Читать книгу Цикл рассказов: На Грани Вечности. На Берегу Вечности - - Страница 6

– Охико, ты… станешь моей женой?

Слова повисли в воздухе, тёплом от близости вечного огня, наполненном ароматом священных трав, что тлели в каменной чаше. Мамору держал её руку в своих – больших, грубых, покрытых шрамами и мозолями, но невероятно нежных в этот момент. Он смотрел на неё, и в его тёмных, глубоких глазах, обычно таких строгих и сосредоточенных, плавилась сталь, превращаясь в чистое, беззащитное обожание.

Охико не нужно было время, чтобы ответить. Ответ жил в ней с того самого дня, как она впервые увидела его на тренировочном плацу, непоколебимого, как утёс среди бушующего моря новобранцев. Но она сдержала крик «да», который рвался из самой глубины её души. Вместо этого она прижалась к нему, обвила руками его мощную шею и поцеловала. Со всей страстью, на какую было способно её сердце, тысячелетиями ждавшее этой встречи.

Этот поцелуй стал для них точкой отсчёта новой вечности. Время, всегда текущее для бессмертных ровным, неторопливым потоком, в тот миг остановилось. Замерло, позволив им вобрать в себя каждый звук – биение сердец, треск огня, шепот ветра в высоких сводах их родного зала. А затем время ускорилось, пронеся их через подготовку, обеты, благословения старейшин, через море улыбок и слёз их народа.

И вот они стоят у алтаря, сложенного из тёплого, живого камня их планеты. Не алтаря богам – их мир давно перерос потребность в богах. Это был алтарь Принципу. Принципу верности. Принципу защиты. Принципу дома. Охико в платье цвета пламени, расшитом золотыми нитями с рунами их рода. Мамору в простых, но безупречных доспехах стража, начищенных до зеркального блеска.

Они смотрят друг другу в глаза и произносят клятвы. Не те, что написаны в древних свитках. Свои. Рождённые в боях, в тишине совместных ночей, в понимании, которое не нуждается в словах.

– Я становлюсь твоим щитом, – говорит Мамору, и его голос, обычно командный, звучит тихо, только для неё. – Не только от клинка врага. От тоски, от сомнения, от холода одиночества. Пока моё сердце бьётся – твоё будет под защитой.

—Я становлюсь твоим очагом, – отвечает Охико, и её глаза сияют ярче любого пламени. – Местом, куда ты всегда вернёшься. Где тебя согреют, выслушают, наполнят силой. Пока во мне живёт огонь – твой дух не познает тьмы.

Они обмениваются кольцами, сплетёнными из сплава, который не знает коррозии, и из кристалла их вечного очага. Кольца тёплые на ощупь, как сама жизнь. Ритуал завершён. Но для них это не конец, а начало. Начало вечности, которая наконец-то обрела смысл. Не в бесконечном существовании, а в существовании рядом.

Прошли годы. Или века. Время для них стёрлось, оставив лишь вереницу совместных мгновений: утренний чай у огня, патрули рубежей, обучение молодых стражей, тихие вечера, когда она читала ему древние свитки, а он чинил доспехи.

И вот они снова здесь, у того же очага. Битва на дальних рубежах содружества была тяжёлой, но победоносной. Охико сидит, прислонившись к своему Мамору, а он держит её в объятиях, которые являются для неё самой надёжной крепостью во вселенной. В её глазах, смотрящих в огонь, танцуют отражённые языки пламени. Мир, в котором они живут, далёк от шумных центров цивилизации, но он – их дом. И они – его стражи.

Охико с рождения была особенной. Огонь не просто слушался её. Он говорил с ней. Она понимала язык пламени, шепот углей, песню искр. Она знала тайны этого мира, скрытые в недрах гор и в сердцевине древних деревьев. И она знала, что её сила – не для завоевания. Она для защиты. Для сохранения. Для дома.

Объятия любимого согревают лучше любого заклинания. Они дают чувство абсолютной защищённости, укоренённости, принадлежности. В этот момент Охико закрывает глаза и погружается в воспоминания. Она снова видит его лицо в тот день у огня, слышит тот самый вопрос, чувствует вкус их первого поцелуя. Вечность обрела плоть, запах, тепло.

Открыв глаза, она видит в узком просвете между колонн зала, ведущем в ночное небо, падающую звезду. Яркую, стремительную, прочертившую огненную черту по бархату тьмы.

Она не задумываясь загадывает желание. То самое, простое и вечное, что загадывают все влюбленные во всех мирах: «Чтобы это длилось всегда». Чтобы этот миг, это тепло, эта уверенность никогда не кончались.

И в самую секунду, когда её мысль коснулась звезды, случилось необъяснимое. Свет падающей звезды не погас. Он раздвоился. На миг Охико показалось, что она видит не одну траекторию, а две, расходящиеся, как трещина. И в этой трещине мелькнуло что-то чужое: отражение огромного водного пространства и силуэт на его фоне. И чувство… щемящее, тоскливое чувство наблюдения.

Она вздрогнула и невольно сильнее прижалась к Мамору.

—Что такое? – он мгновенно насторожился, его тело напряглось, готовое в любую секунду вскочить и схватиться за меч.

—Ничего, – прошептала она, снова глядя на небо, где след от звезды уже растаял. – Просто… показалось.

Но это было не «показалось». Это было касание. Мимолётное, случайное, как две струны разных инструментов, задетая одним движением смычка. Она не знала, что это значит. Не знала, что где-то на краю галактики воин читал стихи о важности людей, а двое магов сбились с пути над чужим океаном, а девушка с пепельными волосами чувствовала в ветре запах его крови.

Она просто обняла своего защитника ещё крепче, пытаясь вернуть себе чувство абсолютного, нерушимого покоя. Очаг горел ровно. Каменные стены зала были прочны. Его сердце билось под её щекой сильно и ритмично.

Всё было хорошо. Всё было как всегда.

И лишь глубоко внутри, на уровне инстинкта хранительницы очага, что-то едва заметно шевельнулось. Как угольёк под слоем пепла, почувствовавшее дуновение ветра из незнакомой щели.

-–