старых местах легче встретить нежить, – но добавило немного деталей к этому ритуалу.

Большую часть пути я прошла по улицам, а остаток пришлось проделать вдоль дороги. К дому миссис Мадлен лежал похожий маршрут, что не особо удивляло – тогда я оказалась в не менее старом районе, полуразрушенном и почти совсем пустом. Правда, в этот раз не требовалось сильно удаляться от города.

Я увидела особняк издалека, стоило мне свернуть на нужную дорогу. Широкое двухэтажное здание, построенное на старый манер из огромных каменных блоков, за несколько лет не поменялось. И выглядело так, словно застряло во времени. Единственное отличие, которое заметила – вместо серой черепицы теперь сделали новую бордовую крышу. В трех окнах из шести на обоих этажах горел свет. Дорога к нему больше напоминала аллею в парке: вокруг росла лишь густая трава и высокие деревья с широкой кроной, корни которых распространились почти до асфальта. «Они наверняка стояли здесь еще до того, как появился этот особняк. А возможно, и сам город», – невольно подумала я. Как и в случае с могилами на кладбище, почувствовала своим даром заметные колебания потустороннего, пронизывающие это место. Даже в глубине кладбища я не ощущала их настолько сильно. По рассказам бабушки, которая когда-то обследовала древние захоронения, такое можно встретить в очень старых, насыщенных энергией местах на протяжении долгого-долгого времени. Я даже не могла догадываться, что тут происходило, если ее отложилось так много.

Возле особняка в паре шагов от входной двери заметила мужчину. Под длинным черным пальто, висевшем на его широких плечах, виднелись рубашка и джинсы. Он стоял практически неподвижно, у меня даже начали появляться сомнения, а настоящий ли он, или просто статуя. Едва я приблизилась, как он тут же бросил в мою сторону цепкий сощуренный взгляд, и его небольшие глаза приобрели сходство с соколиными. От неожиданности опешила и даже на мгновение остановилась, но затем нахмурилась и все же подошла к нему.

– Здравствуйте, – увидев, что мужчина не стремится со мной заговорить, сама сделала первый шаг. – Я получила сегодня приглашение…

– Покажи метку.

Его грубый голос еще сильнее меня смутил. Я закатала рукав пальто и продемонстрировала ему темные и отчетливые песочные часы. Мужчина коротко махнул ладонью, подзывая подойти, и я придвинулась к нему с протянутой рукой. Он сделал над запястьем незамысловатый пасс, как будто смахивая что-то, и рисунок растворился, словно его и не было никогда. После этого догадалась – передо мной некромант.

– Можешь зайти внутрь. Потусторонняя активность очень высокая, необходимые меры предосторожности. Здесь могут появляться маскировочные миражи лемуров.

Сосредоточенно кивнула, но из-за грозного вида мужчины не решилась задавать вопросы. Преодолев пару широких каменных ступеней, обхватила длинный металлический стержень, согнутый наподобие ручки и приделанный к небольшой ржавой пластине на двери, и попыталась толкнуть внутрь. Та не поддалась.

– Сильнее толкай, заедает.

Оглянулась на некроманта: он продолжал стоять ко мне спиной и внимательно следить за дорогой. Снова повернулась к двери, увереннее ухватилась за ручку и со всей силой ударила плечом. Раздался звук трения дерева о дерево, и приоткрылась небольшая щель. Еле протиснувшись в затхлый коридор, уперлась ладонями с другой стороны двери и снова толкнула. На этот раз она поддалась намного охотнее, и, как только встала на прежнее место, я очутилась почти во мраке. Внутри пахло сыростью, деревом и чадящими черными свечами. Их воткнули по три в прибитые к стене подсвечники с обеих сторон, и слабые огоньки служили единственным источником света в этом темном пространстве. Коридор оказался пуст, даже без намека на мебель, но в его конце я с трудом разглядела широкую лестницу. Откуда-то слева доносились голоса, а по верхнему этажу слышались чьи-то быстрые шаги.

– Проходи, – раздался женский голос. Не зная толком, обращались ли это ко мне или все же нет, поспешила на него. Стоило показаться в дверном проеме, как мне положили руку на плечо, заставив вздрогнуть.

– Рада, что ты пришла на торжество Единения, – сказала женщина, чья ладонь не слишком крепко, но достаточно настойчиво держала меня за ключицу. Она оказалась выше почти на две головы, на ее губах притаилась вежливая улыбка, из-за которой лицо выглядело более моложавым. Возраст выдавала лишь небольшая паутинка морщин в уголках светло-карих глаз и старомодная прическа из собранной в круг косы, закрепленной на затылке. – Меня зовут Алейна. Я буду провожать вас в мир душ. Приготовления еще не закончены, поэтому пока присоединяйся к остальным и жди.

– А как будет проходить ритуал? – уцепилась за возможность узнать подробности.

– Мы расскажем все перед самым началом. Если у тебя останутся вопросы, ты сможешь их задать.

