Читать книгу Номер люкс: тайны включены в стоимость - - Страница 5

Глава

5

Михаил ждал меня у входа. С таким же огромным букетом. Дубль два. Смешно. Пришел, увидел, и все. Она упала к его ногам после второго букета. Он накрыл ее пакетом. Что ж. Все сходится. У гостей нашего комплекса нет возможности для длительных прелюдий. Надо быстро победить и ехать дальше, в поиске новых приключений. А у работницы комплекса профессиональная деформация. Никому не верю, ничего не слышу, никому ничего не скажу. Поэтому приезжие – это не серьезно. Местные надежнее. Наверное. Или нет.

В «Корейском» стоит полумрак. Чуть дымят сосуды с благовониями. Фонарики разливают мягкий оранжевый свет.

Оранжевые салфетки в тонких бокалах завернуты в виде цветов лотоса. Традиционные, как маленькие пиалы, чашки. Пахнет острыми пряностями. Играет нежная азиатская музыка. Михаил на фоне этого благолепия смотрится вполне сносно.

– Тома, я давно за вами наблюдаю. Вы такая таинственная, хрупкая. Я готов Вам помочь, укрыть от ненастья. Вам совершенно не место в этой клоаке.

Я улыбаюсь и натренированно смотрю ему в переносицу. Киваю головой на каждое слово. Защитник. Благодетель. А руки у него ухоженные, без следов тяжелой физической работы. Хотя о чем это я? Те, кто с физической работой, к нам не ездят.

Он берет мою руку, начинает гладить пальцы, завораживающе глядя в глаза. Это он меня обольщает. Мама дорогая! Вдруг обольстит! И что тогда? Что скажет Марь Петровна? А Сан Саныч? Люди добрые, что же это делается, прямо среди белого дня, бесстыжая администраторша тянет в постель почтенного гостя нашего комплекса. Причем сейчас и здесь.

– Том! А ты о чем сейчас думаешь? – Михаил с интересом смотрит мне в лицо. – У тебя вид такой, э-э-э, значительный.

– Прости-те, думаю о превратности судьбы.

Михаил заинтригован.

– И что там, с превратностью?

– «Судьба ведет того, кто согласен, и тащит того, кто сопротивляется».

– Шекспир? – с уважением говорит Михаил.

– Почти. Сенека.

Молчи, дура, говорю я сама себе. Что я за наказание такое.

Официант с длинной черной косой приносит салат из побегов бамбука и черных грибов. На овальном блюде королевские креветки, запеченные на углях. Утка по-пекински. Блинчики на блюде выглядят обворожительно. У-у, девушка, как вас обедают! Ну, Марья Петровна, глаз-алмаз. Миша вынужден отпустить мою руку и взяться за палочки. С интересом повертел, попытался использовать, как острогу при ловле рыбы. Тут же возник официант с европейскими приборами. Что ж, покажем дяденьке класс. В принципе, палочками даже кашу и борщ есть можно. Если предварительно потренироваться. А еще лучше съездить пару раз, к основателям всего этого великолепия. Мишик смотрит на меня с нескрываемым восхищением.

– Томочка, вы волшебница. Я же прекрасно помню вас года три назад. Небо и земля.

Стоп. С чего бы это ему меня помнить? С нами, так называемым персоналом, случайные заезжие не церемонятся. А уж как отпраздновали, так и совсем из сердца вон, с глаз долой.

Поглядываю на дяденьку с интересом, не забывая культурно, но резво уничтожать деликатесы. Совесть надо иметь, Марья тоже голодная. Обеденное время у нас одно на двоих, если я вовремя не вернусь, она останется голодной. Плохо это, голодный человек – злой человек. Михаил странный какой-то. Просто герой-любовник доперестроечного периода. Еще стихи читать начнет. Но без поэзии обошлось. Три года назад я даже территорию комплекса знала плохо. Казалось, выйди за крыльцо административного корпуса, и все. Потеряна навеки.

– Мы ведь у вас с самого первого дня останавливаемся. Если высокие гости – только к вам. И всем коллегам приезжающим рекомендуем.

Утка по-пекински – блеск. Я улыбаюсь, киваю. Пусть поговорит. Уплачено. Но он уже жить не может, чтобы не хватать меня за руку.

– Сразу видно, у вас душа чистая. А здесь, кто только не бывает. Вам нужно совсем другое.

Решительно пресекаю попытки очернительства моего любимого места работы.

– У нас интересно. За четыре года со всеми знаменитостями увиделись. С теми, что стараются быть поближе к народу. А кроме того, кому еще нужен человек с филологическим образованием и жилищно-финансовой проблемой? И кто сможет предоставить мне такой график работы? Тут сутки через трое. Платят вполне прилично.

Михаил огорченно всплескивает руками.

– Какое вы, в сущности, еще дитя! Да зачем же думать об этом! Пусть мужчины решают эти проблемы!

Может, я и ошибаюсь, но тебя, уважаемая, приглашают в содержанки. Причем достаточно эффектно. Ох, держись Тома. Вот так и попадают в сексуальное рабство. Согласился на утку по-пекински, а, глядишь, на завтра из тебя самой нетаймори2 ( сделали. Надо держать ухо востро!

После традиционного зеленого чая следуют заверения в искренней преданности. Вежливо, но решительно откланиваюсь. Нет, провожать меня не надо. У нас с моралью строго. Очень благодарны-с. Завсегда вы к нам заходите.

Я еще даже не добежала до административного корпуса, а уже вижу Марью, машущую мне рукой с крыльца. Вот конспираторша, попадемся – влетит обеим. У Марьи горят глаза, даже шея от волнения покрылась красными пятнами. Она ждет моего рассказа так, как будто сейчас узнает продолжение одного из ее любимейших сериалов. В экстазе.

– А ты?!

– А я так и говорю. Думаю о вечном.

– А он?!

– А он раз, и утку по-пекински заказал.

– Да ладно! Вот так сразу. А ты?!

– А я улыбаюсь.

– А он?!

– А он, Марь Петровна, я думала, руку мне откусит. Мне вообще даже перед официантами было неудобно. Как схватил и…

– Заткнись. Просто, заткнись. Подумай, какая цаца. И что?! Какой мужчина! Ну, если ты и этого упустишь, заберу себе без угрызения совести! Потом локти еще кусать будешь. Футболисты твои выехали, тренер деньги за стекло привез. Уже вставляют новое. К Сан Санычу из УВД пришли. Прикидываются, что просто приятели.

С органами правопорядка у нас вежливая взаимная неприязнь. Любой приход со стороны властей говорит о том, что у нас что-то нарушается. Или в самом ближайшем времени нарушится. После, как правило, следуют длительные и жесткие санкции в отношении нарушителей. А кто у нас нарушитель? Правильно, рабочие и служащие, которые безобразно относятся к своим должностным обязанностям на своем же, заметьте, рабочем месте. Нам конец.

Звонит Сан Саныч и ледяным тоном велит подготовить анкеты всех отдыхающих с такого-то числа по такое-то. От «А» до «Я». Мы с Марьей зарываемся в кипу бумажек, чихая от пыли и пачкая белые форменные блузки. Я прокалываю палец ржавой скрепкой, вспоминаю судьбу отца великого поэта и проклинаю все на свете. И тут началось! Первая партия отдыхающих не входит, она влетает в холл, сметая все на своем пути. Люди уже достаточно разогреты в предвкушении веселья. Гам стоит такой, что, пролети над нами боевой вертолет, никто даже ухом не поведет.