Читать книгу Тамга. Фантастический роман - Группа авторов - Страница 4

Хаят – означает «жизнь»

Шон открыл глаза и уставился на незнакомца. Вернее – незнакомку, которая стояла возле саркофага и внимательно его разглядывала. Парень внезапно устыдился того, что лежит в открытой нейрокапсуле. Хорошо хоть одетым, ведь по инструкции пользоваться саркофагом можно только полностью обнаженным. Правда, все, что на нем было, – это трусы, штаны и балахон, заменявший рубашку. Больше одежды не требовалось. В индивидуальной жилой ячейке всегда была одинаково комфортная температура – ни жарко, ни холодно. С неожиданным для самого себя проворством Шон выпрыгнул из саркофага, попутно оттолкнув любопытную чужачку.

– Кто ты? – наконец спросил он, удивляясь, как робко звучит его голос.

Впрочем, ему редко приходилось его слышать. Среди странных привычек Шона одной не было точно – сам с собой он не разговаривал. Иногда пытался воспроизводить протяжный мотив, столь часто слышимый им во сне, и произносить таинственные слова, однажды пришедшие на ум, а говорить, по сути, ему не приходилось с момента выпуска из Инкубатора. Загадочная гостья отвечать не спешила. Отвернувшись от смущенного парня, она принялась разглядывать рисунки, с трудом процарапанные им на неподатливом пластике стены.

– Это ты сделал? – спросила девушка.

Голос ее прозвучал как музыка. Шон замер от восхищения. Да в самом ли деле его ячейку посетило это чудесное создание или ему все это снится? Гостья обернулась к нему – и парень только теперь рассмотрел, что одета она не в унылый серый балахон, как он, а в добротную, прочную одежду, скрывающую ее фигуру. Что это за одежда, обитатель ячейки 40021 не знал. Да и не думал об этом: он не мог оторвать взгляд от странного предмета, что висел на шее незнакомки на черном шнурке. Предмет был явно металлическим, потому что поблескивал в такт дыханию девушки, а по форме напоминал один из его рисунков.

Подойдя к стене, Шон нашел схожее изображение и ткнул в него пальцем, а потом показал на украшение, что висело на шее гостьи.

– Правильно! – сказала та. – Это – таракъ-тамгъа – родовой знак рода Гераев.

Парень поморщился, потому что из сказанного он понял только два слова: «правильно» и «это». Незнакомка рассмеялась.

– Не мучайся, со временем поймешь, о чем я говорю. Меня зовут Хаят, а тебя?

– Шон, – буркнул он.

– Не сердись! – проговорила гостья. – Пойдем прогуляемся…

– Что сделаем?.. – опешил парень.

– Выберемся из твоей каморки и побродим по техническим штрекам.

– А как ты ко мне попала? – пропустил ее слова мимо ушей Шон.

– Очень просто: открыла дверь и вошла, – последовал ответ.

– Но ведь… заперто!

– Я умею открывать любые двери.

– А разве можно там ходить? – спросил обитатель, а точнее, узник ячейки 40021.

– Нельзя? А кто это решает? – насмешливо произнесла Хаят.

– Ну… не знаю, – пожал плечами ее незадачливый собеседник.

– Пока ты ничего не знаешь…

– Я хотел узнать… – забормотал Шон. – Я думал найти эту… библиотеку…

– Где? В Метавселенной?! – и девушка расхохоталась. – Да там сплошная ложь! Нейросети скармливают одураченным пользователям сладкие сказочки вместо истины. Никогда не залезай в нейрокапсулу, если не знаешь, что искать и как. Всё. Мне надоело здесь торчать. Пошли гулять!