Напоследок ободряюще сжав мне плечо коротким жестом, Алейна отпустила меня и быстрым шагом удалилась куда-то прочь, а я тем временем решила осмотреться. Комната оказалась огромной гостиной, большую часть мебели занавесили тканью, но проглядывающая через нее резьба на дереве каштанового цвета снова напомнила мне дом миссис Мадлен. Блеклые старые серые обои с подтеками поверх вертикальных узоров сильно портили вид, но комната выглядела намного светлее коридора благодаря массивной люстре с такими же черными свечами и двум широким окнам, через которые пробивались тусклые дневные лучи. Следующее, что мне бросилось в глаза – огромная пентаграмма на полу. Над ней трудились две девушки в светло-бежевых юбках до лодыжек и приталенных кофтах графитового цвета с длинными рукавами. Одежда роднила их одновременно и с прислужницами монастыря, и с балетными танцовщицами, и – совсем отдаленно – с ученицами традиционных женских магических школ, которых хоть и осталось очень мало, но они все еще встречались. У центра комнаты девушки уже закончили два внутренних круга, и теперь шла работа над внешним, явно последним: они соединяли линии, завершали повторяющиеся узоры и дорисовывали между ними элементы. Перемещались все время практически синхронно друг напротив друга, их движения напоминали танец. В свободных от мела руках я заметила у каждой по свече. Вокруг них тут и там стояли небольшими кучками девушки и парни моего возраста и о чем-то говорили вполголоса. При быстром взгляде никого не узнала, но не сомневалась – это ученики единственной магической школы, которую с трудом смогли открыть у нас в городе. Но зато у длинного книжного шкафа неожиданно заприметила знакомую фигуру и поспешила подойти.

– Привет, – отрывисто поздоровалась я и сразу перешла к сути: – Что ты здесь делаешь?!

– Привет, – Джей оторвался от корешков книг, чтобы взглянуть на меня. Сегодня вместо рубашки под расстегнутой курткой заметила белую толстовку с какими-то символами. Его лицо казалось бледным в свете свечей. – Решил посмотреть, что здесь стоит. С этими детьми говорить неинтересно, – он указал головой куда-то за спину, где шептались остальные будущие участники ритуала, и снова повернулся к книгам. Почувствовав, что я продолжаю выжидающе на него смотреть, он спросил: – Что?

– Я имею в виду, – произнесла с нарочитыми паузами между словами, опуская всю невысказанную часть, что собравшиеся в основном мои ровесники, – что именно ты делаешь здесь, на ритуале?

– А. Они отбирают для Единения раз в семь лет. Я свой год пропустил, поэтому воткнули сегодня.

По его отстраненному тону поняла: вопрос затронул в нем что-то личное. Во мне проснулось совершенно неуместное любопытство. Джей ни разу не говорил о себе, и уж тем более ни о чем из своего прошлого не рассказывал. А судя по тому, как быстро он перевел взгляд на книги, и не собирался начинать. Тихо вздохнув, повернулась к нему боком, в сторону девушек.

– Что они делают? – указала на них кивком.

– Пентаграмму рисуют.

Снова посмотрела на Джея.

– Ты это серьезно сейчас?

– Да.

Он достал с полки книгу, раскрыл посередине и погрузился в текст. Внутри меня поднялось раздражение. «Он ведь прекрасно знает, что я ничего в магических традициях не понимаю. Специально надо мной издевается», – подумала со злостью. До того как успела это осознать, уже отошла на другой конец комнаты и встала рядом с одной из кучек, прислушиваясь к их разговору. Взглядом я старательно цеплялась за девушек: те вместе опустились на пол и теперь рисовали наиболее мелкие части. Судя по проделанной работе, они уже приближались к ее концу. На Джея, который оказался прямо напротив, старалась не смотреть. Хотя краем глаза все равно увидела, что он на секунду взглянул, куда я ушла, и снова уставился в книгу.

– О, Мона, ты тоже тут, – обернулась на оклик и встретилась глазами с одной из девушек из круга, брюнеткой с волосами до плеч и короткими прядями челки. Удивилась, признав в ней знакомое лицо.

– Привет, Элис, – я слегка приподняла раскрытую ладонь в приветственном жесте.

– Ребята, это Мона, – представила меня Элис остальным троим из круга – двум парням и девушке. Пришлось подойти и встать рядом.

– Откуда ты ее знаешь? – поинтересовался один из парней, стоявший ближе всех.

– Мона живет через два дома от меня. И мы раньше дружили, – охотно пояснила Элис. Она сказала правду: в детстве мы много играли вместе, но, как и в случае с Соней, после средней школы наши пути разошлись. Общение с тех пор ограничивалось тем, что иногда мы здоровались, если встречали друг друга на улице или в кафе. Будто с поступлением в магическую школу у нас исчезло общее прошлое.

– Ты ведь не учишься в Эверстоуне? – от этого вопроса захотелось скривиться, но я сдержалась.

– Нет.

– Какой у тебя дар? – поинтересовался другой парень.

