Читать книгу Сломаю 2 - - Страница 2

Владен.

Я сидел в своём кабинете, поглощённый бумагами, решая вопросы, которые казались важнее всего остального. Мой мир требовал много сил, много тьмы и ещё больше решений. Я управлял людьми, их судьбами, их эмоциями. Каждое движение в этом мире было тщательно спланировано, как шахматная партия, где все ходы заранее известны. Всё, что имело значение в этом мире, было заранее спланировано, а всё, что происходило в моей жизни, было следствием выбранного пути.

Но в моменты тишины, когда вечерний свет мягко наполнял дом, я вдруг осознавал, что есть вещи, которые не поддаются контролю. И вот в эти моменты, когда мир вокруг меня затихал, в голове всплывал образ Астелии – моей жены, сидящей на террасе, спокойной, как всегда, поглощённой своими мыслями. Она была моей тихой гаванью. С ней я был живым, а не просто машиной, движущейся по чужим планам. Она была тем, что удерживало меня от окончательного погружения в тьму, которая всегда была так близка.

Я поднялся из-за стола и направился к окну. Мгновенно увидел её на террасе, сидящую в лёгком кресле, поглощённую чтением книги или прокручивающую что-то на экране телефона, как всегда в своём мире. Она слушала музыку, её лицо было спокойным, погружённым в свои мысли. Вечернее солнце мягко касалось её, придавая образу невообразимо нежную, почти эфемерную красоту. В тот момент я понял, как много она значила для меня. Она была моим светом, моим островком спокойствия. Для неё я был готов сделать всё. Эта девушка научила меня любить. И если бы не она, я был бы полностью поглощён этим миром, в который меня затянуло, миром силы, жёсткости и боли.

Но даже в эти редкие минуты тишины тёмные части моей жизни не отступали. Наши отношения, уважение и преданность, были моей опорой, но рядом всегда жили мои враги, сделки и требования силы. Чем больше я отдавался Астелии, тем яснее понимал, что без своей тени, без жёсткости, которой меня научили, мне не выжить.

Астелия – моя женщина. Она знала, что я не могу её предать. Но я часто ощущал, что она не до конца понимает, кто я на самом деле и сколько в моём сердце тьмы, которую я скрываю.

Её взгляд с каждым днём становился всё сильнее. И вот, в какой-то момент, мне уже не нужно было спрашивать, что она чувствует. Мы оба знали, что наша связь крепче, чем просто отношения. Мы были союзниками, партнёрами, но за этим стояла другая игра. Моя игра. Игра с миром.

Мысли о работе, о делах, о семье всегда доминировали, но в последние дни я всё чаще думал о Нинель, или, как все её звали, Нине. Дочь моего врага сама шла ко мне в руки, тянулась к моей тьме, как бабочка тянется к свету. Я понимал, что сожгу её, но прежде согрею. В мыслях выстраивался план: не просто месть её отцу, а расчётный удар, который должен был оставить шрам и ощущение моего контроля.

Завтра вечером был запланирован семейный ужин. Мы пригласили Нину. Нинель встречается с Никитой уже полгода и бывала у нас много раз, и каждый из этих визитов сопровождался её взглядами – робкими, почти стыдливыми, но с явным подтекстом интереса. Это было не просто влечение: в её поведении чувствовалась та самая родная мне стихия, которую невозможно было игнорировать.

***

Астелия задержалась у зеркала дольше, чем обычно. Её платье, тёмно-фиолетовое, почти чёрное, мягко облегало талию и играло на свету тонкой тканью. Я встал за её спину и провёл пальцами по глубокому вырезу.

– Застегнёшь? – спросила она тихо.

Её плечи были обнажены, кожа пахла цитрусом. Я наклонился и медленно застегнул молнию. Наши движения всегда превращались в ритуал: почти интимное взаимодействие, в котором мы оба находили спокойствие. Я коснулся губами её шеи и почувствовал, как Астелия улыбнулась. Мои руки легли на её талию, и Асти тихо промурчала:

– Сейчас гости придут.

Я развернул её к себе.

– Не могу удержаться. Ты великолепна, – сказал я и мягко поцеловал её.

Шорох внизу прервал нашу нежность. Я сделал глубокий вдох, поправил пиджак и вышел в холл. Никита и Нина вошли вместе: он выглядел немного растерянным и счастливым, а она – спокойной, почти незаметной, как тень. В её взгляде читалась скрытая сосредоточенность. Я увидел, как Нина мельком оглядела дом: её взгляд скользнул по окнам, по линии лестницы и на мгновение задержался на мне. Внутри что-то отозвалось, лёгким движением, едва уловимым, но реальным.

