Читать книгу Кровь из-под Пелены - - Страница 3

Кайден провел в камере два дня.

Или три. Может, больше. Время в изоляторе текло странно, размыто, словно густой мед. Не было окон, не было смены дня и ночи – только постоянное, неизменное свечение кристаллов в потолке. Еду приносили дважды – хлеб, похлебку, воду. Кайден ел механически, не чувствуя вкуса, не испытывая голода или сытости.

Жар внутри оставался подавленным наручниками, но не молчал. Он пульсировал на краю сознания, словно сердцебиение, которое невозможно игнорировать. Иногда Кайден чувствовал, как тепло усиливается, подступает к барьеру рун, пытается прорваться. В такие моменты он сжимал кулаки, вдавливался спиной в холодную стену и повторял про себя одно и то же: Контроль. Я должен контролировать это.

Но контроль давался с трудом. Каждый час, каждая минута в этой клетке подтачивала его волю, словно капли воды камень. Кайден чувствовал, как грань между ним и жаром истончается, становится прозрачной. Словно они сливаются в одно целое, и скоро он не сможет отличить, где заканчивается человек и начинается пламя.

На третий день – или четвертый? – дверь открылась.

Кайден сидел на лежанке, обхватив колени руками, когда услышал звук засова. Он поднял голову, щурясь от внезапного яркого света факелов в коридоре. В проеме стоял Торис в сопровождении двух стражников.

– Вставай, – сказал капитан. – Тебя вызывают.

– Куда?

– К Архивариусу. Лилит Райвен согласилась тебя осмотреть.

Кайден медленно поднялся. Ноги затекли от долгого сидения, и первые шаги дались с трудом. Стражники взяли его под руки – не грубо, но крепко – и вывели в коридор.

Они поднялись по той же винтовой лестнице, по которой спускались, но на этот раз свернули в другой коридор – более широкий, лучше освещенный. Стены здесь были отделаны деревянными панелями, а пол устлан коврами, приглушающими шаги. Запах сырости сменился запахом воска и старой бумаги.

Архив, – понял Кайден. Мы в библиотеке.

Они миновали несколько дверей – все закрытые, все помеченные рунами или печатями. За одной Кайден услышал приглушенные голоса, за другой – царапанье пера по пергаменту. Жизнь шла своим чередом, несмотря на его заключение.

Наконец Торис остановился перед массивной дверью из темного дуба, украшенной резьбой. Узоры были сложными – переплетения линий, которые могли быть просто орнаментом, а могли быть письменами на неизвестном языке. Капитан постучал – три четких удара.

– Входите, – донесся голос изнутри. Женский, спокойный, с оттенком холодной учтивости.

Торис толкнул дверь.

Кабинет оказался неожиданно просторным. Высокие потолки, стены, уставленные стеллажами с книгами и свитками от пола до самого верха. У окна стоял массивный письменный стол, заваленный пергаментами, открытыми томами, какими-то приборами – Кайден различил линзы, колбы с жидкостями, странные металлические инструменты. Свет лился сквозь узкое окно, освещая пылинки, танцующие в воздухе.

За столом сидела женщина.

Она не подняла головы, когда они вошли. Продолжала писать, склонившись над пергаментом, перо двигалось быстро и уверенно. Волосы – темные, почти черные, собранные в строгий узел – открывали линию шеи и острые скулы. Возраст – около тридцати, но в глазах, когда она наконец подняла их, была усталость человека, видевшего и знавшего гораздо больше, чем позволяют годы.

Глаза. Серые, холодные, оценивающие. Они скользнули по Кайдену – от головы до ног и обратно – с такой же отстраненностью, с какой ученый изучает образец под линзой.

– Капитан Торис, – произнесла она, не отрываясь от изучения Кайдена. – Вы можете оставить нас. Стражники останутся у двери снаружи.

– Мастер Райвен, – Торис помедлил. – Магистр Велар настаивал на присутствии охраны в помещении.

– Магистр Велар может настаивать сколько угодно, – Лилит наконец отложила перо и встала. – Но в стенах Архива действуют мои правила. Если бы я боялась каждого заключенного, которого мне приводили на осмотр, я бы не дожила до звания Мастера.

Ее голос не повысился, не стал резким – но в нем прозвучала сталь, которая не оставляла места для возражений.

Торис стиснул челюсти, но кивнул.

– Как скажете. Но при малейшей угрозе…

– При малейшей угрозе я воспользуюсь сигнальной руной, – Лилит указала на тонкий серебряный браслет на запястье. – И тогда вы сможете ворваться сюда и спасти меня. Удовлетворены?