– Экзорцизм, – как можно спокойнее ответила я. Мне не нравилось, что меня рассматривают как неизвестную зверушку, которая будто только выползла из глубокой пещеры, ни разу не засветившись в магическом мире, но я понимала – в моей ситуации это неизбежно, и пыталась призвать на помощь все свое терпение, чтобы не огрызаться. Новых вопросов не последовало, каждый из них смотрел на меня внимательно и даже немного с подозрением. А у Элис на лице еще проступило легкое смущение. Эта бесполезная игра в гляделки мне очень быстро надоела, и я решила использовать возможность узнать хоть что-нибудь о ритуале до того, как он начнется.

– Что именно они делают? – снова указала рукой на девушек у пентаграммы.

– Это называется одновременным формированием, – пояснил один из парней. Про себя радостно выдохнула: я боялась, что вопрос может оказаться слишком очевидным. Но, судя по тону объясняющего, это не считалось широко распространенным знанием. – Они объединяют свои магические энергии и создают синхронный поток, который закрепляется внутри пентаграммы, пока ее рисуют.

– И что это означает? – с любопытством поинтересовалась я.

– Не они рисуют пентаграмму. А пентаграмма рисует сама себя, – с усмешкой добавила одна из девушек. – Из-за этого работают так слаженно. Потом ее нельзя будет развеять, пока не кончится ритуал.

Вновь посмотрела на рисующих, но уже изумленно. После объяснения их действия предстали в совершенно новом свете.

– Они тоже для этой пентаграммы используют дар экзорцизма? – рискнула спросить я. На лицах появились улыбки – в этот раз с вопросом облажалась.

– Нет, на это способны только ведьмы, – снисходительно объяснила Элис.

– Ведьмы? – я внимательно посмотрела на нее, чтобы проверить, всерьез она говорит или шутит. Не заметив никаких признаков насмешки, с недоверием переспросила: – То есть эти девушки – ведьмы?!

– Если точнее, они будущие ведьмы. Алейна – верховная их ковена и наставница, – пояснила Элис.

На какое-то время я задумалась, пытаясь осмыслить полученную информацию. Хотя ведьм существовало немало, они до сих пор обитали в закрытом ото всех своем мире, где обменивались древними знаниями, формировали ковены или особые «ведьминские школы». Среди одаренных все говорят о них с осторожностью, потому что никто точно не знает, как далеко распространяется их могущество и откуда они черпают свою силу. Бабушка мне рассказывала, у каждого ковена обычно есть специализация, обязывающая ведьм использовать только определенные чары и ничего кроме. Но в отличие от того, как было раньше, по слухам сейчас порядки смягчились. Многие ведьмы теперь на виду и не боятся колдовать. А еще они больше не обязаны примыкать к какому-либо ковену. Однако вокруг ведьм всегда ходили и более противоречивые слухи о темных ритуалах и особом колдовстве, которые никто не спешил развеивать. Я знала, что иногда ведьмы соглашаются сотрудничать с другими одаренными – так было и во время бабушкиной практики – но я никак не могла понять, зачем они здесь?

– Они играют роль проводников, – объяснили мне, когда я озвучила свой вопрос вслух. – Им нет необходимости проходить этот ритуал, но с их помощью можно связаться с Прародительницами. Алейна тебе не сказала?

В голове наконец сложилась понятная картина: как бы красиво это ни называли, но Прародительницы давно были мертвы, и после смерти попали в изнанку. Я знала, что к особо древним духам обратиться не так просто: для этого нужно очень большое количество магической энергии. По одной из теорий, со временем все неживое начинает вплетаться в некую ткань, разделяющую пространство изнанки и мира живых. И чтобы вытащить «наружу» то, что вплелось в само мироздание, потребуется немало усилий. «А некромант будет сдерживать нежить, если она почувствует, что где-то образовалась дыра», – наконец поняла я. От неприятного предвкушения сердце забилось чаще: если долго взаимодействовать с одним и тем же духом, он становится чем-то похожим на демонов. Он перестает подчиняться приказам, и у него даже могут проявиться особые магические свойства – например, телекинез. Те же повадки встречаются и у привидений, но главное отличие в том, что привидения исчезают после исполнения своей воли, которая их держит в мире живых (такое случается в результате насильственной смерти или злого умысла, настигшего умершего при жизни). У тех, кто ушел достаточно давно, не может возникнуть физической оболочки, отличающей духов от призраков и привидений, но им она была и не нужна. И это делало их еще опаснее.

– А что… нам придется… делать? – спросила, старательно подбирая слова. На меня уставились восемь пар глаз с одинаковой долей изумления. Тяжело вздохнув, попыталась объяснить: – Я имею в виду, что произойдет во время ритуала? Нам скажут читать формулы, с ними разговаривать или..?

Не встретив должного понимания и отклика во взглядах, я облизнула нижнюю губу и решила признаться:

– Мне никто не захотел говорить, как именно проходит ритуал. Отец сказал, что к этому невозможно подготовиться.

– Это чистая правда, – наконец сказал один из парней. – На самом деле, насколько тебе придется ритуал по вкусу, зависит от того, что ты больше предпочитаешь: убивать или быть убитой.

Быстро втянутый воздух застрял у меня где-то в горле. Я собиралась задать следующий очень важный вопрос, который никак не хотел формулироваться в моей голове и состоял из множества других «как», «зачем» и «кто», но вдруг Алейна заговорила, и внимание автоматически переключилось на нее.

