Читать книгу Семь - Группа авторов - Страница 3

Я успел проработать торс в тренажёрном зале с мускулистой голограммой – Аполлоном. Затем настроил атмосферу бассейна на Средиземное море и полчаса барахтался по волнам где-то около берегов воображаемой Италии. После отужинал на крыше своего трёхэтажного пентхауса под аккомпанемент бестолковых музыкантов, которых пригласил из любопытства. В наше время это было запретной экзотикой. Всю музыку уже давно сочинял искусственный интеллект. В его прошивке стояла чёткая задача: ровная мелодия с успокоительными элементами.

Два дня назад я случайно наткнулся на беспризорного бомжа, которого сдал патрулю, но перед этим он поделился со мной информацией, которая засела в голове и не давала покоя. Изрядно помятый дед резко схватил меня грязной рукой за штучный экземпляр пиджака, пока я тщетно пытался допрыгать в три шага до своего беспилотного авто, и, основательно прокашлявшись едким перегаром, прокряхтел:

– Старая музыка, сочинённая вручную музыкантами, похожа на секс. Сейчас нигде нельзя услышать такое, но я – прожжённый живорождённый – знаю тайные лазейки в прошлое. Пожалуй, одна из самых интересных, на мой взгляд, песен, отражающая интимный процесс, есть у Уитни Хьюстон: «Я всегда буду любить тебя». Она начинает прелюдию с придыханием, нежно и чувственно, но затем с каждой секундой накал возрастает и через полторы минуты выливается в эмоциональный оргазм из огромной силы и красоты голоса. Четыре с половиной минуты чистого кайфа. Катаешься по волнам экстаза туда-сюда. Но ещё круче рок-музыканты. Они – гении возбуждать.

– Какой ваш порядковый номер, живорождённый? Я сообщил о нарушении границ. Вам нельзя быть здесь и, уж тем более, вступать в диалог с местным населением.

– Это у тебя номер, глупый вылизанный щенок, затраханный искусственным интеллектом, а я – обычный человек без штампов и инструкций к применению.

Я с пренебрежением осмотрел хама. Захотелось дать в морду этому наглому бродяге, но это было не в моей компетенции. К этому времени уже подлетели солдаты на дежурном вертолёте и скрутили меломана.

Я пришёл в себя уже дома. Никак не удавалось забыть эту неприятную встречу. Я любил всё эксклюзивное и необычное. Меня зацепила идея, о которой рассказал незнакомец. Проверив карманы перед тем как сдать пиджак в химчистку, я обнаружил визитную карточку мезозойской эпохи, не меньше, с названием непонятной музыкальной группы «Мина». Я порылся в «паутине» и ничего не обнаружил. Оно и неудивительно. Вся музыка, не прошедшая проверку искусственного интеллекта, считалась «вне закона» и блокировалась для общего пользования. Интерес охватил меня: неужели старая музыка и секс похожи? Я соединился по номеру, указанному на визитке по видеосвязи, но вместо изображения увидел пустой экран и услышал томный женский голос:

– Добрый вечер, уважаемый поклонник живого звучания мелодий! Рады, что вы решились пригласить нашу талантливую команду к вам в гости. Послезавтра, вечер, подходит?

– Да, хорошо.

Зная, как мой дом напичкан системой безопасности, я ни разу не усомнился в том, что проблем не будет. Все люди и роботы сканируются на входе и молниеносно заносятся в базу данных, поэтому даже если музыканты захотят ограбить меня, у них не получится. Дом увешан камерами в режиме реального времени и тревожными кнопками.

Девушка записала мой адрес и радостно воскликнула:

– Ого, вы Никита Соколов? Ваши данные только что высветились в общем списке жителей. Я наслышана о ваших финансовых успехах. Быть одним из самых богатых и влиятельных людей, наверное, очень приятно?

– Безусловно. Это факт.

Я не был намерен флиртовать с какой-то непонятной фанаткой, которая возбудилась от моего материального состояния. Терпеть не могу этих лживых потаскух, которые нелепо подлизываются и пытаются побыстрее пробраться в штаны, думая, что выиграют в лотерею и будут жить долго и счастливо за счёт папика. Продажные куски дерьма с одинаковыми «дырками». Мои мысли прервала назойливая «невеста»:

– А меня Катя зовут. Если будет желание, можем встретиться!

– Не будет. Жду музыкантов в указанную дату.

Не попрощавшись, я отключился, чтобы не слышать очередной бред «золотоискательницы» о том, как нам будет хорошо вместе, и что именно она – та, что мне нужна.

Мой мир был идеальным, если не считать кучки отбросов, которых высылали за пределы города для никчёмного существования. Иногда они забредали в неположенные места, как сегодняшний бомж, и, нарушая спокойствие и размеренность городских инкубаторных, отправлялись обратно. После трёх нарушений, по закону, их сжигали и утилизировали.

