Читать книгу Пять желаний мистера Макбрайда - - Страница 11

Стук биты, отбивающей мяч, – самый прекрасный звук в мире. Уступает он только словам Дженни: «Я люблю тебя». Конечно, бита должна быть деревянной. Настоящей. Сегодня дети играют металлическими битами… честно говоря, меня от этого тошнит. От звука удара по мячу у меня кровь из ушей идет. Это кощунство, вот что это такое. Но когда мы с Джейсоном подходим ко входу на стадион Лемон-Гроув, раздается самый знакомый звук, и я возвращаюсь на несколько десятилетий назад. Впрочем, по меркам большинства это все равно старость.

Еще нет двенадцати, но наша команда уже тренируется вовсю. Наверное, во второй половине дня будет игра. Я постарался привезти Джейсона в самое далекое от болезней и смертей место, какое только смог придумать. И подальше от безразличного отца. В место живое и спокойное. Нет в мире места лучше бейсбольного стадиона.

– Знаете, почему люди ездят в больницу? – спрашивает Джейсон.

Я считаю вопрос риторическим, но, когда киваю охраннику, который отлично меня знает и открывает нам ворота стадиона, Джейсон отвечает сам:

– Потому что они болеют.

Я киваю, задирая подбородок, словно пытаясь сказать: «Теперь мне понятно». Но Джейсон продолжает:

– Я был в больнице, потому что болел. У меня плохо с сердцем. А без него жить нельзя. Вы знали?

Знаю ли я, почему люди ходят в больницу? Знаю ли, что нельзя жить без сердца? Мальчишка смеется надо мной?

– Давай сядем здесь, – я указываю на пару сидений в первом ряду за домашней базой.

Я делаю несколько шагов и тут понимаю, что мальчика рядом нет. Он стоит на том же месте, судорожно вдыхая кислород из маски. Наверное, следовало оставить канюлю, но я понимаю, что в таком виде ему не хочется показываться на людях. Особенно такому мальчишке, как он.

Почувствовав себя лучше, он меня догоняет. На поле парень по имени Хавьер Гонсалес, и я усаживаюсь на жесткое пластиковое сиденье, чтобы посмотреть на это чудо. Этот парень наверняка скоро попадет в Высшую лигу.

– Они играют в бейсбол, – говорит Джейсон. – Здесь нужно изо всех сил бить по мячу и бегать по базам.

– А если коснешься «дома», твоя команда получает хоумран, – заканчиваю я за него.

Он с изумлением смотрит на меня.

– Я вообще-то кое-что знаю, – поясняю я.

– Но вы же старый!

– Сто лет – долгий срок. За такое время можно многому научиться.

Джейсон ерзает на сиденье, словно не может найти удобное положение. Похоже, весь его мир перевернулся.

– Вы не должны смущаться, – произносит он.

– Смущаться? Господи боже, из-за чего же мне смущаться?

Честно говоря, старость дает немало поводов для смущения, но ребенку об этом знать не следует.

– Старики все забывают, – говорит он. – Я знаю. Это нормально.

Хавьер творит чудеса с мячом. Мне хочется выговорить Джейсону, но я сдерживаюсь. Ему и дома такого хватает.

– Это болезнь Альцгеймера, – поясняю я. – И она не у всех стариков. Вообще-то, док Китон говорит, что для своего возраста я очень даже разумен.

Припомнить не могу, когда на меня смотрели так скептически, как это удалось Джейсону. Если хочу убедить своего юного друга в том, что я не беспомощный идиот, придется немало постараться. Да и уважению к старшим его стоит научить.

Мы смотрим, как Хавьер управляется с мячом. Понимаю, почему все им так восхищаются. Мальчишка хорош во всем. Я роюсь во внутреннем кармане легкого пиджака и вытаскиваю бумажку.

– Похоже, ты выронил это в больнице.

– Мой список!

Джейсон выхватывает бумажку, смотрит на нее и крепко меня обнимает.

– Ну ладно-ладно, – ворчу я. – Не липни ко мне.

Я неловко похлопываю его по плечу и осторожно отодвигаю. Люди сегодня так… эмоциональны. Раньше мы такими не были. Рукопожатие и короткий визуальный контакт – вот и все, что нужно. Когда Джейсон отрывается от меня, в его глазах стоят слезы. Он смотрит на листок, словно это вакцина от полиомиелита.

– Тебе стоит выучить его наизусть, раз он так много для тебя значит, – говорю я.