В ее прекрасных миндалевидных глазах сверкнул озорной огонек. Шон понял, что за этой девушкой он пойдет куда угодно. Правда, пока не очень понимал – куда? Из уроков, полученных в Инкубаторе, ему было известно общее устройство Нейро-сити. Мегагород напоминал пчельник – виртуальный клоун-учитель показывал малышам, как тот выглядит, и он же сравнил исполинский город с пчелиными сотами. Соты – это жилые ячейки, подвешенные на сверхустойчивом металлическом каркасе, способном выдержать мощнейшее землетрясение или удар крупного метеорита, а вся остальная конструкция пронизана энергетическими и информационными оптоволоконными сетями, а также канализационными, пищевыми и другими трубопроводами.

Между жилыми ячейками проходят технические штреки, по которым продвигаются только нейробы и нейроботы. Первые следят за тем, чтобы не было нарушений порядка, а вторые занимаются техническим обслуживанием сложного городского хозяйства. В силу возраста воспитанники Инкубатора никогда не спрашивали, например, о том, кто же нарушает в Нейро-сити порядок, если все его жители находятся в собственных ячейках и большую часть времени проводят в нейрокапсулах, путешествуя по бесконечно разнообразным мирам Метавселенной? Не задавался таким вопросом и Шон.

Отыскал свою обувь. Вообще-то, он ее почти никогда не надевал. Пол в ячейке оставался неизменно теплым и гладким. Крошки от пищевых брикетов и процарапанного пластика куда-то исчезали. Обитатель ячейки 40021 и не подозревал, что, когда он спит, в полу открываются специальные щели и мощный поток воздуха всасывает пыль и мелкий сор. Наутро в ячейке снова оказывалось чисто. Так что, подобрав в углу за нейрокапсулой обувку, похожую на носки с толстой рубчатой подошвой, Шон натянул ее и вопросительно посмотрел на свою гостью. Та, оглядев его с головы до ног, скептически хмыкнула и изрекла:

– Ничего, для начала сойдет.

После чего подошла к двери, приложила к пластине, за которой скрывался электронный замок, металлическое кольцо, которое парень не заметил раньше на ее пальце. Раздался щелчок – и дверь отворилась. В лицо Шону дохнул упругий горячий ветер с запахом металла и пластика. Он отшатнулся, но Хаят со смехом схватила его за рукав и потянула за собой. Парень невольно шагнул следом, едва не зацепившись за высокий порог. Впервые в жизни он самостоятельно покинул пределы отведенного ему пространства для обитания. Правда – не совсем самостоятельно…

Сзади раздался хлопок. Шон стремительно обернулся – это закрылась дверь его ячейки. Парню сразу сделалось неуютно. Он привык с детства, что его всегда обступают уютные стены. Сначала это был ясельный бокс, потом – спальные, учебные и игровые отсеки Инкубатора, наконец – индивидуальная жилая ячейка. А теперь его обступало нечто совершенно непонятное. И слева, и справа, и сверху, и снизу зияли какие-то темные жерла, откуда и дул горячий ветер. Они были сплетены из толстых жил и прихотливо изогнутых труб. Между жерлами висели прямоугольные коконы. Из одного Шон только что вышел.

– Ну и как здесь гулять? – чтобы отогнать страх, спросил он.

– От меня ни на шаг! – предупредила его Хаят. – Заблудишься – и попадешь в лапы нейробов.

Девушка все еще не выпускала его рукав из своих пальцев, и парень сразу успокоился. Он отдался новому, прежде не испытанному ощущению – контакту с рукой другого человека, да еще женщины. Почти не испытанному. Ведь раньше до него дотрагивались только такие же, как он, – мальчишки в Инкубаторе. И эти прикосновения приятными не назовешь. Как ни подавлялась с помощью специальных препаратов, вводимых в пищу, естественная агрессивность мелких пользователей мужского пола, между ними то и дело случались потасовки.