Капитан снова кивнул, на этот раз более уверенно. Он повернулся к Кайдену, задержал на нем предупреждающий взгляд, затем вышел. Дверь закрылась с тихим щелчком.

Тишина.

Лилит обошла стол, приблизившись к Кайдену. Она была ниже его на голову, но осанка делала ее выше – прямая спина, поднятый подбородок, взгляд, не уступающий ни на дюйм. Одета просто: темное платье без украшений, поверх него – длинная мантия, покрытая карманами и петлями, в которых были закреплены различные инструменты.

– Сядь, – она указала на стул перед столом.

Кайден подчинился. Стул был удобным – слишком удобным для места, где обычно допрашивали заключенных. Он опустился на край, держа скованные руки на коленях.

Лилит вернулась за стол, но не села. Вместо этого она взяла один из томов, полистала страницы, что-то пробормотала себе под нос, затем отложила книгу и наконец уставилась на Кайдена.

– Кайден Эмбер, – произнесла она. – Странное имя для человека без прошлого.

– Это все, что я помню.

– Удобно.

– Это правда.

– Возможно, – Лилит скрестила руки на груди. – Я читала отчет капитана Тописа. Четверо мертвых, сожженных изнутри. Трещина в Пелене. Жар, который ты не можешь контролировать. И полная амнезия. Либо ты величайший актер в истории Аэтерна, либо действительно не понимаешь, что с тобой происходит.

– Я не понимаю, – ответил Кайден тихо. – Клянусь.

– Клятвы мало что значат, когда память пуста, – она сделала паузу. – Но я склонна верить тебе. Пока что.

Она снова обошла стол и приблизилась к нему, на этот раз вплотную. Кайден почувствовал легкий запах лаванды и чего-то еще – книжной пыли, чернил, пергамента. Запах знаний.

– Покажи руки, – приказала Лилит.

Кайден поднял скованные запястья. Лилит взяла их в свои ладони – прикосновение было холодным, профессиональным – и внимательно осмотрела. Ее пальцы проследили по венам, задержались на запястье, где кожа была слегка воспаленной под наручниками.

– Ограничители, – пробормотала она. – Стандартные, третьего уровня. Они подавляют большинство форм магии, но если источник силы встроен непосредственно в кровь… эффект будет временным.

Она отпустила его руки и отошла к столу, где взяла небольшую металлическую шкатулку. Открыв ее, достала тонкую серебряную иглу .

– Что это? – спросил Кайден настороженно.

– Игла Истины, – ответила Лилит, поворачиваясь к нему. – Древний инструмент Архивариусов. Она позволяет анализировать кровь, выявлять в ней следы магии, ритуалов, проклятий. Если в тебе что-то есть – она покажет.

Кайден сглотнул.

– Это… больно?

– Не больнее обычного укола, – Лилит подошла ближе, держа иглу на уровне глаз. – Но если в твоей крови действительно присутствует то, что я подозреваю, игла отреагирует. Может быть неприятно.

– Неприятно как?

– Как будто кто-то ворошит твои внутренности раскаленной кочергой, – она сказала это совершенно спокойно, словно описывала погоду. – Но длится недолго. Готов?

Нет, – хотел сказать Кайден. Но вместо этого кивнул.

Лилит взяла его правую руку, повернула ладонью вверх и нашла вену на внутренней стороне запястья. Игла сверкнула в свете окна, затем погрузилась в кожу.

Укол был действительно обычным – легкий, почти незаметный. Но потом…

Жар.

Он взорвался внутри Кайдена, словно дремлющий зверь внезапно проснулся. Волна боли прокатилась от запястья вверх по руке, в плечо, в грудь. Кайден задохнулся, сжал зубы, пытаясь не закричать. Игла светилась – сначала тускло, затем ярче, пока не вспыхнула ослепительным белым светом.

– Держись, – голос Лилит был далеким, словно сквозь толщу воды. – Еще немного.

Жар нарастал. Кайден чувствовал, как он разливается по телу, заполняет каждую клетку, каждый вздох. Наручники пульсировали в ответ, пытаясь подавить силу, но игла пробила их защиту, словно острие сквозь ткань.

И тогда Кайден увидел.

Не глазами – не по-настоящему. Но в сознании вспыхнули образы, яркие и болезненные, словно воспоминания, которые не принадлежали ему.

Пламя. Огромное, всепожирающее пламя.

Фигуры в капюшонах, стоящие кругом.

Руки, протянутые к небу.

Голос – или множество голосов, – скандирующий что-то на незнакомом языке.

И кровь. Его кровь, стекающая на камень, вспыхивающая при касании земли.

Видение оборвалось так же внезапно, как началось. Кайден задохнулся, рухнул вперед, но Лилит поймала его за плечи, удержала на стуле. Игла выскользнула из вены, оставив крошечную каплю крови на кончике.

