Читать книгу Проклятье Холодного Короля - - Страница 2

Милена

Рынок гудел, как растревоженный улей. Я пробиралась сквозь толпу, высоко держа корзину с гусиным пухом, который мать велела беречь, как зеницу ока. Люди вокруг толкались, орали, торговались, и никто, похоже, не замечал худенькую девчонку, что лавировала между ними, стараясь не уронить свою ношу. Один неосторожный шаг – и пух окажется в грязи, растоптанный сапогами торговцев и зевак. А это значит, дома меня ждёт не просто выговор, а настоящая буря.

– Эй, поосторожней! – буркнула я, когда очередной прохожий, здоровенный дядька с корзиной яблок, чуть не сбил меня с ног. Он даже не обернулся, просто протопал дальше, оставив меня покачиваться, как тростинка на ветру. Никто не извинился, никто не спросил, всё ли со мной в порядке. Да что там, никто даже не взглянул в мою сторону.

Я не была невидимкой для жителей нашего городка. Они видели меня – дочку швеи, вечно таскающую корзины с нитками, тканями или ещё чем-нибудь, что мать считала важным. Но им было всё равно. А мне – нет. Если пух из корзины вывалится в грязь, мать устроит мне такую головомойку, что я неделю буду краснеть от одного её взгляда.

– Простите, – пробормотала я, когда очередной локоть ткнулся мне в плечо. Корзина опасно накренилась, и я, споткнувшись, юркнула в узкий переулок между прилавками, чтобы перевести дух и поправить свою ношу. Тут же рядом, как назло, оказалась пекарня. Аромат свежеиспечённых булочек – сладких, с хрустящей корочкой, посыпанной маком, – ударил в нос. Желудок предательски заурчал, напоминая, что с утра я проглотила только кусок чёрствого хлеба с водой. Но времени на мечты о булочках не было. Как и денег.

Я уже собиралась вернуться в толпу, когда заметила странную тишину посреди рыночного гомона. В гуще суеты, среди криков торговцев и смеха покупателей, был один островок пустоты. Люди расступались, словно вода перед камнем, вокруг старухи, что медленно брела от прилавка к прилавку. В её костлявой руке покачивалась плетёная корзина, а сама она опиралась на узловатую трость, постукивая ею по булыжникам. Никто не подходил к ней ближе, чем на три шага. Покупатели отворачивались, торговцы вдруг находили дела поважнее, а дети, обычно носившиеся по рынку, как угорелые, замолкали и прятались за родительские спины.

Я прищурилась, пытаясь разглядеть старуху. И тут сердце у меня ёкнуло. Это была она – личная служанка Холодного Короля.

Неудивительно, что её сторонились. Хрупкая, сгорбленная, с белоснежным пучком волос, старуха выглядела так, будто её вот-вот сдует ветром. Но было в ней что-то… неправильное. Что-то, от чего по коже бежали мурашки, а волосы на затылке вставали дыбом. Её глаза – слишком яркие для старушечьего лица – будто видели тебя насквозь. И всё же, глядя на неё, я не могла понять, почему её боялись больше, чем меня игнорировали.

И тут случилось то, чего никто не ожидал. Старуха поскользнулась на мокром булыжнике, покрытом грязью, и рухнула на колени. Корзина выпала из её рук, и по земле рассыпались мотки ниток, блестящие пуговицы и пара иголок, тут же утонувших в грязи. Толпа замерла, но никто не шевельнулся, чтобы помочь. Люди просто стояли, перешёптываясь, и отводили взгляды.

Я, не раздумывая, бросила свою корзину у стены и кинулась к старухе. Сердце колотилось, но я не могла просто стоять и смотреть, как она барахтается в грязи.

– Вы в порядке? – выпалила я, опускаясь рядом с ней на колени. – Давайте помогу!

Старуха медленно поднималась, опираясь на трость. Её пальцы, тонкие, как ветки, дрожали, поправляя выбившиеся пряди волос. Кожа на её руках была такой тонкой, что я видела голубоватые вены под ней. Я старалась не пялиться, но взгляд невольно цеплялся за эти детали.

– Вы в порядке? – повторила я, заметив, как на её сером чулке расплывается тёмное пятно крови. – Вы поранили колено!

Старуха наконец посмотрела на меня. Её глаза, серо-голубые, как зимнее небо, сверкнули в полуденном свете.

– Не говори со мной, девочка, – хрипло сказала она, отмахнувшись. – Разве не знаешь, что я проклята?