Шону частенько приходилось давать сдачи, потому что других мальчишек раздражала его непонятная задумчивость. И хотя Хаят не прикасалась к его руке, но однажды он сам случайно коснулся ее жестких пальцев и ощутил в них силу и одновременно – нежность. Обитатель ячейки номер 40021 готов был то ли заплакать, то ли рассмеяться. Чувства переполняли его. Ему хотелось что-нибудь сделать для этой замечательной девушки. Что-нибудь особенное, то, что он никогда не делал. И, повинуясь безотчетному порыву, Шон притянул Хаят к себе.

– Ого! – удивилась она. – Я вижу, ты быстро сообразил, что к чему… Только я не прекрасная, нарисованная нейросетью блондинка, отбитая у нарисованных же кровожадных пиратов. И здесь тебе не Метавселенная!

– А кто ты? – угрюмо спросил парень, отстраняясь.

– Для кого – Хаят, что на языке неизвестных тебе предков означает «жизнь». А для кого – Режущий Ветер.

И она взмахнула рукой, в которой вдруг появилась блестящая полоска металла. Сквозь гул, исходящий из недр исполинского города, до обострившегося слуха Шона донесся тонкий свист. Даже те крохи образования, которые обитатель ячейки 40021 получил в Инкубаторе, позволили понять, что девушка выхватила оружие, клинок, нож. Страха он не почувствовал, но сразу же проникся уважением к своей спутнице, не понимая еще, что это уважение бойца к бойцу. Таких понятий не было пока в лексиконе бывшего воспитанника Инкубатора. Хаят вернула оружие в плотно прилегающие к голени ножны и снисходительно сказала:

– Это не так делается, малыш! Будешь хорошо себя вести, я, может, и помогу тебе сделать первый шаг.

Опустив руки, Шон стоял перед ней, не зная, как ему себя вести. Девушка вздохнула и произнесла:

– Видишь эти отверстия? Это и есть входы в технические штреки. По тем, что ведут прямо, можно шагать без опаски, но внимательно смотри себе под ноги, иначе провалишься в вертикальный отвод, костей не соберешь. Эти тоннели не предназначены для человеческих конечностей, у нас их всего четыре, тогда как у нейроботов – шесть, а у новейших моделей, нейробов, даже восемь. Встреча с первыми непосредственной опасности не представляет, но учти, что тупой бот-наладчик обязательно фиксирует все, что оказывается в поле восприятия его сенсоров. Так что, заметив нейробота, старайся держаться в слепой зоне, то есть позади его спинного панциря… В общем, я тебе покажу – как. С нейробами хуже. Эти твари постоянно держат под контролем весь объем пространства в сфере радиусом около сотни метров или больше, которую они сканируют во всех диапазонах, включая тепловую сигнатуру. Как только нейробот тебя засек, либо удирай, либо дерись. Ни первому, ни второму сразу не научишься, а учиться этому необходимо, если не хочешь всю жизнь просидеть взаперти. Ладно, пошли. Ступай за мною след в след и слушайся меня беспрекословно.

Парень мало что понял из прочитанной девушкой лекции, но одно усвоил твердо: необходимо слушаться свою нежданную спутницу и учиться у нее. Это тоже было совершенно новое и неожиданно приятное ощущение – впитывать мудрость человека, который знает и умеет больше тебя. Тем более если это прекрасная девушка с грацией дикой кошки. Шон помнил таких по детским мультикам, которыми малышню пичкали в Инкубаторе вместо азбуки. Хаят двинулась по горизонтальному штреку. Ровной поверхности здесь не было, ступать приходилось по переплетению проводов и труб.

Изо всех сил Шон пытался не споткнуться. Не потому, что был слаб, – незримые хозяева Нейро-сити поддерживали мышцы своих подопечных в тонусе с помощью почти не ощутимой электростимуляции, но одно дело – физические возможности, а другое – навыки, рефлексы, опыт, то есть все то, чего обитателю ячейки 40021 не хватало. К тому же в штреках почти не было освещения, если не считать россыпи светодиодных маркеров, которые позволяли нейроботам отличать исправные технологические узлы от неисправных. Требующие ремонта тревожно мигали красным, а прочие – сияли спокойным синим цветом.

