Читать книгу Семь - Группа авторов - Страница 6

Я очнулся на тёплом белом песке и подумал о том, что предсмертные потуги стоили того, чтобы оказаться в раю. В раю? Так он есть – этот рай? Судя по обстановке, я был где-то на ушедших под воду Мальдивах или около того. С трудом открыв глаза, я вновь зажмурился от слепящего яркого солнца и решил немного позагорать. Нет, ну а как ещё? Не могу не воспользоваться подобным бонусом от щедрых туроператоров Евы и Вадима.

Если это чистилище, то я остаюсь здесь. Возможно, командир отряда сопротивления перепутала дверь и прямиком отправила меня в эдемские сады боженьки всемогущего. Как только я додумал эту мысль, мою правую руку словно обожгло коротким огнем. Я мгновенно вскочил на ноги от неожиданности и боли.

Передо мной стояло гигантское мохнатое существо с револьвером в лапах и довольно улыбалось. Раскрыв обезображенную пасть с гнилыми клыками, оно заговорило:

– Как мне нравятся твои атеистические мысли, с налётом грубого стёба! Красиво разложил про всевышнего. Ты насквозь пропитан уродством и глупостью, с тобой будет легко справиться. Зачем такую бестолочь отправили сюда? Назови имя того, кто дал тебе шанс?

Я замер, как жертва, которую обнаружил хищник. На меня смотрела помесь бурого медведя со змеёй. Из густой шерсти то и дело выползали кобры и обвивали мохнатое тело причудливым узором. Глаза чудовища были холодно-жёлтого цвета с вертикальными зрачками. В них читалось презрение. Я молча смотрел ему в глаза и содрогался от ужаса.

– Ну что молчишь? Твою гниль мы растили вместе день за днём. Заворачивали в красивые фантики «пустышку» и любовались яркими плодами жизни, не раскрывая содержимое конфеты. Слабак! У тебя ничего не получится. Не понимаю, зачем эта комедия? Но я не могу отступить от договора.

– Какого договора?

– За тебя вступилась одна светлая душа. Она даёт шанс на искупление, и я не в силах отменить это. Разве что могу подгадить напоследок, лишив тебя правой руки.

Я посмотрел на верхнюю конечность. Кровь быстро стекала на белый песок, рука онемела и не двигалась. Я начал понимать, что по уши погряз в чём-то жутком и сверхъестественном. Оставалось только часто моргать, внимательно слушать и стараться не сойти с ума. Это походило на какой-то ночной кошмар. Будто я выпил лошадиную дозу снотворного и никак не могу проснуться. Всё вокруг было пугающе реалистично, но не покидала надежда, что скоро я открою глаза и окажусь дома в постели. Немного успокоившись, я спросил:

– Что я должен сделать?

– Я тебе не навигатор, сам разберёшься.

Чудовище залезло грязной лапой себе в пасть и достало оттуда связку ключей.

– Удачи желать не буду. Слишком долго я сюсюкался с тобой, чтобы потерять.

Кинув связку ключей под ноги, чудовище растворилось в воздухе и оставило меня наедине с собой.

Я попытался остановить кровотечение, но это плохо получалось. Правая рука повисла и превратилась в бесчувственный обрубок. Было тепло, даже жарко. Солнце светило в лицо, волны мягко накатывали на берег, покрывая его шипящей пеной. Я сел на берегу. Новоиспечённый однорукий инвалид со связкой непонятных ключей от монстра.

И что мне теперь делать? Где искать двери, которые нужно отпереть? На меня свалилась бесконечная череда потерь и разочарований. Отчаяние переполняло. Я вспомнил, что не ел с момента «вылета» из моего особняка. Как только я подумал об этом, чувство голода тут же пронзило спазмом в желудке. Я тяжело поднялся и пошёл вглубь острова на поиски пищи. В мощной листве красивых раскидистых пальм не было ни одного плода. На песке валялись колючки и сухие водоросли. Я брезгливо осмотрелся и увидел вдалеке, в тропических зарослях, солнечный блик. С каждым новым шагом свет становился ярче и больно слепил глаза.

Подойдя вплотную к источнику моей ближайшей катаракты, я увидел золотую дверь, неистово отражающую солнечные лучи. Связка ключей, глухо звякнув, упала на песок. Я нагнулся, чтобы поднять её, и почувствовал, как свет резко ушёл. На песке валялись семь странных ключей. На каждом была выгравирована буква.

