Читать книгу Работа и духовная жизнь - - Страница 70

Изучал в течение нескольких лет мемуары людей, которые жили в концентрационных лагерях в аномальных условиях. В каком-то смысле эту тему можно переложить и на современные условия. Допустим, человек долго жил в аномальной среде, где, например, в семье кто-то пил, брат бегал с топором, родители издевались, или человек работает в компании, где наличествует бесчеловечное отношение к персоналу. Естественно, через некоторое время, если нет внутренней жизни, он пропитывается теми ритмами, которые ему навязывает извне среда. Чем отличается человек, лежащий на берегу океана, от трупа, лежащего на берегу океана? Температурой тела и ритмом.

Внешняя среда наделяет объект своими свойствами, деформирует его, и человек теряет себя. Мы можем сказать, что человек жив, пока температура его тела не сравнялась с температурой океана. Когда же температура тела и температура океана придут к общему знаменателю, для человека это означает смерть. Пока его сердце бьется, температура его тела будет отличаться от температуры среды. Отличает живого человека от трупа также и собственный ритм. Труп двигается в ритме волн, а живой человек, даже если его колеблют волны, пытается внести в траекторию движения что-то свое. Есть такое правило: если у вас не будет своего ритма, вы поневоле начнете настраиваться на внешний. Если в человеке нет внутренней жизни, то он либо «пережевывает» свои внутренние страхи, либо погружается во внешние проблемы.

О подобного рода открытости внешним импульсам рассказывает британский невролог и нейропсихолог Оливер Сакс в своей книге «Музыкофилия». В частности, он приводит данные насчет явления музыкальных червей – навязчивых мелодий. Он приводит разные взгляды, почему подобные мелодии нас штурмуют, есть люди, для которых это явление – настоящая катастрофа. От этого не спасает даже глухота. Мы по привычке считаем, что глухой человек ничего не слышит, но на самом деле это не так.

Комментируя истории, можно сказать, что если у человека нет внешней стимуляции, но при этом нет и внутренней жизни, то у него может начаться внутренний шум, причем от такого шума невозможно избавиться. Часто таким образом происходит инфернальное воздействие, когда демоны издеваются над людьми, что было описано в книге «На горах Кавказа».

Так один монах, когда уходил в горы молиться, вдруг начинал слышать оркестр – реальный, масштабный. Он даже различал, как звучат различные инструменты, начинал дирижировать, а правило при этом так и оставалось непрочитанным. И, когда он обратил внимание, что оркестр играет каждый раз, когда он выходит читать правило, то понял, что дело нечисто[186].

Вы, наверное, обращали внимание, что во время молитвы прекращается внутреннее бормотание, которое иногда связано с инфернальными моментами, но может присутствовать и гул «белого шума». Один человек рассказывал, как он полюбил Иисусову молитву: у него были навязчивые мысли, а во время молитвы наступала тишина. Как только молитва прекращалась – мысли снова возобновлялись. На Соловки приезжал один наркоман и поделился своим опытом. Он не мог молиться на службе – его неотступно преследовали мысли снять в храме икону и продать. Но при словах «Господи, помилуй» наступала тишина, и помыслы отступали.

Мысли имеют различный источник, они могут проистекать из прежде воспринятых впечатлений. Может быть и комбинированный вариант: мысли, проистекающие из прежних впечатлений при определенных условиях до уровня страшной навязчивости могут быть усилены инфернальным воздействием[187].

Феномен инфернального воздействия раскрыт в аскетических трудах, но нас сейчас интересует неврологический аспект. Одна из предположительных версий на этот счет: если мы не даем стимуляцию мозгу, то он сам начинает производить обратную стимуляцию.

Как наша тема связана с вечной жизнью и музыкальными червями? Допустим, человек трудится на конвейерной линии, и у него унифицирована и стандартизирована рабочая схема. Сейчас век стандартизации, когда прописано все. Мы знаем, что при определенном числе повторении какого-либо действия, оно воспроизводится автоматически – так образуется навык. То же самое относится и к страстям. Например, знакомый из велоспорта рассказывал, что часто просыпается по ночам с намотанным на ноги одеялом. Привычка к кручению педалей заставляет повторять его определенные движения даже во сне.

Как-то проводился конкурс – необходимо было нарисовать идеальный круг, и победителем стал шарманщик. Он многократно крутил ручку шарманки, и его рука приобрела навык движения по кругу.

Конвейерная линия предполагает выработку алгоритма поведения, и человек, даже придя домой, где можно расслабиться, маниакально начинает это движение повторять.

Есть и другой феномен, связанный с деформацией, которая транслируется средой. Например, человек долго жил на войне или прошел множество ситуаций, где было много крови и смертей, однако, приезжая домой, он испытывает непреодолимое желание вернуться обратно.

