Читать книгу Фармакон - - Страница 4

При каждом коротком, незначительном вдохе отменно развитые легкие словно слипались от нехватки воздуха. Их объём был настолько большим, что те крохи, поступающего в них кислорода, делали этот жизненно важный для нормальной, полноценной жизни орган похожим на сдутый воздушный шарик.

Скрючившись, прижимая большую, широкую, как лопата ладонь к груди Хардгер растирая кожу, покрытую шрамами, попутно отчаянно пытался сделать глубокий вдох. Как будто эта манипуляция могла ему помочь. Словно его лёгкие были мотором, завести которые можно было поглаживаниями по грудной клетке. Не сразу, но мужчине всё же удалось обеспечить горящие огнём лёгкие нужным количеством кислорода.

Распрямившись, сделав ещё пару тройку глубоких вдохов, словно он был астматик или пытался остановить паническую атаку Бьёрн бросив гневный взгляд на своего напарника набросился на него:

– Какого чёрта, Стиви?! Почему ты позволил этому ублюдку уйти?! Почему не задержал его?!

Стив Маерс, который за последние пару минут пережил встречу с одним из самых пугающих людей в своей жизни попятился назад. Впереди его ждало ещё одно неприятное потрясение. Его начальник, обладавший взрывным, несдержанным характером явно заводился, а это точно не сулило ему ничего хорошего. Хардгера вообще сложно было назвать хорошим человеком. Грубый, беспощадный, бесчестный. Не брезгующий ничем. Никого не боящийся и ни с кем не считающийся. Прикрывающий собственную приступную тягу к насилию служению букве закона.

Выбивание показаний из подозреваемых было его самой любимой забавой – словно получить подарок на Рождество, а видеть слёзы своих жертв, как бальзам на душу. Их крик был для него звучанием небесной музыки. А если парню случалось наделать в штаны Бьёрн открыто наслаждался этим, пару раз Стив замечал у него даже возникновение эрекции.

– Я тебя спрашиваю, сукин ты сын! Какого чёрта ты позволил этому адвокатишке уйти?!

Маерс молчал, знал, что стоит ему только открыть свой рот, пускаясь в объяснения и он сделает только хуже. Любые слова, сейчас прозвучавшие в этой серой, пропахшей насквозь следами человеческих испражнений комнате только настропалят Бьёрна против Стиви еще больше. Не веря в бога, он молился про себя, продолжая медленно пятиться к двери.

От Хардгера, хоть он и был на взводе не укрылось ничего: ни трясущаяся нижняя губа Стивена, ни то как боязливо бегали его глазки, и уж точно не было никаких шансов, что он не заметит, как этот громадина пытался незаметно пятиться к двери в попытке сбежать от гнева Бьёрна.

Этот здоровенный засранец, природа которого щедро наградила не только огромным ростом, но и богатырским телосложением лишь только на вскидку мог называться мужиком. В душе этот громила был маленькой, трусливой девочкой.

Комиссар сделал шаг в его сторону, оскалившись как дикий зверь почуявший лёгкую добычу. Маерс же заметив это, как и подобает жертве настороженно вскинув голову, замер, время словно остановилось, превращая короткие секунды в бесконечно долго тянувшиеся минуты.

Стивен неотрывно следил за Хардгером, но всё равно не смог распознать мгновения, когда тот оставив игры двинулся в атаку. За два больших шага комиссар преодолел расстояние что было между ними оказываясь прямо перед Стиви. Повалив его на пол Бьёрн принялся осыпать его тело тяжелыми ударами ног. Хардгеру очень хотелось расквасить рожу своему напарнику, но он отлично понимал, что не может этого сделать. Увидев следы побоев на лице этого труса появятся лишние вопросы. А вот они-то горячему на руку и славящемуся своей несдержанностью комиссару ни к чему. Придётся ограничится его тушей. Следы побоев можно оставлять только там, где их будет не видно – это правило Бьёрн освоил очень рано, ещё до работы в полиции.