Я вздрогнула. Слухи о Холодном Короле и его слугах гуляли по городку, как осенний ветер. Говорили, что они все прокляты, что их господин – не человек, а что-то иное, холодное и вечное. Но я никогда не верила в эти сказки. Проклятья? Это просто сплетни, которыми старухи пугали детей.

– Вы ранены, – упрямо сказала я, стараясь, чтобы голос не дрожал. – Позвольте помочь.

– Девочка, – старуха сжала трость так, что костяшки побелели, – не лезь, куда не просят. Мой господин всегда обо мне позаботится.

Я глубоко вдохнула, чувствуя, как внутри закипает упрямство.

– Я уверена, что он позаботится, – сказала я, стараясь говорить спокойно, – но его здесь нет, а ваше колено всё в крови. Давайте хотя бы соберём ваши вещи.

Не дожидаясь ответа, я опустилась на колени прямо в грязь и принялась собирать рассыпавшиеся пуговицы и нитки. Толпа вокруг нас продолжала двигаться, но никто не смотрел в нашу сторону. Казалось, мы с этой старухой стали невидимками. Я аккуратно сложила всё обратно в её корзину, стараясь не испачкать нитки грязью с рук.

– Позвольте проводить вас, – предложила я, поднимаясь и протягивая ей корзину.

– Нет, девочка, – старуха покачала головой, и в её голосе послышалась странная мягкость. – Ты и так сделала больше, чем следовало.

– Но я…

– Нет, – отрезала она, уже тверже. – Оставайся здесь. Живи своей жизнью.

Я замерла, глядя, как она, хромая, двинулась в толпу. Люди расступались перед ней, как перед чумой, пока её сгорбленная фигура не исчезла за прилавками. Я так и стояла, пока грубый толчок в спину не вернул меня к реальности.

– Эй, не стой столбом! – рявкнул кто-то, протискиваясь мимо.

Я обернулась и ахнула. Моя корзина! Она валялась на земле, а гусиный пух, который я должна была беречь, как сокровище, был втоптан в грязь. Сердце ухнуло вниз. Мать меня убьёт.

– Милена! – пронзительный крик матери резанул уши, как нож по стеклу. Я вздрогнула и обернулась. Она стояла в нескольких шагах, держа под мышками близнецов, которые сонно тёрли глаза. За её юбку цеплялся малыш Тишка, а младшая сестра, Велена, с пустым взглядом тащила тяжёлую корзину с покупками.

– Мама? – выдохнула я, пытаясь спрятать опустевшую корзину за спиной. – Я думала, ты дома.

Мать прищурилась, заметив моё движение. Её взгляд был острым, как игла.

– Я была дома, пока не поняла, что мне нужна ткань для пелёнок, – отрезала она. – А ты что натворила? Где мой пух?

Я сглотнула, чувствуя, как щёки горят.

– Я… корзина опрокинулась, – пробормотала я, опуская взгляд. – Я хотела помочь…

– Помочь? – Мать шагнула ко мне, и близнецы в её руках завозились. – Кому ты там помогала, что мой пух теперь в грязи? Клянусь, Милена, чем я заслужила такую бестолковую дочь?

Я стиснула зубы. Эти слова я слышала не раз и уже научилась не принимать их близко к сердцу. Но всё равно было больно.

– Прости, мама, – тихо сказала я. – Я заплачу за пух.

– На какие деньги? – фыркнула она, отмахнувшись. – Ладно, бери корзину у Велены и пошли. Надо успеть до заката.

Я молча забрала корзину у сестры, которая тут же облегчённо выдохнула, и поплелась за матерью. Весь остаток дня я старалась держаться тише воды, ниже травы, но мысли всё равно крутились вокруг старухи и её странных слов. Почему её так боялись? И что она имела в виду, говоря, что её господин позаботится о ней?

***

Вечером, когда мы наконец вернулись домой, я сидела у очага, чистя старый медный чайник. Мать вышивала, её игла мелькала в свете тусклой лампы. Близнецы уже спали, а Тишка и Велена возились в углу, играя в какую-то свою игру с деревянными кубиками. В доме было тихо, только потрескивали дрова в очаге.

– Ну? – вдруг сказала мать, не отрываясь от вышивки. – Что на этот раз?

Я моргнула, не сразу поняв, о чём она.

– Что ты имеешь в виду, мама?

– Твоё оправдание за пух, – уточнила она, бросив на меня быстрый взгляд. – Или ты думаешь, я забыла?