Почти у всех младенцев, рождённых естественным способом, наблюдались побочные эффекты, которые мешали нормально функционировать элитному обществу.

Мне повезло застать то время, когда большая часть женщин отказалась рожать самостоятельно, и те, кто мог себе позволить, вынашивали наследников в искусственных матках специализированных инкубаторов. Внедрение генов успешности производилось за дополнительную плату. Эта опция наконец-то уравняла права гомосексуалистов, трансгендеров и прочих сексуальных ответвлений. Я, хоть и не сторонник однополых отношений, но считаю толерантность одной из основ культуры и равенства. Пусть те, кто хочет детей, их имеют.

С пробирочными отпрысками всё обстояло проще – ещё на стадии созревания эмбриона им внедряли ген, блокирующий творческий импульс и эмоциональные неконтролируемые всплески. Впоследствии с ними всё было чётко и структурированно. Им везде был «зелёный свет» и сплошные привилегии.

Одушевлённые дети оказывались неподвластными системе. Их приходилось усмирять. Живородящим не разрешалось выгуливать младенцев в парках и на улицах. Посещать общественные места и контактировать с инкубаторными. До пяти лет детей должны были воспитывать в домашних условиях, чтобы те не мешали порядку, не устраивали истерики и не совершали поступки, противоречащие общепринятым нормам. Все заботились о гармонии и психологической устойчивости ежеминутно и категорически были против насилия своих глаз и ушей.

Спустя десять лет правительство приняло новый закон о целесообразном разделении во избежание конфликтов. Тех, кто был не из пробирки, признали изгоями и ненавязчиво отправляли в изоляцию небольшими партиями, чтобы не разжигать массовые беспорядки. Остальных встраивали в инкубаторное общество с помощью новейших технологий. Когда ребёнку исполнялось пять лет, в силу вступало интернет-пространство. Каждому в подарок от президента выдавалась персональная нейронная капсула с полным погружением в запатентованную обучающую систему для «иных», набором игр и нужных программ. Это быстро приводило в порядок «горячие умы», смещая уровень интеллекта до средних значений и взращивая на виртуальных просторах адекватную человеческую особь. Все живорождённые могли заключить договор о добровольной сдаче в интернат-школы их детей без права восстановления родительских прав и полного отказа от ребёнка. Так адекватные особи давали надежду на светлое будущее. Тех же, кто отказывался от данной процедуры, ждали неутешительные прогнозы.

Естественный отбор разгонялся к подростковому возрасту и свирепствовал на всем его протяжении. Алкоголь, наркотики, половая распущенность, недовольство жизнью, поиски смысла и собственной никчёмности давали мрачную статистику. Около пятидесяти процентов самоубийств, двадцать процентов убийств и ещё десять процентов несчастных случаев.

Те жалкие двадцать процентов, кто доживал до сознательного возраста, оставались «за забором» благ и цивилизации. Они создавали отряды сопротивления. Было смешно наблюдать за их попытками сломать устоявшийся режим. Они дохли как мухи от голода и антисанитарии. Больные фанатики, которые были против любых профилактических прививок и оздоровительных инъекций, вшитых в правое запястье qr-кодов, искусственного интеллекта, биороботов и полного отслеживания жизни… Их глупость была непробиваема. Государство заботилось о своих жителях и, таким образом, сводило к минимуму эпидемии, беспорядки и преступления в зародыше. Они, одержимые верой непонятно во что, стояли на своём до последнего, умирая в грязных лужах и забвении, так и не приняв «печать» для пропуска в наш мир.

Я больше не мог слушать скачущие весёлые ноты, раздражающие моё спокойствие, и прервал отвратительную какофонию, которая даже отдалённо не походила на секс. Доев стейк из тигровой акулы, я громко сказал:

– Как называется песня, которую вы исполняете?

Музыка и голоса стихли. Случилась долгожданная тишина. Вокалист, еле сдержав улыбку, ответил:

– «Чунга-Чанга», одна из самых популярных песен прошлых времён.

– Сыграйте мне какую-то Хьюстон или что-нибудь из рока.

– О, простите, к сожалению, это не наш репертуар.

– Тогда пошли вон отсюда! Эта дребедень мне не по вкусу.

Один из участников группы пристально посмотрел мне в глаза и, сказав на прощание: «Незабываемой ночи!» – удалился в сопровождении прислуги куда подальше. Никогда не любил живых, хоть и сам из них. Меня всегда передёргивает, когда я вспоминаю свои корни и сколько всего мне пришлось пройти, чтобы стать своим на «верхушке общества».

Робот, исполняющий роль дворецкого, доложил мне о том, что фирма «Dreams come true» доставила товар. В радостном предвкушении я зашагал в гостиную.