Бил от всей души. Без передышки. Не щадя ни себя, ни своего напарника. В понимании самого комиссара это значило выкладываться по полной. То, что он легко мог забить Стиви до смерти его мало волновало, когда его охватывала ярость мозг словно отключался, а её уровень неизменно рос при каждом ударе и следующем сразу за ним болезненном стоне.

Удары прекратились лишь тогда, когда Хардгер выбился из сил. Брезгливо сплюнув на корчившегося на бетонном полу Маерса он направился на выход. Дойдя до двери обернулся через плечо, посмотрев на завалившееся на стуле тело Билли Лейна, должно быть тот отключился ещё до того, как Бьёрн решил провести разъяснительно-воспитательную беседу со своим подчинённым. Ещё раз сплюнув, но уже себе под ноги он произнёс:

– Приведи себя и этот кусок дерьма в порядок, и тащи его к машине, повезём его в северный район. Я буду ждать на улице.

Когда дверь отделяющая подвал пыточной от лестницы, ведущей в общий коридор за комиссаром закрылась они оба испытали облегчение. Стивен был рад, что его мучения закончились, а Хардгер что ему не нужно больше смотреть на это дерьмо, зовущееся человеком.

Нужно было проветрить голову, иначе велика вероятность того, что они не довезут Билли, Бьёрн свернёт ему шею по дороге. Минуя поворот, ведущий к кабинетам, он направился в сторону выхода из комиссариата. Завидев у выхода Фредерику, комиссар быстро осмотрел себя на предмет наличия пятен крови. Вроде бы всё чисто, Хардгер профессионал, он умеет работать, не оставляя следов.

Эта женщина была его подругой. Единственное светлое, чистое пятно в его биографии. Конечно до невероятно-ослепительных красавиц она не дотягивала, зато не была дурой, что было очень важно. А вот вздорный, мятежный характер был проблемой, и комиссар всерьёз собирался заняться им сразу же после свадьбы, объяснив своевольной красотке, как не стоит себя вести, разумеется в привычной ему манере. Изменять своим привычкам он не намерен.

– Фреди, что ты здесь делаешь? – нацепив на лицо маску безмятежного спокойствия спросил он, подходя к девушке мило беседовавшей с дежурным.

– Да вот, решила заскочить к своему жениху, чтобы лично пригласить в театр на постановку «Трои» и заодно вручить билет.

Хардгер скривился, словно лизнул кислый лимон.

– Ну солнышко, ты же знаешь, что я ненавижу всё это кривляние на сцене.

Фредерика насупилась.

– Вообще-то я актриса, если ты ещё помнишь и играю в этой самой постановке, которую ты только что назвал не иначе, чем кривляние! Знаешь Хард, это даже обидно, слышать такое от собственного жениха!

– Милая моя, прости! Я не хотел тебя обидеть! Просто я очень далёк от всего этого искусства, я и живопись не признаю. Ты же знаешь, я у тебя абсолютно приземлённая натура, – он приобнял её. – К тому же у тебя там, на сколько я помню не главная роль. Чего ради я пойду смотреть постановку, где моя красавица будет изредка появляться на заднем плане? Вот когда будет главная роль твоя, вот тогда я тебе клянусь я надену свои лучшие брюки и рубашку, куплю огромный букет цветов и заняв место в первом ряду буду так громко тебе аплодировать, что отобью себе все ладони!

– Ладно, – тяжело вздохнув протянула она. – Что теперь делать с твоим билетом?

Бьёрн обернулся назад, словно за его спиной выстроилась очередь жаждущих пойти в театр. Только и ждущих, что получить бесплатно билет. Обшарив взглядом пустой коридор, убедившись, что желающих нет он перевёл свой взгляд на дежурного.

– Ты можешь отдать его Энди. Он без ума от театра. Правда, Энди?

– Да? – скорее задал вопрос нежели подтвердил слова комиссара юноша. Но быстро разглядев в глазах начальника угрозу тут же повторил более уверенно: – Да! Я без ума от театра!

– Ну тогда держи! – Фредерика протянула дежурному билет. – Надеюсь тебе понравится.