Я всмотрелся в один, самый большой и неуклюжий. В ту же секунду ключ с буквой Ч задвигался в связке. Сердце учащённо забилось в груди. Я стал развлекать себя как мог, чтобы справиться с нарастающей тревогой. Че? Челядь, черновик, чучело, чемодан, чушь… Сначала я улыбнулся во весь рот от моего ассоциативного ряда на букву Ч, потом слегка хихикнул и в конце заржал, как лихой жеребец, на весь остров так, что пальмы содрогнулись и, пошелестев между собой, совершенно точно определили актуальный диагноз: «Идиот».

Резко запахло свежей выпечкой. Я сглотнул слюну и посмотрел на дверь. Теперь она была холодно-неприступная, отливающая золотым металлом, с символичной вывеской «Город Ч». Я вставил ключ в замок, дверь неторопливо распахнулась, и меня тут же засосало внутрь, словно заработал гигантский пылесос.

Я опомнился в сыром подземелье. Стало зябко и тоскливо. Я перестал удивляться той дичи, которая происходит, и ждал следующего уровня «игры». За время незабываемого персонального трипа, устроенного талантливым хакером, я погас. Столько всего обрушилось в одночасье, что для безопасности мой организм настроил чувствительный функционал на минимальные всплески. Мне знакомы защитные механизмы психики, один из них – вытеснение. Именно благодаря ему я стал таким успешным и влиятельным. Уметь вырубать из сознания травмирующие события – в этом моя сила. Конечно, бесследно это не проходит, я до сих пор сижу на препаратах, позволяющих мне поддерживать инкубаторное мышление. Чёрт! Мои капсулы, где их взять? Скоро начнётся обратный эффект, если бросить лечение.

Я огляделся по сторонам. Глаза привыкали к темноте, и я начал видеть мутные очертания извилистых узких коридоров. Поднявшись на ноги, я ощутил сильную слабость и состояние, близкое к обмороку. Голод, кровопотеря и отсутствие сна давали о себе знать. Сил почти не осталось, но я решил, что пока могу – буду двигаться вперёд.

Я нырнул в первый попавшийся коридор и сразу наткнулся на три железных двери, подсвеченных неоновыми лампами. На первой был нарисован довольный жирный боров, валяющийся в грязи. Из приоткрытого рта свисали помои. Внизу надпись: «Сытая свинья на вольном выпасе». Есть резко перехотелось. Я перевёл взгляд дальше.

Вторую дверь украшала тоненькая изящная балерина изможденного вида с выдающимися рёбрами и утончёнными чертами лица. Каштановые волосы аккуратно убраны назад в пучок. Розовая пачка болтается на стройном тельце, длинные ноги украшают кремовые пуанты. Она красивая, но очень печальная. На узком деревянном столе заискивающе лежат охапки съедобной травы в богатом ассортименте: шпинат, руккола, кинза, петрушка. Кувшин с простой водой царственно располагается по центру. Танцовщица прижимает к подобию груди гигантскую морковь и кокетливо закусывает нижнюю губу для соблазнительного эффекта. Её зелёные глаза отчаянно зовут меня в мир травоядных. Надпись на двери соответствующая: «Застолье с примой Большого». Я подумал, что за это время стал отдалённо похож на что-то лёгкое и костлявое. Если я сейчас отужинаю за этой дверью, точно двину кони, но перед этим, возможно, сделаю несколько изящных па с анорексичной красоткой из самого престижного театра страны. Третья дверь была более-менее подходящая, но без кретинизма опять не обошлось. За круглым стеклянным столом с бокалом вина и сигарой в волосатой руке расположилась фантастическая особь. Вполне себе человеческое атлетическое туловище, скрытое строгим костюмом баклажанного цвета, дополняла голова гамадрила с седыми бакенбардами и пресквернейшей вытянутой мордой, подмигивающей мне. На столе обосновались мастерски сервированные деликатесы. Я был гурманом и всегда ел только самые изысканные и дорогие блюда. Вино и сигара разыграли воображение. Аппетит мгновенно вернулся, и я потянулся к ручке двери, чтобы разделить трапезу с обезьяночеловеком. За секунду до того, как открыть дверь, я вспомнил, что забыл прочитать надпись. Послание гласило: «Романтический ужин с Бобби». Меня напрягло слово «романтический», но я попытался прийти в норму. Змееподобный медведь уже прострелил правую руку и наградил семью ключами от каких-то городов. Возможно, гамадрил Бобби тоже организует «дивиденды» и откроет новые горизонты, надеюсь, не голубые. Что мне ещё оставалось, кроме чёрного юмора и самоуспокоения? К сытой свинье и худосочной балерине не тянуло. Выбор пал на макаку и его ништяки на столе. Я взбодрился, повернул ручку двери левой рукой и мгновенно очутился за стеклянным столом. Напротив меня довольно щурился кареглазый партнёр по застолью, разливая вино по бокалам.