– Дыши, – приказала она. – Медленно. Глубоко.

Кайден слушался, втягивая воздух хриплыми вдохами. Жар отступал, возвращаясь в привычное, тлеющее состояние, но послевкусие видения осталось – как привкус металла на языке.

Лилит выпрямилась, держа иглу перед собой. Капля крови Кайдена на кончике вспыхнула – не белым светом, а глубоким красным, пульсирующим, словно в ней билось живое сердце. И тогда что-то изменилось.

Воздух над иглой задрожал, словно от жара, и в пространстве между Лилит и столом начали проступать знаки. Не физические, не материальные – призрачные, светящиеся тусклым золотом руны, висящие в воздухе, словно написанные невидимым огнем. Они вращались медленно, складываясь в узоры, которые Кайден не мог прочесть, но чувствовал их вес, их древность.

Лилит замерла, глядя на них. Ее лицо оставалось бесстрастным, но что-то в позе выдавало напряжение – легкое сжатие пальцев на игле, едва заметное расширение зрачков.

– Свет сохрани, – прошептала она. – Это не может быть.

– Что? – Кайден с трудом выговорил слово. – Что ты видишь?

Лилит не ответила сразу. Она отошла к столу, осторожно положила иглу на специальную подставку – темный камень с выгравированными углублениями – и взяла линзу с рунической оправой. Склонилась над проявившимися знаками, изучая их через стекло, губы беззвучно шевелились, читая то, что было написано в воздухе.

– Руны Связывания, – произнесла она наконец. – Очень древние. Из времен Первого Пакта, может, даже раньше. Они вплетены в твою кровь, Кайден. Не нанесены поверх, не привязаны артефактом – вплетены. Словно ты родился с ними.

– Что они означают?

Лилит выпрямилась, повернулась к нему. В ее глазах впервые появилось что-то кроме холодной оценки. Любопытство. Может, даже благоговение.

– Живая Печать, – сказала она тихо. – Так они называются. Руны, которые превращают человека в… нечто большее. Сосуд для силы, которая должна сдерживать, запечатывать, удерживать. Хранители Пламени носили такие руны. Но последний из них умер двести лет назад.

Кайден смотрел на нее, не понимая.

– Хранители Пламени?

– Древний орден, – Лилит отложила линзу и взяла один из томов со стола. Пролистала страницы, остановилась на иллюстрации – изображении человека в доспехах, окруженного пламенем. – Они были защитниками Пелены. Люди, которым Первый Пакт даровал силу огня, чтобы они сдерживали прорывы Небытия. Но цена была высока. Каждый раз, используя силу, они сжигали часть себя. Большинство не доживало до сорока.

Она закрыла книгу и посмотрела на Кайдена.

– И ты утверждаешь, что не помнишь, как получил эти руны?

– Не помню, – Кайден покачал головой. – Я не помню ничего. Только холод Пустошей и… пламя.

Лилит изучала его лицо долгим взглядом. Затем вернулась к столу, взяла перо и начала что-то быстро записывать на пергаменте.

– Руны Живой Печати не передаются по крови, – произнесла она, не отрываясь от письма. – Их нужно нанести ритуалом. Сложным, опасным, требующим участия нескольких магов и жертвоприношения. Тот, кто сделал это с тобой, знал, что делает. Вопрос – зачем?

– Я не знаю.

– Я тоже, – Лилит отложила перо и повернулась к нему. – Но я намерена выяснить. Ты, Кайден Эмбер, либо последний отголосок древнего ордена, либо кто-то пытается возродить Хранителей. И в любом случае это касается не только тебя. Это касается Пелены. Аэтерна. Может, всего мира.

Кайден почувствовал, как холод ползет по позвоночнику.

– Что теперь будет со мной?

Лилит скрестила руки, задумчиво глядя на него.

– Велар хочет, чтобы я дала заключение. Опасен ты или нет. Можно ли тебя контролировать или лучше… устранить.

– И каков твой вердикт?

Она помедлила. Затем подошла ближе, остановилась в шаге от него.

– Ты опасен, – сказала она спокойно. – Очень опасен. Сила, которая в тебе, может убить десятки, сотни людей, если выйдет из-под контроля. Но ты не враг. Пока что. Ты жертва чужого замысла – и мне нужно понять, чьего именно.

– Значит, ты поможешь мне?

– Я помогу себе, – поправила Лилит. – Пойми правильно, Кайден. Меня интересует не ты лично, а то, что ты представляешь. Загадка. Аномалия. Ключ к чему-то, что я еще не понимаю. Если в процессе разгадки этой тайны ты получишь ответы о себе – прекрасно. Но не рассчитывай на сочувствие.