Я отложила чайник и убрала волосы с лица. Щёки снова вспыхнули.

– Корзина опрокинулась, когда я помогала старухе, – сказала я, стараясь говорить ровно. – Она упала в грязи, и я…

– Какой ещё старухе? – перебила мать. – Аглае Никитичне?

Я покачала головой.

– Нет. Это была служанка Холодного Короля.

Мать замерла. Игла в её руке остановилась, а лицо побледнело так, будто она увидела призрака.

– Ты помогла ей? – прошипела она. – Ты её трогала? Милена, она же проклята, как и он! Никогда, слышишь, никогда не смей приближаться к его слугам!

Я прикусила губу. Любопытство боролось со страхом, который мать так старательно пыталась мне внушить.

– Все говорят, что она проклята, как и Холодный Король, – осторожно начала я. – Но они стареют, а он… он ведь нет, правда? Кто он вообще такой? Почему все его боятся?

Мать вспыхнула. Её щёки покраснели, а глаза метнули молнию.

– Не смей говорить о нём, глупая девчонка! – Она огляделась, словно боялась, что стены подслушивают. – Что ты вообще можешь знать о Холодном Короле?

– Ничего, – огрызнулась я, чувствуя, как внутри закипает обида. – Потому что ты никогда ничего не рассказываешь! Но разве он так уж плох? У нас есть еда, дома тёплые, урожай богатый. Мы не знаем войн, голода. Может, он не тот король, о котором шепчутся? Может, это его сын или внук?

Мать вскочила, и я не успела увернуться – её ладонь звонко шлёпнула меня по щеке. Я ахнула, прижав руку к горящей коже.

– Замолчи! – рявкнула она. – Не говори о том, чего не знаешь.

Я потёрла щеку, но упрямство не отступало.

– Я просто хочу понять, – тихо сказала я. – Никто ничего толком не знает о нём. Только слухи.

Мать тяжело вздохнула и опустилась обратно в кресло. Её пальцы снова взялись за иглу, но движения стали медленнее.

– У тебя упрямство твоего отца, – буркнула она, но в голосе уже не было злости. – Это не повод для гордости, Милена. Ему следовало думать о деньгах, а не о глупых мечтах. Но ты права: мы мало знаем о короле. И так лучше. Это сохраняет нам безопасность.

– От чего? – Я подалась вперёд, надеясь, что она не разозлится снова. – От него? От внешнего мира? От чего, мама?

Она пожала плечами, глядя в огонь.

– Не знаю. Может, от всего сразу. Но ты права: у нас есть еда, кров, тепло. И за это надо быть благодарной.

Я кивнула, но любопытство не унималось.

– А ты… ты в детстве не интересовалась Холодным Королём? – спросила я, почти шёпотом.

Мать медленно опустила вышивку. Её взгляд стал далёким, словно она смотрела не на меня, а куда-то в прошлое.

– Интересовалась, – тихо сказала она. – А потом я его увидела.

Я ахнула, чуть не выронив чайник.

– Правда? Ты видела Холодного Короля? Мама, расскажи! Ты никогда об этом не говорила!

Она нахмурилась и бросила ещё один настороженный взгляд по сторонам, будто боялась, что он сейчас шагнёт из тени.

– Это было, когда я была беременна тобой, – начала она неохотно. – Он спустился со своего замка в горах. Сказал, что ему нужен новый садовник. Встал на площади, объявил это – и ушёл.

Я ждала, затаив дыхание, но она молчала.

– И всё? – не выдержала я. – Нет, мама, должно быть что-то ещё! Как он выглядел? Какой у него голос?

– Милена, – отрезала она, – я не знаю. На нём была маска. Он выглядел… богатым. Холодным. И всё. Хватит задавать глупые вопросы.

Она поёрзала в кресле, ясно давая понять, что разговор окончен. Но я, заканчивая чистку чайника, не могла выбросить из головы её слова. Маска? Почему маска? И почему она так боится говорить о нём?

Поздно ночью, лёжа на своей узкой кровати, я всё думала о Холодном Короле. Слухи рисовали его то ли бессмертным, то ли проклятым, то ли вовсе не человеком. Он прятался в своём замке высоко в горах, окружённый слугами, которых требовал от городка. Слуги эти появлялись редко, и каждый раз их встречали насторожёнными взглядами. Старуха на рынке была первой, кого я видела так близко. И теперь я не могла перестать гадать: увижу ли я когда-нибудь самого Холодного Короля? И если увижу… каким он будет?