– Вот тебе еще один урок, – на ходу говорила девушка. – Видишь много красных огоньков, перебирайся в штрек, где только синие. Потому что неповоротливый нейробот туда не полезет.

В штреке, по которому они пробирались, все сияло безмятежным, но мертвенно-синим светом. По крайней мере – пока. На их фоне фигура Хаят казалась силуэтом призрака. Шон постепенно приноровился к ее странной походке, напоминающей скорее легкие, скользящие прыжки, чем обычную ходьбу, хотя у него самого получалось куда хуже. Приходилось до рези в глазах всматриваться в усеянное синими точками сплетение черных жил. Как долго они с этой невероятной девушкой пробираются в этом бесконечном темном тоннеле, парень не знал, но это его не тяготило. Ведь времени для него и прежде не существовало.

Вдруг в однообразном гуле послышалась череда новых звуков – шорохи, шлепки, негромкие постукивания. Хаят замерла и предостерегающе подняла руку. Шон послушно остановился. Шорохи и шлепки приближались. Обострившимся слухом парень определил, что эти тихие звуки надвигаются сразу с двух сторон. Не зная, как на них реагировать, он принялся озираться. Мелькнула тень. Испуганно вскрикнула девушка. Шон оглянулся и увидел, что черное гибкое тело неизвестного вдруг втиснуло его спутницу в переплетение проводов и труб.

Парень бросился к ней на помощь, но кто-то тут же прыгнул ему на плечи. Не задумываясь, Шон схватил нападавшего за руку и перебросил его через себя. Неизвестный – а обитатель ячейки 40021 уже понял, что на них напали не паукообразные нейробы, а такие же люди, как они с Хаят, – ловко перевернулся в воздухе и, оказавшись на ногах, нанес удар пяткой. Вернее – попытался. Сам не понимая как, но Шон ухватил его за стопу и резко повернул. Раздался крик. Тот, кто держал девушку, отпустил ее и бросился на парня, который до этих пор дрался только в детских потасовках. Шон неожиданно для себя самого встретил его жестким ударом в подбородок. В костяшках пальцев вспыхнула резкая боль. Он зашипел и затряс кистью.

– Нейробы! – крикнул первый из нападавших, и оба незнакомца прыгнули в жерло ближайшего вертикального отвода.

– Лезь за мной! – как ни в чем не бывало скомандовала девушка и, цепляясь за пучки проводов, полезла по покатой стене к жерлу тоннеля, который находился у них над головой.

Облизнув кровь, выступившую на сбитых костяшках, Шон последовал за ней. Страха при этом не испытывал. Наоборот – душа его пела. Впервые в жизни он вышел победителем не в глупой потасовке сверстников из Инкубатора, а в настоящей схватке. Он лез за своей спутницей вверх, пока Хаят не решила остановиться. Они по-прежнему висели в вертикальной шахте, и отдохнуть по-настоящему было невозможно. Тем не менее адреналин все еще бурлил в крови парня. Он чувствовал себя сильным, ловким, бесстрашным.

– Вроде тихо… – прошептала девушка и указала на жерло горизонтального штрека, которое виднелось прямо перед ними. – Туда!

Шон кивнул и, перебирая пальцами пучки проводов, опираясь ступнями на куда более надежные изгибы трубопроводов, добрался до тоннеля и только здесь смог освободить руки. Он опустился на самую толстую из проходящих по штреку труб и посмотрел на свои пальцы, которые ощутимо подрагивали. Оказалось, что не настолько они у него сильные. Тем не менее напряжение постепенно отпускало мышцы. Блаженная истома охватила все тело. Но Хаят не дала своему спутнику рассиживаться. Она хлопнула его по плечу и, не дожидаясь, пока он поднимется, пошла вперед.