Читать книгу Проклятье Холодного Короля - - Страница 6

Милена

Я сидела в кресле у окна в покоях короля, один на один с его проклятыми рубашками. Мои пальцы дрожали, сжимая иглу, и каждый стежок казался борьбой. Хотелось умолять Агафью научить меня шить, но король строго запретил говорить о рубашках, и я сдерживалась, боясь его гнева. Ткань для практики была тёмной, скрывая пятна крови от моих израненных пальцев – я то и дело колола себя, несмотря на все старания. Шёлк ускользал, нитки путались, и в отчаянии я швырнула ткань на пол. В тот же момент раздался стук в дверь.

Холодный Король оторвался от бумаг, бросил взгляд на дверь, затем на меня. Его маска сверкнула в свете люстры, и я почувствовала, как сердце сжалось.

– Мне открыть? – пискнула я, вскочив.

– Да, – протянул он, не скрывая раздражения.

Я бросилась к двери, споткнувшись о край ковра, и распахнула её. Вошла Серафина, за ней – Терентий, неся огромный сундук. Его взгляд, как всегда, был полон неодобрения, но я пропустила это мимо ушей, слишком занятая тем, чтобы не уронить себя перед королём.

Серафина прошла в гардеробную, жестом велев мне следовать. Терентий поставил сундук и вышел, не сказав ни слова. Портниха начала доставать платья – одно за другим, каждое прекраснее предыдущего. Глубокий фиолетовый, как ночное небо, синий, словно озеро в бурю, чёрно-белый узор, напоминающий шахматную доску, светло-бежевый, мягкий, как утренний туман. Последним было зелёное платье – цвета глаз короля, которые я случайно увидела под маской. Я ахнула, не в силах отвести взгляд.

– Они прекрасны, – выдохнула я, проводя пальцами по ткани.

Серафина критически осматривала свои творения, смахивая невидимые пылинки и обрезая торчащие нитки крошечными ножницами. Её движения были точными, почти механическими.

– Конечно, прекрасны, – буркнула она. – Я не шью мусор.

Из сундука появились шёлковые сорочки, чулки, тонкое нижнее бельё с кружевом. Я никогда не видела такой роскоши и не могла поверить, что всё это для меня – деревенской девчонки, привыкшей к заплатанным платьям. Наконец, Серафина достала белые туфли с кружевной отделкой. Их заострённые носы и аккуратные каблучки выглядели изящно, как из сказки.

Я скинула старые сапоги, потёртые и пыльные, и с радостью надела туфли. Но тут же поморщилась – они жали, впиваясь в пальцы и пятки, словно деревянные колодки.

– Они жмут, – сказала я, стараясь не обидеть Серафину.

– Конечно, их нужно разносить, – ответила она, собирая свои инструменты. – У тебя что, никогда не было новых туфель?

Я покачала головой, чувствуя себя глупо.

– Ноги скоро заболят, но привыкнешь, – добавила она, уходя.

Я не привыкла.

В первый день ноги ныли так, будто я прошла босиком по камням. Снимая туфли в своей комнате, я обнаружила чулки, прилипшие к пальцам и пяткам от крови. Волдыри лопнули, кожа была красной и горячей. Я стянула чулки, сдерживая слёзы, и с ужасом подумала о завтрашнем дне.

Наутро было хуже. Я вскрикнула, надевая туфли, и заплакала, когда они наконец оказались на ногах. С красными глазами я хромала на кухню за подносом для короля. Каждый шаг отдавался болью, и я молилась, чтобы никто не заметил.

Савва поднял взгляд от плиты, держа лопатку.

– Что случилось? – спросил он, нахмурившись.

– Туфли, – пробормотала я, чувствуя себя жалкой.

Он поморщился, будто сам почувствовал мою боль.

– Первые новые туфли?

Я кивнула, вытирая слёзы рукавом.

– Я пошлю за Петром, – сказал он, вручая мне тяжёлый поднос с завтраком.

Лестница в покои короля была мучением. Я остановилась на полпути, чтобы вытереть лицо и собраться. Войдя, я ковыляла, стараясь не шевелить ногами, чтобы не тереть раны. Король не поднял глаз от бумаг, но его вздох был красноречивее слов.

– Тебе не хватает природной грации, которая есть у всех – от крестьян до королей, – сказал он, и его голос был холоден, как мрамор под моими ногами.