Пахло свежей прохладой после тёплого ливня. Мы сидели на высоте примерно тринадцатиэтажного здания. Внизу расположился неизвестный мне город. Было тихо и спокойно. Я немного расслабился и стал ждать дальнейшего разворота событий.

Бобби смотрел на меня с нескрываемым превосходством. Я, как приличный человек, ждал, когда будет отмашка, чтобы уже начать есть. Я сразу приметил белые трюфели, белужью икру и попсовые устрицы с морскими ежами вперемешку. Вдруг из глубин памяти поднялся забавный случай, и я погрузился в воспоминания.

Когда я был ещё «зелёный» и только-только научился зарабатывать достойные деньги, решил выпендриться перед девушкой, нравившейся мне тогда. Я заказал столик в одном из престижных ресторанов, надел лучший костюм и отправился покорять даму сердца романтическим пафосом, гастрономическими изысками и своей чертовски сексуальной харизмой.

Она опоздала на тридцать минут. Я сидел за столиком и откровенно скучал. Когда она вошла в зал, я немного растерялся, потому что впервые увидел её в реальности. До этого мы около недели перекидывались формальными сообщениями. Она явно мало ела и много времени проводила у пластических хирургов и в спортзале. Несуразность её образа заключалась в очень худеньком жилистом тельце, обтянутом загорелой кожей, и внушительными имплантами в груди и заднице. Лицо, по классике, перекроено по образу одной из хитовых кукол того времени: высокие большие скулы, нос-кнопка, утиные шлёпающие губы и тяжёлая метёлка из нарощенных ресниц. Когда я заметил, как ей трудно моргать, еле сдержал смех. Белое платье шилось во времена дефицита тканей, потому что еле прикрывало туловище. Возможно, было проще прийти в трусах, потому что лёгкая вуаль была полупрозрачной, и все детали нижнего белья прекрасно читались. Я возбудился, конечно, и уже попереворачивал её в разных позах, пока она шла на высоченных красных шпильках мне навстречу.

Она надменно уставилась на меня и вместо того, чтобы поздороваться, сразу обозначила свои предпочтения:

– Я ем только устрицы и морских ежей. Из алкоголя буду «Дом Периньон».

Я заказал бутылку шампанского и большое блюдо моллюсков. Немного выдохнув скопившееся напряжение, я на радостях макнул ежа в винный уксус для устриц. Мою спутницу тут же скрючило так, что нужно было срочно звонить её пластическому хирургу для экстренной коррекции лица. Я в недоумении спросил:

– Что-то не так? В чём дело?

Она оскалила свои старомодные виниры и выпалила:

– Ты в своём уме? Где твои манеры? Впервые в ресторане? Тут стоят два соуса. Один для устриц, другой для ежей. Ты тупой???

Я покраснел и почувствовал себя беспардонным бомжем с грязного вокзала.

– Прости, в первый раз пробую устриц и ежей. Теперь буду знать, какой соус для кого. Спасибо, что просветила.

Злость на её лице сменилась индюшачьей спесивостью. Мне перехотелось есть и трахаться. Я думал о том, как можно её унизить в ответ. Когда она допивала последний бокал шампанского, я спокойно сказал:

– Такси прибудет через пятнадцать минут.

– Я езжу только в пятизвёздочные гостиницы.

Мне стало не по себе. Кажется, я кормлю проститутку, чтобы поиметь её в красивом месте. Может, она сейчас и прайс выкатит? Не успев додумать эту мысль, я получил сообщение на телефон с её умениями и навыками, а также тарифами. Было забавно, что в будни и днём дешевле. В остальном я впечатлился степенью разврата и раскрепощённостью девицы.

