Читать книгу Зарубежная Россия 1920-1970 - - Страница 6

В мировой истории нет подобного по своему объёму, численности и культурному значению явления, которое могло бы сравниться с русским зарубежьем. Из трёх великих исходов – еврейской диаспоры, выезда протестантов из Франции и отъезда русских с их родины – последний является наиболее крупным и значительным, и с культурной точки зрения наиболее своеобразным.

Диаспора еврейского народа не была вызвана политическими или культурными причинами. Она была расселением еврейского народа по Римской империи, продолжавшимся в течение долгого периода. В начале нашей эры из общего числа шести миллионов евреев – пять жило вне Палестины. В рассеянии «Бар Кошба» жило в одном только Египте свыше миллиона евреев, а число их в Александрии превышало 200 тысяч. После отъезда в изгнание «Галата», вследствие событий 70 и 135 годов, в Палестине почти не осталось еврейского населения.

Диаспора кальвинистов, принуждённых покинуть Францию в связи с отменой Нантского Эдикта Людовиком XIV в 1685 году, была исключительно религиозной, а не национальной, как еврейская. Отъезд «гугенотов» затронул 200 тысяч человек, главным образом промышленный класс и ремесленников, и был значительной потерей для экономики страны, но он мало отразился на культурной жизни Франции. Кальвинисты переселились в Англию, Голландию, Германию, Данию и Швейцарию и вполне вошли там в местную жизнь. К ним впервые на международном юридическом языке был применён термин «рефюжиэ» то есть «ищущий убежища», который через два с половиной века будет применён к русским беженцам.

Польская эмиграция 1831 года хотя и принадлежала к элите нации, но была немногочисленной и сосредоточилась, главным образом, в Париже и его окрестностях, имея своим центром городок Монморанси. Она не распространилась широко по всему свету.

Французская эмиграция после Революции 1789 года была совсем иного характера. Она состояла почти исключительно из аристократии и духовенства и вернулась на родину после реставрации Бурбонов. Она была по своей численности небольшой и, за исключением некоторого количества эмигрантов, оставшихся в России, не играла большой культурной роли вне Франции.

Русское рассеяние превзошло все бывшие до него и по числу, и по культурному значению, так как оно оказалось центром и движущей силой того явления, которое обычно называется русским зарубежьем, но которое следовало бы называть «Зарубежной Россией».

Если, между 1920–25 годами, Россию покинуло свыше миллиона русских людей, которые представляли собой цвет русской интеллигенции, то они нашли вне новых границ страны значительные группы русского населения, оказавшиеся – в силу международных договоров и отхода от России целых областей – вне пределов родины, но говоривших по-русски, считавших себя русскими и тяготевших к тем культурным центрам, в которых сосредоточилось русское рассеяние 1920–25 годов.

Это русское зарубежье может быть исчислено между 9 и 10 миллионами человек, то есть в два раза больше населения Норвегии, страны, представитель которой был назначен Верховным Комиссаром над русскими. Оно намного превышало население Дании и равнялось населению Швеции или Австрии.

В историческом труде невозможно дать полных статических данных о русском зарубежье. Они собраны на основании официальных переписей и анкет 1920–25 годов и могут составить особый выпуск материалов, который было бы желательно издать.

Покинуло Россию после революции 1917 года около миллиона людей. К ним надо присоединить русское население Бессарабии, объявившее себя таковым при переписи 1920 года (742 тысячи на общее население области в 2.686.000), русские меньшинства в Финляндии (15 тысяч), Эстонии (91 тысяча), Латвии (231 тысяча), Литве (55 тысяч), Польше (5 миллионов 250 тысяч, согласно переписи 30 сентября 1921 года, при общем населении страны в 27 миллионов 177 тысяч), Угорской и Пряшевской Руси (550 тысяч), Китая и полосы отчуждения Восточно-Китайской железной дороги (200 тысяч), США (500 тысяч), Канады (119 тысяч), и Западной Европы (50 тысяч, живших там до революции 1917 года), а всего 8 миллионов 853 тысячи человек. Все эти цифры даны за исключением беженцев, которые входят в миллион покинувших пределы России после революции. По данным, опубликованным Лигой Наций в сентябре 1926 года, выехало из России 1.160.000 человек.

К ним надо ещё присоединить оставшихся на Западе русских военнопленных войны 1914–18 годов и чинов экспедиционного корпуса во Франции и в Салониках в 1916–17 годах.

