Читать книгу Три кашалота. Знамение чуждой крови. Книга 7 - - Страница 5

V

Было около двенадцати дня, когда Крыншин появился в своем отделе, благодарный генералу Брееву и полковнику Халтурину, которые спасли от беды и его, и его Клеопатру. То есть, конечно же, никакую не его, а уже давно совершенную чужую ему женщину, которую он, может быть, видел сегодня в первый раз в жизни, да и то, если это была вообще женщина, потому что в маске и в водолазном костюме он не мог признать ее пол наверняка при всем желании. А желания такого у него не было, нет и не будет! Он злился на себя, что так долго раздумывал, когда увидел в бултыхавшейся на поверхности аквариума женщине знакомые черты и все остальное, не оставлявшее в нем никакого сомнения, что он должен немедленно действовать. Об акулах он, конечно, подумать не мог. Но ведь к его спине были приставлены пистолеты… Он знал, что оправдываться в чем бы то ни было перед собой или перед начальством было бесполезно, и что все равно его вину мудрые Бреев и Халтурин признают стечением обстоятельств. Потому что любому неожиданному обстоятельству, являвшемуся в жизни, способствует множество самых разнообразных причин и других обстоятельств.

Он точно не знал, о чем думали и генерал, и полковник, о чем они говорили два или три часа тому назад, вместе или порознь, но чем бы это ни было, следствие привело к верному выводу: Крыншин нуждается в помощи! Это действо должно быть похожим на то, которое проявляется, когда оператор-аналитик погружается в систему «Аватар», чтобы уйти в сновидение хотя бы на миг, а сновидение всегда приоткрывает границы горнего и дольнего миров, и из горнего мира ангелов один из них укажет верный путь или выведет на верный след к решению срочной задачи. И это срабатывает столь часто, как часто наступает в том особо острая нужда, и что это стало статистически обосновано. Автор этой системы генерал Бреев, вероятно, и сам не подозревал, что горний мир близок физической дефолтантеме, о которой не может не знать ни один эзотерик-компьютерщик: это то состоянии мозга, когда он включается при отключении в нем человеческой мысли. Это – временная пустота, где нет ничего, но которая, однако, и выдает тот наиболее правильный результат, какой дает самая сильная интуиция. Кто знает, может быть, это домик для ангела-хранителя, которого посылает в помощь человеку его создатель. Неслучайно в окаменевшем мозгу человека, в котором уже до оскомины перетерто соли и щавеля, перца и сахара, вдруг обнаруживают пустоту; и это отнюдь не дырка от сыра, рождающаяся в процессе его затвердевания, ибо в мозгу во всех окаменевших находках, она, эта пустота, всегда одинаковой формы и в одном единственном месте.

Несомненно, о том, что нужно спасать капитана Крыншина, решение пришло не тогда, когда образ его был в чьих-то мозгах, а, напротив, когда он в них отсутствовал напрочь.

Впрочем, свойства каких бы то ни было мозгов, кроме железных, уже заметно мало интересовали генерала. Еще вчера, при обсуждении тайны окаменевших мозгов, в которых хранится нечто таинственное, способное вызывать видения прошлого и будущего, генерал небрежно бросил: «Миражи миражами, этим пусть занимаются эзотерики или ученые, а мы должны получать золото». Он любит говорить о золоте как о золоте, а не как о драгметалле, и это терминология для всех золотодобывающих предприятий. Сейчас свою любимую фразу генерал мог бы разбавить новинкой: «Нас мало интересуют думающие мозги, и нам нужна в них не заполненная мыслями пустота, а указывающая на след, ведущий к золоту!»

Что бы сейчас сказал Крыншин, если бы знал, что было главной заботой в мозгах генерала в тот момент, когда он стоял и глазел на вывеску «Гиенос». В тот момент генерал Бреев уже принял решение лететь на Гиенос – бывшее античное укрепление на берегу Черного моря в Абхазии, ранее упоминавшееся в произведении мореплавателя и географа Псевдо-Скилака Кариандского и обнаруженное только девяносто лет назад во время строительства Очамчирского порта накануне войны. Тогда железная техника и сотни рабочих быстро срезали два из трех старых холмов древнего городища. Но работа была срочно остановлена, так как археологи обнаружили в слоях фундамент древнейшей церкви, а рядом христианский некрополь с фрагментами двух плинф с орнаментальной росписью и золотой пронизью, а также хорошо сохранившийся свинцовый саркофаг. В Причерноморье, – мог бы прочитать мысли генерала Бреева капитан Крыншин, если бы был его ангелом-хранителем и сидел в таинственном пространстве его полушария, – имелась лишь одна подобная удивительная находка – медный саркофаг в одном из абхазских сел. Генерал попросил срочно сделать анализ этого гроба. В меди следов золота не нашли. Но тут же выяснилось, что сведения о наличии золота в старой экспертизе были. И, значит, данные экспертизы, в чем теперь не оставалось сомнений, подменили, так же, как и сам саркофаг. Об участи медно-золотого гроба можно было только гадать. Лучшим вариантом представлялся тот, чтобы выявить тех, кто на аффинажном заводе отделил золото от меди и тем обогатился. «Надо дать поручение разобраться», – подумал генерал. Не успел он вылететь на Кавказ, как пришло новое сообщение: только что под некрополем Санкт-Петербурга удалось раскопать большое количества золота древних индейских племен, там же попался на глаза и стоящий каменный истукан с нефритовой головой и нефритовыми кистями рук, держащими железный посох, а также – свинцовый гроб с останками старца и металлической пластиной, на которой были обозначены координаты захоронения медного гроба на старой колхидской земле. Того самого, который подменили. Из Причерноморья докладывали: в том же греческом полисе ниже обнаружилось свыше трех десятков изделий из золота греческих мастеров, нашивок с изображениями божеств, зверей со змеиными хвостами, лебедя и грифа, фигурка бронзового античного божества и две статуэтки из «египетского фаянса», изображающие бога Птах-Патек.

Изучение бронзы указало на редкое бронзовое зеркало, найденное в погребении женщины кобанской кавказской культуры, погребенной еще в восьмом веке старой эры, где неподалеку среди золотых предметов были найдены также серьги, бусины пронизи и кулон. Три точки на карте чем-то были связаны.