Читать книгу Три кашалота. Знамение чуждой крови. Книга 7 - - Страница 8

VIII

– Вы это о чем, товарищ генерал? – все же спросил Халтурин.

Бреев, подойдя к нему, сзади дружески положил руку на плечо.

– Все мы знаем историю находки медного гроба в Абхазии. Найдены и документы, что в нем был большой процент золота, что делает медное месторождение, откуда бралась медь, также золотоносным и рентабельным. Недаром этот артефакт, как дают заключение эксперты, был переплавлен. Найдены несколько поддельных золотых монет данной плавки. Сегодня мне нужно побывать в Абхазии. Вы, товарищ полковник, остаетесь за меня.

– Есть! – ноги Халтурина дрогнули, плечо попыталось освободиться от руки генерала.

– Сидите, Михаил Александрович… У вас есть какой-нибудь план?

Вопрос был столь неопределенный, что всем было ясно, что он риторический. Впрочем, говорить о чем угодно здесь было делом обыкновенным. Речь с одинаковым успехом и неуспехом могла вестись от эзотерики и метафизики до проблем мало изученных пространств мозгов живых и усопших, их непознанных зон и условно полых пространств, от гигантских пауков Наски до перемолотых копытами коров слоев земли с навозными паучками.

– Кстати, товарищ генерал, – звонко заявила, не переставая копаться в сводках ведомства Сметанчикова, что с некоторых пор позволялось делать лишь ей одной, – фигурант Бомелев запустил новую живую голограмму паука – копию с плато Наска, причем, по размерам такого же, почти в пятьдесят метров… разброс колебаний глории – три метра…

Бреев кивнул девушке и обратился к Халтурину.

– Что вы об этом думаете, Михаил Александрович?

Халтурин встал, поправил мундир, покачнулся, уперся сильными пальцами в стол и, глядя ровно перед собой, точно силясь увидеть перуанское плато, произнес:

– Вот что я думаю!..

– Погодите!.. Ой, простите, товарищ генерал. Тут еще сводка: вслед за пауком взмыли еще три новых искусственных миража-голограммы – дрозд-отшельник высотой в девяносто метров, следом фигура человекоподобного «астронавта» в те же тридцать метров высотой, как и на плато, и только что установленный бюст Ивану Грозному.

– Спасибо, спасибо!.. А думаю я то, товарищ генерал, – схватил мысль Халтурин, – что никаких сигналов с проходящих шпионских спутников на кладбище «Бомелевское», как мы говорим, нет и быть не могло. Это демонстрация рождения еще одного российского общества, только уже не дворянского, – что для них всякие там цари и императрицы, – а властелинов земли! И паук отныне – их тотемный знак.

– Я согласна! – говорила, не поднимая глаз от планшета со знаком ведомства «Три кашалота» и не давая возможности далеко уйти от своей персоны, Сметанчикова. – Неслучайно бюст установлен на Старомистской площади. «Старое мисто» – то есть старый город. Мы не подумали об этом. Значит, здесь, под землей, может быть еще одно место силы.

– Да, это – во-первых, – согласился Халтурин. – Спасибо, Юлия Вадимовна. А во-вторых, если все эти меры направлены для продолжения грабежа честного народа, то и в памятнике Грозному элементарно помещены голографические приборы.

– Мысль верная, – сказал Бреев, – они повторяются… Но уже не для того, чтобы элементарно обирать прохожих… Ведь они знают, что мы извлекли золотой клад под памятником Екатерине I. А если верна мысль лейтенанта Сметанчиковой, то клад может находиться и где-то под ногами Ивана Грозного на Старомистской площади. Может, и на Новомистской… Ведь мы уже пришли к выводу, что изображение мозга на пиктограмме может быть иероглифом: «Напряги извилины!»

– Так точно! Только того, что в поисках золотого следа мы тоже пойдем не стандартным путем, они не учли! – сказал Сбарский. – Можно составить новый план!..

Полковник жестом остановил его.

– Я согласен с майором. Думаю, что все того же мнения. Но давайте обмозгует ситуацию так. В скульптуру императрицы, как мы знаем, были встроены приборы для вызывания голограмм. Для чего? Для того, чтобы местные мошенники по желанию прохожих могли вызывать духов их предков и недавно умерших родственников и друзей. И каждого из таких прохожих они тщательно пасли, в том числе, устраивая ситуации, чтобы они проходили мимо памятника. На каждого их потенциального клиента уже имелась своя голограммотека!.. Таких точек в городе не может быть много, поскольку тут же пойдут слухи, что это мошенничество.