Я сморгнула слёзы, проклиная свою слабость.

– Простите, Ваше Величество, – выдавила я. – Мне трудно привыкнуть к новым туфлям.

Он склонил голову, и маска скрыла его эмоции.

– Они тебе не подходят?

– Может, я могла бы носить старые… – начала я, но его смех оборвал меня.

– Никогда, – отрезал он. – Я не позволю тебе носить те уродливые обноски в моём дворце. Продолжай носить эти туфли, привыкнешь.

Я кивнула и доковыляла до кресла. Сев, я с облегчением сняла давление с ног. Хотелось скинуть туфли, но это было бы неуместно, да и надеть их снова я бы не смогла. Я взяла шитьё, стараясь отвлечься от боли, но каждый укол иглы напоминал о моих мучениях.

Обед и ужин дались ещё тяжелее. Я стискивала зубы, сдерживая стоны, пока хромала по коридорам. Вернувшись в свою комнату, я нашла Петра, сидящего у камина с сумкой трав.

– В ванне вода, замочи ноги, – сказал он, не поднимая глаз.

Я кивнула, спотыкаясь, дошла до ванной и стянула туфли и окровавленные чулки. Вода, пахнущая мятой и ромашкой, была тёплой, но даже она не заглушила боль. Когда вода остыла, я вытерла ноги и вернулась к Петру.

Он посмотрел на мои ступни и поморщился.

– Первые новые туфли? – спросил он.

– Откуда все знают? – буркнула я.

Он тихо рассмеялся.

– Большинство из нас получили первые новые туфли здесь. Не та роскошь, которой ждёшь. Но твои ноги – худшее, что я видел. Просила короля разрешить носить другие?

– Он хочет, чтобы я носила эти, – вздохнула я, пока он наносил мазь.

– Внешний вид для него важен, – сказал Пётр. – Ты его служанка, его отражение.

– Но это мои ноги! – возмутилась я.

– Да, но он хочет, чтобы ты была идеальной, – ответил он, бинтуя мои ступни. – Туфли скоро разносятся, а ноги заживут. Главное – не допустить заражения.

Он объяснил, как замачивать ноги, наносить мазь и бинтовать их, чтобы утром влезть в туфли. Я слушала, чувствуя смесь ужаса и злости. Неужели король не сжалится, видя мои мучения? Но он либо не замечал, либо ему было всё равно.

Боль длилась дни, и я уже не верила, что привыкну. Но помощь пришла неожиданно.

Однажды утром, пока я сидела с шитьём, раздался стук. Король, возможно, сжалившись, сам разрешил войти, не заставляя меня хромать к двери. Вошёл Терентий с серебряным подносом, на котором лежал конверт.

– Для вас, мой господин, – сказал он низким голосом, кланяясь.

Король отмахнулся, и Терентий повернулся к двери, но остановился.

– Милена, – сказал он, и я вскинула голову. – Позволь заметить, твои туфли очаровательны. Этот стиль был моим любимым в молодости, и я ждал годы, пока он вернётся в моду. Они куда изящнее этих плоских сапожек, что носят дамы. Я говорил Серафине, что они скоро будут в моде.

Он подмигнул, и я чуть не свалилась с кресла от удивления. Терентий, всегда такой чопорный, подмигнул? Но взгляд короля заставил меня замереть.

– Достаточно, Терентий, – сказал он. – Передай Серафине, что она нужна. Сегодня.

Вечером портниха вошла в покои, неся небольшой сундук. Король загнал её в угол, указывая на мои ноги. Я сжимала иглу, молясь избавиться от туфель. Серафина увела меня в гардеробную, хитро улыбнувшись.

– Эти туфли не нравятся Его Величеству, – шепнула она, прижав палец к губам. – Снимай.

Я с наслаждением сбросила туфли, и Серафина достала мягкие плоские сапожки. Их кожа была гибкой, с округлыми носами, а подошвы – почти как тапочки. Я надела их и чуть не заплясала от облегчения.

Вернувшись, я заметила, как король улыбнулся – впервые так ярко, что его глаза под маской засияли.

– Вот та грация, на которую я надеялся, – сказал он, обходя меня.

Он подошёл ближе, сжал мои плечи, и я задрожала от его близости, заставляя себя смотреть на маску.

– Ты готова, – выдохнул он.

– К чему? – спросила я дрожащим голосом.

– К суду.

