Читать книгу Исповедь скучной тетки - - Страница 5

– Как вы себя чувствуете?

Отправляя меня к психологу, Клодина не раз повторяла: «Ты должна быть открытой, готовой довериться, преодолеть себя, ты можешь ругаться, плакать, повалиться на пол и орать, но обязательно нужно говорить, понимаешь? Это непросто, будет казаться, что вы переливаете из пустого в порожнее, и это нормально: чем ближе к психологическому узлу, тем сложнее. Эта женщина поможет тебе, если ты поможешь себе сама, именно ты сама, она же не уборщица – ее работа не в том, чтобы почистить тебя изнутри и натереть до блеска твое „я“, ты столкнешься с самыми жуткими своими демонами, и это будет больно». Я вошла в увешанный дипломами кабинет крайне взбудораженная, настроенная вывалить все о превратностях своей судьбы на кушетке незнакомки. Я так нервничала, что ее сходство с адвокатом Джиана Гомеши[2] меня нисколько не смутило.

– Как кусок дерьма.

– Наглядный образ.

– Это первое, что пришло на ум.

– Почему, как вы думаете?

– Потому что именно так я себя чувствую.

– И часто у вас возникает такое ощуще…

– А мы можем перейти на «ты»?

С возрастом привыкаешь задавать этот вопрос. Количество поводов для него растет с ошеломляющей скоростью. Ко мне так давно обращаются на «вы», что я вздрагиваю всякий раз, когда молодая кассирша в продовольственном магазине спрашивает меня: «Тебе пакет нужен?» У меня уже седые волосы, если бы я не красилась, то была бы абсолютно белой. Я поседела так внезапно, что могла в этом посоперничать с Марией-Антуанеттой.

– Часто ли ты так себя чувствуешь?

– Нет.

– Ты стала так себя ощущать после разрыва с мужем?

– Пожалуй, да.

– Почему, как ты думаешь?

Вот и первый узел. Будто глотаешь сухое печенье, не запивая.

– Потому что мой муж разлюбил меня.

– И теперь тебе кажется, что ты стала плохой?

– Наверное, да.

– Что, по-твоему, изменилось?

– Ох, очень многое!

– Например?

– Ну, я себя чувствую безобразной.

– В каком смысле?

– Во всех.

– Физически?

– В том числе.

– Можешь немного пояснить?

– Это трудно передать словами.

– Что ты видишь, глядя на себя в зеркало?

Не желая выбрасывать деньги на ветер, я тайком включила на часах секундомер и пообещала себе говорить быстро, отвечать без промедлений. Но не прошло и семи минут, а слова уже застревали в горле и покидали его со скоростью полуокоченевших личинок. Я вошла сюда с уверенностью, что не расклеюсь, но, похоже, все пройдет не так, как я предполагала.

– Дряблую тусклую кожу.

– Раньше она такой не была?

– Была, конечно.

– А что изменилось?

– Теперь я лучше вижу себя.

– Лучше?

– Я стала видеть те детали, которые раньше меня не беспокоили: со временем я располнела, ноги отяжелели, живот обвис и покрылся растяжками, и эти «крылья летучей мыши»…

– Что это за крылья?

– Ну, обвисшая кожа на внутренней стороне плеча, которая болтается, когда поднимаешь руку.

Она подняла согнутую руку, чтобы посмотреть, как обстоят дела с ее кожей в плане обвисания. Это было бестактно, она прекрасно знала, что у нее ничего не колыхнется.

– Раньше ты принимала себя такой, какая есть?

– Думаю, да. Во всяком случае, набирать вес, меняться, как и все, мне казалось нормальным.

– А сейчас так не кажется?

– Нет.

– Из-за чего?

– Я поняла, что немного прозевала момент.

– Прозевала?

– Пустила ситуацию на самотек.

– Как ты думаешь, ты стала по-другому смотреть на себя потому, что Жак выбрал женщину помоложе?

– Намного моложе.

– Да, намного моложе.

– Ну, может быть.

– А если бы Жак выбрал пятидесятилетнюю, с теми же, что и у тебя, несовершенствами – назовем их пока так, – ты была бы столь же строга к себе, как думаешь?

Мне только сорок восемь, округление в бо́льшую сторону похищало у меня два драгоценных года, которые без боя я бы не отдала. Тактичность явно не ее конек.

– Думаю, это меня бы еще больше беспокоило.

– Вот как? Почему?

– Потому что проблема была бы действительно во мне. Я хочу сказать, в моей голове, то есть во мне как таковой.

– А так…

– А так есть вероятность, что это только зов плоти.

– Вы с Жаком это обсуждали?

– Что?

– Мотивы, побудившие его к такому решению.

– Ну да, конечно.

– И?

– Это непросто.

– Его не удовлетворял ваш секс?

– Нет, не думаю. Но не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять, зачем мужчине его возраста нужна тридцатилетняя.

– Так каковы мотивы?

– Не понимаю, почему мы говорим о нем, когда я консультируюсь по поводу себя.

– Мы лишь пытаемся разобраться, почему твое зеркало превратилось в кривое.

Если бы каждая минута моего молчания не стоила таких денег, я взяла бы паузу. Долгую. Второй узел, тринадцатая минута. Ком в горле.

– Он мне сказал, что…

– Так…

Чтобы выдавить из себя эту фразу, придется разрубить ее на части.

– Он тебе сказал, что…

– Хотел…

– Так…

– Быть…

– Он тебе сказал, что хотел быть…

Она вглядывалась в меня, выжидая, когда же лопнет нарыв. Назревая где-то в моем сознании, он грозил неотвратимо выплеснуться на нее. И она это знала. Она не верила в простую интрижку.

– Счастливым.

Жак хотел быть счастливым.

Жак больше не был счастлив со мной.

Жак мог стать счастливым с Ней.

Жак хотел быть с Ней.

Чертова неумолимая логика.

Остаток сеанса я проплакала, уронив лицо в ладони, как Мария Магдалена. Доктор с профессиональным терпением любезно протянула мне коробку с трехслойными ароматизированными носовыми платками. Из кабинета я вышла зареванная, с распухшим от слез носом.