– Итак, еще раз хочу поприветствовать вас на торжестве Единения, – наставница обнаружилась у входа. Она положила одну ладонь на другую и обвела всех красноречивым взглядом, заставив подойти ближе и встать теснее. Слева за ее спиной теперь стояли девушки, – судя по всему, они наконец завершили рисунок пентаграммы, – а справа опирался о проем тот самый некромант, с которым я говорила на улице. Девушки смотрели на свою предводительницу, а некромант опустил взгляд, словно выжидая. Я нашла глазами Джея: он все еще стоял с книгой в руках на том же месте, но теперь его голова была повернута вправо, в сторону Алейны. – Это очень важная часть в изучении вашего магического наследия. Все приготовления уже почти завершены.

Она кивнула своим ученицам, и те, стараясь не шуметь, проскользнули мимо некроманта и скрылись в коридоре. Раздался скрип двери – я поняла, что они вышли на улицу. Это вызвало еще больше вопросов, но Алейна продолжила говорить и не дала мне времени на размышления.

– Многие из вас знают, зачем мы здесь собрались, но все равно скажу пару слов, – «Можно сказать и побольше», – мысленно подогнала ее. – В давние времена, когда магия только начинала формироваться, мало кто знал, что она действительно существует. Наши предки обнаружили в себе способности, но мир еще не был готов к их открытому проявлению. Все вокруг них верили, что те одержимы неведомыми силами, помогавшими им творить зло, чем признать существование магически одаренных.

На этой фразе я позволила себе слегка улыбнуться, опустив глаза: истории про одержимых были моими любимыми байками. В детстве они меня очень сильно пугали, а когда я уже повзрослела и узнала больше про духов и экзорцизм, заставляли смеяться до слез.

– Это были ужасные времена. Из-за наговоров и предубеждений многие встретили свой трагический конец. И чтобы не допустить повторения истории, Прародительницы завещали нам устраивать торжество Единения, и передавать память о тех днях.

«Интересно, как они могли что-то кому-то завещать, если уже давно умерли? – скептически подумала я. – Или ведьмы умеют общаться с духами без призывов? Но с другой стороны, пентаграмму же как-то нарисовали…»

– Сегодня кому-то из вас придется испытать себя в роли охотника, а другим – в роли добычи, – тем временем продолжала Алейна. В районе лопаток что-то засвербило, и я повела плечами. «Так вот что они имели в виду!» – до меня дошел глубинный смысл фразы про убийц и тех, кого убили. Вот только я все еще не понимала, как это будет выглядеть. – Никто не знает, кем из них вам придется стать. Советую подготовиться к любому исходу.

Из коридора послышался знакомый резкий звук с силой открытой двери, которую тут же быстро и аккуратно закрыли, и через пару секунд за спиной Алейны снова появились ее ученицы. Она бросила на них короткий взгляд и, дождавшись их одновременного кивка, сказала некроманту:

– Защитный круг готов.

– Замечательно, – негромко, но достаточно разборчиво отозвался некромант.

– Итак, осталось совсем немного, – объявила Алейна. Послышались вздохи и шепот. Я обернулась на компанию Элис, стоящую чуть позади меня – они перебросились несколькими словами и снова повернули головы к верховной. Другие тоже тихо переговаривались с одинаково напряженными лицами. Бросив короткий взгляд на Джея, заметила, что он поставил книгу и теперь, прислонившись к шкафу, внимательно наблюдает за происходящим. На долю секунды его спокойный вид внушил мне надежду, что все не так уж мрачно, но я сразу же вспомнила, как он вел себя в доме у Сони, и как его внешняя невозмутимость на деле может означать все что угодно. Это возымело противоположный эффект и заставило сильнее нервничать. Он бросил на меня ответный взгляд, когда почувствовал мой, но я быстро отвела глаза в надежде, что он не заметил, насколько долго и внимательно на него смотрю.

Тем временем Алейна с некромантом поменялись местами, и тот без лишних предисловий сразу сказал:

– Я дам вам несколько инструкций, что нужно и не нужно делать, пока вы будете проходить ритуал, – слова «нужно» и «не нужно» он особенно подчеркнул. – Считайте это базовой техникой безопасности.

Все как по команде замолчали, что немало удивило. После разговора с компанией Элис создавалось впечатление, будто каждого, в отличие от меня – спасибо, папа, – буквально с пеленок готовили к сегодняшнему дню. Это дало мне почувствовать небольшое облегчение, что не одна себя ощущаю выкинутой на берег рыбой.