Это стремление некоторые авторы объясняют в русле идеи «выученной беспомощности». Отчасти, в данном ключе этот пример приводится и здесь. Но стоит отметить, что, возможно, в некоторых случаях стремление вернуться на место трагедии связано не с деформацией психики, а наоборот. Со стремлением вернуться на место трагедии, чтобы вызвать в памяти весь объем переживаний и путем внесения в него конструктивных смыслов перестроить его.

См. главы «ПРЕДИСЛОВИЕ к историям на тему прощения родителей; когда простить – трудно», «Скукоживание личности, травматический опыт и чувство вины (о книге Блейна Хардена “Побег из лагеря смерти)” из части 4.3 текста «Преодоление травматического опыта: христианские и психологические аспекты»[188].

А также из одноименного цикла бесед пункт 10b. «ПТСР-РОСТ (Мемуары – вернуться в прошлое, чтобы перестроить травматический опыт. О чем далее пойдет речь)».

Люди, подвергшиеся деформации, пытаются наладить социальные контакты, но за счет долгого пребывания в аномальной среде у них преобладает только один тип реагирования. Человек продолжает, например, ругаться, а если наладить общение не получается, то единственным выходом для него становится «отвернуться». Или человек жил в семье, где были пьющие люди, и у него сформировался свой алгоритм – закрыться. И потом он оказывается в нормальной студенческой среде, где при каждом удобном случае начинает транслировать подобную модель, хотя жизнь предоставляет ему массу других возможностей реагирования.

Подробнее о формировании неконструктивных моделей поведения и их преодолении см. в части 4.2 текста «Преодоление травматического опыта: христианские и психологические аспекты»[189].

Возможно также, что у человека, длительно находившегося в деформирующей среде, формируется доминанта восприятия, которая начинает его манить. Этот очаг возбуждения в коре головного мозга обладает двумя свойствами: он притягивает к себе все импульсы (например, честолюбивый регент любой шепот воспринимает как комплимент его пению), но одновременно тормозятся прочие отделы коры головного мозга (например, в момент гнева мы забываем, что разгневавший нас человек сделал нам много хорошего).

Так человек выходит из рабочего процесса, в котором ему было плохо, но дома найти себя не может и снова возвращается туда, где было плохо (в свой выходной возвращается в офис). Но это единственное место, где он вообще может быть. В другом же месте он вынужден встретиться с собой, у него раскрывается внутренняя жизнь, и в состоянии тишины он находиться не может, потому что внутреннее его пространство не упорядочено. В нем преобладает «белый шум», который в момент остановки от «жизненного бега» уж очень сильно может давать о себе знать.

Это было хорошо показано в фильме Френсиса Коппола «Апокалипсис сегодня». Конечно, речь идет о фильме, и, как говорил Никодим Карульский во время наставлений: «Если я даю какие-то наставления, то вы лучше проверяйте, может я ошибаюсь…»[190]. В фильме главный герой, спецназовец, поехал в джунгли выполнять задание, а когда вернулся, не мог найти себя. Ему мерещились джунгли; психоз, боевая психическая травма. То есть человек вне войны уже себя не мыслил.

Эти же механизмы действуют и на нас. Например, человек проводит на работе в должности начальника по 8 часов в день, а за 40 минут, пока едет домой, не успевает перестроиться, и остается начальником и дома. Если он ошибочно полагает, что его жизнь – это пятнадцать минут, проведенные перед телевизором под речь диктора, то получается абсурдная ситуация.

Интересны идеи постмодернистского автора Ги Дебор – французского экспериментатора искусства, можно даже сказать, революционера, который, к сожалению, погиб. Если бы он стал христианином, то, наверное, смог бы выжить. Он протестовал против общества потребления, в котором, на самом деле, не мы радуемся, едим и гуляем. Мы лишь наблюдаем по телевизору, как другие радуются, едят и гуляют[191]. Мы ошибочно полагаем, что все это какое-то отношение имеет и к нам. Сам человек при этом практически не формируется.

Здесь можно провести аналогию с наркотиками. Условно можно сказать, что эмоциональный возраст тридцатилетнего наркомана соответствует тринадцатилетнему ребенку. Проведя большую часть жизни в состоянии анабиоза, он ничего не понимает, а в его голове только детские мысли. Так же и рабочий на конвейерной линии не развивается, если у него нет внутренней жизни, не развивается тот внутренний человек, о котором писал святой апостол Петр, – «сокровенный сердца человек в нетленной красоте кроткого и молчаливого духа» (Пет.3, 3). И когда внутренний возраст отстает от биологического, такой человек может «расправить плечи» только перед телевизором. У него растет тотальная неудовлетворенность жизнью, и вопрос будет решен, только если человек будет собой во все моменты своей жизни.