Бросив беглый взгляд на комиссара Энди поспешно заверил её в этом:

– О, я даже не сомневаюсь!

Когда у поста появился Стивен тащивший избитого Билли Лейна в служебную комнату, где хранилась запасная одежда и аптечка, и всё внимание переключилось на него Энди выдохнул. Взяв со стойки газету он по привычке зарылся в неё прячась от внешнего мира.

Отстранившись от Хардгера, Фредерика, глядя ему в глаза указав пальцем на закрывшуюся за Стивеном и Билли дверь спросила:

– А что происходит?

– Ничего особенного, Маерс повёл задержанного после допроса привести себя в порядок, – без эмоционально ответил комиссар.

– То есть вот это кровавое месиво ты называешь допросом?

– Фреди не лезь туда куда тебя не просят и тем более не нужно устраивать здесь сцен!

– Нет! Ты мне всё же ответь!

Подхватив её под руку Бьёрн потащил девушку на улицу, подальше от лишних ушей. Она пыталась вырваться, но мужчина ловко удерживал её.

– Фреди пойми этот человек чудовище, он погубил тысячи судеб. Я должен был узнать всё о его делишках: имена подельников, кто снабжает его оружием, кто стоит над ним!

– И для этого тебе нужно было уподобиться ему и пустить в ход свои кулаки?

– Да пойми же ты, по-хорошему он мне этого ни за что не рассказал бы! – мужчина сгрёб девушку в свои объятья. Она продолжала сопротивляться.

– А так значит рассказал?

– Нет!

– Тогда к чему всё это было? – Фредерика оттолкнула его, повысив голос и эмоционально размахивая руками она продолжила: – Чтобы произвести впечатление на Эйнара Ульфа?

Тянувший к девушке руки Хардгер замер.

– Да, я знаю что он был здесь. И как я понимаю он присутствовал при том, как ты выбиваешь показания с его клиента. Верно?

– Верно, – сглотнув он опустил руки. – Откуда ты знаешь, что этот адвокат был здесь?

– Столкнулась с ним на входе в комиссариат. Я входила, а он, как ты понимаешь выходил.

– Он что-то сказал тебе?

«Многое, но не словами».

– Нет, он вообще не производит впечатление болтливого человека.

Мужчина усмехнулся.

– И какое же впечатление он производит?

– Человека, познавшего и несущего опасность.

Лицо Хардгера сделалось ожесточённым. Все его приятные черты сгладились, как будто их и не было никогда, проступила обнажённая уродливость его натуры.

– Что ты делаешь Хард? – девушка попыталась достучаться до его здравого рассудка. – А если бы ты забил Билли до смерти на глазах этого адвоката? Что было бы тогда? Тебя судили бы вместо Лейна, а он таким образом избежал бы своего заслуженного наказания!

– Он и так его избежал.

– Что это значит?

– Этот ублюдок Эйнар добился его освобождения у губернатора. Припёрся с официальной бумагой от него. Как только Стиви приведёт Билли в порядок мы повезём его в северный район.

– То есть как? Этого не может быть? Что значит вы повезёте его в северный район? – мисс Арне негодовала. – Ты что даже не попытаешься ничего сделать?

– Я и так сделал всё, что мог! Против решения губернатора не попрёшь! Чего ты хочешь от меня ещё?

– По-твоему «сделал всё что мог» это избить подозреваемого? – Фредерика заводилась, а в таком состоянии она могла совершить любую глупость. Вспыльчивость была неукротимой чертой её характера, даже для самой девушки. – Ты должен был бороться! Упираться! Искать возможность оспорить это решение! Пойти поговорить к самому губернатору наконец!

– Фреди… – он снова потянулся к ней, но она отпрыгнула от него, как будто он был огромным, страшным чудовищем.

– Если ты не можешь ничего сделать, то это сделаю я! Я поговорю с губернатором, но для начала выскажу всё что думаю Эйнару!

Девушка резко развернулась и чуть ли не бегом бросилась по улице, ведущей от комиссариата в сторону дома адвоката. Она пыхтела, как паровоз, из её ушей и пазух носа валил пар, так кипела Фридерика внутри от злости.