– В момент установления связи нужно максимально раскрыть свое сознание. Если кого-то из вас обучали медитации, или любым другим техникам, помогающим войти в транс, – не стесняйтесь ими воспользоваться. Будет неприятно, но чем быстрее вы погрузитесь в нужное состояние, тем легче для всех. Дальше. Мы искренне верим и надеемся, что наши уважаемые ведьмы обеспечили достаточную защиту этому месту, но во время ритуала образуется огромная дыра. Она может создать дополнительные разрывы рядом с ней, и мы станем очень хорошей приманкой, если оттуда вдруг кто-то вылезет. Поэтому, если это произойдет посреди погружения, – ради всего живого, ничего не делайте и следуйте моим указаниям. Джей, тебя особенно касается. Я знаю, каким ты можешь быть любопытным

От такого неожиданно личного обращения я с поднятыми бровями перевела взгляд на Джея. Он не ответил, но на лице обозначилась широкая улыбка одними губами. Раньше не видела его таким, при мне он лишь слегка усмехался, и то, что он может так искренне улыбаться, меня изумило до глубины души.

– Если вы почувствуете, что во время связи вмешались посторонние, произнесите вслух свое полное имя, – добавила Алейна. – Я вас услышу и верну сюда.

– В остальных случаях просто доверьтесь происходящему, и все закончится быстро, – некромант сделал шаг назад, чтобы снова уступить место Алейне.

– В начале ритуала вам придется лечь на пол. Макушка должна смотреть прямо в центр пентаграммы, – объяснила Алейна. – Дальше все будет так, как сказал Саймон. Я соединю вас в одну цепочку, и вы погрузитесь в воспоминания прошлого. Когда все закончится – проснетесь и сможете уйти домой. У вас есть еще какие-то вопросы?

– Уже нет времени. Круг долго не простоит, пора начинать, – прервал ее некромант.

– Хорошо, тогда начнем, – согласилась Алейна.

Я слегка раскрыла рот и нахмурилась, готовая задохнуться от возмущения. А как же все обещания ответить на вопросы потом? Меня, например, очень интересовало, есть ли у нас план на случай постороннего вмешательства. И нужно ли проходить ритуал еще раз, если он сорвется. И то, что будет во время самого ритуала, волновало далеко не в последнюю очередь. Но помимо меня никто задавать вопросы, видимо, не спешил, и поэтому передумала устраивать сцены и, молча нахмурившись, отправилась к одному из полюсов пентаграммы, куда указала Алейна. Там я оставила свое пальто и в ожидании встала вместе со всеми.

Сначала Алейна принялась неторопливо ходить по кругу внутри пентаграммы с прикрытыми глазами, говоря что-то себе под нос. Ее голос звучал очень мелодично и плавно, со стороны казалось, она поет какую-то песню. Иногда ведьма прекращала кружить, подходила и указывала на одного из нас, а затем провожала под руку к нужному месту. Для первых трех людей (в числе которых был и Джей) ей потребовалось сделать несколько кругов, прежде чем определить каждого из них и где им положено находиться. Спустя треть участников ей стало достаточно всего пары шагов, чтобы указать на следующего. Меня сопроводили одной из последних, на отметку «четырех часов». Когда Алейна отошла, я увидела, как Джей приподнял голову – явно хотел посмотреть, кто будет лежать напротив него. Заметив меня, он на пару секунд задержал взгляд, но так ничего и не сказал. А затем опустил голову обратно. Не зная, как реагировать на этот жест, легла на пол между двумя ребятами. Я ожидала, что доски будут очень колючими, начнут цепляться за одежду и оставлять занозы, но деревянная поверхность оказалась в хорошем состоянии, только пахла старостью и какими-то остатками лака, а на ощупь кончиками пальцев была холодной и гладкой. Уставилась в потолок, чувствуя, как в груди сильно колотится сердце.

– Удачи, – сказал кто-то рядом со мной. Я кивнула, не поворачивая головы, настолько меня охватило напряжение.

Когда все заняли положенные места, Алейна встала прямо в центр пентаграммы и распростерла над нами руки. Она продолжала петь свою странную песню, в которой было невозможно разобрать слова, как бы ни вслушивалась. Я не знала, насколько долго она пела, но мне никак не удавалось расслабиться и «открыть сознание». Меня мучил вопрос, что будут делать в таком случае Алейна с Саймоном? Накачают чем-то насильно? Или отпустят, за непригодностью к впадению в транс? Пока размышляла об этих возможностях, незаметно рука Алейны оказалась прямо над моим лицом. Сначала я разглядывала линии на ее ладони, не понимая, что должна делать, а затем ощутила странное внешнее давление. На меня будто навалилась непонятная усталость, заставившая закрыть глаза. Голос Алейны теперь отчего-то казался более громким и в песне почудились конкретные фразы, диктующие мне, что нужно делать.

Но прежде чем успела распознать смысл сказанного, я почувствовала, как стремительно падаю куда-то вниз. В темноту.

***

Зажав между двух пальцев небольшие веточки полыни, принялась растирать их ладонями. Только что сорвала ее из моего сада за окном, и она еще хранила в себе энергию жизни. Я собиралась ее использовать для сотворения заклинания.

