Читать книгу Зарубежная Россия 1920-1970 - - Страница 8

Образовавшиеся после Октябрьского переворота правительства были, в отношении международного права, непризнанными. Только одно правительство генерала П. Н. Врангеля, в силу договора, подписанного от лица Франции де Мартелем осенью 1920 года, оказалось на особом положении, и, в момент эвакуации в ноябре того же года, французское правительство, в лице его главы и одновременно министра иностранных дел Жоржа Лейга, приняло под своё покровительство всех выехавших из Крыма как военных, так и гражданских лиц. Впоследствии статут «протежэ» (покровительствуемых) не был применён к русским во Франции, но вначале как глава правительства ген. Врангеля А. В. Кривошеин, так и министр иностранных дел П. Б. Струве имели непосредственные сношения с французскими органами власти.

Александр Кривошеин, Пётр Врангель и Павел Шатилов, 1920 год

Ввиду переполнения Константинополя, тогда уже был выработан план расселения русских по балканским странам, а русский флот, как военный, так и торговый, был переведён французами в Бизерту.

Если первые попытки устройства были предприняты русскими в Константинополе, то центр официального управления оказался в Женеве, где основанной в 1919 году Лигой Наций был назначен Верховным комиссаром по беженским делам известный норвежский полярный путешественник Фритьоф Нансен, который приезжал в Константинополь и на месте принял ряд мер для устройства беженцев.

Фритьоф Нансен (1861–1930)

В 1924 году его заменил Нансеновский комитет, тоже имевший своим местопребыванием Женеву.

До признания советского правительства великими державами в 1924 году русские посольства и консульства работали как прежде и за ними признавались все юридические права.

Первая международная конвенция была подписана 12 мая 1926 года, но только 30 июня 1928 года были учреждены представительства Нансеновского комитета в центрах русского рассеяния. Соглашение это имело необязательный характер и зависело от решений местных правительств. Во Франции, которая уже тогда была центром русского зарубежья, посольство и консульства, переименованные в «Офисы», были признаны правомочными циркуляром Министерства иностранных дел от 9 мая 1925 года и подтверждены декретом 11 января 1930 года. Парижскому офису, возглавляемому В. А. Маклаковым, бывшего послом Временного правительства во Франции, было присвоено название «центрального офиса» по делам русских беженцев. При нём была учреждена должность представителя, на которую был назначен Марсель Пан, много сделавший для русского рассеяния.

28 октября 1933 года в Женеве была принята «Конвенция об юридическом статуте русских и армянских беженцев», но она должна была войти в действие только после подписания её определённым числом правительств. В каждой стране в течение нескольких лет шла «борьба за статут», так как он давал беженцам значительные права и клал конец почти безвыходному положению большинства из них.

Во Франции конвенция была введена в действие декретом президента республики только 3 декабря 1936 года. Больше всего потрудились в деле проведения её друзья русских – депутаты Мутэ (социалист) и Сулье (умеренный), а также сенатор Готеро. В Женеве труд защиты русских интересов выпал на долю русского представителя при международных организациях Константина Николаевича Гулькевича, бывшего российского посланника в Норвегии, которого, после его смерти, заменил Яков Львович Рубинштейн.

Женевская конвенция, в противоположность статуту 1928 года, была обязательной для всех тех стран, которые её подписали. Она приравнивала русских и армян «к местным гражданам или иностранцам, наиболее привилегированным в силу международных соглашений».

Конвенция гарантировала беспрепятственный въезд и выезд из стран, выдававших особые паспорта, причём цена на последние должна была быть минимальной. Она отменяла высылки на границу, кроме случаев преступления против национальной безопасности или нарушений общественного порядка. Она давала русским свободный доступ к судам и освобождение от судебного залога, облегчение в отношении права на труд и приравнение к местным гражданам в отношении призрения и социального страхования, а также получения образования и обложения налогами. Русские смогли воспользоваться этими льготами только два с небольшим года, так как уже в мае 1939 года к иностранцам начали применять первые стеснительные меры, а с началом войны в сентябре того же года, была прекращена всякая деятельность иностранных организаций.

До середины 1924 года в русском зарубежье работали признанные дипломатические представительства, которые продолжали дело защиты прав и интересов русских, живших вне пределов России.

С начала русского рассеяния в Париже образовалось «Совещание послов» с финансовой комиссией при нём. Во главе его встал русский посол в Риме М. Н. Гирс, а тов. предс. был В. А. Маклаков, посол Временного правительства во Франции. В «Совещание» входили постоянный представитель при международных учреждениях в Женеве К. Н. Гулькевич (Норвегия), С. А. Поклевский-Козелл (Румыния), В. Н. Штрандман (Сербия), Е. В. Саблин (Англия), П. К. Пустошкин (Голландия), бар. М. Ф. Мейендорф (Дания), бар. Буксхевден (Финляндия), С. Д. Боткин (Германия), Б. А. Бахметев (США), Б. С. Серафимов (Болгария), И. Н. Ефремов (Швейцария), А. А. Нератов (Турция) и И. А. Персиани (Италия).

Во Франции, кроме посла В. А. Маклакова, советником был Н. А. Базили, секретарями – Г. А. Колемин и Г. В. де Латур, ген. консулом – Д. Аитов, которого потом сменил Б. А. Татищев, консулами – Л. Д. Кандауров и В. Е. Ден. В Ницце действовало ген. консульство во главе с Е. С. Протопоповым и вице-консулом А. И. Орловым; в Марселе консульство возглавлял Л. П. Гомелля. Остались на своих постах и военный агент А. А. Игнатьев, морской агент В. И. Дмитриев и его помощник В. В. Яковлев.

В Лионе образовался «Комитет эмигрантов», а в Финляндии «Особый комитет по делам беженцев», но о них будет сказано ниже.