Читать книгу Василиса и город без звука - - Страница 2

Эта ночь не была похожа ни на одну другую. Казалось, даже звёзды отказались светить, прячась за тяжёлыми облаками, полными тайны и недосказанности. Василиса сидела у окна и смотрела в темноту, прижимая к груди кулон – подарок Пухлого, который теперь стал почти единственной её связью с ним. После того как он исчез и перестал говорить, её внутренний мир будто застыл в ожидании ответа. А ответа всё не было.

Комната казалась чужой, даже несмотря на тёплый свет лампы и знакомый запах сиреневого мыла, которым пахли подушки. Дрэганфрут, её неутомимая спутница – философствующая морская свинка в солнечных очках – спала, слегка похрапывая, на подушке рядом. Василиса завидовала ей: у неё хотя бы были сны. У Василисы же сны исчезли в ту самую ночь, когда исчез Пухлый.

Вдруг – стук. Совсем тихий, почти неуловимый. Не снаружи, а… изнутри окна. Василиса вздрогнула. На стекле отпечаталась маска. Белая, с вытянутым пальцем ко рту. Будто просила молчать. Она будто прилипла к стеклу, но при этом двигалась, дышала – и смотрела на Василису. Откуда-то изнутри неё раздался голос. Не голос – шепот, сухой и ледяной:

– Следуй за тенью. Он в городе, где нельзя звать.

Василиса застыла. Маска исчезла, будто её и не было. Но на стекле остался след, как отпечаток пепельной пыли. В этот момент проснулась Дрэганфрут.

– Я чувствую, что что-то случилось, – сказала она, вытирая лапкой сонные глаза. – У тебя лицо, как у того профессора, который понял, что его эксперимент по превращению брокколи в шоколад провалился.

– Я думаю, это был знак, – тихо ответила Василиса. – От него. От Пухлого. Он где-то там. И нас зовут.

Дрэганфрут кивнула и спрыгнула с подушки. С её привычной серьёзностью она достала маленький блокнот и записала: «Шепчущая маска. Город без зова. Опасность?» Потом прищурилась:

– Мы идём. Ночью. Сейчас.

Василиса быстро собрала вещи: кулон, записку, оставленную Пухлым («не молчи за меня»), фонарик, компас, несколько пончиков – в память о нём – и блокнот с цитатами. На выходе из дома они остановились.

– Если мы уйдём – дороги назад может не быть, – сказала Василиса, глядя на дверь.

– И что? – пожала плечами морская свинка. – Ты ж не в магазин за кефиром. Это поисковая операция по спасению лучшего друга.

Они вышли. Ночь встретила их глухотой. Ни один сверчок не пел, ни одна ветка не скрипела. Казалось, мир затаил дыхание. Только фонарик Василисы выхватывал из темноты куски дороги, кустов и таинственные тени, что мелькали между деревьями.

– Видишь? – прошептала Василиса. – Там, вон там – она снова!

На дереве висела та же маска. А под ней – дорожка из белых лепестков. Они вели в лес, в ту самую часть, которую обходили даже самые храбрые туристы. Дрэганфрут задрожала, но шагнула вперёд первой.

– Страшно? Конечно. Но я слышала, что самые важные вещи находятся за страхом. Или за холодильником. Но в нашем случае – точно за страхом.

Они шли долго. Лес постепенно становился всё тише. Даже листья под ногами не шуршали. Воздух был густым, как сироп, и казалось, что каждый вдох надо выталкивать усилием.

– Что это? – вдруг спросила Василиса.

На дереве висел старинный фонарь, тускло горевший изнутри. Под ним – табличка, вырезанная прямо в коре: «Дорога без звука».

– Похоже, это следующая остановка, – пробормотала Дрэганфрут и записала в блокнот.

Позади них лес начал шептать. Едва слышно, словно кто-то трогал невидимыми пальцами сам воздух. Василиса остановилась и прислушалась. Её сердце било тревогу, как барабан. И тогда она увидела: на тропинке впереди – снова маска. Только теперь в её пустых глазах горел огонь.

– Ты знаешь, что это, да? – спросила она у свинки.

– Да, – вздохнула та. – Это ворота. Если мы пройдём – назад нельзя. Это уже не просто лес. Это город. Он ждёт. Он дышит. Он голоден.

– Он забрал Пухлого. Мы не уйдём, пока не вернём его, – сказала Василиса и шагнула вперёд.

На пороге между мирами стояла тишина. Абсолютная. Даже собственные шаги перестали звучать. Дрэганфрут открыла рот – и испуганно захлопнула: звук исчез. Василиса повернулась к ней. Они больше не могли говорить. Только жестами. Или мыслями. Или… письмами в воздухе.

Они прошли. И дверь захлопнулась за ними. Город без звука принял их. Но услышит ли он? И не станет ли их тишина – новой потерей?