Прекратив растирку, развела нешироко руки так, чтобы ладони смотрели друг на друга. Сосредоточившись, впитала все, что она могла мне отдать. Засохшие остатки полыни сами рассыпались на деревянных досках стола, который предназначался для подготовки ингредиентов. Перед моим внутренним взором теперь колебался небольшой шар из энергии лунного цвета. Если сразу же его не использовать, он начнет истончаться и вытекать обратно во внешний мир, как вода течет в ручье – плавно и необратимо. Произнеся несколько слов на особом, давно позабытом языке, сформировала знак из согнутого эллипса с чертой посередине, издали напоминающий глаз, и выпустила его в пространство, чтобы заглянуть на происходящее изнутри. Мое сознание разделилось на три части: одним глазом я видела себя у стола, в длинном темно-фиолетовом платье, по которому вдоль спины спускалась коса, и как я растираю ладонями полынь…

ЭТО НЕ Я

… другим глазом я смотрела на себя сейчас, замершей на месте с широко открытыми, светящимися фиолетовым цветом глазами…

Я НЕ ТАК ВЫГЛЯЖУ

… а третьим глазом я созерцала грядущее. Мне виделся глубокий лес, где среди хвойной чащи мелькали три темных силуэта. Я не могла разглядеть их лица – видение не позволяло этого, – но смогла разглядеть у двоих из них на плечах колчаны со стрелами, а у последнего – меч на поясе. Вначале он что-то высматривал на земле, а затем указывал направление. Дальше видения быстро замелькали, сменяя одно за другим: я находилась в небе над лесом и крыльями разгоняла воздух, изо всех сил стремясь к небольшой точке вдалеке, посреди свободного от деревьев пространства – к своему дому, из трубы которого шел легкий дым; я видела, как ломаются ветки там, где шли три незнакомца, и как они выходят на поляну, покрытую пожелтевшей травой. Останавливаются и смотрят внимательно на каменный дом; в небе над головой сгущаются темные тяжелые тучи, в пожухлую траву то и дело ударяет фиолетовая молния…

«Они уже близко», – мысль пришла мгновенно после выхода из состояния прозрения. Голова кружилась, сознание оказалось не готово так быстро вновь становиться целым и соединять все три увиденные картины. Проведя обеими руками по лицу, я ощутила на правой щеке тонкую линию шрама. От этого жеста внутри словно сплелись противоречащие друг другу мысли: ужас от нахождения здесь, спокойствие от принятия дальнейшего, непреодолимое желание отделиться…

«Не сопротивляйся, – сказала я сама себе. Тревожная часть прекратила бурлить и стихла, словно прислушиваясь. – Будущее уже сформировано. Мне остается только сделать все необходимое».

Приведя чувства в порядок, подошла к большому деревянному шкафу у стены и раскрыла дверцы. Справа висели всевозможные режущие инструменты, которые я обычно использовала для сада. Сейчас мне был нужен небольшой серп, с ручкой из черного гранита. С верхней полки внутри я взяла два мешочка с порошками, закрыла шкаф, положила их на стол и обхватила руками косу, намереваясь ее распустить. Когда волосы оттенка смеси шоколада и пороха рассыпались по спине, я сняла со стула пояс, затянула его вокруг талии на крепкий узел по центру. С обеих сторон привязала по мешочку, чтобы при необходимости извлечь из каждого небольшую содержимого, пересекла комнату и вышла через массивную дубовую дверь.

Задрав голову повыше и посмотрев на распростертое небо с бесконечными белыми облаками, втянула носом воздух – по-осеннему прохладный, но без единого намека на грозу. Мой взгляд скользнул по широкой поляне, на которой росла ярко-зеленая высокая трава и кое-где пестрели полевые цветы самых разных оттенков. «Значит, вот что должно произойти», – сделав такой же глубокий выдох, прислушалась к энергии вокруг и зашагала прочь от своего жилища. В самой сильной точке я начну свой ритуал.

Я чувствовала, как энергетические линии пронизывают пространство над зеленью, под ней. Не приходилось даже специально настраиваться, чтобы их ощутить. Я хорошо их изучила за все то время, пока жила здесь, но не могла увидеть внутренним взором. Только почувствовать их влияние. Иногда они изменялись, и я выискивала по ниткам этот клубок до тех пор, пока неожиданно появившейся узел где-то между животом и грудью не заставило резко остановиться. Здесь.

Дальше негромко затянула заклинание. Какая-то часть меня принялась тревожно колыхаться, я от нее отмахнулась. Сейчас не время.

Словно вторя моему голосу, вокруг началось движение. Трава зашевелилась и стала пригибаться под тяжестью камней, которые перекатывались туда-сюда, выстраиваясь в определенный рисунок. Для его удержания перед внутренним взором мне потребовалась вся моя концентрация. Одновременно продолжала произносить заклинание, направляя камни по нужным линиям. Иногда я повышала или понижала голос, чтобы вокруг и внутри меня скапливалась и перетекала энергия, которую брала отовсюду: из воздуха и травы, из цветов и веток, из жизни и смерти. В самом конце заклинания я достала из мешочков по щепоти в каждую ладонь и закружилась, рассыпая вокруг себя оба порошка сразу и созерцая с закрытыми глазами, как рисунок из изгибов и переплетений наполняется силой, становится более ярким.

