Читать книгу Пучина - - Страница 9

Два месяца после пикника я не видел на Лилии синяков и сам уже редко вспоминал о них. Я так и не заговорил с ней об этом, но решил: раз всё наладилось, необходимости нет.

Лилия пришла ко мне в общежитие. Мы, как всегда, полчаса поболтали, час занимались медициной, а когда начало темнеть – любовью. Она вела себя странно: не снимала верхнюю одежду, заявила, что не хочет, не поворачивалась лицом, а издавала звуки скорее боли, чем удовольствия.

– Лилечка, я так не могу. Что случилось?

– Ничего. Продолжай, – Лилия по-прежнему не смотрела на меня.

Я лег рядом, повернул её к себе и заглянул в глаза:

– Коля, я серьёзно. Просто сегодня такое настроение. Хочу так. Всё. Продолжай, пожалуйста.

Поцеловав её, я выполнил просьбу, но через минуту Лилия вскрикнула, вскочила и повернулась ко мне. Дышала она часто, несколько раз пыталась заговорить. Посадив её к себе на колени, я гладил по голове, сам не чувствуя, как от испуга обрывается дыхание, а икру судорогой сводит.

– Больше не могу… Расскажу всё. Урод! Прости, Коля, что видишь меня такой… Он виноват.

– Господи, Лилия! Кто? Какой урод?

Она свернулась клубком на моих коленях, то раскрываясь, то вздрагивая, говорила прерывисто, тревожно, порой несвязно. Я не переставал лихорадочно гладить её трясущейся рукой, не в силах сосредоточиться на мысли. Чаще других мелькало имя её отца. Все мышцы напряглись, челюсть сжалась – к испугу примешалась злость. Кто сделал это с ней?

– Ты догадываешься… Правильно. Это он. Папаша. Я даже не могу произнести… Сначала мать, теперь я. Как? Это же человек! Я не умею читать мысли, может, таких людей больше, чем я думала. Но действия… В газетах видела раньше, думала – там, далеко, или выдумка… – Лилия сжалась ещё сильнее, переходя на шёпот: – Насилует, Коля… Бьёт, если не повинуюсь. Больно бьёт…

Сев на пол, она обхватила колени и спрятала лицо, словно боясь взглянуть на меня. Я сжал зубы так, что на следующий день они болели, вцепился в левую ногу и водил рукой вперёд-назад, будто пытаясь оторвать кусок плоти. Так мы просидели несколько минут, пока я не собрался с мыслями. Прошлое не изменить, но теперь я мог помочь Лилии. Обняв её сзади, я думал не о ней, а об искоренении, истреблении, уничтожении. Я знал: только я способен спасти этот цветок, чудом не поглощённый сорняком.

Не помню, о чём говорила Лилия, пока мы шли к её дому. Мозг пронзила одна мысль: все синяки были одинаковой формы. Либо её отец оставлял их предметом, либо это жуткое совпадение. Потом вспомнил разговор с Михаилом Павловичем – он, как минимум, догадывался о нас с Лилией, но всё равно рисковал? За что он так ненавидит её? Или это его извращённая любовь? Нужно было расспросить Лилию, но не сейчас.

С момента закрытия двери за ней я считал минуты до встречи и молил, чтобы её не тронули.