Возможно, если бы Ульф не стал шпионить за актрисой он успел бы добраться до дому, до того, как она настигла его прямо у калитки, ведущей к его поместью. Тогда ему удалось бы избежать разговора с ней, но он решил поиграть в разведчика и теперь пожимал плоды своего решения в виде стоящей перед ним разгневанной женщины.

В своём разгорячённом состоянии мисс Арне очень понравилась Эйнару. Настоящая богиня войны. Прекрасная и смертоносная. Волосы от быстрой ходьбы взбились и запутавшись торчали в разные стороны, глаза искрили праведным гневом посылая убийственные молнии, а персиковая кожа щёк приобрела красноватый оттенок, дыхание немного сбилось. На висках, над верхней губой и ключицах выступили капельки пота. Если бы их двоих застукали в одной комнате при таком состоянии Фредерики, то доказать, что между ними ничего не было, было бы невозможно.

– Вы… Вы… – тыча пальцем в грудь адвоката набросилась на него девушка. – Да как вы могли добиться освобождения Билли Лейна? Он же действительно виновен! Он чудовище!

– Вас интересует моральный аспект вопроса, мисс Арне? – издевательски спросил он. – Или вы хотите, чтобы я дал вам мастер класс?

С чем-чем, а с самоконтролем у него проблем не было никаких, в отличие от Фредерики которая готова была взорваться в любую секунду.

– Имейте в виду, у меня тоже есть связи с губернатором! Я добьюсь, чтобы он отменил своё решение и Билли угодил обратно за решётку!

«Ага, только твои связи работают на меня!».

– Будет очень интересно понаблюдать за вашими жалкими попытками, Фредерика.

Приставка «мисс» в этот раз при его обращении куда-то исчезла, но девушка не стала акцентировать на этом внимания.

– Что с вами стало Ульф? – гнев уступил место непониманию, а оно отчаянью. Когда-то она восхищалась этим мужчиной. Он был для неё чуть ли не живым божеством, а теперь… Кем он был для неё теперь? – Вы же были таким хорошим детективом. Вы столько хорошего сделали, а сейчас… Кем вы стали сейчас? – Эйнар хотел ответить, но она не позволила, вскинув перед его лицом руку давая понять, что она не договорила. – Что сказал бы ваш отец, если был бы жив? Он был очень хорошим, щедрым человеком. Он постоянно делал пожертвования нуждающимся, поддерживал наш театр. А цирк! Он же буквально оплачивал все его расходы! Да он в гробу, наверное, сейчас переворачивается глядя на вас с того света!

– Вот и отлично, – мужчина улыбнулся так искренне, что Фредерика задохнулась от негодования, глядя на неё он язвительно продолжил. – Мой отец просто обожал акробатов, я думаю он счастлив стать одним из них, пусть свои кульбиты он и проделывает в гробу и посмертно!

Мисс Арне открыла рот, потом закрыла, а затем снова открыла. Она стояла рядом с Эйнаром и задыхалась словно рыба, выброшенная на сушу. Не в силах вымолвить ни слова. Наблюдая за ней, он не сдержался от издёвки:

– Я надеюсь у вас перехватило дыхание рядом со мной не от избытка любовных чувств по отношению ко мне, мисс Арне.

– Да как вы смеете! – собравшись с силами она смогла выдавить из себя хоть что-то в свою защиту.

– Помилуйте Фредерика! Мой ядовитый цветочек! – он игриво вскинул руки вверх как бы сдаваясь. – Я ещё не сказал и не сделал ничего такого предосудительного, что могло бы вызвать ваш гнев, но уверяю вас, если бы сделал вам бы понравилось. И вы, непременно попросили бы сделать меня это ещё раз!

Послав на прощание очумевшей девушке фирменную кривую улыбку, он открыл калитку и пошёл по вымощенной тротуарной плиткой дорожке к дому, напевая себе под нос похабную песенку. Фредерике ничего не оставалось, как убраться оттуда подальше на поиски того, на ком можно было бы выместить своё плохое настроение.