Когда заклинание завершилось, замерла с раскинутыми в стороны руками и открыла глаза. От места, где я стояла, шли аккуратные дорожки камней, которые напоминали только начавшие расходиться круги по воде. Вместо зеленой поляны с цветами осталась потускневшая и изломанная трава, похожая на солому. Я не могла заранее отмерить, сколько из мира живых и из мира мертвых заберет ритуал, и сейчас лицезрела последствия. Мое сердце налилось тяжестью от осознания, как много я уничтожила прекрасного в этом месте своими руками. «Так и было предначертано», – напомнила себе. Возле деревьев на краю поляны глаз уловил небольшое движение. Мне не удалось никого разглядеть, но одного предчувствия хватило. Нужно поспешить.

Я воздела руки к небу, на котором уже начали собираться тучи. Не было нужды произносить еще заклинания – пока находилась в центре рисунка, я могла использовать одну лишь волю. Стоило ее облечь в намерение, тучи начали темнеть.

Три фигуры показались очень скоро. Как и я их, они заметили меня сразу же, едва дремучая чаща скрылась позади них. Не стали мешкать и взялись за оружие. Те, кто на спине нес колчан и лук, одновременно сняли его с плеч и вытащили по стреле. Пока их предводитель с мечом на поясе быстрым шагом направился ко мне, они выпустили в мою сторону несколько очередей. Из-за поднявшегося ветра ни одна из них не достигла своей цели – все они попадали на землю, не долетев пяти шагов. Для этого мне даже не потребовалось ничего делать – ритуал уже завершился, и погода начала меняться сама собой. Я сосредоточилась на приближающейся фигуре с мечом – мужчина перешел на бег, и теперь он вполне мог добраться до меня прежде, чем я что-то успею предпринять. Но я знала, ему не удастся. Оставаться спокойной мне помогали не только увиденные картины будущего, но и напряжение внутри, обозначающее наиболее мощное скопление энергии вокруг меня. Закрыв глаза, позволила этому потоку пройти насквозь, чтобы дать моему намерению воплотиться.

Вместе с раздавшимся громом засверкали фиолетовые молнии. Ориентируясь на приближающийся силуэт, я задавала им направления для ударов. Но охотник – а я не сомневалась, что за мной пришли охотники, – словно за секунду предугадывал, где появятся молнии, и успевал отклониться. Тогда я направила обе руки к нему, полетело не меньше десятка молний. Как бы он ни был ловок, от них сбежать не выйдет, – так я думала. Однако охотник и здесь смог меня перехитрить: он присел на одно колено и его голову обвила едва различимая малахитовая полусфера. «У него есть амулет! – догадалась я. – Это не обычный охотник. Он маг!»

Таких даже молниями не возьмешь. Нужны дополнительные меры. Этого не было в видении, но иного выхода не оставалось. Не ослабляя волю для молний, осторожно потянулась к окружающим камням. Более весомыми предметами всегда тяжелее управлять, но сейчас энергии на это хватило. Почувствовав, как они наполнились силой и зашевелились, подняла их в воздух и нацелила в ту же сторону.

«Я не дам ему добраться до меня».

Некоторое время защищающая сфера держалась над магом, но через короткий промежуток она принялась тускнеть, пока не пропала окончательно. И тогда я увидела, как камни начали настигать его и несколько раз сбили охотника с ног. Часть меня возликовала при виде того, как хорошо работает колдовство, но было еще рано терять бдительность: охотник вытащил меч, произнес пару слов и стал рубить летящие в него камни. Мои глаза расширились от удивления – никогда не видела таких чар, что могли позволять мечу разрубать даже камни. «Он наверняка служит темным силам», – с просыпающимся внутри ужасом подумала я.

– Сегодня ты умрешь, ведьма! – донесся до меня оклик бегущего охотника. – Тебе не избежать этого! Как сильно бы ты не старалась!

Я не стала отвечать ему и затянула очередное заклинание словно песню. Если его не может остановить ничто из мира живых, пускай попробует справиться с порождением мира мертвых. В ответ на мой зов у самой земли стал собираться черный, почти непроницаемый туман, из-под которого вылезали создания на двух ногах с антрацитовой кожей. У некоторых из них недоставало плоти и местами проглядывали внутренности вместе с темным мясом. Они немедля ринулись на некроманта – никогда не использовала подобное слово, но что-то во мне его подсказало, – и набросились на него с одним единственным намерением сожрать. Они плевались мерзко пахнущим гноем и протягивали к его телу верхними конечностями. Это вынудило охотника остановиться и начать их рубить. Мне же оставалось лишь ждать и смотреть. Из туч полил частый дождь, я больше не могла пользоваться молниями, камни вокруг тоже иссякли. «Если они не смогут с ним расправиться, они дадут мне время скрыться», – подумала я. У меня был заговоренный камень, который помогал отводить взгляд и заметать следы.

Вот только он остался в хижине.

Развернувшись, побежала туда со всех ног. Даже если призванные мною гнильцы убьют охотника, все равно не смогу скоро вернуться сюда. За моей спиной еще слышались звуки битвы, но я не рискнула оборачиваться. Когда до хижины оставалось не более десяти шагов, мне преградил путь тот самый охотник, которого должны были задержать гнильцы. От неожиданности замерла на месте.