– Хитроумно работают! – бросил Сбарский и, мотнув большой головой, громко хмыкнул.

– Вот, вот! Поэтому надо эти точки попросту взять и свернуть им шею. – Как это сделать, Халтурин показал двумя большими железными кулаками, поставленными в воздухе один на другой и двигающимися на манер ожившего кривошипно-шатунного механизма. Послышались треск костяшек и даже жесткое шуршание кожи.

– Позвольте! – Опять поднялась Сметанчикова, на ходу поправляя всю свою ладную высокую фигуру, прическу, успев мысленно заглянуть в зеркальце и подвести тушью неизменно длинные ресницы. – Считаю, товарищ генерал, что преступные деяния, упомянутые майором Сбарским, может, и можно было бы характеризовать хитроумными, если бы за этим стояли звери, а не люди. Прятать в подземельях десятки людей, которые считаются пропавшими без вести и погибшими, фиксировать сведения об их жизни, готовить отдельные голограммы, а затем крутить перед глазами столбенеющих родных и близких! Вводя в транс, вытряхивая из их кошельков все, что они готовы отдать! Эти звери, как гиены, если и хитроумны, то человека могут обхитрить только в стае, но каждая сама по себе многократно тупее любой обезьяны. Поэтому могу позволить себе не согласиться с доводом полковника Халтурина. Надо сработать так, чтобы и точки прикрыть, и не упустить ни одного зверя, каждый должен отвечать за соучастие в преступлении!

– Вы правы, Лидия Николаевна, – сказал Халтурин, несколько нервным жестом постаравшись усадить девушку на место. – Однако это уже мелочи!..

Тут он тоже решил подняться и возвыситься над столом всей своей мощной фигурой, уперев в стол кулаки.

– Да, товарищ генерал, мелочи, в сравнении с тем, какие панорамные хрономиражи сотворяет лаборатория директора кладбища фигуранта Бомелева, наладившего из всего скорбного хозяйства, включая памятники и оградки, панорамное кино в воздушном эфире. И вот такие настоящие звери до сих пор ходят на свободе! Прокуратура отпирается: мало доказательств. Но мы-то знаем, что затеяна какая-то новая затяжная игра. И вообще, не удивлюсь, что если знаки Наски – это места посадки иноземных кораблей, то те же знаки «бомелевского» кладбища – это антенны для ориентировки вражеских ракет. И, может, под кладбищем – больше, чем бывшие казармы НКВД и КГБ, а именно то, что страшит врага в первую очередь.

Пока Халтурин делился наболевшим, генерал неспешными шагами достиг края дорожки, ведущей к двум большим окнам и, повернувшись, пошел назад. Халтурин сел и под наступившее всеобщее молчание словно обиженно склонил голову. Кулаки его, чуть колеблясь с каждым ударом могучего сердца, легли на колени.

– Я понимаю вас, Михаил Александрович, – сказал Бреев, встав у своего стола. – Но всем этим на самом деле занимается прокуратура. И не только ради «палки». И в чем они найдут мелочи, а в чем главное, судить уже не нам…

– Но можем же мы как-то прижучить фигурантов из ресторана, что травят добрых людей! Да еще подсовывают отварной человеческий мозг в качестве старинного блюда каннибалов «Антропофаг с зеленым горошком». Уверен, прокуратура их также станет долго пасти, вместо того чтобы уже сейчас закрыть эту лавочку!

– Их вина в отравлении людей не доказана. Во время убийства на месте преступления никого из работников ресторана не было. Отварной мозг – это мозг обезьяны, и вам самому это уже должно быть известно. Причем, такое блюдо на самом деле подают в иных экзотических ресторанах… На каких основаниях мы будем чинить самосуд?.. Чтобы тем самым помешать «Николай-Николаичам»? И не наше дело поднимать «висяки», если это не ведет к драгоценным кладам!..

Несомненно, генерал тоже страдал от слишком затяжных следственных дел, когда эти дела из ведомства переходили в полицию и прокуратуру и долго, по неясным причинам, могли оставаться без внимания, к тому же, он употребил ментовской сленг: «палка» здесь несла оттенок формального закрытия дела, «николай-николаичи» были агентами слежения непосредственно в зоне врага, а «висяки» – те самые незаконченные дела, сданные в архив. Поняв, что проговорился, Брееев слегка передернул плечами и вновь оставил стол, чтобы прогуляться по ковровой дорожке.