Я похолодела. Как король, он был судьёй, присяжными и палачём. Его приговоры были суровы, и жители редко обращались к нему, боясь его гнева. Но преступления случались, и я дрожала, стоя два шага позади и два справа от его трона, держа серебряный поднос с розой.

Агафья вручила мне цветок перед судом, но не объяснила, зачем он. Его сладкий аромат щекотал нос, и я глубоко вдохнула, ожидая, пока откроются двери тронного зала. Сам зал был огромен, с высокими потолками, расписанными сценами битв, и мраморными колоннами, отполированными до зеркального блеска. Трон возвышался на помосте, вырезанный из чёрного дерева, с серебряными вставками, отражая свет факелов.

Двери распахнулись, и король выпрямился. Вошли двое – молодой человек и девушка. Их путь к трону был долгим, и девушка опиралась на юношу, который шептал ей что-то, подбадривая. Я наблюдала, чувствуя смесь любопытства и страха.

Они остановились перед троном, дрожащие, и король заговорил:

– Вас обвиняют в краже из дворца.

Девушка задрожала сильнее, но юноша сжал её руку и шагнул вперёд.

– Да, – сказал он, и я узнала его. Лукьян, сын мясника, крепкий парень с честным лицом. Девушка была незнакома, но её красота – стройная фигура, тёмные волосы – делала её подходящей парой для богатого жениха.

– Каков ваш ответ? – спросил король.

– Это правда, – ответил Лукьян, и его голос дрогнул.

Девушка всхлипнула, но замолчала, когда король поднял руку.

– Почему я не должен вас повесить? – спросил он.

Я сглотнула. Что они украли, чтобы заслужить такую кару?

– Я сделал это из любви, – смело сказал Лукьян.

Я не видела лица короля, но почувствовала его жестокую улыбку.

– Но ты всё равно украл.

– Только цветок! – воскликнула девушка. – Всего лишь цветок! Мы можем возместить!

Король не посмотрел на неё.

– Знаешь, как трудно мне выращивать эти розы?

Я переводила взгляд между ними. Единственным ценным цветком в деревне была роза, но они не росли годами. Обычай дарить розу для помолвки заменили бумажными цветами. Эта роза, что я держала, была первой настоящей, что я видела.

– Простите, Ваше Величество, – сказал Лукьян. – Но только настоящий цветок убедил бы её отца отпустить её.

– И ты украл розу? – голос короля был ледяным.

– Вы не продаёте их, хотя у вас их много, – обвинил Лукьян.

– Потому что они мои! – взревел король, и я чуть не выронила поднос.

Девушка обошла жениха и опустилась на колени.

– Умоляю, мой господин, поймите нас. Только настоящая роза могла убедить моего отца, и ничто не заставило бы вас расстаться с ней. Что нам оставалось ради любви?

– Выбор есть всегда, – тихо сказал король. – Десять лет тюрьмы за кражу.

Лукьян, девушка и я ахнули.

– Вы не можете! – вскрикнула она.

– Могу, – ответил он равнодушно. – Это мой цветок, он украл. Он заплатит.

Девушка зарыдала в объятиях Лукьяна, и моё сердце сжалось. Да, они украли, но приговор отнимал их будущее.

– Если только, – протянул король, – моя служанка не предложит иное наказание.

Я похолодела, чувствуя, как кровь отливает от лица. Я? Вынести приговор? Или это его игра?

– Ваше Величество? – прошептала я.

Он откинулся на троне, глядя на меня.

– Каков твой приговор?

Его зелёные глаза под маской были холодны, пусты.

– Думай тщательно, – шепнул он, и я поняла: ошибка обернётся бедой.

– Сначала я должна увидеть розы, – сказала я, оттягивая время. Воспоминания о темнице всплыли в памяти, и я пошла за королём на дрожащих ногах.

Мы вышли на западную сторону замка, к саду за высокой стеной. Король достал золотой ключ, отпер ворота и пропустил нас внутрь. Я затаила дыхание.

Розы росли повсюду – вдоль аллей, у стен, взбираясь по шпалерам к замку. Они пылали красным, алым, белым, розовым, их аромат кружил голову. Я мгновенно поняла, почему один цветок так ценен. Взгляд на влюблённых показал, как много значила для них роза, а взгляд на короля – как он защищает свой сад. Его глаза под маской светились гордостью, почти радостью.