Я подозвал официанта и попросил счёт. Затем очаровательно улыбнулся продажной женщине в глаза и попросил подождать за столиком, пока я отойду в туалет. Я вышел в холл к блондинистой хостес и оповестил о том, что девушка за столиком пожелала оплатить счёт. Такси как раз подъехало к входу. Водитель вежливо открыл мне дверь, и я укатил домой отомщённый. Так я запомнил навсегда, в какой соус макать ежей и что все женщины – продажные шлюхи.

Бархатистый ровный голос Бобби вырвал меня из воспоминания:

– Не все.

– Что не все?

– Не все женщины.

Так, этот тоже умеет читать мысли? Нужно быть предельно осторожным и контролировать то, о чём я думаю.

– Ага, контролируй. Угощайся. Ты голодный, надо подкрепиться.

Наплевав на этикет и манеры, я набросился на еду, а Бобби начал свою проповедь.

– Добро пожаловать в наш город. Здесь каждый болеет по-своему. Твой недуг – самый утончённый из всех, я называю его «что-то на богатом». Гастрономическое фееричное извращение в дорогой обёртке гораздо интереснее сытой свиньи, которая ест всё без разбора, и дистрофичной балерины, плавно откидывающей копыта из-за недостатка массы тела и раздутого тщеславия.

Я, как обычно, мало что понял, но всё-таки один вопрос не давал мне покоя. Оторвавшись от вкуснейших белых трюфелей, я спросил:

– Бобби, что скрыто в названии вашего города за единственной буквой? Теряюсь в догадках…

– О, конечно, наш город один из самых популярных и основополагающих. От него разрослись остальные. Он, так сказать, отец, папа… родитель душевной гнили. Все чревоугодники отправляются сюда для истязаний.

Я попробовал представить, как можно издеваться над людьми, которые в поисках наслаждения выбирают еду? В голову приходила всякая ерунда и глупости. А ещё я подумал о том, что тело человека – это его собственность, и он вправе распоряжаться им так, как ему заблагорассудится. И если индивидуум хочет быть жирным бесформенным куском мяса, это его личное дело.

Бобби противно заржал и пристально посмотрел мне в глаза.

– Ты похуже будешь…

– Похуже кого?

– Жирных ублюдков.

– Почему?

– Свинья честно жрёт всё без разбора, набивая утробу, пока не лопнет, а ты – ещё тот избалованный перфекционист.

– Бобби, вы слабоумный? Хватит говорить загадками. Мне это надоело.

Кто-то неожиданно положил на моё плечо тяжёлую руку и задышал в затылок. Тело окаменело и стало неподвижным. Запахло тошнотворным смрадом. Жуткий голос, не похожий на человеческий, произнёс:

– Давно ждал тебя, дорогой. Не думал, что встретимся при жизни. Сейчас ты не просто увидишь, какую мы берём плату за чревоугодие, а будешь главным участником шоу.

Бобби расплылся в улыбке и приветствовал незнакомца.

– Добрый вечер, босс. Могу я уже обратить эту паскудную иллюзию в реальность?

– Конечно, Бобби. Покажи волшебство мальчику.

Бобби ухмыльнулся и, что-то прошептав, исчез. На столе вместо деликатесов закопошились чёрные гадюки и ленточные черви. Из бокала с вином полезли сколопендры. Меня тут же вырвало. Голова закружилась, я начал проваливаться куда-то далеко.

Я очнулся на сцене, прикованный цепями к холодному металлическому трону. Яркие софиты слепили глаза. Воняло протухшей едой и скисшим молоком. Внезапно раздались оглушающие аплодисменты и возбуждённый гул толпы. Я ощущал себя безвольным посмешищем, выставленным на всеобщее обозрение сборищу непонятного сброда. Не о такой славе я мечтал всю жизнь. Хотелось провалиться сквозь землю, но, кажется, ниже падать было некуда. Справа фальшиво заиграл оркестр из скрипок и виолончелей. Шоу началось…

На сцену вышел стокилограммовый ведущий в расстёгнутом оранжевом пиджаке на голое тело и серых шортах, которые явно были малы. Его выражение лица стремилось к непроходимой тупости.