В этнографическом отношении миллион выходцев из России состоял из представителей всех народов, населявших русское государство, но значительное большинство принадлежало русским. Все национальности, подданные Российской Империи до 1917 года, записывались как русские; исключение составляли только армяне, которые в международных актах шли всегда по особой параллельной категории, включавшей также армян-беженцев из Турции.

В отношении образовательного ценза русское рассеяние было высококультурным. Значительный процент был с высшим образованием и почти три четверти со средним. В отношении сословном в нём были представлены все классы населения, но большинство принадлежало к среднему интеллигентному классу и к свободным профессиям, хотя было немало и торговцев, ремесленников и крестьян. Меньше всего было рабочих и духовенства. За рубеж выехало 10 процентов епископата и всего полпроцента священников.

Причины, по которым миллион русских покинул свою родину, связаны с событиями пореволюционных годов и установлением в России нового строя. После окончания Гражданской войны и прекращения военных действий на внутренних и внешних фронтах, военные кадры оказались в большом количестве за рубежом России. Около четверти покинувших страну принадлежали к армиям, сражавшимся на юге России, в Крыму, вокруг Петрограда, на севере и в Сибири. Во время Новороссийской и Крымской эвакуаций выехало также значительное количество гражданских лиц. В отношении профессий гражданской части рассеяния, которая составляла приблизительно три четверти всего его числа, необходимо отметить, что в ней были представлены все категории лиц: профессора и педагоги, политические и общественные деятели, промышленники и торговцы, журналисты и адвокаты, инженеры и доктора, писатели и поэты, артисты и художники.

В политическом отношении были представлены все партии и оттенки мнений, от крайних правых до крайних левых социалистов-революционеров и меньшевиков. Их всех объединяла русская культура, которой они служили и которая была обречена на полное разрушение и должна была быть заменена новой пролетарской культурой – «пролеткультом».

В Советской России были объявлены вне закона и лишены права на труд и на паёк, кроме военных, принимавших участие в белых армиях, все собственники, торговцы всех категорий, чиновники прежнего режима, зажиточные и полузажиточные крестьяне и вообще всё население не пролетарского происхождения. Все классы населения, кроме пролетариата, подлежали постепенному уничтожению согласно программе коммунистической партии 1918 года. Классовая борьба должна была быть беспощадной и вестись до полного уничтожения противника.

Но были причины и чисто моральные и духовные: желание мыслить и творить независимо, а не подчиняясь указаниям государственного плана, и свободно развивать свои индивидуальные способности и таланты. К ним присоединилось также желание свободно и открыто исповедовать свою веру и свои общественные и политические убеждения.

Поэтому в русском рассеянии оказалось так много представителей литературы, мысли и искусства, так много артистов и художников. Надо заметить, что в 1922 году категория русских мыслителей сильно пополнилась теми, кого советское правительство выслало за пределы родины.

Выехавшие из России сознавали себя носителями великой русской культуры, создававшейся веками. Они хранили её, умножали её, развивали, несли в мир и знакомили с нею другие народы. Поэтому, в течение своего полувекового бытия, русское зарубежье имело троякую задачу: охранительную, осведомительную и творческую, через участие в культурной и научной жизни других стран.

Хранение русских исторических традиций не было музейным и только бытовым, но имело глубокие моральные и духовные основы и задания.

В этой борьбе за русскую культуру, русский язык и русские традиции выявились три свойства русского человека: его талантливость и изобретательность, проявившаяся во всех областях жизни и творчества, его необыкновенная приспособляемость к местным условиям, когда интеллигенты, никогда не занимавшиеся физическим трудом, становились к станку или делались шофёрами такси, и, наконец, глубокое пренебрежение к так называемому «комфорту» и довольствование малым.

Русское зарубежье никогда не забывало своей родины, всегда было обращено к России и работало ради неё. Не забывало оно и родного русского языка и боролось за его чистоту. Особенно велика заслуга в деле хранения русских традиций и русского языка принадлежит русским женщинам, которые, в своём огромном большинстве, были неутомимыми труженицами и много способствовали воспитанию молодых поколений.

Настоящая книга имеет целью показать грядущим поколениям, что рассеянные по всему свету русские за своё полувековое пребывание вне родины много потрудились, много испытали и многое создали.