Ужин шёл размеренно. Астелия вела разговоры так, что любой вопрос мягко растворялся в её улыбке. Никита рассказывал о последних занятиях, о том, как Нина вдохновляет его. Она отвечала спокойно, иногда тихо смеялась, и в её манерах было что-то одновременно чуждое и странно знакомое. Я наблюдал за ней, отмечая каждое движение: как она играет кольцом на пальце; как, услышав комплимент, прикрывает губы ладонью; как, встретив мой взгляд, чуть выпрямляет спину.

Когда Астелия и Никита отошли в глубину кухни, мы с Нинель остались в мягком свете ламп. Я посмотрел на неё и сказал:

– Не хочешь остаться? У нас всегда рады. Это будет хорошая компания.

Она кивнула и улыбнулась, и в моём сердце промелькнул тонкий импульс: удовлетворение, смешанное с расчётом. Её согласие было не просто вежливостью, в нём чувствовалась готовность идти дальше.

После ужина мы вышли на террасу. Сидели за столом, на фоне играла тихая музыка. Воздух был тёплым, фонари мерцали в воде бассейна. Я налил Нине в бокал лёгкое вино и подал его с привычной сдержанностью. Её пальцы коснулись стекла, чуть моих пальцев, и я отметил, как её зрачки расширились, а по запястью пробежала едва заметная дрожь. Это была та самая тонкая, животная нота, которую я давно научился распознавать. Я подсел ближе, не отводя глаз.

– Тебе комфортно? – спросил я спокойно, не выказывая особого интереса, но внимательно слушая её слова.

Нинель бросила короткий взгляд в сторону Никиты, который в этот момент уже плавал в бассейне, разговаривая с Астелией. Она посмотрела на меня и ответила:

– Да. Мне здесь хорошо.

Её голос звучал ровно, но когда она произнесла «хорошо», в её словах проскользнула искра: что-то между вызовом и притяжением. Я поймал себя на мысли, что хочу увидеть, насколько далеко она готова зайти.

Я сидел у края бассейна, наблюдая за тем, как они двигаются в воде. Никита и Астелия плавали вместе, иногда тихо переглядываясь. А Нина, не спеша, заходила в воду, её движения были плавными и уверенными, будто она стала частью этой ночи. Мне нравилось смотреть на неё. Я не торопился присоединяться к ним, моё внимание оставалось на Нине. Я отмечал каждую деталь с холодной, почти аналитической точностью.

Я наблюдал, как красиво капли стекали по линии её плеч, как она время от времени оборачивалась, пытаясь уловить мой взгляд. Эти едва заметные жесты были важнее слов. Я считал их, как ходы на шахматной доске, оценивая, насколько можно натянуть нить, прежде чем она даст трещину.

Мне не хотелось причинить Астелии боль, и это было правдой. Но игра не терпит слабости: она требует расчёта. Я уже понимал, какую роль Нина может занять: не просто цель, а отражение, послание Мельникову о том, что его территория уязвима.

В ту ночь я не планировал резких действий. Дал себе время, наблюдая, как Нина смеётся рядом с Никитой, как мягко движется в воде, как охотно разговаривает с Астелией. Утро вечера мудренее – завтра решу какая стратегия будет верной. В голове уже складывался план: точный, продуманный, направленный туда, где удар будет самым болезненным.

А Нина? Она будет лишь фигурой в моей игре.

***

Мне часто не спится по ночам: режим, в котором я работаю, обычно даёт мне часа четыре на сон, и я к этому привык. Сегодня не спалось потому, что где-то за стеной спала дочь моего врага. Я прижимал к себе жену, а думал о Нинель, выстраивая план в голове; мне нужно больше деталей, больше чёткости. Всё должно быть идеальным, без единой запинки. Я поцеловал спящую Асти в плечо, вышел из нашей спальни и направился в кабинет – мне нужно работать.

Проходя мимо комнаты Никиты, я замедлил шаг и прислушался. Сначала показалось, что всё тихо, но потом я уловил шорох и слабый стон. Понятно. Молодёжь развлекается. Перед глазами чётко встала картинка: Нинель без одежды, её движения плавные, а тело – полотно для игры. Я почувствовал, как во мне разгорается искра похоти.

Я пошёл дальше, пытаясь выбросить этот бред из головы, но он неожиданно легко вплёлся в структуру моего плана мести Мельникову.