– Но… – оглянулась в поисках какой-то бессмысленной надежды, что мне это видится: битва все еще продолжалась, но теперь с мертвыми сражались остальные два охотника. Снова повернулась к магу, чтобы спросить: – …как?

На его лице появилась довольная улыбку.

– Я же сказал тебе, ведьма, – ласково произнес он, делая шаг ко мне. Свой меч он вонзил в живот, прямо в центр. От резкой боли я охнула и опустилась на колени. Образ охотника поплыл, будто в тумане. Подняла взгляд, чтобы посмотреть на него, и за короткими волосами цвета воронова крыла и блестящими синими глазами мне показалось, что я вижу совершенно другое лицо – вытянутое, бледное, с узкими серыми глазами, обрамленное седыми прядями. Которое, впрочем, излучало похожее довольство и наслаждалось процессом. Внутри вспыхнули одновременно злость и испуг. – Я говорил, тебе не скрыться.

Последнее, что я увидела – это как тот светловолосый рывком вытащил из моего живота меч и занес для завершающего мою жизнь удара, и лезвие болезненно коснулось шеи.

***

Меня выбросило обратно во тьму. Я словно расщепилась на части и теперь смотрела на себя, только другую. Потом поняла, что перестала быть той, на которую смотрю. Я снова была самой собой.

«Я Анемона Аддамсон», – проговорила про себя, желая подтвердить таким способом свое нахождение в этой реальности. Где бы мы сейчас ни находились. Женщина напротив с яркими фиолетовыми глазами и длинной косой была вся в крови. Пару секунд мы смотрели друг на друга, а затем она начала сереть. Как будто в один миг утратила все свои краски настолько, что посерел даже шрам на ее щеке. Когда я уже подумала, она вот-вот исчезнет, ее призрачный образ шагнул ко мне.

– Ты слишком часто тревожишь мертвых!!! – грозно зарычала она. Ее глаза смотрели на меня с неприкрытой злобой.

– Но я хочу найти свою сестру! – с возмущенным протестом воскликнула в ответ.

– ИЩИ ЕЕ В ДРУГОМ МЕСТЕ!!!

От оглушающего рева ведьмы мне хотелось кричать, зажимая уши, но следующее, что я увидела – это потолок огромного зала, где проходил ритуал. А затем и окно, за которым уже сгущались сумерки. Я села настолько быстро, что и зал, и окно пронеслись перед глазами, и слились в единое пятно, не дав мне ни на чем сфокусироваться.

– Стой, стой, – на мое плечо мягко опустилась рука Алейны. Не оставляя попыток восстановить сбившееся дыхание, посмотрела на нее ошалелым взглядом. В ушах все еще стоял странный шум. – Ты пережила опыт прямого контакта. Не вставай так быстро, иначе потеряешь сознание

Из моего носа по подбородку потекла теплая кровь, и я поспешила зажать ноздрю рукой. Несмотря на сказанное верховной, не видела причин и дальше тут оставаться.

– Пустите, я в порядке!

Вскочив на ноги, почти бегом – тело на удивление хорошо меня слушалось – понеслась к двери. Уже на улице я услышала, как она открылась снова и вслед негромко сказали:

– Прости.

Запнувшись на половине шага, я обернулась. Джей тоже спокойно стоял на ногах, как и я, только у него не текла кровь из носа. Он выглядел в полном порядке.

– Зачем ты… так?!

– Это был не я. Его эмоции передались мне. Как и тебе от ведьмы.

– Нет, это был ты! Я видела именно тебя, когда ты поднял на меня… на нее меч! И ты точно видел меня, потому что ведьма специально хотела, чтобы я почувствовала ее смерть!

– В этом и суть ритуала. Мы должны оказаться на их месте.

– Но тебе это НРАВИЛОСЬ! Это были твои эмоции!

Джей в ответ промолчал, и я с ужасом поняла, что попала в точку. В голове всплыли обрывки уроков истории, на которых мы разбирали причины произошедшего с ведьмами.

– Охотники убивали ведьм и считали их ниже себя. И ты так же считаешь, не правда ли?! – с нотками истерики спросила я. – Тебе нравится думать, что ты особенный, а остальные – только грязь под ногами?! Признайся, ты же тогда на кладбище не вмешивался не потому, что опасности не было?! Тебя не волновало, что будет со мной!

– Конечно, мне было все равно. Я едва тебя знаю, – от его холодного спокойствия по спине побежали злые мурашки.

– Тогда какого умертвия ты лезешь в мои дела?! И с чего ты взял, что ты лучше, если ты меня не знаешь?! Только потому что ты некромант?!

– Потому что твой дар в основном бесполезен и не может даже…

– Извините, что вмешиваюсь в ваше милое выяснение отношений, – из-за двери показался Саймон и, минуя меня взглядом, посмотрел на Джея: – Там нужно дыру в изнанку заделать. Понимаю, ты занят, но вдвоем будет быстрее.

– Ничего, я уже ухожу! – выпалила на одном дыхании, развернулась и быстро зашагала в сторону города. Невыносимо хотелось поскорее домой. И оказаться отсюда подальше.