Слова были жесткими, но Кайден почувствовал странное облегчение. Лилит не лгала. Не притворялась. Она была прагматичной, холодной, но честной.

– Я понимаю, – сказал он.

– Хорошо, – Лилит вернулась к столу и взяла чистый пергамент. – Тогда начнем с простого. Расскажи мне все, что помнишь. С самого первого момента пробуждения в Пустошах. Каждую деталь, даже если она кажется незначительной.

Кайден кивнул и начал рассказывать.

Он говорил о холоде, о жаре внутри, о людях, которые пытались помочь и сгорели. О пепле. О трещине в небе – Пелене, как он теперь знал. О пещере, о поимке, о камере. Лилит слушала молча, время от времени делая пометки, но не перебивая.

Когда он закончил, в кабинете царила тишина. За окном начало темнеть – день клонился к вечеру, хотя внутри, в этом убежище знаний, время словно не имело значения.

– Трещина в Пелене, – произнесла Лилит наконец. – Это самое тревожное. Пелена не должна рваться просто так. Она создана, чтобы выдерживать удары Небытия, отражать прорывы. Но если твоя сила смогла ее повредить…

– Значит, я опаснее, чем Небытие?

– Возможно, – она посмотрела на него. – Или твоя сила связана с самой Пеленой. Хранители могли взаимодействовать с ней, укреплять, чинить повреждения. Но в твоем случае… все наоборот. Словно руны работают неправильно. Или слишком правильно, но не так, как задумывалось.

Кайден почувствовал, как жар внутри шевелится в ответ на ее слова. Словно он слушал.

– Что мне делать? – спросил он тихо.

Лилит задумалась. Затем подошла к одному из стеллажей, достала небольшой том в кожаном переплете и вернулась.

– Для начала – научиться контролировать то, что внутри тебя, – сказала она, протягивая книгу. – Это дневник одного из последних Хранителей. Терон Эмберфолл. Он описывал свои методы работы с Пламенем, способы удержания силы. Может, это поможет.

Кайден взял том. Обложка была теплой на ощупь, словно хранила память о пламени, которое когда-то принадлежало ее автору.

– Спасибо, – прошептал он.

– Не благодари, – Лилит отступила. – Я делаю это не из доброты. Если ты потеряешь контроль и сожжешь половину Капитула, мне придется отвечать перед Веларом. А это… неудобно.

Несмотря на серьезность ситуации, Кайден почувствовал, как уголки губ дрогнули в подобии улыбки.

Лилит заметила и нахмурилась.

– Что?

– Ничего, – Кайден покачал головой. – Просто… ты первый человек после пробуждения, который не смотрит на меня, как на монстра.

– Я смотрю на тебя, как на загадку, – поправила Лилит. – Что немногим лучше. Но по крайней мере, я не собираюсь тебя сжигать. Пока что.

Она подошла к двери и открыла ее. В коридоре стояли стражники, руки на рукоятях мечей.

– Капитан Торис, – окликнула Лилит. – Верните заключенного в камеру. И передайте Магистру Велару: я беру дело Кайдена Эмбера под свою юрисдикцию. Он будет оставаться под стражей, но все дальнейшие решения принимаю я.

Торис появился в дверном проеме, недовольно нахмурившись.

– Мастер Райвен, Магистр может не согласиться…

– Магистр согласится, – перебила Лилит холодно. – Потому что если он хочет понять, что происходит с Пеленой, ему нужна я. А мне нужен этот человек. Живым, здоровым и способным отвечать на вопросы.

Торис сжал челюсти, но кивнул.

– Как скажете.

Он жестом подозвал стражников, и они взяли Кайдена под руки, уводя из кабинета. На пороге Кайден обернулся, встретившись взглядом с Лилит.

– Почему ты это делаешь? – спросил он. – На самом деле?

Лилит задержала его взгляд. В ее глазах мелькнуло что-то – не сочувствие, но… понимание?

– Потому что я ненавижу загадки без ответов, – сказала она тихо. – И ты, Кайден Эмбер, самая интригующая загадка, с которой я сталкивалась за долгое время.

Дверь закрылась.

Кайдена повели обратно в изолятор, но теперь его шаги были чуть увереннее. В руках он сжимал том – дневник Хранителя, – и жар внутри пульсировал тише, словно тоже успокоился.

Живая Печать.

Название отдавалось в голове, тяжелое и значимое. Кайден не знал, что это значит. Не знал, почему он носит эти руны, кто их нанес и зачем.

Но теперь у него был шанс узнать.

И впервые с момента пробуждения в Пустошах он почувствовал нечто, похожее на надежду.