Маленькие чёрные глазки, заплывшие жиром, длинный орлиный нос и узкие губы, покрытые гнойными язвами, вызывали стойкое омерзение. Тело было похоже на расплывшуюся медузу в форме пирамиды, перевязанную в области живота и ног тугими верёвками. Он раскрыл безобразный рот и проорал в микрофон:

– Добрый вечер, мои любимые грешники! Сегодня в наш город прибыло свежее мясо! Прошу любить и жаловать: Никита – гурман, помешанный на изысканной жрачке и элитном алкоголе. Благодаря новичку у вас сегодня передышка от вечных мук, возрадуйтесь и наслаждайтесь страданиями другого. – Толпа взорвалась аплодисментами и петушиными криками. Довольный ведущий направился в мою сторону, держа в руке серебряный поднос, на котором я разглядел три стеклянных шарика, каждый величиной с перепелиное яйцо.

– Дорогой Никита! Наше милосердие безгранично. Любой шарик – на твой выбор, прошу…

Ведущий протянул мне поднос и стал внимательно наблюдать. Толпа стихла. Стало слышно жужжание мух. Я в замешательстве смотрел на прозрачные сферы и не знал, что за участь меня ждёт и как облегчить свои муки? На вид все шары были одинаковыми и только их сердцевины отличались непонятными иероглифами. Долго я не думал, и как только определился с речью выступления, мне ко рту поднесли микрофон:

– Добрый вечер, уважаемые свиньи. Идите к чёрту со своими упоротыми фокусами!

Зрители вновь взорвались бурными овациями, а шоумен истошно заголосил:

– Друзья! Только что было запятнано наше благородство. Думаю, лучшим наказанием для этого непокорного сквернослова будут три шара разом!

Все в унисон начали скандировать «дада-да», и я понял, что сейчас мне придётся вытерпеть нечто троекратное. Шарики подскочили в воздух и направились к моему рту. Я плотно сжал губы и зубы, решив бороться до последнего, но когда они коснулись моей шеи, я почувствовал запах гари, а потом сильную боль от ожогов. Я понимал, что больше не смогу держать рот закрытым. Наружу вырвался истошный крик. Шары мгновенно залетели внутрь по очереди, я был повержен. По телу пробежала мелкая дрожь, а затем стало нестерпимо горячо. На моих глазах из-под кожи на расстоянии сантиметра начали пробиваться чёрные острые шипы. Кровь мелкими струйками засочилась из ранок. Каждая игла пронзала тело с такой силой, будто внутри орудовал свихнувшийся маньяк с вековым стажем. Вместо острого быстрого прокола он медленно прокручивал шипы, наслаждаясь каждым мгновением, и не собирался останавливаться. Ведущий воскликнул:

– Оркестр! «Вальс цветов» Чайковского!

Все с замиранием сердца или его отсутствия пялились на «кусок земли», из которого пробиваются «первые подснежники».

Как только мелодия доиграла, я почувствовал слабое облегчение. Шипы перестали прокручиваться в коже. Ведущий весело заключил:

– Мальчик расцвёл!

Я почувствовал, как из моего рта что-то настойчиво просится наружу. Это был один из шаров. Он взлетел вверх и, нарисовав в ночном небе три шестёрки моими каплями крови, улетел за облака. Вновь раздались бурные аплодисменты и крики «браво».

Запахло моим любимым элитным алкоголем. По аромату напомнило «Russo-Baltique». Из свежих ран вместе с кровью на сцену полилась водка. Боль пронзила с новой силой. Было невыносимо всё это терпеть, да ещё на глазах у ликующей толпы. Из хриплых динамиков донеслась неизвестная мелодия. Ведущий не замедлил пояснить:

– «Moonlight and Vodka» в исполнении Криса де Бурга – лучшее музыкальное сопровождение. Обожаю нашего звукорежиссёра, какое чувство стиля…

Меня поглотили стыд и беспомощность. Хотелось погасить свет и закончить спектакль, но шёл всего лишь второй акт. Я посмотрел на небо и впервые в жизни подумал: если есть все эти черти, значит, и Бог тоже???

Внезапно замки на оковах пыточного трона, щёлкнув, открылись. На лице шоумена промелькнула тревога. У зрителей перекосило рты. Я, кажется, понял, чего они так испугались. Собрав остатки сил, я прокричал:

– Бог есть!

В ту же секунду из меня вылетели два шара и раскололись вдребезги. Сценарий шоу провалился. Все смотрели на меня с недоумением и настороженностью. Я думал, как быть дальше? В груди затеплилась надежда на спасение.